БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №122 > Единый закон
В номере №122

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+1
Интересно, хорошо написано

Единый закон
Вита ИНБЕРГ

Почему они делают это? Почему люди с дисциплинированным наукой умом занимаются всякими пустяками – пишут стихи, музыку, рисуют, философствуют?.. Только ли потому, что ничто человеческое им не чуждо? Или потому, что им дано «алгеброй гармонию поверить»?

А что такое, собственно говоря, алгебра, вернее, более обобщенно – математика? Ведь это – абстракция, в природе ее нет. Это инструмент – линейка, градусник – который создан человеческим гением (разумом вкупе с наитием-интуицией) для того, чтобы измерить-описать параметры мироздания.
Существуют три способа познания мира и человека: искусство, наука и философия (которую принято считать не наукой, а мировоззрением). Размышление, анализ, расчет, эксперимент, рефлексия, музыка, поэзия, диалог, – очень многие виды нашей активности так или иначе входят в эти три сферы. Один писатель предположил, что к ним относится даже любовь. Мы непрерывно познаем себя и реальность, фиксируя ее в слове, образе, формуле или личном опыте.
Все три способа познания – очень древнего происхождения, первоначально они были слиты воедино. «Наука, как получение знаний о природе, не имеет даты и места рождения. Тысячи лет она была сплавлена с техникой и другими плодами народного опыта», – пишет Г. Го­ре­лик в статье «О рождении современной физики и о роли интуиции». Потом, по мере развития, наука, искусство и философия становились разными видами деятельности. Стали вычленяться отдельные науки. Цивилизация (в основном, западная) шла по пути расщепления.
При этом ученые знают, что их работа невозможна без творчества, без силы воображения и фантазии. А деятели искусства понимают необходимость теории. И все они нуждаются в философии – или в чем-то другом, что больше и глубже самой по себе науки или искусства. Сейчас мир снова обращается к интеграции и синтезу. Ведь цивилизация развивается по спирали.

Из отчета католической миссии 1737 г.: «Мы объясняем китайцам, что Б-г, создавший Вселенную из ничего, управляет ею всеобщими законами, достойными Его бесконечной мудрости, и что все творения подчиняются этим законам с изумительной регулярностью. Китайцы отвечают, что эти высокопарные слова не несут им никакого содержания. Законами они называют порядок, установленный законодателем, который имеет власть предписывать законы тем, кто способны их исполнять, и, значит, способны их знать и понимать. А считать, что Б-г установил всеобщие законы, означает, что животные, растения и вообще все тела имеют знание об этих законах и, следовательно, наделены пониманием, что, как говорят китайцы, абсурдно». (Г. Горелик
«О рождении современной физики и о роли интуиции», physics-online.ru)

ИзменитьУбрать
(0)

В упомянутой выше статье Г. Горелик цитирует британского биохимика Дж. Нидэма, видного историка китайской цивилизации, который задал вопрос: «Почему современная наука, с ее математизацией гипотез о природе и с ее ролью в создании передовой техники, возникла лишь на Западе во времена Галилея? Почему она не развилась в китайской цивилизации (или индийской), а только в Европе?» Вопрос тем более острый, что до 15-го
века китайская цивилизация была намного эффективнее западной в применении знаний о природе к практическим нуждам человека.
Европа усваивала новшества из Китая, Индии и исламского мира: бумагу, индийско-арабские цифры, алгебру... Но вплоть до 20-го века физика не прижилась нигде за пределами европейской цивилизации.
Главным препятствием, похоже, было отсутствие в китайской культуре понятия «закон природы».
Б. Гессен в своем докладе «Социально-эко­номические корни механики Ньютона» на Лон­донском конгрессе по истории науки в 1931 г. выдвинул идею о том, что современную физику породили практические потребности зарождавшейся капиталистической экономики. Я думаю, это один из факторов, который невозможно игнорировать. Но, по-видимому, не единственный.

Г. Горелик цитирует Эйнштейна: «Кеплер жил в эпоху, когда власть закона в природе отнюдь не была общепризнанной. А его вера в единообразный закон была столь велика, что дала ему сил на десятилетие терпеливого труда по эмпирическому исследованию движения планет и поиску математических законов этого движения».
«Саму возможность человека познавать мир Эйнштейн считал “вечной тайной” или “чудом”», – пишет Горелик. Великий физик исходил из следующих идей. Природа основана на фундаментальных законах, столь же неочевидных, как фундамент многоэтажного здания. А человек способен понять фундаментальное устройство Природы, интуитивно изобретая новые понятия и проверяя их на опыте – эмпирически.
«Все понятия, вовлеченные в физику Архимеда наблюдаемы и логичны, – вес, плотность, геометрическая форма, тогда как в физике Эйнштейна фундаментальные понятия не обязательно очевидны, их оправдание – результат всего процесса познания, обрисованного Эйнштейном. “Понятия никогда нельзя вывести из опыта логически безупречным образом. … Не согрешив против логики, обычно никуда и не придешь”, – писал Эйнштейн, подразумевая, конечно, логику предыдущей теории, но когда совершается первый шаг – первый взлет интуиции, другой логики еще и нет».
Тут очень уместна будет метафора из лекции американского физика Ричарда Фейнмана. Говоря о нашем познании природы, он предлагает представить, что Б-г играет в шахматы, а мы с какого-то момента начали наблюдать эту игру. Шахматных законов мы не знаем и пытаемся вывести их эмпирически. В тот момент, когда мы стали наблюдать игру, на доске находился один слон, и мы вывели правило, что слон ходит только по белым клеткам. Через какое-то время мы отвлеклись – и вдруг обнаруживаем еще одного слона, который ходит по черным клеткам. Оказалось, что пешка, дойдя до последней линии шахматного поля, превратилась в слона, но стоящего на черной клетке.
Итак, по первому нашему закону слон ходит только по белым полям, и на этом мы можем построить целую теорию шахматной игры. Когда же мы эмпирическим путем убеждаемся, что логика нашей стройной теории оказывается нарушенной, мы задумываемся о существовании каких-то других законов, может, даже не вписывающихся в нашу теорию. И тут гениальная догадка о возможностях превращения пешки могла бы помочь нам объяснить феномен слона, стоящего на черном поле! Но не чудом ли должны мы назвать такое озарение? Остается понаблюдать за шахматной игрой, чтобы убедиться истинно ли наше предположение, и если истинно – нам пора создавать новую теорию.
«Что помогло основателям фундаментальной науки, помимо их любознательности и силы разума? … Основоположники новой науки разделяли веру в фундаментальные законы природы, но в чем был источник этой веры? В их вере религиозной», – утверждает Горелик.
Парадоксально, но этот ответ предложил историк-марксист – и, разумеется, атеист – Э. Цильзель в исследовании «Происхождение понятия физического закона» (1942).
«Он выяснил, что выражения “физический закон” и “закон природы” возникли в 17 в., в контексте библейского мировосприятия. Именно тогда представление о законах природы, установленных Б-гом, трансформировалось в обычное ныне представление о законах физики. И Писание, и природа исходят от Б-га. Писание продиктовано Им, а природа – исполнительница Его велений. “Законы, установленные Б-гом для природы”, к концу 17 в. превратились просто в “законы природы”. …Когда общее понятие наполнилось конкретным содержанием – открытыми законами физики – религиозный смысл ушел в тень. Во второй половине 17 века понятие “закон природы” вошло в общий язык верующих и неверующих. А к 20-му веку уже начисто забылось и то, что понятие это существовало не всегда, и его библейское происхождение».
Хочу отметить, что это только гипотеза, предложенная в 40-е годы 20 века малоизвестным ученым, чья жизнь завершилась само­убийством…
Итак, «законы природы, созданные Б-гом», утратили Творца и стали просто законами природы. «Это мировосприятие фактически содержит двойной постулат фундаментальной физики: нерушимые законы управляют скрытыми причинами в природе, а человек наделен способностями понять эти причины, полагаясь на свои органы чувств, разум и язык».
«Современная физика рождалась в эпоху, когда социальная роль Библии в европейской истории достигла максимума, – когда, благодаря Гуттенбергу и Реформации, началось ее новое, широкое и свободное, чтение. Поэтому вклад Библии в рождение современной науки не более удивителен, чем вклад в гуманитарные области европейских культур. Культурный европеец, даже если считает себя неверующим, знаком с сюжетами Библии, с ее постулатами и идеалами, и значит, библейское наследие входит в его интеллектуальный арсенал. …Гипотеза о том, что ключевой предпосылкой научной революции была Библия, дает простой ответ на вопрос Нидэма, поскольку Библия действительно отличала европейскую цивилизацию 16-17 веков от всех иных». (Г. Горелик)

Юрий Тульчинский родился в Одессе, но с 12 лет живет в Израиле. С детства Юра отличался музыкальной одаренностью и в Израиле занимался композицией, получил степень «мастера музыки», даже в армии служил по музыкальной части. В то же время Юрий серьезно занимался химией в Иерусалимском университете. Сейчас он проходит докторат в хайфском «Технионе». Сочиняет музыку и периодически выступает с интересными концертными программами.
Юра поделился с нашими читателями своими соображениями о том, что роднит оба его увлечения: «Обычно, когда говорят о точных науках (а химию причисляют к ним, хотя, по-моему, до точности и предсказуемости ей весьма далеко), то больше делают акцент на том, что ученые постигают законы естественных систем, и меньше – на том, что они сами создают новые системы, не менее интересные. На мой взгляд, химический синтез имеет сходство с созданием произведения искусства (в частности, музыки). Берутся простые составляющие, и из них строится что-то новое и уникальное. В музыке такими простыми элементами являются аккорды, интервалы, простейшие мелодические ядра и т.д., в то время, как в химии это простые органические и неорганические вещества. Я специально не говорю здесь об отдельных нотах как о простейших составляющих (им, наверное, будут соответствовать элементы таблицы Менделеева), потому что, как правило, и в музыке, и в химии, синтез идет на уровне более высоком, чем элементарный.
Есть одно существенное отличие – в принципе, может быть синтезировано любое музыкальное произведение (талантливое или бездарное), но далеко не любое химическое вещество. В искусстве автор в своем творческом выборе автор руководствуется собственным вкусом и конъюнктурой. В химии к этим двум факторам прибавляется еще один строгий редактор – сама природа, которая определяет, какое вещество будет стабильно, а какое – нет».
Любопытно, кстати, представление Галилея о двух великих книгах одного Автора – Книге Писания и Книге Природы, которые надо правильно перевести с языка оригинала на язык разговорный, язык чувственного опыта. Отсюда и мысль Галилея о математике как языке, на котором написана книга Природы.

Г. Горелик сопоставляет в своей статье воззрения ученых-теистов и ученых-атеистов, а также присущее им аналитическое и интуитивное мышление. Автор не делает однозначных выводов, позволяя торжествовать принципу дуализма, который со времен Бора и Эйнштейна прочно поселился в науке, а в гораздо более отдаленные времена, заметим, был признан Талмудом. В шуточной форме этот принцип иллюстрируется анекдотом о раввине, который, выслушав двух истцов, каждому ответил: и ты прав, и ты прав.
В качестве примера Горелик приводит «четырех советских физиков одного поколения, сформировавшихся в одной научной школе. Это, располагая по возрасту, – И. М. Франк, Е.Л. Фейнберг, В.Л. Гинзбург и А.Д. Сахаров. Все они недвусмысленно выразили свои взгляды на религию. Фейнберг и Гинзбург публично защищали атеизм, когда их единомышленники помалкивали, подавленные приливом общественной моды 90-х годов.
А Франк и Сахаров заявили о своих религиозных чувствах в последние советские годы, когда прилив еще не начался. Франк признал себя верующим членом Русской Православной Церкви, а Сахаров изложил свое лаконичное кредо, не связанное с церковными догматами: "я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной теплоты, лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным"».
Возвращаясь к вопросу о том, почему ученые мужи (и дамы, заметим), которым обычно приписывается сухость и лапидарность, удивляют нас «лирическими» (не рациональными) интересами и увлечениями, осмелимся предположить, что ученым открывается гармония – в ее «первозданной законности». Искусство подчиняется тем же законам гармонии. А интуиция и творческие способности присущи как физикам, так и лирикам.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №122 > Единый закон
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 01:47:45
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Еженедельник "Секрет" Всемирный клуб одесситов