Легко заметить поразительное сходство многочисленных женских образов у Эль Греко (1541-1614). Весьма вероятно, что модель была одна и та же – возлюбленная художника и его неофициальная жена, донья Иеронима Куэвас, хрупкая, обаятельная, умная женщина. В то время в Толедо еще остались евреи, чудом спасшиеся от инквизиции. Возможно, Иеронима была одной из них.
Модели на холсте
Легко заметить поразительное сходство многочисленных женских образов у Эль Греко (1541-1614). Весьма вероятно, что модель была одна и та же – возлюбленная художника и его неофициальная жена, донья Иеронима Куэвас, хрупкая, обаятельная, умная женщина. В то время в Толедо еще остались евреи, чудом спасшиеся от инквизиции. Возможно, Иеронима была одной из них. С нее написаны «Дама в мехах» и «Дама в кружевном чепце»: прекрасное лицо, большие темные миндалевидные глаза, длинные ресницы, широкая верхняя часть лица, сужающаяся к подбородку, небольшой рот, прямой нос и печальный взгляд (З. Кауфман, jewish-heritage.org).
***
Рембрандт, который много общался с евреями и часто писал их, особенно близок был с представителем знаменитой фамилии Буэно – Эфраимом Хаския (семья выходцев из Испании, ее члены расселились в разных государствах и стали известными врачами, поэтами, раввинами). Эфраим был авторитетным ученым, врачом, вращался в обществе интеллектуалов. В 1647 г. Рембрандт создал портрет своего друга в офорте. Для этого он провел редкую для себя подготовительную работу, сделав предварительный этюд. Рисовал Эфраима и известный современник Рембрандта Ян Ливанс. (З. Кауфман, jewish-heritage.org)
***
Кто изображен на знаменитой картине И.Н. Крамского «Неизвестная»? Репродукцию с этой картины хоть раз в жизни видели мы все. Яркая, смугловатая, темноглазая брюнетка с чувственным ртом, таинственная, несколько надменная, одетая богато и модно… Есть точка зрения, что это дама полусвета, образ «злой женственности» – мол, в то время приличные женщины не одевались так подчеркнуто хорошо. Утверждают, напротив, что модель – «очень даже известная грузинская княжна Варвара Туркестанишвили». А еще один слух – что портрет написан с красавицы-еврейки, в которую был влюблен художник. Но это предположение пока ничем не подтверждено.
***
В 1898 г. Джон Сарджент, молодой, но уже модный американский художник, познакомился в Лондоне с семьей знаменитого антиквара, и тот заказал ему два парадных портрета – свой и жены – к 25-летию супружества. Эшер Вертхаймер был личностью неординарной. Сын выходца из Германии, он унаследовал талант и профессию своего отца. Вертхаймеру понравился собственный портрет: бородка клинышком, длинный нос, умный, проницательный взгляд, в пальцах – зажженная сигара. Любимыми моделями Сарджента в этой семье стали старшая дочь Эна, художница, и ее сестра Бетти, – очаровательные светские женщины. Художник сделал с Эны множество набросков и этюдов. По его словам, ему нравилось писать еврейских женщин, потому что «в них больше жизни и движения». (Б. Езерская, «Вестник» №235)
Герои и прототипы
Теория о том, что автором произведений Шекспира был другой человек, довольна стара. Однако исследователь творчества великого драматурга Джон Хадсон выдвинул совсем необычное предположение. По его мнению, авторство всемирно известных произведений принадлежит еврейке Амелии Бассано Ланьер. Выросшая в Англии в семье выходцев из Италии, Бассано была марранкой. Она была известна как первая женщина, выпустившая в 1611 г. сборник стихотворений – «Salve Deus Rex Judaeorum». По мнению Хадсона, именно она является прототипом знаменитой «смуглой дамы», которая часто упоминается в сонетах Шекспира. В основу теории легли обстоятельства жизни Бассано (А. Зелев, proza.ru).
***
Каждый год 16-го июня в Ирландии и во многих других странах празднуется день жизни литературного героя одного из самых выдающихся произведений 20 в. – романа Дж. Джойса «Улисс». В этой толстой книге время действия связано всего с одним днем жизни – 16 июня 1904 г. – Леопольда Блума, 38-летнего дублинского еврея, которого литературная энциклопедия описывает как обычного обывателя, достаточно грубоватого, но доброжелательного, чувственного, сентиментального, наделенного пытливым умом и при этом удивительным образом поднятого до уровня мифологического героя.
Почему Джойс выбрал для своего героя еврея, хотя во время его жизни в Дублине евреев там было очень мало (называют нескольких возможных прототипов)? Сам Джойс лаконично отвечал: «Потому, что он был им». Критики считают, что Джойс хотел смотреть на мир именно глазами Блума, который не только погружен в гущу дублинской жизни, но и дистанцирован от нее как чужак, принадлежащий к гонимой нации. Утверждают, что у Блума был реальный прототип из еврейских знакомых Джойса (вероятнее всего, Этторе Шмиц), имевший венгерские корни (Ю. Шоткин, forumamerica.net).
***
Прототипом профессора Мориарти у Конан Дойля, как считают многие исследователи, стал Адам Уорт. Он родился в Германии, в нищей еврейской семье. Когда ему было 5 лет, семья отправилась в Америку. В 14 лет Уорт убежал из дома, чтобы найти свой путь в общество, и в конце концов организовал преступную шайку… Впрочем, история его жизни сама по себе могла бы послужить материалом не для одного героя, но для большого увлекательного сериала с драматичным финалом.
Так же, как Мориарти, Уорт достигал желаемого исключительно за счет интеллекта. Насилие он принципиально никогда не применял и запрещал его другим. По подсчетам агентства Пинкертона, гениальный преступник за свою уголовную карьеру добыл не менее двух миллионов долларов. «Адам Уорт – наверное, единственный преступник, который добился такого огромного богатства, – утверждал один из его старых знакомцев по воровскому миру. – У него была дорогая квартира, он принимал лучших людей в Лондоне, которые знали его лишь как очень богатого человека с богемными наклонностями».
Скорее всего, Конан Дойль впервые услышал о существовании Уорта в июле 1893 г., когда уже принял решение избавиться от Холмса. «Пэлл-Мэлл газетт» опубликовала статью, где описывалась жизнь Уорта и его преступления. Это впечатлило многих лондонцев, в том числе и писателя. Впрочем, его профессор внешне мало походил на Уорта, который был крепким, невысоким (154 см), носил бакенбарды. Дойлевский Мориарти, напротив, был настоящим викторианским злодеем.
Две мировые войны и возникновение новых, еще более могущественных преступных организаций стерли память об Адаме Уорте, а профессор Мориарти, в отличие от своего прототипа, благодаря таланту Конан Дойля избежал забвения (С. Чернов, magazines.russ.ru).
***
У директора ресторана Арчибальда Арчибальдовича – эпизодического, но колоритного персонажа «Мастера и Маргариты» – был прототип. Яков Данилович Розенталь (1893-1966), по прозвищу «Борода», в 1925-1931 гг. – директор ресторанов Дома Герцена (в романе – Дом Грибоедова), Дома Союза писателей и Дома печати. Впоследствии он стал управляющим ресторана Клуба театральных работников.
О нем сохранились воспоминания как об «энтузиасте заведения», «любимце всех муз». Он имел «внушительный рост, представительную внешность, густую черную ассирийскую, конусом, большую, по грудь, бороду». Леонид Утесов писал: «Он не только знал весь театральный мир, но и вкусы каждого, умел внушить, что здесь именно отдыхают, а не работают на реализацию плана по винам и закускам. Это – начиная с конца 20-х годов. Но и в 60-х элегантная фигура Бороды была знакома посетителям ВТО: в последние годы жизни он работал там и был доброй душой дома».
В первую мировую войну Я.Д. Розенталь был интендантским офицером, затем работал в Киеве, а в Москву перебрался в конце 1921 г., в одно время с Булгаковым. Он действительно мог круто обойтись с провинившимся официантом. Есть и намек на военную службу Розенталя, изобиловавшую, по воспоминаниям знакомых, необыкновенными приключениями.
Мистические же черты булгаковского героя, вероятно, во многом происходят от другого литературного персонажа – инфернального Эдуарда фон Мандро из романа А. Белого «Московский чудак», человека загадочного происхождения, оказавшегося евреем-подкидышем. Предки Якова Розенталя были испанскими сефардами (bulgakov.ru).
***
В 1929 г. Корней Чуковский написал детскую сказку в стихах. Ее героя, «доброго доктора Айболита», знают взрослые и дети. Прототипом был реальный человек – Цемах Йоселевич Шабад (1864-1935). С ним Чуковский познакомился в 1912 г. в Вильнюсе (тогда – Вильно). Он дважды останавливался у доктора, когда приезжал в Вильно.
Цемах Шабад закончил медицинский факультет Московского университета, был направлен на ликвидацию эпидемии холеры в Астрахань. Потом он обосновался в Вильно, открыл там частную практику и основал оздоровительные лагеря для детей и приюты для сирот.
Вильно занимало тогда особое место в жизни еврейской диаспоры. Многие добрые дела в развитии еврейской науки, культуры и особенно медицины начинались в Вильно.
Шабад был руководителем десятков еврейских организаций, включая Виленскую еврейскую общину, одним из основателей «Идише фолкспартей»1, членом муниципалитета, депутатом польского Сейма (город тогда входил в состав Польши). Был Почетным членом и вице-президентом Медицинского общества Еврейского научного института (ныне Институт еврейских исследований в Нью-Йорке – YIVO).
Кроме того, он редактировал медицинский журнал, проделал огромную работу по медицинскому и гигиеническому образованию людей, написал много публицистических статей о гигиене. В том, что во время войны в вильнюсском гетто не было вспышек инфекций, – его большая заслуга.
Он не брал денег с бедных, никогда не отказывался пойти к больному ночью и в любую погоду, готов был лечить и бродяг, и жуликов, и животных. Некоторые считали его чудаком, но все пациенты его любили. В своих воспоминаниях Чуковский писал:
«Был это самый добрый человек, которого я знал в жизни. Придет, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей: "Ты хочешь, чтобы я выписал тебе рецепт? Нет, тебе поможет молоко. Приходи ко мне каждое утро и получишь два стакана молока". И по утрам, я замечал, выстраивалась к нему целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили больных животных…
Как-то утром пришли к доктору трое плачущих детей. Они принесли ему кошку, у которой язык был проткнут рыболовным крючком… Он … очень ловким движением вытащил крючок. Вот я и подумал, как было бы чудно написать сказку про такого доброго доктора. После этого у меня и написалось: “Приходи к нему лечиться и корова, и волчица…”»
Смерть Цемаха Шабада историк Ш. Дубнов назвал потерей соратника, павшего на боевом посту. За гробом доктора шло более 30 тысяч человек. Горожане сами собрали средства, чтобы установить бюст Шабада возле детской больницы. В начале второй мировой войны сторож больницы спрятал его, чтобы спасти от разрушения. Сейчас бюст находится в Еврейском музее Вильнюса.
А в бывшем еврейском квартале Вильнюса, на родной улице доктора Шабада, можно увидеть бронзовые фигуры «доктора Айболита» и маленькой девочки с кошкой на руках. Автор – известный в Литве скульптор Р. Квинтас. Он посчитал несправедливым, что литературного персонажа знают больше, чем реального человека. Памятник открыт в 2007 г. и установлен не на постаменте, а прямо на тротуаре – поближе к людям.
Внуки доктора Шабада – известный американский лингвист Уриэль Вайнрайх и физик Габриэль Вайнрайх. Среди дальних родственников – великие балерины Майя Плисецкая и Анна Павлова.
Георгий Шабад, праправнук доктора Шабада, считает, что «быть прототипом Айболита приятно, но Айболит – это персонаж Чуковского, он и принадлежит Чуковскому. А нам принадлежит память о Цемахе Шабаде» (liveinternet.ru, jjew.ru).
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
