В этих затертых строчках лаконично выражены многие чувства иммигрантов: тревога, подавленность, печаль… Но давайте по порядку.
«Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой,
То мне скучно, то мне грустно,
то теряю свой покой».
Вилли Токарев
Эмиграцию психологи справедливо относят к кризисам, так как это сильное потрясение даже для устойчивой личности. Это – отрыв, говоря научным языком – сепарация, от родной почвы и почти всего с нею связанного.
Кризис обычно начинается с фазы шока, растерянности, дезориентации. В случае иммиграции это может звучать так: «Куда поехать из аэропорта? На чем? Где остановиться? Где купить все необходимое? В какой сад или в какую школу отдать ребенка? Где искать информацию о языковых и прочих курсах?» Будущее в тумане. Редко кто следует благому совету: «еще на стадии сбора документов и упаковки чемоданов продумать все до мелочей, просчитать все возможные варианты и сделать оптимальный выбор».
На этой же стадии возможны эйфория («наконец-то!»), возбуждение, переоценка своих возможностей в сочетании с сильным страхом, который за эйфорией прячется. Хорошо, если рядом есть кто-нибудь, более критичный и спокойный. Обычно это иммигрант, уже проживший некоторое время в стране. Или тот, с кем вы приехали – друг, жена, муж, – вдвоем легче друг друга поддерживать.
Существенную помощь оказывает прибывшим, в частности, в США, еврейская община. Иллюстрацию этому можно найти в статье Анны Мисюк: «…ее [подруги] семью, как и всех остальных, приветливо встречала местная община. Им сняли квартиру и 3-4 месяца ее оплачивали. Их обеспечили мебелью, постельным бельем и посудой (они приехали, имея в руках по 2 чемодана), их возили на машине по учреждениям для оформления субсидий, документов и прочая, и прочая... Дебора вставала в 5 утра, чтобы в 5.30 сесть в машину и забрать моих друзей, машины тогда не имевших, да и не умевших даже ее водить...»
Следующая стадия работы кризиса условно называется «гнев и бессилие». В нашем случае человек выходит из шока, осматривается – и все вызывает у него протест, раздражение. Новая страна полна недостатков, манеры странные, одежда и того хуже, язык непонятный, кухня несъедобная, воздух пахнет не так. «Там все интереснее, люди добрее, молоко белее, хлеб вкуснее». «Первое время очень скучала по родным, хотелось все бросить и уехать. Было чувство, что все как люди, а я здесь непонятно чем занимаюсь...» Как способ защиты проявляется высокомерие: «Вот пускай они учат наш язык!»
Как пишет Михаил Берг1, любой эмигрант сталкивается «с нефункционирующими механизмами самоутверждения. То есть каждый, конечно, умеет делать вид, что он умнее и честнее, чем есть на самом деле, но на своем родном языке; на языке чужом эти вещи просто не работают. Человек …начинает корить иноязычное окружение, что оно, это окружение, по своей темноте и бескультурью ничего не смыслит в нашей великой русской духовке». Другой вариант защитного поведения – когда люди замыкаются в узком кругу друзей и родственников и продолжают жить, как будто ничего не произошло.
Третья стадия – «переживание страдания». Это сердцевина кризиса, пик эмоционального напряжения, отчаяния, боли, горечи, одиночества, депрессии. К ней приводит «необходимость вникать во внутреннее устройство нового общества, взаимодействие с местными бюрократическими аппаратами, поиски работы, первые разочарования, накапливающаяся усталость» и др. Лучше принять это состояние как есть, а не отгонять от себя искусственно. Организм нуждается в отдыхе, а психика – в разрядке, и они свое возьмут. Бессонница или сон без просыпу, слабость, повышенный аппетит или его отсутствие, обострение хронических заболеваний, разнообразные соматизации («то тут болит, то там») для этого периода характерны. Люди перестают следить за собой, замыкаются, пытаются вернуться в прошлое или перебраться туда, где «лучше». Но ведь и там будет адаптация. Эта стадия опасна развитием алкоголизма, семейными конфликтами, суицидальным поведением.
Далее, если все обошлось, следует интеграция опыта. Люди начинают ориентироваться в реальности, опираться на ее законы, постигать то неуловимое, что зовется «атмосферой». Они учатся, работают, пользуются сферой услуг, оценивают свои возможности, принимают решения. У супругов случаются разводы, так как скорость адаптации может быть разной (считают, что у женщин она выше). Другая культура перестает казаться абсурдной. Меняется стиль работы и отдыха, появляется стремление к новому, живой интерес к местным новостям.
После выхода из кризиса возникает известная удовлетворенность и гордость собой, желание делиться опытом. Отношение к прошлому, настоящему и будущему более объективно. Старое не вызывает болезненной тоски, а новое – эйфории. Наступает будничная повседневность. Если человек настолько от нее заскучал, что пошел к психотерапевту, – он явно адаптировался полностью…
Все вышесказанное не абсолютно. Длительность и сила переживаний во время адаптации зависит от массы факторов. Возраст, страна въезда, финансовая защищенность, поддержка окружения, семья, уровень притязаний, образованность, профессия. Программистам, например, легче, а юристам сложнее: их познания в российском праве вряд ли будут востребованы за рубежом.
Еще нужно мужество, терпение, такт, критичность, гибкость, умение работать (остерегаюсь слова «трудолюбие», превращенного в дидактический штамп). Да, в общем, нужно все, что нужно было раньше. Только в несколько раз усиленное, потому что человек оторван от «своих» улиц, кафе, аптек, магазинов, налаженных связей, знакомых, соседей, продавцов, с которыми он много лет здоровался, от родных и привычных проблем, с которыми он умел справляться.
Что еще важно? Уважение к себе и к другим, умение «принимать». Психологи считают, что сказать «да» – как прошлому, так и настоящему – самый здоровый способ адаптации к чужой стране. Люди пытаются сохранить свою идентичность (язык, привычки, культура), но в то же время стремятся чувствовать себя комфортно в новой атмосфере.
Менее привлекательный вариант – принятие нового и обесценивание прошлого.
Желающие «ассимилироваться» принимают все, что им предлагает их новая родина. Часто они отвергают даже возможность общения с бывшими соотечественниками. От такого иммигранта можно услышать пресловутое «понаехали тут!».
Другая крайность – когда люди «ревностно оберегают свою национальную принадлежность, не имеют ни малейшего желания вступать в контакт с принявшим их обществом и на все попытки его к сближению отвечают "нет"».
Самый тоскливый вариант поведения – «отрицание как своей исконной культуры, так и привычек и образа жизни принимающей страны». Это небольшая маргинальная прослойка.
Насчет двух последних не очень понятно, зачем они уезжают.
Конечно, найти баланс непросто. Пограничность положения иммигранта четко иллюстрирует пресловутое смешение языков. Звучит это забавно и часто становится предметом шуток («возьми бас файв», «чилдренята», «я забизян»). Само же явление не очень веселое: происходит ужасающее искажение русского языка, что не обязательно сопровождается хорошим знанием языка местного. А ведь как говорим, так и мыслим…
Помните «Записки простодушного» Аверченко? Есть там прелестная история русского «писателя», который так благополучно адаптировался во Франции, что стал забывать русский язык. Попытка его через год что-нибудь написать о страстно любимой России обернулась следующим: «Я есть большой замерзавец на свой хрупкий организм!»
Кстати, о ностальгии. Она, бесспорно, существует и проявляется на второй и особенно третьей стадии адаптации, но далеко не у всех. М. Берг: «Чего я в эмиграции не нашел, так это ностальгии … никаких трепетных воспоминаний … Но есть, безусловно, ностальгия по трем картам: молодости, силе и здоровью, которые в качестве естественных декораций обретали вид российских индустриальных или провинциальных пейзажей».
В остроумном фильме Ю. Мамина «Окно в Париж» русский иммигрант Миша о своей ностальгии буквально рыдает перед главным героем. А тот возьми да и устрой ему сюрприз: через фантастическое «окно» привел прямо в Петербург. Когда Миша понял, что это не розыгрыш и не галлюцинация, испытал подлинный шок. И ничего ему больше не хотелось, как в опостылевший Париж вернуться!
А вот совсем иная ситуация. Российская журналистка пишет о разговоре с «абсолютно состоявшейся американкой, которая в возрасте девяти лет была вывезена родителями из России. … в Петербурге она проводит все главные праздники, включая Новый год. По ее признанию, душой она отдыхает только в России».
В сегодняшнем мире границы между государствами стали мягче, а между людьми – жестче. Пересекая границу, делая шаг навстречу иной стране, новому занятию или другому человеку, мы, как бы ни были подготовлены, идем в неизвестность, чем-то рискуем. Но без риска нет движения и развития.
Использованы материалы
mberg.net, wakka.ru,
womanshobby.net, sw71.ru
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
