Феликс Кандель, соавтор сценария первых семи серий «Ну, погоди!» — бестселлера советской мультипликации, один из основателей легендарной 16-той полосы «Литературной газеты», писатель, журналист, драматург... всего не перечислишь. Так вот, Кандель ехал в Украину с частным визитом, в гости — в Симферополь, Севастополь, Херсон и Одессу. Однако встретиться со своими читателями и почитателями из еврейских организаций не отказался. Вашему вниманию — его рассказ о жизни и творчестве.
Я приехал в Одессу из Херсона. Ехали по одной улице, второй, третьей... ощущение было поразительное. Когда я был еще мальчиком и приходили гости, и родственники — те, что остались после войны — они называли постоянно эти имена: Ришельевская, Дерибасовская, кафе Фанкони... они вспоминали свою молодость. Я сейчас въехал в город, и понял, что я это все знаю, что это все было во мне. А наутро я взял фотоаппарат, и побежал по всем этим адресам — Успенская 52, Нежинская 17, и т.д., я фотографировал дома, где жила вся моя семья с начала века. Из Одессы только отец мой уехал в Москву, и вытащил в Москву брата и сестру. Все остальные, огромная семья, были уничтожены в 1941 здесь же, в Одессе. Последнюю — тетю мою — повесили в 1942 году. Ее долго прятали, потом случайно нашли. Мой дедушка и дядя умерли еще до войны, были похоронены на еврейском кладбище. Я знал, что оно уничтожено, но не предполагал, что оно уничтожено в 1978 году, думал, в 30-тые годы... Это когда я уже был Иерусалиме, сровняли с землей память о моей бабушке, моем дедушке, дяде. Надо сказать, та же участь постигла моего дедушку в Москве: кто бывал в Москве, видел гостиницу «Украина», гигантское это здание, там, в его фундаменте, были похоронены мои московские родственники.
Я родился в Москве, в Москве кончил школу, в Москве кончил авиационный институт. Работал: 3,5 года мы строили двигатели для самолетов-истребителей, потом 3,5 года я проектировал ракеты, которые сбивали эти самолеты... С 1963 года я — профессиональный литератор. Я имею в виду, что с 1963 года я зарабатывал на жизнь литературной работой — рассказы, пьесы, сценарии, сценарии для мультфильмов, много писал в стол — печататься было сложно.
В 1973 году я подал заявление на выезд. 4 года меня не выпускали, из титров мою фамилию выкинули... В 1977 я уехал в Израиль. С тех пор живу в Иерусалиме, работал на «Коль Исраэль», это израильское радио, в русской редакции. 20 лет просидел у микрофона — в прямом эфире, да как угодно. Были блоки, когда по несколько часов ты сидишь, а тебе подают людей на интервью... Всякое бывало. Параллельно всегда занимался чем-то своим, продолжал писать. У меня за годы жизни в Израиле только на русском языке вышло 13 книг — проза, повести. Три книги вышло (3 тома) истории евреев Российской империи, одна книга вышла полгода назад — «История государства Израиль до его появления». Это XIX век.
В советское время это был хороший способ заниматься приятным делом, веселым, с приятелями, с друзьями, и одновременно получать за это какие-то деньги, на которые можно было существовать какой-то период. Я не рассматриваю это как серьезную работу. Мы валяли дурака, играли. Я, когда приехал в Израиль, так там первые годы тыкали в меня пальцем: вот, это он написал «Ну, погоди!». Я вам больше скажу: когда я сидел в тюрьме (нас арестовали в 1976 за демонстрацию в Москве и дали по 15 суток), мы сидели каждый в отдельной камере, и в камере размером метров 30 квадратных нас сидело 32 человека. Это можно было умереть, что я почти и сделал.
Это было в центре Москвы. Нас 40 человек шло с желтыми звездами, потому что за 2 дня до этого посадили двоих наших ребят. И нам дали по 15 суток. Для всех этих уголовников мы были короли, потому что мы заступились за своих! Огромное уважение, которого мы совершенно не заслуживали, в глазах тех, кто отсидел уже столько... Нас не выпускали. Когда утром они уходили на работу, мы оставались каждый в своей камере. Это описано в книге «Зона отдыха».
Солженицын об этой книге писал: ну что это такое! Мы писали о людях, которые сидели 25 лет, 10 лет, сейчас уже — 15 суток пишут, а завтра кто-нибудь напишет о том, как его арестовали и продержали один час...
Сидели всякие люди — наркоманы, и уголовники, и в каждой камере — кто-то из демонстрантов. И кто-то из наших проговорился, что дескать, там сидит автор «Ну, погоди!». Значит, картина была такая: когда выводили на оправку, они, проходя, стучали и заглядывали в окошечко, через которое смотрит надзиратель, и спрашивали — где он? — и вся моя камера говорила — вот! — и показывала на меня. А я, грязный совершенно, лежал на нарах вместе со всеми... Это было страшно.
Так что мое отношение к этому, наверное, отличается от остальных. Уже потом вышла «История евреев Российской империи», это популярная книга, история, и совершенно неожиданно для меня попала в программу еврейских школ СНГ. Так что многие меня знают уже как автора этой книги, а не «Ну, погоди!». И опять я скучаю при этом, потому что для меня проза — важнее. В чем моя душа? К чему лежит мое сердце? Не к «Ну, погоди!», и не к «Истории...»
В Израиле судьба была довольно хорошей. Потому что если посчитать все книги, которые вышли и на русском языке, и на других, которые потом переиздавались в Москве, получится, наверное, 27 книг.
Литературный труд не кормит никого в такой маленькой стране, как Израиль, да и в других странах тоже. Литературный труд может прокормить, если написать бестселлер. Хороший бестселлер, очевидно, кормит сценаристов. Когда был в гостях в Лос-Анжелесе, меня отвели на киностудию, провели в зал. Там множество людей, конторки, за каждой сидит человек, чего-то пишет. И сказали: вот, это наши сценаристы. Хочешь, будешь тоже сидеть, писать сценарии? Я сказал нет. Понимаете, люди этим кормятся, это служба. А человек свободной профессии, в моем понимании, этим прокормиться не может.
Когда я еще работал инженером, ездил на полигоны, я уже вовсю печатался, пьесы репетировались. Отсюда и псевдоним взялся — Феликс Камов: я не хотел, чтобы у меня были неестественные отношения на работе. Когда я был 4 года «в отказе», было очень тяжело. Заработать было негде, фамилию убрали из титров, я работал «негром» — писал за кого-то сценарии, пьесы делал. И я нешуточно предлагал купить мой псевдоним — все-таки уже на слуху... Я по сей день никому не говорю, кто мне давал работу. Это были фильмы, короткие мультфильмы, инсценировки. Когда я уезжал, одна пьеса, которую я сделал по чьей-то повести, шла в сорока театрах. Я очень благодарен этим людям. Как правило, это были люди из провинции, не из моего близкого круга, и они мне давали заработать.
Вы сейчас русский литератор в Израиле или израильский литератор, пишущий на русском? Курица или яйцо, яйцо или курица... Это вопрос, который волнует, в основном литературоведов. Мне эта классификация глубоко безразлична. Какая мне разница? Я ощущаю себя евреем, я живу в еврейской стране. Инструмент мой, язык, которым я живу и от которого получаю невероятное наслаждение и буду получать до конца своих дней, это русский. Вот так! Жизнь разложилась таким образом.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
