БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №115 > История Мордехая Шенхави
В номере №115

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+7
Интересно, хорошо написано

История Мордехая Шенхави
Анатолий Кардаш

Он родился 13 сентября 1900 г. в Волочиске (тогда Волынская губерния России, сегодня Украина) в семье мелкого торговца Давида Альпенбейна. В поисках прокорма семья перебралась в Будапешт, потом в Вену. Там сын Альпенбейна окончил гимназию, одновременно соблазнясь социализмом и сионизмом: он примкнул сразу к двум левого толка молодежным организациям и вслед за тем поспособствовал их слиянию в движение ѓа-Шомер ѓа-Цаир («Молодые стражи»). Молодой Альпенбейн назвал себя Морде­хаем Шенхави.

В январе 1919 г. среди многих пионеров сионизма, прибывших в Хайфу на одесском корабле, он первым из ѓа-Шомер ѓа-Цаир ступил на землю Палестины. Энергии Шенхави предстояло будоражить еврейское население ишува не один десяток лет. Только за деятельность в Иерусалиме он в 1981 г. получил звание почетного гражданина этого любимого им города. Здесь он участвовал в создании и разворачивании Дома Качества, галереи прикладного пластического искусства, Библейского Дома, а главное – сотворил Яд Вашем.

Началось это в 1942 г. Ему приснился сон. Шенхави тогда жил в кибуце Хефциба в Израэльской долине. Где-то евреев молотила Шоа, а здесь, в Палестине, о ней не очень-то знали. Доходили из Европы письма, слухи, и в газетах пробивалось, однако – не слушали, не слышали, не верили. Правда угрожала растерянностью и паникой, да и правда ли она? Что вы, не знаете манию у них там, в галуте, – делать из мухи слона?!

А в Польше, в лагере смерти Треблинка, уже испепеляли 300 тысяч варшавских евреев. Информация, хотя и скудная, бередила Мордехая. Августовской ночью привиделся ему сон: миллион евреев бесконечной лентой шли с надгробиями на плечах и, дойдя до какого-то поля, укладывали эти памятники друг на друга, громоздя огромный монумент – свидетельство об их жизнях, размером километр на километр и высотой сто метров.

Из сна возникла настойчивая идея: увековечить в Мемориале поименно каждого, лишенного возможности обрести памятник после смерти. 10 сентября 1942 г. он представил руководству Еврейского Национального Фонда (Керен каемет ле-Исраэль – ККЛ), обу­страивающему еврейские земли Палестины, 9 страниц плана «Национального проекта».

Он задумал парк площадью 200 гектаров, где предусматривалось разместить: павильоны, посвященные истории еврейского героизма; символическое кладбище тех, кто умер в изгнании и в Палестине; гостиничный комп­лекс и оздоровительный центр для иммигрантов; детские и студенческие общежития; дом сирот; дома отдыха, и музей, и архивы, и центр изучения истории сионизма, и многое еще – вплоть до конференц-залов и спортивных сооружений. А в центре Мемориала – и это первый пункт плана – предполагал Шенхави возвысить «Павильон исчезнувших», «где будут собраны имена всех евреев, замученных или убитых в разных странах в ходе текущей войны и германских бесчинств».

На полях Шенхави приписал от руки: «Следует включить имена всех еврейских солдат, боровшихся в этой войне» – ему хотелось дать в Палестине место бесприютным душам павших. Он предложил объявить сбор средств в месяце элул – в «дни поста и покаяния», когда по обычаю еврейские общины галута собирали пожертвования. Он и День Памяти погибших евреев наметил на Элул. Местом своего парка он выбрал Израэльскую долину.

Шли обсуждения, даже и за границей, кипели споры, шелестела пресса, возникали разные варианты. Многообразные проекты роднило лишь одно – первоочередное требование – запечатлеть имена убитых. Предполагаемое место расположения Мемориала тоже менялось не раз. Гора Кармель, Иерусалим...

Два с половиной месяца в Фонде думали над проектом, затем 21 ноября 1942 г. директор ККЛ доктор Авраам Гранот (Абрахам Грановски) отписал Шенхави, что его проект не имеет органической связи с прямой целью ККЛ – приобретением и развитием еврейских земель в Палестине. Кроме того, предлагаемый национальный парк может стать центральным объектом для путешествующих в Эрец-Исраэль, и это будет «запретной эксплуатацией еврейского национального бедствия». Гранот потребовал от Шенхави переработать проект.

22 ноября перед руководством Еврейского Агентства выступили несколько польских евреев, которых немцы выпустили в Палестину взамен задержанных союзниками граждан Германии. Следуя их свидетельствам, местная еврейская пресса впервые рассказала о трагедии польских евреев, а с 30 ноября по 2 декабря 1942 г. руководство ишува провело три дня «тревоги и протеста»: 100 тысяч участников впервые выразили связь ишува с Катастрофой постом и трауром, митингами, где клеймили нацистов и равнодушие стран-союзников, забастовкой предприятий и транспорта, отменой увеселений.

Национальные учреждения решили отметить дополнительно 30 дней траура, начиная с 18 декабря, 10 тевета по еврейскому календарю – дня траурного поста по религиозной традиции, его главный раввинат ишува предложил в качестве Дня памяти о евреях, чей день смерти неизвестен. А 30 последующих дней – это шлошим – время поминания усопших. Левые, светские роптали: «театр раввинов», «пост – выражение слабости, не соответствующее геройской борьбе за еврейское возрождение на еврейской земле».

21 февраля 1943 г. Шенхави представил руководству ККЛ переработанный проект, в котором существенным было добавление «Павильона еврейских солдат» – чтобы показать, по словам Шенхави, «роль еврейских солдат Америки и других стран». (Именно так: даже у него, «левака», социалиста, сотни тысяч советских евреев-фронтовиков обозначились в «других странах».) Но ККЛ отверг предложение Шенхави: фонд уже занимался увековечиванием еврейских бойцов в Лесу еврейских солдат в кибуце Маале-Хамиша.

После Сталинграда и Курска немцы начали путь к своему концу, но свирепость Шоа не стихала. Евреи уходили в небо через крематории в Польше и в землю СССР, залитую кровью расстрелянных. Ишув вяло, но откликался: 19 апреля 1944 г. «Днем протеста» отметили первую годовщину восстания Варшавского гетто, постились и бастовали.

А Шенхави твердил свое. В июле 1944-го он обратился с идеей Мемориала к организации сионистской молодежи и к видным сионистам, включая Генриэтту Сольд и того же Гранота. Никто не ответил. До памятников ли было, если война не кончалась, а денег нет; если ишув шлет людей на два фронта – на Ближний Восток и в Европу; если Катастрофа, как многие твердили, – забота не местная, а евреев галута, монументов заслуживают бойцы, но сколько их среди погибших, «поколения пустыни»?..

В августе Шенхави дошел до главного в ишуве – председателя Еврейского агентства Давида Бен-Гуриона, «Старика». Тот создание Мемориала в принципе поддержал и даже место указал – Иерусалим.

Шел к концу 1944 год, когда ККЛ в очередной раз отложил рассмотрение проекта Шенхави. Но вдруг, даже без толчка со стороны Шенхави, воспрянула его идея. Два деятеля Всемирного Еврейского Конгресса, Барух Цукерман и Якоб Хелман, в ноябре 1944-го предложили обсудить, а в феврале 1945-го представили на заседание ВЕКа свой план увековечения погибших евреев мемориалом в Палестине, на горе Кармель, «у врат Земли Обетованной». Первым из всех проектируемых сооружений должно стать «специальное помещение с именами всех жертв на листах пергамента». Заодно авторы высказались за установление Дня Памяти, связанного с датой восстания Варшавского гетто – 19 апреля 1943 г.

За этот проект ухватились руководители американского еврейства: мемориалу лучшее место в Палестине, нечего ему маячить где-то в Европе или, тем более, в Соединенных Штатах, где евреи – часть победившего нацистов американского народа, им не к лицу «еврейский позор Катастрофы». И ККЛ на пороге февральского обсуждения нового плана ВЕКом бросился спешно обдумывать его, обговаривать.

Шенхави взвился: до сих пор он честно исполнял требование ККЛ держать свой проект в секрете до конечного решения Национального Фонда, Фонд тянет два с половиной года, вот и еще одно предложение всплыло статьей в газете «Ѓаарец» – поставить на иерусалимской горе Скопус Мемориал Диаспоры с экспозицией, посвященной погибшим евреям. А его план валяется под сукном в Фонде.

ИзменитьУбрать
Яд-Вашем.
Вагон, в котором
перевозили заключенных
(0)

В мае 1945 г. Шенхави снова изложил свои соображения на 10 страницах под заголовком «Обоснование Яд Вашема – Мемориала погибших евреев Европы. Наброски плана увековечивания диаспоры». Так впервые прозвучало название «Яд Вашем» («Память и имя») – глава религиозного отдела ККЛ рав Моше Бурштин предложил его Шенхави еще в 1942-м. 25 мая газета «Давар» поместила статью Шенхави об этом плане: «Число наших погибших – миллионы! Миллионы без могил и без памятника... Этот Мемориал сохранит память о каждой отдельной жертве и позволит каждому еврею освятить память о своих близких». В статье Шенхави подчеркивалось: «Мемориал может и должен быть построен только в месте, где бьется еврейский национальный пульс. Только Эрец-Исраэль знает, как воспринять и сохранить это национальное достояние».

Шенхави настаивал на размещении Мемориала возле первых кибуцев. Хотя слова «Яд Вашем», взятые из слов пророка Иешаяѓу – «Им дам я в доме моем и в стенах моих память и имя, которые не истребятся» – наталкивали на соображение, что еврейским домом пророк как раз и считал Иерусалим, и старый Бен-Гурион, как почти всегда, оказывался прав.

Шел победный 1945-й. Освободились лагеря, разомкнулись гетто. Явились трупы, муки, молчание могил, стоны и слезы очевидцев. В ишуве обсуждали сооружение мемориала в Иерусалиме, ученые Еврейского университета местом определяли гору Скопус, религиозные харедим – Масличную гору.

В августе 1945 г. первая послевоенная конференция сионистов в Лондоне постановила: соорудить в Палестине центр памяти «Яд Вашем»; срок – лето 1947 года.

Шенхави в преддверии Лондонской конференции подготовил два варианта своего проекта: в первом – огромный зал с мозаичным полом и досками, покрытыми именами жертв, во втором – Памятник Неизвестной жертве, поминальные помещения для каждой страны и площадь в 25000 квадратных метров, где на траурные церемонии смогут собраться до 30 тысяч человек. Однако никакая организация его в Лондон не послала, планы его там даже забыли упомянуть. Был создан Комитет по созданию Яд Вашема, и Шенхави в него ввели, но не председателем – им стал руководитель «Ваад леумми» Давид Ремез.

Государства у евреев еще не было, а значит, бюрократов тоже, и дело, в общем, пошло. В феврале 1946 г. Яд Вашем открылся крохотным учреждением в центре Иерусалима и отделением в Тель-Авиве. С 10 февраля начались регулярные заседания организационного Комитета, он свои обязанности честно исполнял, разворачивал сбор материалов в Палестине и Европе, у отдельных лиц и в архивах, включая концлагерные, обсуждал варианты устройства Мемориала, выискивал деньги. Забота об именах жертв Катастрофы не оставляла членов Комитета. На заседании 20 мая 1946 г., через год после победы над Германией, они уже нацеливались собрать 4-5 миллионов имен.

В июне 1947 г. научная конференция в Еврейском университете в Иерусалиме решила искать и изучать в Яд Вашеме документы Катастрофы.

Давний сон Шенхави сбывался, несмотря на заминки, связанные с устроением Государства Израиль, с Войной за независимость, с послевоенной нищетой и беспорядком, с еврейским обыкновением препираться по всякому поводу.

Покорители здешней земли в силе и славе своей отмежевывались от «покорно погибшего стада на бойне», честь и поминание дозволяя лишь бойцам еврейского сопротивления; но как раз один из выживших героев, командир подпольщиков Вильнюса Аба Ковнер одергивал: несправедливо делить на «герои» – «жертвы», жизнь сложна, тем более еврейская, а Катастрофа и вовсе головоломна.

Ревнители религии отвергали Мемориал: еврейская память нематериальна, она в ешиве и молитве, «не сотвори кумира». Споры, уговоры, уступки… Новое государство – итог шести миллионов смертей, решило кланяться им в День Памяти. Когда? Религиозные считали – по еврейскому календарю, 10 тевета, когда читают общую поминальную молитву, или 1 адара, в день смерти Моше: у него, как у миллионов убитых, нет могилы. Сионисты стояли за 19 апреля – день начала восстания в варшавском гетто в 1943 г. Поладили: постановили поминать Шоа в послепраздничный традиционный период «полутраура», назначив один из дней следующей за Песахом недели, 27 нисана. Это число и определил в 1951 г. израильский парламент Днем Памяти Катастрофы, Йом ѓа-Шоа.

Но общего согласия вокруг увековечивания жертв Шоа никак не получалось. Даже и сейчас, десятки лет спустя, находятся израильтяне, не желающие слушать обязательную траурную сирену в День Катастрофы, и не включен Йом ѓа-Шоа в число памятных дней еврейского религиозного календаря. Что же говорить о тех годах, первых послевоенных?

Неостановимо вспыхивали требования почтить только борцов, остальные «умерли и умерли – что тут говорить», как обронил один из политиков. Нашелся в ишуве и кибуц, в котором сразу после Шоа накануне Песаха читали свою самодельную агаду со словами: «Не только Гитлер в ответе за погибшие шесть миллионов, но мы все, а прежде всего сами шесть миллионов. Если бы они чувствовали в себе силу, они не дали бы себя убить. Самоуничижение гетто и галута внесло свой вклад в великое уничтожение евреев». Жертв Шоа, случалось, обзывали «мылом», разумея мыло, которое варили немцы из тел концлагерных узников.

А Мордехаю Шенхави каждый погибший был свой. И он воевал. В 1950 г. он представил Бен-Гуриону предложение всех распыленных Катастрофой числить гражданами Израиля, ибо они дети еврейского народа, и «наш национальный долг, – писал он Бен-Гуриону, – восстановить их элементарное право». Шенхави не уставал драться за мертвых, он колотился в равнодушные двери, ссорился с единомышленниками, мирился с противниками, выколачивал деньги, ругался…

Победив, доведя свой замысел в 1953 г. до Государственного Закона о Яд Вашеме и став первым его руководителем, Шенхави тут же и расстался с директорским постом. Старожилы Мемориала вспоминали, как, вернувшись из командировки в США, он не смог войти в свой кабинет в Яд Вашеме – дверь была заперта. С тех пор он в Мемориале не появился ни разу. В 1972 г. только что назначенный очередной директор Яд Вашема Ицхак Арад позвонил Шенхави: «Почему ты не появляешься здесь?» Мордехай отрезал: «Не поеду. Хочешь со мной поговорить – приезжай ко мне».

Историку Араду, бывшему советскому партизану и израильскому генералу, предстояло два десятка лет воплощать зыбкие сновидения Шенхави в здания, деревья, монументы – разворачивать панораму памяти и скорби. Новый директор не поленился, поехал к Шенхави. Они проговорили 4 часа. О чем угодно, но ни слова не хотел сказать Шенхави о Яд Вашеме.

Он умер в Мишмар ѓа-Эмек 13 февраля 1983 г., 82-летний вечный холостяк, внешне непримечательный, только лоб крутой, упрямый, да в глазах – сталь. Мемориал отозвался через 4 месяца в «Новостях Яд Вашема» некрологом. Краткая Еврейская Энциклопедия среди директоров Мемориала Мордехая Шенхави не упоминает. И в сегодняшнем Яд Вашеме мало кто помнит его создателя.

В 1970-е годы по распоряжению И. Арада в скромном зале заседаний вывесили портреты предыдущих руководителей Яд Вашема. Первым в ряду был жесткий облик Мордехая Шенхави.

Впрочем, на территории Мемориала стоит малозаметный памятник: религиозный еврей со священным свитком, внизу табличка – «Тора», и мелкими буквами: «Памяти Мордехая Шенхави».

А идея Шенхави – состоялась. На Иерусалимской Горе Памяти горит вечный огонь, высятся скульптуры, стынет скорбь на камнях Долины уничтоженных общин, зеленеет Парк Праведников народов мира, за его деревьями и отдельно на стенах фамилии 22 тысяч подвижников, толпятся посетители в музеях, в ауди­ториях набираются знаний тысячи ученых, учителей, учащихся, солдат, и выходят научные труды, и в черноте Детского мемориала колят сердце искры угасших душ и вспархивают отзвучавшие имена.

Призрачный сон Шенхави оказался вещим. Конечно, ему не снилось, что за шесть десятков лет Яд Вашем скопит 70 миллионов страниц документов, 45 тысяч свидетельств, десятки тысяч исторических и художественных экспонатов, почти полмиллиона фильмов и фотографий, 112 тысяч книг на 50 языках... Но из того сна в Яд Вашеме – Зал, где хранятся имена погибших евреев, около двух миллионов имен.

С 1955 г. стали собирать имена на специально разработанных бланках – «Листы свидетельских показаний».

Сегодня Зал Имен завершает сложную экспозицию музея истории Катастрофы. Зал из двух конусов, первый, 10-метровой высоты, сужаясь кверху, несет на себе 600 фотографий с Листов-анкет – дети, старики, фигуры, морщины, улыбки, глаза. Этому конусу вторит другой, нижний, опрокинутый зеркально, он вырублен в скале, на дне его водоем, в чьей мрачной воде дрожат отражения тех же обличий, едва видные, зыбкие... Бесчисленные изображения наверху уходят в небо, словно дымом крематория, и те же лица пробиваются снизу из-под черного блеска воды, из смертной ямы...

Зал охватывает, помимо конусов, еще и стена вокруг площадки, там чернеют ниши, уставленные ровными рядами папок с Листами. Часть ниш пуста, их темень ждет недостающие миллионы имен. Но как их набрать, если уходят годы и люди, причастные к Шоа; если даже и во времена освобождения оккупированных гитлеровцами земель созданные по горячим следам списки убитых евреев содержат после перечня в сто-полтораста имен приписку: «Плюс 3500 неопознанных»?..

Капли боли, искры памяти, эхо Трагедии – имена, Имена, ИМЕНА: Хаим Рабинович, Малка Энден, Сема Гольдман, Моисей Бонфельд, Нехама Нуринкис, Нелли Мошинская, Ошер-Велвл Сребреник, Эммануэль Рингельблюм, Хая Нудельман, Эстер-Рухл Бранденбургская, Иосиф Розенштайн…

…расстрелян, задушен, утоплен, сожжена…

…Абрам, Злата, Фрума, Альберт, Григорий, Беня, Циля, Жюль, Нюся, Фейгеле…

ИзменитьУбрать
Яд-Вашем.
Зал Имен
(0)

Из небытия извлек их Зал, дал на миг коснуться живых, и уходят они снова в небытие, в небо. Бесконечной высоты монументом, невидимым, бесплотным, словно сон Мордехая Шенхави в 1942 году.

Публикуется в сокращении
abmishe.com


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №115 > История Мордехая Шенхави
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 05:42:24
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jerusalem Anthologia Dr. NONA Всемирный клуб одесситов