+11

Литература
Наследство

Александр Краснопольский

Первое, на что я обратил внимание, достав письмо из ящика — это название страны, да еще на английском. Голландия. Дел с голландцами у меня не было, знакомые и друзья жили в других местах. Проверив еще раз, что письмо действительно на мою фамилию, я наконец-то соизволил посмотреть на отправителя — юридическая контора какого-то ...стрема (и не выговоришь сразу). Открывать письмо я сразу не стал, решив сначала поесть, чтобы разочарование (а что может быть хорошего в письме от незнакомого адвоката?) было не столь сильным. В письме, когда я его таки вскрыл, было краткое сообщение, что меня просят прибыть... в Голландию, для вступления в наследство. Ни больше, ни меньше. Чтобы сразу же исключить ошибку, я позвонил на мобильный телефон, указанный в письме. Мой английский, конечно, оставляет желать лучшего, но я все-таки понял, что кто-то что-то завещал именно мне. Кроме имени и фамилии адвокат назвал мое отчество, место и дату рождения, а также назвал по именам моих мать и отца. Самым большим сюрпризом был уже заказанный и оплаченный авиабилет на будущий четверг, нужно только было зайти в офис авиакомпании и получить его. Почувствовав мои сомнения, адвокат намекнул, что сумма наследства того стоит, и, сославшись на неотложные дела, отключился.

Объяснения с женой, оформление отпуска на фирме, получение билета и полет прошли с калейдоскопической быстротой, и сознание включилось только тогда, когда я вышел из здания аэропорта. Как адвокат и обещал, меня действительно ждала машина и я покорился судьбе. Особняк, куда меня привезли, по визуальным оценочным данным тянул на несколько миллионов местных тугриков и мысль о наследстве стала ворочаться в голове заметно сильнее, расталкивая прочие мысли, беспокоившие меня все это время. В большом холле, куда меня провели, уже сидело восемь человек, которым меня и представил адвокат, оказавшийся довольно приятным худощавым мужчиной неопределенного возраста.

Поскольку, как я понял, все были в сборе, то адвокат немедленно приступил к оглашению завещания. Странное чувство овладело мною. Рядом сидело восемь страшно дальних родственников, о которых я ничего в жизни не слышал, но довольно близких к покойному, и которые напряженно слушали речь адвоката. Язык был мне незнаком, и я чувствовал себя полным идиотом, да еще с чемоданом у ног. Прочитав речь, адвокат перешел на английский специально для меня и сообщил, что моя доля наследства составляет 15%, что составит около пяти миллионов долларов. Я почему-то вспомнил последний отпуск, безо всякой взаимосвязи с происходящим, наверное, чтобы не повернуться тут же. Я живу в Израиле уже пять лет, есть работа, дающая возможность как-то жить, но миллионы... Между тем адвокат спросил меня, где я остановлюсь на время, пока оформляются документы. Я пожал плечами и, не услышав даже формального предложения остаться в особняке, выдавил из себя — в гостинице.

Гостиницу, а я как чувствовал это, подобрал себе заранее через интернет, по принципу — дешево и сердито. Пару-тройку дней перекантоваться можно. Я не пошел осматривать город, а сразу же завалился спать. Разбудил меня телефонный звонок. Звонил один из моих вновь приобретенных родственников и приглашал на ужин. Отказываться было глупо и, вздохнув (что еще не получил свою долю наследства), оделся и попросил портье заказать такси. Пока наследство давало только расходы. В холле, где утром проходило оглашение завещания, был накрыт стол. Ужин проходил в тягостном молчании. До кофе. За кофе все оживились и плавно перешли к основному вопросу, ради которого, очевидно, и собрались. Во-первых, мне, наконец-то, объяснили, причем здесь я. Оказывается, примерно за год до смерти хозяин заводов, газет, пароходов... и конкретно этого особняка решил разобраться с возможными наследниками. А так как он был евреем, то ему захотелось, чтобы одним из его наследников был родственник, непременно живущий в Израиле и, соответственно, символизирующий его связь с исторической родиной. По его заданию были подняты и перетряхнуты архивы нескольких стран за последние полсотни лет. И представьте себе, нашли-таки одного ну очень дальнего родственника, живущего в Израиле. Меня. И я автоматически попал в завещание. А я-то строил догадки всякие... Наконец, ужин окончился и все перешли в курительный салон. Вот тут-то мне и доразъяснили, что все они считают, что покойный в последние годы был не в своем уме и они намерены оспаривать завещание, но, стремясь избежать огласки, предлагают мне добровольно отдать все. Ну, или почти все, за исключением, как они выразились — призового фонда в пятьдесят тысяч долларов. Оценив их «благородство», я пообещал подумать, до утра. Ночью мне снились деньги, огромное количество денег, я считал их, затем упаковывал в чемоданы и прятал по кладовкам своей квартиры. Утром, после колониального (так значилось в меню) завтрака я пошел в офис адвоката. Пешком, так как по карте города расстояние было не более полутора километров. Я пришел последним, все были уже на месте, даже представитель местной синагоги, которой покойный завещал десятину. Все сидели как на иголках — мои миллионы не давали им покоя. Я же уже успокоился и настроился на иронический лад. Первое, что я сказал вслух после приветствия, было мое заявление о том, что я буду говорить на русском языке. Мне было предложено пригласить переводчика. Но я сразу же поставил все на место, заявив, что мне переводчик не нужен. Они думали минуту, не больше, потом до них дошло, что переводчик нужен им... и после получасового перекура мы смогли продолжить разбор дела. Я не стал лить воду, упрекать их в жадности и прочих скрытых и явных пороках. Я попросил адвоката взять чистый лист бумаги и написать следующее: Мы, нижеподписавшиеся, признаем нашего родственника — его имя и фамилию, которые я не выговариваю — сумасшедшим и просим вернуть нам долю наследства, завещанную покойным — мои имя и фамилия. Далее я предложил всем, включая ребе из синагоги, встав перед портретом покойного (который я также потребовал принести из особняка), положив левую руку на Тору, взять в правую руку ручку и подписать документ.

Так как интересантов в деле, кроме меня, было девять (восемь родственников и синагога), то я пообещал каждому подписавшему документ, часть из моей доли наследства, пропорциональную его доле в наследстве покойного. Когда я кончил говорить, у всех присутствующих были каменные лица. Конечно, вряд ли кто из них (возможно, исключая ребе) искренне верил в Б-га. Но одно дело внутреннее мировосприятие, и совсем другое — положив руку на Святую Книгу, признать (ради денег!) человека, завещавшего тебе (и немало) — сумасшедшим. Первым высказался ребе. Он поблагодарил меня за то, что я посетил дом покойного и отказался подписывать документ. По двум причинам. Первой причиной было то, что община, которую он представлял, не считала покойного сумасшедшим, второй же причиной было место, куда уйдут деньги. В Израиль. А это устраивало и общину, и самого ребе. Родственники молчали дольше. С час. Потом процесс пошел... В итоге был оформлен новый документ о моем отказе от части наследства в пользу подписантов. В конце концов моя доля уменьшилась с пяти до четырех миллионов, но уже неоспоримых. Кстати, отказавшиеся признать покойного сумасшедшим, отказались от части денег, получаемых подписантами и предложенных ими не подписавшим, очевидно, совесть у них есть.

Приехав домой, я продолжил жить как и жил. Я взял себе тайм-аут на полгода, чтобы осознать себя миллионером и понять, как дальше-то жить. Единственное финансовое решение, которое я провел в жизнь незамедлительно — перечислил местной синагоге десятину.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста