+5

№123

Мигдаль Times №123

Ветчина на дверной ручке

Анна МИСЮК

Нужно отметить, что редколлегия не одинока в своих впечатлениях: роман получил в 2010 г. премию Букера, которой ежегодно удостаивается лучший роман, опубликованный в странах Британского Сод­ру­жест­ва и республики Ир­лан­дия. За 30 лет существования премии уже установлено, что сама номинация на нее является подтверждением литературных достоинств книги. Тем более  – призер! – значит, точно шедевр.

Сам автор в газете «Нью-Йорк Таймс» представил себя как английского писателя, который – так уж случилось – много знает о евреях и старается писать как Джейн Остин, но… как будто на идиш. Можете представить себе героев «Гордости и предубеждения», говорящих с идишистским акцентом? Пер­со­нажи Джейкобсона тоже этот акцент потеряли, но помнят его еще очень хорошо. И сам автор тоже. Он предпочитает звание «еврейской Джейн Остин» званию «английского Филиппа Рота», но и от звания «британский Вуди Аллен» не отказывается.

Да какая там Джейн Остин?! Может быть, сам автор вдается в самообман, так свойственный и его персонажам. Конечно, он ближе к безжалостному Филиппу Роту, летописцу двух поколений еврейской Америки. Разве что ирония и изобретательный юмористический дар смягчают едкость и остроту в исследовании характеров – что и принесло создателю «Финклера» престижную премию.

Книга Джейкобсона посвящена проблеме еврейского самосознания, которая для читателей и критиков оказалась проблемой универсальной в современном думающем мире.

Итак, знакомьтесь: главный герой – Джулиан Треслав. Он не еврей – редкий случай в этом романе. Он – бывший сотрудник Би-Би-Си, служил редактором «культурных» программ на третьем или там на четвертом канале. Преисполнился отвращения к каналу, ушел, поступил в некий фонд, занимающийся организацией этнических фестивалей. Впрочем, не в этом суть, а в том, что Треслава как-то обозвали жидом – да еще где, кто и как! На темной улице его физически оскорбили и ограбили, еще и сказанули пару слов. Кажется, этим грабителем была женщина, и возможно, что реплика антисемитского содержания Треславу только почудилась, но… Впечатление оказалось столь глубоким, что не оставляет Треслава. К счастью, у него есть двое близких друзей-евреев, с которыми он может вновь и вновь прокручивать этот инцидент.

Один из этих друзей – Либор Шевчик, престарелый вдовец, когда-то он был преподавателем, специалистом по чешской истории. Треслав и Сэм Финклер – третий член компании – были учениками Либора. Как и все персонажи книги, Либор – личность сложная, он сделал карьеру в Голливуде как журналист, специализировавшийся по шоу-бизнесу, он и сейчас тоскует, что вокруг него почти не осталось людей, которые помнят блестящих актеров прошлых поколений. Но еще больше, гораздо глубже, он скорбит по недавно умершей жене Малке, с которой они прожили много длинных счастливых лет (тоже большая редкость в мире этой книги). В конце концов, эта скорбь уведет его из потерявшей смысл жизни.

Финклер – заглавная фигура – тоже вдовец. Финклер – человек успеха, он достиг известности, стал популярным телеведущим. Сэм Финк­лер в своих программах растолковывает образованным и не очень англичанам, как можно самому себе помочь, опираясь на интеллектуальный багаж. Философия по Финк­леру призвана помогать людям стать популярным товаром. Он делает захватывающие программы, в которых раскрывает, как может Шопен­гауэр пригодиться людям с проблемами в сексуальной жизни, как знание трудов Гегеля поможет в организации классных вечеринок, а Витгенштейн – в запоминании ПИН-кодов. Финклер – автор бестселлера «Экзистенциалист на кухне». Впрочем, высокомерный, амбициозный Фин­клер не удов­лет­во­ряет­ся этой популярностью, он рвется на авансцену общественной жизни и для этого создает организацию «Стыдящиеся евреи», которая занимается бойкотированием и шельмованием Израиля.

Старый друг и однокашник Финклер бывает так непонятен и неприятен Треславу, что он само его имя превращает в синоним «еврея». Так что настоящее название книги по смыслу – не «Вопрос Финклера», а «Еврейский вопрос». Джейкобсоновские иносказания и парадоксы, получившие в критике название «финклеризмов», начинаются прямо с обложки и далее встречаются почти на каждой странице, расцвечивая самые мрачные и абсурдные повороты сюжета.

Например, Финклер произносит речь, осуждающую операцию израильской армии в Газе. Тут же возникает дискуссия: операцию назовем «неспровоцированной» или «осуществляющей непропорциональное насилие», но – чему непропорционально? – провокации, которая, значит, все-таки была… Диспут приводит к расколу «стыдящихся», а вся эта сцена так страшна, но и смешна, что вспоминаются классики английской литературы Льюис Кэрролл и Джером К. Джером.

Обстоятельно и точно прослеживает автор размышления Треслава о «финклерстве» – таланты Финклера, привычки Финклера, характер Финклера – все особенное, все такое, чего нет у самого Треслава. Или есть? Джулиан Треслав становится одержим еврейством и начинает заглядывать в себя: не таится ли какая-то неизвестная ему тайна в его прошлом? В конце концов-то: и эта жуткая хулиганка жидом обозвала, и на вечеринке двойников, где он изображал, казалось бы, Брэда Питта, его принимают не то за Адама Сэндлера, не то за Дэвида Швиммера, не то за Дастина Хоффмана или Билли Кристала. Тоже все голливудские звезды, да вот беда – все как на подбор – финклерского рода. И тогда его охватывает страх: если ты еврей, то как теперь вообще жить? Потому что жизнь евреев Англии, к которой он так внимательно присматривается, похожа на странный карнавал. Почему все евреи, работающие на Би-Би-Си, рвутся в авангард антиизраильских выступлений? Почему именно евреи-режиссеры ставят антисемитские и антиизраильские фильмы и спектакли? Почему эт
и финклеры собираются, покрыв головы «арафатками», под стенами посольства Израиля, чтобы распевать дурным хором «Мы все – Хезбалла»?

Есть другие? Есть. Тот же Либор, который замечает, что Финклер боится и старается никогда не говорить об Израиле и его проблемах в целом, и превратился в обслуживающий персонал Газы. Есть группа во главе с Хепзибой, ставшей возлюбленной Треслава, которая создает музей англо-еврейской культуры. Станет ли этот музей островом в море неоантисемитизма? А как вы думаете, кто в ночь накануне открытия музея обмотал дверные ручки полосками бекона и в замочные скважины насовал кусочки сала?..

Каков же диагноз? Что происходит? Каков «ответ Финк­лера»?

Уже три года минуло после появления книги и ее награждения. Для многих книг, получивших престижные награды, этого достаточно, чтобы вокруг затихли обсуждения, и о них забыла критика. Но с этой книгой обсуждения продолжаются – в блогах, в интервью и т.д. Главный раввин Лондона сказал, что ответ – в пути иудаизма и надежде, которую он открывает. Сам Джейкобстоун заметил, что его соплеменники-соотечественники больны английским перфекционизмом больше самих англичан и считают, что могут быть осуждены за имеющиеся израильские и еврейские несовершенства – этот страх толкает их нападать самим и в первых рядах.

Три года назад, объявляя победителя Букера, председатель жюри отметил, что за всю историю премии она впервые присуждена откровенно сатирическому роману, и добавил: «Это изумительная книга. Разумеется, очень смешная, но и очень умная, печальная и тонкая. В ней есть все, чего ожидаешь, и гораздо больше».

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста