БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №124 > Дорога, взрытая бульдозером
В номере №124

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

Дорога, взрытая бульдозером
Александр Бирштейн

Каждому выдающемуся событию в мировой истории обычно предшествует какое-то локальное, трагическое событие. Смотрите сами: первая русская революция – 9 января («кровавое воскресенье»), Первая мировая война – выстрелы в Сараево.

ИзменитьУбрать
Оскар Рабин
(0)

Я не знаю, сравнима ли с такими событиями планетарного масштаба маленькая выставка, состоявшаяся в 1974 г. и прозванная в народе «бульдозерной». Выставка эта продержалась всего-то несколько десятков минут, но последствия имела самые замечательные – власти уже не могли топтать и замалчивать советский авангард в живописи. Более того, произошел международный скандал, сыгравший удивительную роль в геополитике: он послужил поводом для разговора между руководством СССР и США о сокращении стратегических вооружений. Ворота, хоть несколько со скрипом, приотворились, и уже не единицы, а сотни и тысячи, десятки тысяч людей увидели, как прекрасна, нова, интересна и значима неформальная живопись, созданная в нашей стране.

А что выставка? Выставку жестоко подавили. С привлечением КГБ, милиции и… землеройной техники. Примерно через полчаса после того, как выставку открыли, появилась колонна, включающая три бульдозера, поливальные машины, самосвалы и около сотни милиционеров в штатском. Все должно было выглядеть как гневная спонтанная реакция группы работников по благоустройству и развитию лесопарка. Однако никогда и никем не отрицалось, что наряды на работу они получили от КГБ.

На мирных художников, развернувших свои полотна, и их зрителей двинулись полчища. Нападавшие ломали картины, избивали и арестовывали художников, зрителей и иностранных журналистов. Очевидцы вспоминают, как Оскара Рабина, повисшего на ковше бульдозера, фактически протащили через всю выставку.

Оскар Рабин. Вот и произнесено это имя. Имя замечательного художника, одного из лидеров советского, да и мирового авангарда, организатора и вдохновителя «бульдозерной» выставки и лианозовской группы.

Мало кто знает, что Оскар Рабин был организатором и вдохновителем следующей выставки – в Измайловском парке, в том же 1974 году. Из-за скандала с «бульдозерной» выставкой, получившего большой резонанс в мире, власть решила приручить художников и не только позволила следующую выставку, но и организовала некий «профсоюз» художников.

«…результатом "бульдозерной" выставки стали попятные шаги властей, и не только потому, что они очень быстро разрешили выставку в Измайлове, которая прошла без инцидентов, прошла успешно, на ура – люди приезжали туда с детьми, целыми семьями, устраивали пикники и, вообще, радовались, у кого-то звучали портативные магнитофоны, шла музыка по радио. В общем, очень быстро после беляевского кошмара наступил такой хэппенинг». (Иван Толстой)
«Власть так обмишурилась, опозорилась и оконфузилась, что вынуждена была разрешить нонконформистам и всякого рода левакам, формалистам, кривым и косым выставку в Измайловском парке. Зрелище это было уникальное, запоминающееся, редкостное. По одну сторону в парке стояли художники с картинами в руках или на мольбертах, а над ними на возвышении стояли ряды милиционеров и людей в штатском. Они молча взирали на нарушителей порядка, которые безнаказанно совершали что-то на их взгляд непотребное». («Стремление быть услышанным (У художника Оскара Рабина в Париже)», Григорий Анисимов, «Лехаим», № 9 (113), 2001)

Оскар Рабин вспоминал о «бульдозерной» выставке: «Выставка готовилась скорее как политический вызов репрессивному режиму, а не как художественное событие. Я знал, что у нас будут проблемы, что будут аресты, избиения. В течение последних двух дней перед выставкой нам было страшно. Меня пугали мысли, что со мной лично произойти могло что угодно...»

С ним с самого детства происходило «что угодно». Оскар Яковлевич Рабин родился 2 января 1928 г. в Москве, в семье врачей. Когда ему было 5 лет, умер отец, а в 13 он остался круглым сиротой. Заботу о талантливом мальчике взяли на себя жившие в барачном поселке Лианозово художник и поэт Евгений Кропивницкий и его жена Ольга Потапова, к которым он осенью 43-го пришел записываться в студию живописи. Их сын Лев, прошедший войну, оказался в ГУЛАГе­, получив 8 лет по политической статье. Еще была дочь – Валентина, на которой Оскар Рабин впоследствии женился.

Кропивницкие, чудом уцелевшие при сталинском режиме, сохранили знания и память о русском авангарде начала 20 века. И успешно доносили эти знания до своих учеников. Среди их слушателей и последователей, кроме Рабина, были художники Владимир Немухин, Лев Кропивницкий, Лидия Мастеркова, поэты Игорь Холин, Генрих Сапгир, Всеволод Некрасов и Ян Сатуновский. Так постепенно возникла неофициальная художественная группа «Лианозово».

С 1946 по 1948 гг. Оскар Рабин учился в Рижской Академии художеств, в 1948-49 гг. – в Московском государственном художественном институте им. В.И. Сурикова, откуда был вскоре исключен «за формализм».

«Я трудился как одержимый, пытаясь писать прилизанные, сиропные, "благополучные" вещи, доступные пониманию власть предержащих. Затем я уничтожил эти картины одну за другой. Я просто не мог их видеть...

В живописи я, прежде всего, испытываю наслаждение от самого процесса смешивания и нанесения красок, наслаждаясь их блеском и тусклостью, тонкими и толстыми мазками, их запахом. Но затем мне хочется выразить печаль, счастье, ненависть, гнев, любовь, мысли о жизни и людях. Мне хочется взять в плен жизнь и передать через свои собственные чувства. Чтобы достичь этого, я использую в качестве символов обычные предметы, которые окружают меня. Их значение в живописи иное, чем в реальной жизни...» (О. Рабин).

Нельзя сказать, что имя этого художника не было известно любителям и знатокам живописи. Еще как было известно! Но – на Западе. С 1957 г. Рабин участвовал в групповых выставках. На выставке, приуроченной к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов (1957, Москва), о нем узнали и довольно широко. Советская власть делала хорошую мину, зная, что работы художников авангарда вызывают огромный интерес и внимание. После этого западным коллегам Оскара Рабина удалось организовать его персональную выставку в Лондоне. Это был 1965 год.

А потом он принял участие в выставках художников второго русского авангарда в Лугано (1970), Бохуме (1974), том же Лондоне (1977). Работы Оскара Рабина попали на крупнейшие мировые аукционы Сотбис и Кристи… Он писал то, что было строжайше запрещено – искаженную и покалеченную жизнь своего народа, где водка с закус­кой – распятие, а все известия, даже хорошие, все равно печальны. Ненормальны формы и пропорции у Рабина – ненормальна, опасна для жизни сама жизнь его народа. Он не прятал свою живопись, а показывал ее, говорил о ней. Ну, уж этого советская власть ему простить не могла.

Рабин постепенно стал гвоздем, вбитым в советскую идеологию – он рисовал именно то, что ей было поперек горла. Художник находился «под прицелом» с 1974 г., как организатор и вдохновитель «бульдозерной» выставки. В 1978 г. его с семьей выпустили в зарубежную поездку, во Францию, и тут же специальным постановлением Президиума Верховного Совета СССР «за действия, не совместимые со статусом гражданина Советского Союза», лишили гражданства. Рабину было 50 лет.

На Западе его встретили с восторгом, прозвали «Солженицыным в живописи» и… забыли, потому что его живопись никак не укладывается в контекст contemporary art.

ИзменитьУбрать
(0)

Пейзаж, натюрморт, интерьер – излюбленные жанры художника, развивающего традиции европейского экспрессионизма 1920-х. Рабин использует искажения перспективы, принципы деформации, нарушение масштабных соотношений, чтобы придать изображению острое критическое звучание, подчеркнуть антигуманность и неустойчивость среды, в которой обитает человек. В манере Рабина переплетены различные жанры и приемы, в картины введены элементы коллажа. Драматургию произведений подчеркивают хронологические «вехи», отмеченные обрывками газет, наклейками, этикетками. Эти обрывки обведены черной каймой, подчеркивающей враждебность этой среды обитания.

«Сюжеты он берет из окружающей жизни, точнее – пользуется ею как материалом. Живя более десяти лет в бараке – он писал бараки. Переехав в новый дом – он пишет новые дома. Он переосмысливает реальность, она получает у него сугубо индивидуальную окраску. Лицо художника проглядывает за каждым предметом, внесенным в композицию полотна. Определенный набор их, почти не меняясь, переходит из картины в картину. Здания, храмы, бутылки, рыбы, кошки кресты, иконы, рекламы. Реже – цветы, самовары, чайники, дорожные знаки…» (Леонид Кропивницкий).

«Я сравнил бы Оскара Рабина с Гюставом Курбе, который повалил Вандомскую колонну – символ абсолютизма. Так и Рабин был легендой неофициального искусства, которое повалило невидимую колонну советского официального искусства» (Леонид Соков).

Во Франции Оскару Рабину долго не удавалось выйти на тот высочайший уровень, каким он владел на родине. Вероятнее всего, дело в том, что он не сменил тематику и вдали от родины все равно пытался писать на темы России, Москвы, советской страны. А ведь вокруг был Париж!

ИзменитьУбрать
(0)

Долгие годы ушли на то, чтобы осознать, понять, что художественные приемы, годные для России, годны и тут, а писать надо страну, где живешь. Так появился Париж, да что Париж – Франция Оскара Рабина. В 2001-м он признается посетившему его Григорию Анисимову: «Тема России от меня ускользала, не давалась. Там я писал постоянно дома, кошек, людей. Тут мне хочется писать черемуху, появились у меня в работах волки. Откуда они взялись – сам не знаю. Пишу и французские пейзажи. Язык мы с Валей так и не выучили, обходимся малым. У нас есть родственники в Америке, ездим туда повидаться, но любим Париж и покидать его не собираемся. Мы живем тем, что дает нам творчество...»

Французский искусствовед Николь Ламот писала в парижском журнале «L'Amateur d'Art»: «В его отлично сконструированных композициях свет нередко появляется откуда-то из-за горизонта, что придает изображению почти мистический, исполненный драматизма характер. В целом исполнительная манера этого художника ближе всего к экспрессионистической, однако, никаким влияниям его живопись никогда не подвергалась. Она очень своеобразна и какими-то невидимыми нитями связана с Россией. Некоторые полотна Рабина освещены удивительной поэзией. Такова чудесная композиция "Монмартр", выполненная в сероватом колорите с грустными домами и потрескавшимися стенами, излучающими теплый, печальный свет. Художник сумел уловить и передать на полотне очарование этого старинного парижского квартала. И такой он, Рабин, во всем – сильный, притягательный и необычный».

К 80-летию Рабина в Москве, в залах Третьяковки состоялась выставка «Три жизни». «Экспозиция "Три жизни" О. Рабина заканчивается "портретами" трех паспортов. Первая часть триптиха – знакомая копия советского паспорта. Вторая – пластиковый квадратик французского удостоверения личности и, наконец, третья – двуглавый российский орел-мутант» (booknik.ru).

«Оскар Рабин написал знаковую работу «Паспорт». Она наделала много шума, прокатилась репродукциями по зарубежной периодике. «Паспорт» в меру плакатен и не в меру зловреден своей публицистической направленностью. Маленькое лицо человека впечатано в документ так, что сразу ясно: человек ничего не значит, важнее штамп, гербовая бумага. Носитель паспорта – винтик, мелкая деталь государственного пейзажа. Ирония и сарказм художника направлены разящими стрелами в самое сердце государственной машины, в ее карательную сущность, в ее бесчеловечную идеологию. Рабин попадает на заметку. Лубянские блюстители чистоты идеи запоминают это имя». («Стремление быть услышанным (У художника Оскара Рабина в Париже)», Григорий Анисимов, «Лехаим», № 9 (113), 2001)

Несмотря на полученный российский паспорт, домом Оскара Рабина остается Париж – все та же 60-метровая квартира напротив центра Помпиду, которую ему предоставила парижская мэрия, когда его лишили советского гражданства. Оскар Яковлевич работает, не переставая, каждый день. Он нашел свой Париж. Но все-таки в одном из интервью подытоживает: «Как выяснилось, ничего принципиально для себя нового, кроме того, что уже в России сложилось, я, собственно, не открыл, особенно в плане формы. А проблемы были, потому что я всю жизнь рисовал то, что меня окружает, то, что мне близко, то, что меня трогает, а здесь вдруг все как-то по-другому. Совершенно другой мир, другое настроение, все другое. Когда я жил в бараке и дальше, в Москве, я много картин рисовал с окнами вечерними зажженными, и получалось так, что за этими окнами был не просто декоративный огонек, горел свет, было ощущение той жизни, которая за этими окнами происходит, потому что это, в общем, и моя жизнь была. И даже такими простыми способами­, как положить что-то где-то на подоконник, где-то приоткрыта занавеска, что-то чуть видно, и получалось настроение той жизни.

Здесь я тоже, конечно, пробовал рисовать парижские окна, они очень живописные, и, кажется, сами просятся на картину, нарисуй их, как они есть, и все будет хорошо. Оказалось, что эти окна слепые. Жизни за ними никакой не стояло, потому что я-то этой жизнью не жил, для меня все это чужое. Не знаю, удастся ли мне в моей жизни за эти окна заглянуть и почувствовать, как там люди живут» (ria.ru).


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №124 > Дорога, взрытая бульдозером
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 01:24:41
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еврейский педсовет Еженедельник "Секрет" Jewniverse - Yiddish Shtetl