БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > История > Жизнь Бегина > Дела политические. Бомбардировка иракского ядерного реактора
Оглавление

Дела политические. Бомбардировка иракского ядерного реактора

В апреле 1982 года, через девять лет после своего основания, был полностью разрушен город Ямит на берегу Средиземного моря в Рафияхе и остальные еврейские поселения этого райского края. Население этого района было эвакуировано, в большинстве случаев силой, солдатами израильской армии. Ужасные даже для непрямого участника событий кадры эвакуации1 поселенцев, обошедшейся, к счастью, без кровопролития, повлияли на общее состояние духа «члена мошава Неот-Синай», находившегося в канцелярии премьера в Иерусалиме, очень болезненно. Но условия мирного соглашения с Египтом были Израилем выполнены полностью.

Жители Ямита были эвакуированы. Город был снесен с лица земли и передан египтянам. Израильские граждане, жители еврейских поселений в районе Рафиаха, получили увеличенные денежные компенсации за потерянные дома и имущество.

Размеры этих компенсаций были неслыханными по израильским меркам. И если экономические проблемы, связанные с передачей территории Египту, были все же разрешены, то идеологические разрешены не были. Раввин Кук вынес несколько вердиктов, согласно которым ни у какого израильского правительства не было права передавать земли Эрец-Исраэль в чужие руки...

До этих важнейших событий произошло еще несколько, о которых просто необходимо сказать здесь. После подписания мирного договора правительство Бегина оставили два человека, находившиеся на важнейших постах, — осенью 1979 года подал в отставку министр иностранных дел Моше Даян, а весной 1980 года за ним последовал министр обороны Эйзер Вейцман.

Даян, заболевший раком, был недоволен своим положением в кабинете министров и несколько раз говорил об этом. Когда Даяна госпитализировали, Бегин несколько раз навещал его в больнице и находился в постоянном контакте с его врачами. Доверительные отношения между ними тем не менее перестали существовать, и в конце концов на заседании правительства 23 октября 1979 года Даян подал в отставку.

Отметим, что Бегин просил Даяна оставаться на своем посту во время их предварительной беседы.

— Я не могу больше оставаться в правительстве, — ответил Даян, — то, что я делаю, мне неинтересно, а то, что меня по-настоящему интересует, не находится в сфере моих обязанностей.

Министры кабинета, которые знали далеко не все о сложных отношениях министра иностранных дел и премьера, были просто ошарашены происходящим. Даян аккуратно собрал свои бумаги в папку и вышел из зала заседания.

Секретарь правительства Арье Наор вышел проводить этого человека до машины. Возле машины они пожали друг другу руки и Наор, который относился к Даяну как к живой исторической реликвии, сказал ему:

— Спасибо вам за все.

Когда Наор вернулся на свое место в зал заседаний правительства, Бегин спросил его, глядя исподлобья поверх очков:

— Вы уходили попрощаться с Даяном?

Наор сказал, что да, он выходил прощаться с Даяном.

— Вы правильно поступили, хорошо, — сказал Бегин.

Вейцман уходил в отставку иначе. Он открыто критиковал работу правительства Бегина, постоянно подчеркивая, что тот не может оставаться на посту из-за плохого состояния здоровья.

Бегин реагировал на критику Вейцмана очень жестко. На заседании правления движения Херут Бегин гневно ответил Вейцману в присутствии журналистов и других людей, не причастных к происходящему.

Примирение между ними произошло позже. Бегин высказал соболезнование Вейцману в связи с трагической смертью его сына Шауля. В последний месяц жизни Бегина Вейцман позвонил ему домой и они долго говорили.

Выборы в кнессет десятого созыва были назначены на июль 1981 года.

Бегин начал предвыборную кампанию в этот кнессет согласно советам, которые давали ему два американских специалиста в этой области, нанятые по совету его друга Якова Меридора. Американцы имели удачный опыт работы в предвыборных кампаниях, проходивших в США.

Выступая в программе израильского ТВ «Мокед» («Центр»), Бегин сообщил, что он намеревается находиться на посту главы правительства еще два года. «В возрасте 70 лет я уйду с этого поста. У меня нет никакого политического наследника. Когда это будет надо, то наследник Бегина будет избран демократическим путем», — сказал он, отвечая на вопросы.

Стоит запомнить эти слова Менахема Бегина.

Еще во время бесед Бегина с Ицхаком Рабином в мае 1977 года, когда последний передавал власть лидеру Ликуда, подробно обсуждались попытки правителя Ирака Саддама Хуссейна производить ядерное оружие. Эта серьезнейшая проблема занимала много времени в работе вновь избранного главы правительства Израиля. Как человек мыслящий историческими категориями, Бегин опасался новой катастрофы, нового разрушения Храма, что становилось реальностью в связи серьезнейшими намерениями Саддама Хуссейна обзавестись ядерным оружием.

Обсуждения и попытки разрешения этой проблемы, естественно, происходили в обстановке полнейшей секретности. На первых порах в заседаниях, которые проходили с лета 1977 года, участвовали лишь министры обороны, иностранных дел и начальник МОСАДа. В 1978 году в обсуждениях этого вопроса принимали участие, кроме вышеназванных, и другие министры — Игаэль Ядин, Симха Эрлих, Йосеф Бург, Ариэль Шарон, а также замминистра обороны Мордехай Ципори, начальник генштаба Рафаэль Эйтан и несколько специалистов в области атомной физики. Помимо них присутствовали военный секретарь премьера Эфраим Поран и секретарь правительства Арье Наор.

Вот как пишет о происходившем тогда журналист Шломо Накдимон в своей книге «Пылающий тамуз2»:

«После обзора ситуации, сделанного Бегиным и начальником военной разведки о развитии в области атомной физики в арабских странах, слово было предоставлено другим участникам заседания. Более чем плотно сложенный Ариэль Шарон, оригинальный человек, которому не была чужда никакая военная тема, предложил следующее:

— Любая попытка арабских стран произвести или купить ядерное оружие будет расцениваться Израилем как «казус белли», то есть должна явиться причиной для начала войны.

Большая часть других выступавших не придерживалась столь крайней позиции в этом вопросе. Не все так серьезно и страшно, не стоит уже сегодня проводить «красные линии», говорили они. Следует продолжать пристально следить за происходящим и принимать решения в зависимости от развития событий. Неожиданно позицию Шарона принял столь умеренно настроенный человек, как Симха Эрлих, министр финансов. «С того самого момента, как я узнал о планах Ирака в области атомной промышленности, мое мнение в этом вопросе твердо и неизменно — необходимо уничтожить эту угрозу, и чем раньше, тем лучше», — сказал он. Тогдашний министр обороны Эйзер Вейцман пытался «успокоить» Шарона и Эрлиха, утверждая, что на данный момент в его министерстве нет конкретного плана по этому вопросу. В завершение этого обсуждения Бегин решил, что действия необходимо продолжить в двух направлениях — дипломатическом (Даян проведет беседу со своим французским коллегой, так как именно Франция строила атомный реактор под Багдадом), а МОСАД и организации, находящиеся в ведении министерства обороны, продолжат тщательное наблюдение за происходящим в Ираке.

«Господа, — сказал Бегин присутствовавшим на заседании министрам, — я прошу вас подумать, уделить этой проблеме много раздумий в направлении наших возможных действий. Мы должны устранить эту опасность».

Любопытно, что позиции сторонников бомбардировки иракского реактора активно придерживался и профессор Юваль Нееман, в прошлом один из руководителей АМАНа (военная разведка ЦАХАЛа) и один из претендентов, вместе с коллегами на Нобелевскую премию в области физики. Позже он стал депутатом кнессета. Он несколько раз повторял Эйзеру Вейцману о необходимости уничтожения иракского ядерного реактора, и тот всегда отвечал на эти требования отказом.

Из Ирака же пока приходили откровенные заявления официальных лиц этой страны о «единственном разрешении проблемы сионистского государства — его уничтожении». «Ирак никогда не даст своего согласия на существование сионистского государства на земле Палестины», — звучало и такое.

Совсем в недавнем прошлом ни одна из арабских стран не могла и представить себе, что Франция может помочь ей в столь щепетильном, опасном и требующем высокого развития технологий деле, как развитие атомной промышленности.

Между Францией и Израилем существовал неписаный договор о сотрудничестве и отношения настоящей дружбы. В 1967 году эти отношения, однако, были разрушены с началом Шестидневной войны. Де Голль был в гневе от того, что Израиль не послушался его совета.

Вскоре выяснилось, что ледяное охлаждение отношений между двумя странами было продуманным шагом, который должен был вернуть Франции ее прежнее влияние и статус в арабском мире. Наследники де Голля Жорж Помпиду и Валери Жискар д'Эстен привели отношения двух стран к беспрецедентному уровню неприязни. Израильские послы в Париже с потрясением наблюдали за тем, как французские официальные лица услужливо рассыпаются перед арабскими шейхами, хозяевами огромных нефтяных полей. Саддам Хуссейн был первым арабским руководителем, который использовал охлаждение в отношениях Франции и Израиля. Его первый визит в Париж состоялся в 1972 году, когда в качестве официального гостя президента Помпиду он 16 июня посетил дворец на Елисейских Полях.

С этого дня началось глубочайшее и серьезнейшее экономическое сотрудничество двух стран.

В феврале 1974 года министр иностранных дел Франции Жубер, которого в его стране называли «французским Киссинджером», прибыл в Багдад, где заявил, что в обмен на серьезное увеличение поставок иракской нефти в его страну Ирак сможет получить научную и технологическую помощь в любом интересующем его направлении.

В Багдаде Жуберу ответили, что «есть о чем говорить, следует продолжить переговоры в интересующем обе стороны направлении».

Все это происходило на фоне глубочайшего энергетического кризиса, поразившего страны Запада после войны Судного дня. Израиль одержал в той войне блистательную победу, но арабские нефтедобывающие страны увеличили свою экономическую мощь, выявив возможности давления на высокоразвитые государства Запада. Из всех западных стран Франция наиболее внимательно прислушалась к угрозам и предупреждениям, исходившим из арабских стран.

В апреле 1974 года скончался Жорж Помпиду, место которого занял Валери Жискар д'Эстен. Вот что написал о нем американский президент Джимми Картер, который встретился с ним в мае 1977 года за завтраком в Лондоне:

«Блестящий, сильный и очень уверенный в себе человек. Мы нашли общий язык по всем вопросам, меня только немного смущало его крайне отрицательное отношение к Израилю». Позиции арабских стран казались д'Эстену «подходящими», в то время как в отношении израильтян он был убежден в их «ненужности» с международной точки зрения. 30 ноября 1974 года премьер-министр Франции, 41-летний способный и суровый политик Жак Ширак подписал в Багдаде договор с Саддамом Хуссейном о сотрудничестве в области экономики, политики и общественной жизни. Центральное место в подписанном договоре занимал параграф о сотрудничестве в области энергии, включая «использование ядерной энергии в мирных целях».

Миттеран в одном из мартовских интервью 1984 года сказал:

— Вот что убедило нас в их мирных намерениях: Ирак, подсчитав свои возможности в масштабах нефтяной добычи, просил помочь ему в развитии альтернативных источников энергии, в частности ядерной энергии, так как в один из дней запасы их нефти придут к концу.

Развитие событий доказало, что все эти выкладки, представленные Ираком, оказались лишенными всяких оснований.

В марте 1975 года ливанская газета «А-Дустур» сообщила, что Франция намеревается предоставить Ираку атомный реактор или атомную электростанцию своего производства».

10 января 1976 года лондонская газета «Дейли мейл» предупредила:

«Ирак способен в ближайшее время добиться возможности производства атомной бомбы. Атомный реактор «Осирак», который будет построен в предместьях Багдада, должен стать самым современным и большим на Ближнем Востоке. Франция не сможет осуществлять настоящий контроль над тем, что будут делать иракские ученые и инженеры в «Осираке».

В ноябре 1976 года Джимми Картер был избран 39-м президентом США. В марте 1977 года министр промышленности Франции вынужден был признать существование франко-иракского договора о сотрудничестве в области атомной энергии. В мае 1977 года в Израиле был избран новый глава правительства Менахем Бегин. В Израиле, как и в Великобритании, премьер-министр является ответственным за деятельность секретных служб.

Иракский атомный реактор был, естественно, одной из первых и важнейших тем, затронутых и обсужденных Бегиным на встречах с начальником МОСАДа генералом запаса Ицхаком Хофи. Бегин был чрезвычайно озабочен подробным отчетом Хофи. Но тревога главы израильского правительства выросла в несколько раз после того, как выяснилось, что иракско-французское соглашение в области атомной энергии предусматривает французские обязательства о поставках Ираку ядерного топлива из собственных запасов.

Бюджет иракской комиссии по атомной энергии вырос в 1978 году с 5 до 70 миллионов долларов — в 14(!) раз. Строительство атомного реактора под Багдадом началось в августе 1976 года и должно было по плану закончиться до 1981 года. Предполагаемая стоимость проекта, подписанного Жискар д'Эстеном и Саддамом Хуссейном, — 1,45 миллиарда долларов. Строительство атомного реактора вели французы.

Но строительство велось очень быстро, и, по точной информации, полученной в Израиле, атомный реактор должен был быть готов к 1980 году. Первые испытания на «Осираке» должны были пройти в начале 1980 года.

14 октября 1980 года Бегин собрал у себя нескольких министров (в правительстве к тому времени уже не было Даяна и Вейцмана) своего кабинета, а также начальника генштаба Рафаэля Эйтана, командующего ВВС Давида Иври — молчаливых великих воинов и специалистов в области атомной энергии. Мнения как министров, так и специалистов обсуждаемой проблемы разделились. Шестеро министров (Бегин, Эрлих, Шарон, Шамир, Нисим и Горовиц) проголосовали за бомбежку иракского атомного реактора, а четверо (Ядин, Бург, Гамер и Шостак) потребовали принятия окончательного решения на заседании всего правительства.

Через две недели (28 октября) состоялось специальное заседание правительства. Сначала на этом заседании выступили Эйтан и руководители разведки. Они рассказали все, что было известно о реализации планов Ирака. Затем Бегин сказал министрам следующее:

— Большие часы отстукивают поступь времени над нашими головами. В Багдаде сидят люди, которые задумали уничтожить нас. Каждый день приближает их к цели. Мы должны спросить себя: что составляет суть этого факта — Ирак производит ядерное оружие. Суть этого факта одна — жизнь каждого человека в Израиле находится в опасности. Через пять, возможно, три года у Ирака в распоряжении будут находиться 2-3 атомные бомбы, мощность каждой из них равна бомбе, сброшенной на Хиросиму в 1945 году. Саддам Хуссейн, жестокий диктатор, который уничтожил своих лучших друзей для захвата власти. Он без колебаний использует атомное оружие для нашего уничтожения.

Применение такого оружия против населения Израиля приведет к неслыханной катастрофе народа, равной которой не было со времен 40-х годов, с тех проклятых лет. Можем ли мы в свете этой опасности сидеть сложа руки и ждать?

В случае, если у Ирака появится атомное оружие, нам придется выбирать из двух вариантов — или уступить их требованиям или рисковать массовым уничтожением нашего народа.

С того самого момента, как мне стало известно о планах Ирака — эта информация не дает мне покоя. Мы сделали многое для того, чтобы задержать развитие атомных планов Ирака. Но мы не можем надеяться на отсрочки. Пришло время принять решение. Другого пути остановить работу атомного реактора под Багдадом, кроме военной операции, — нет.

Десять министров проголосовали за проведение операции, шесть — против нее.

10 мая, в день президентских выборов во Франции, самолеты израильских ВВС готовы были к вылету на бомбежку «Осирака», когда Бегин неожиданно получил секретное послание. Это было письмо Шимона Переса, написанное им от руки. Из содержания этого письма Бегину стало ясно, что главе оппозиции известно о проведении операции против атомного реактора в Багдаде. Кто еще знает об этом? Только мысль о рассекречивании предстоящей бомбардировки, а не то, что Перес категорически возражал против нее, привела Бегина к решению о переносе даты операции.

На заседании правительства было предложено перенести бомбардировку на более поздний срок, после выборов в кнессет десятого созыва.

— Друг мой, — сказал Бегин, — никто не знает, каковы будут результаты выборов. Возможно, через месяц в этом кабинете будет сидеть Шимон Перес. Сейчас уже очевидно, что он никогда не даст разрешения в качестве главы правительства на бомбардировку атомного реактора. Можем ли мы так просто уйти со сцены и оставить эту беду нашим детям?

Новая дата проведения операции была назначена на воскресенье, 7 июня, на праздник Шавуот. По воскресеньям французские инженеры и техники на «Осираке» не работали, и этот факт играл огромную роль в выборе даты бомбардировки израильтянами — Бегин ни в коем случае не хотел большого числа человеческих жертв в результате этой операции.

В тот день министры кабинета были неожиданно приглашены в 17 часов в дом главы правительства на консультацию. Многие из них этот внезапный вызов в праздничный день расценивали как нечто более чем странное, большинство министров были очень удивлены, встретив своих коллег в резиденции Бегина. Шоферы министерских машин должны были припарковывать автомобили в нескольких кварталах от дома премьера по требованию охраны.

В 17 часов ровно к собравшимся министрам вышел Бегин в сопровождении Йихиеля Кадишая и сказал:

— Друзья мои, здравствуйте! В эти минуты наши самолеты находятся на пути к Багдаду.

Мертвая тишина сопровождала эти слова премьер-министра.

Бегин продолжил:

— Долгие сомнения сопровождали принятие этого решения, которому нет аналога в современной мировой истории. Но подчеркну, что все это делается нами в сознании того, что этим мы спасаем наш народ от ужасной опасности, которая может стать реальностью уже через год, два, три...

Министры начали обсуждать вопрос о том, стоит сообщать в прессу информацию о бомбардировке или нет. Естественно, мнения их разделились и по этому вопросу.

Здесь Бегина позвали в смежную комнату к телефону. Звонил генерал-лейтенант Рафаэль Эйтан, которого вся страна знала под сокращенным именем Рафуль, начальник генерального штаба израильской армии.

— Цель уничтожена, господин глава правительства, — сказал Рафуль как всегда кратко.

— Замечательно, — откликнулся Бегин, — что с летчиками?

— Ребята возвращаются домой, все в порядке. Когда они приземлятся, я позвоню еще раз, — сказал Рафуль.

В бомбардировке участвовали 6 самолетов типа «F-15» в качестве прикрытия 8 самолетов типа «F-16», которые и должны были, собственно, осуществить бомбардировку.

На пятиминутном собрании перед вылетом командующий ВВС Давид Иври сказал летчикам тихим голосом:

— Вы выполняете задание нации. Эта операция останется в истории, и не у каждого солдата была в жизни возможность участвовать в подобной бомбардировке.

Сказал несколько слов и Рафуль. Слушавшие его могли увидеть, что бывает нечасто, озабоченность и даже волнение на лице этого опытнейшего солдата.

Вот что сказал летчикам Рафуль, в вольном пересказе:

— Если вы не поразите цель или не сможете долететь до нее, то это, конечно, жалко, но даже в этом случае мы сможем представить все как предупреждение Ираку.

Летчики поняли эти слова как то, что «все вам простится, даже невыполнение поставленной перед вами цели, только не провалитесь, ребята». Рафуль продолжил:

— Выбора у нас нет, выбор у нас — или эта бомбардировка, или наше уничтожение.

Позже Давид Иври рассказывал:

— Я думаю, что у каждого из летчиков были свои сомнения, страхи и тревоги перед полетом, все они обычные люди. Но никто из них не отказался от участия в операции, каждый из них «боролся» за право на участие в ней. На меня даже пытались оказать давление для того, чтобы я увеличил число самолетов, участвовавших в бомбардировке. Все хотели лететь...

В 16 часов 1 минуту израильские самолеты вылетели с аэродрома на юге страны. С самолетов не были сняты опознавательные знаки израильских ВВС, не был изменен и их цвет. Полет осуществлялся на высоте 100 метров и должен был длиться в общей сложности 180 минут.

К 17 часам 30 минутам самолеты были у цели. Они резко поднялись на высоту в полторы тысячи метров и один за другим начали пикировать на цель — атомный реактор Ирака «Осирак», или еще «Тамуз-17», как называли его сторонники партии Баас и президента Саддама Хуссейна. Каждый из самолетов «F-16» на высоте 1050 метров сбросил по две тысячекилограммовые бомбы на цель — каждая из них упала и взорвалась точно на том месте, в которое целились летчики. Атомный реактор Ирака под названием «Тамуз-17» перестал существовать.

Обратно самолеты возвращались уже на большой высоте и через полтора часа приземлились на том же аэродроме, с которого вылетели.

Стоит отметить, что после бомбардировки Израиль выдерживал критические нападки со стороны многих стран мирового сообщества. Советские газеты цитировать не имеет смысла, но вот выдержка из статьи в американской газете «Нью-Йорк таймс»: «Внезапная атака без предупреждения на атомный реактор независимой страны является актом агрессии, который невозможно простить. Политическую близорукость лидеров Израиля понять нельзя...»

«Бостон глобс» так определила решение Бегина: «Глупый поступок политика, находящегося на грани отчаяния».

Франция и Италия резко осудили поведение Израиля. В списке осудивших бомбардировку находился и Белый дом.

Из значительных западных изданий лишь «Уолл-стрит джорнэл» написал: «Мы все вместе должны собраться и поблагодарить Израиль от имени всего мира».

Бегин опубликовал официальное заявление правительства, объяснявшее бомбардировку иракского атомного реактора:

«Мы ни при каких условиях не позволим врагу произвести оружие массового уничтожения, которое будет использовано против нас. Мы защитим граждан Израиля всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Время бомбардировки было выбрано сейчас по двум причинам: разрушение реактора на этом этапе строительства не заражало территорию в районе его радиоактивными материалами, и вторая, главная — через самое короткое время «Осирак» начинал свою работу...»

Таково было политическое кредо Менахема Бегина.

Надо сказать, что президент Рональд Рейган, разгневанный сообщением о бомбардировке, приостановил поставку боевых американских самолетов Израилю. В сообщении президента говорилось, что он взвешивает проведение дополнительных санкций против Израиля.

Бегин ответил Рейгану личным посланием, в котором просил только одного — «попытайтесь понять и быть справедливым, господин Рейган».

Бегин послал письмо и Анвару Садату, который тоже выражал возмущение действиями Израиля. Постепенно и Рейган, и Садат стали осознавать высшую правоту действий Бегина, но это заняло время.

Посол Израиля в Каире Моше Сасон, передавший послание Бегина Садату, рассказывает, что египетский президент отреагировал на прочитанное немедленно:

— О, Менахем, Менахем, пусть Б-г простит тебя за содеянное.

Садат ненавидел Саддама Хуссейна.

Через 10 лет после бомбардировки атомного реактора «Осирак», во время войны в Персидском заливе, выяснилась правота Бегина, который смог увидеть с необычайной ясностью все, что будет, и все, что могло бы быть.

Особых благодарностей от государств — участников антииракской коалиции Бегин, уже очень плохо себя чувствовавший физически, так и не дождался.


1 которая состоялась при участии больших сил армии и полиции, в частности, десантников, переброшенных с базы в Сануре, привезенных в Ямит без оружия для проведения этой операции. — От авт.
2 Саддам Хусейн назвал ядерный реактор «17 тамуза», вообразив себя Навуходоносором, разрушающим еврейский Храм. — От модератора

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > История > Жизнь Бегина > Дела политические. Бомбардировка иракского ядерного реактора
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 01:25:36
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Всемирный клуб одесситов Jewniverse - Yiddish Shtetl