БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №128 > «ДА БРОСЬ ТЫ!»
В номере №128

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+10
Интересно, хорошо написано

«ДА БРОСЬ ТЫ!»
Ян Каганов

Ну, любезный друг мой и страдалец за ближних, что тебе сказать по поводу той ссылки о Ливанской войне, которую ты мне прислал? И ссылка хорошая, и дискуссия на форуме глубокая, и само название форума «Livana.net» впечатляет! Сам я, конечно, не такой умный, как тамошние аналитики, у которых чувствуется богатый стратегический опыт в ведении компьютерных войн, но одну простую историю могу тебе рассказать. Как говорится, что увидел сквозь прорезь танка со своего водительского места, то и поведаю.

Демобилизовался я весной 2005-го без единой царапины, что неудивительно: в танковых войсках раненых почти не бывает, есть невредимые и убитые, а я три года как раз и оттрубил водителем танка в одном из батальонов Северного округа. Правда, большую часть времени мой батальон провел не на севере, где было относительно спокойно, а в Палесье. Да не в белорусском Полесье с кудесницей леса Олесей – мой предок по выходным эту жуткую ностальгию дома слушает, а в палестинском Палесье. Там, где не птицы, а взрывающиеся шахиды кричат в поднебесье, мать их! Ну, да ладно: отслужил и отслужил, не хочу погружаться.

Потом смотался я в Индию карму починить, вернулся и засел за подготовку к психометрическому тесту, а то с моим доармейским баллом меня в университет не взяли бы даже охранником. Я, конечно, слегка утрирую, но балл был действительно низким и тянул только на непрестижные факультеты, а в Израиле, как ты сам знаешь, престиж от заработка неотделим. Папашкин приятель как-то сказал мне, что, если хочешь узнать свою первую зарплату дипломированного специалиста, то надо психометрический балл, с которым тебя приняли в университет, просто умножить на десять. И я, кстати, не уверен, что он шутил.

Словом, сижу я дома, занимаюсь, и вдруг – здравствуйте, давно не виделись! – срочная мобилизация! Только-только я от трех лет отдышался, и опять на войну. Теперь уже в Ливан. Ладно, деваться некуда, приезжаю я на заранее назначенное место, жду автобуса для сбора и развозки резервистов по базам. А автобуса нет. Нет автобуса. А на дворе стоит суббота, между прочим, и добираться на север нечем. В общем, часа четыре покрутился я на точке сбора и вернулся домой.

Лег спать, а утром звонят мне из части и вопят: «Ты где?» Объясняю им, что триста километров переть пешком с рюкзаком на спине я не собираюсь. «А что, на своей машине ты не можешь приехать?» – орут в трубку. «Ну, во-первых, – говорю, – у меня ее нет, а во-вторых, даже если бы была, хрен бы я на ней поехал. У нас тут, в конце концов, армия или детский сад? Объявили мобилизацию – так мобилизуйте по-человечески. А то сегодня вам моя машина нужна, завтра вы спросите, почему я себе частный танк для войны не приобрел, а послезавтра начнете меня в армии за деньги кормить?»

М-да... С едой я, как выяснилось, накаркал. Швырнул я трубку, пошел досыпать – через два часа звонок в дверь. Какой-то лысый мужик лет сорока приехал за мной на своей машине. Вот же дурное поколение, блин! «Собирайся, – командует лысый, – нижнего белья положи побольше, флягу, всякие вафли-печенья, и деньги, на всякий случай». «Деньги-то зачем?» – недоумеваю. «Ну, мало ли», – отвечает.

Словом, поехали мы, в дороге разговорились – мужик моим комроты оказался, майором запаса. У них в батальоне вечно не хватало водителей танков, вот он на меня лапу и наложил. «Будешь водителем моего танка, – говорит, – меня Йони зовут. Не возражаешь?» А чего возражать – мне-то какая разница, чей танк водить?

В общем, приехали мы на склады готовить танки к войне. Если, конечно, это можно назвать подготовкой: одного у них не хватает, другого не предусмотрено, а третье по описи должно быть, но куда-то делось. Мне папа в детстве читал какую-то сказку1, там один чудак пошел биться с драконом, а ему вместо копья выдали справку, что копье в ремонте, и что он может эту справку предъявить дракону. Я-то всегда думал, что такой справкой можно только, пардон, подтереться, но оказалось, что русская сказка в Израиле стала былью.

ИзменитьУбрать

Рисунок Алексея Коциевского
(0)

Короче, чего нам не хватило, то мы сами втихаря с других танков сняли и поехали на Голанские высоты тренироваться. Днем катаемся, ночью катаемся, орудия пристреливаем. Потом дали нам немного на солнышке отдохнуть­ и всю ночь гоняли – и так три дня. Все, как на войне: едим сухой паек, пьем горячую воду из бутылок, в пустые бутылки мочимся – словом, палестинские приключения мне детской забавой показались.

А старички наши молодцом держатся. Йони по внутренней связи еще шутить успевает, меня подкалывает, дурака валяет – красавец! Так он мне понравился, что я за ним наблюдать начал – больше развлечений все равно не было. Покатались мы, приноровились друг к другу и поехали на войну.

Устроились неподалеку от границы в чистом поле и ждем непонятно чего. Йони у нашего танка народ собирает, боевой дух всем поднимает, а у самого, замечаю, в глазах иногда что-то странное мелькает. Я бы не обратил внимания, наверное, если бы не смотрел на него все время. Подошел я как-то к Йони, спросил его тихо: «Слушай, ты что, боишься?» – а он так громко и искренне расхохотался, что я понял: да, боится, но даже сам себе не готов в этом признаться, вот и разбавляет свой страх страхами других, чтобы не так чувствовался. Сам я не то чтобы совсем не трусил, но почему-то был уверен, что со мной ничего произойти не может – зря я, что ли, карму чинил больше года?! Так что я между танками спокойно без бронежилета ходил, хотя мы прямо под минометным обстрелом расположились. Да и какой, к черту, бронежилет, в сорокаградусную жару?

Вообще, условия были такие, словно мы не дома находимся, а в тылу врага: забросили нас и забыли о нашем существовании. И остались мы с химическим туалетом (который полагается менять раз в сутки, если, конечно, копье не в ремонте, да?), цистерной с теплой водой для питья, а из еды – только с сухим пайком. И что забавно: только теперь я заметил, насколько эту еду невозможно жрать в жару, которая у нас в стране, кстати, царит всего-навсего девять месяцев в году. Ну, посуди сам: с одной стороны, в сухой паек входят мясные консервы, тунец в масле и соленые огурцы, а с другой – халва и сладкая кукуруза. Не врубаешься? Ты пробовал есть такой рацион, не запивая водой? А если температура нагревшейся воды в цистерне сорок с лишним градусов, и от нее самой пить еще больше хочется?!

Короче, начали наши перестарки пиццу с колой заказывать прямо на границу (были такие сумасшедшие, что готовили пиццу, и в темное время суток, когда бомбят меньше, даже возили ее на передовую за сумасшедшую цену), на своих машинах в какие-то кибуцные магазины ездить и за свои же кровные деньги еду и холодную воду покупать, причем, для всех нас. Я ж говорю: накаркал, что придется самому себе еду за деньги покупать на войне! Я-то немного в общий котел кинул – сколько у меня там с собой было, а тот же Йони, по моим прикидкам, не меньше тысячи шекелей выложил. Деньги в те дни, конечно, ничего не стоили, но сегодня, как подумаю об этом, каждый раз злюсь.

А потом на джипе примчался какой-то мужик с погонами подполковника и отозвал Йони в сторону. Они отошли за танк, где я кемарил вполглаза, меня не заметили, и подполковник (наш комбат, как оказалось) сказал Йони, что он получил самоубийственный для нашего батальона приказ о наступлении. Комбат даже отказался этот приказ поначалу выполнять, чуть ли не в отставку подал, но потом его то ли убедили, то ли пригрозили – этого я так и не понял. Йони комбата обнял, успокоил, даже пошутил, что готов сам принять командование батальоном, но уверен, что все будет хорошо, и поэтому просит, чтобы наша рота наступала первой. Комбат улыбнулся и уехал. Йони выкурил три сигареты подряд, позвонил домой, поболтал с детьми. На меня внимания так и не обратил и вернулся к мужикам. Собрал их, объявил, что ночью мы выступаем, и что задача перед нами стоит такая плевая, что даже противно. Потом он залез в наш танк, и до темноты я его больше не видел.

Всю ночь мы просидели в танках, но так никуда и не выступили. Оказывается, приказ поменяли, а нам не сообщили. Затем снова поменяли, опять поменяли и еще раз поменяли. Четыре дня мы настраивались на атаку, и четыре ночи нас останавливали перед самым выступлением. Нервы у мужиков, ясное дело, начали сдавать. У всех, кроме Йони. Этот все время бегал между танками, для всех находил слова ободрения, шутки, старые анекдоты, и только я видел, как постепенно гасли его глаза, как медленно, но уверенно поселилась в них смерть. И беседовал он с домашними все реже, и каждый день забирался в танк побыть наедине с собой, и пиццу перестал заказывать. Но, повторюсь, я, наверное, был единственным, кто почувствовал, что с «нашим железным Йони» что-то творится.

Однажды утром я вышел из танка, всю ночь опять прождав приказ войти в Ливан, и вдруг почувствовал дикую боль в ногах. Дохромал до врача, тот велел мне разуться, и мы оба обомлели: вместо ног у меня были две опухшие, красные и горячие колоды. «Какой целлюлит!» – едва выговорил обалдевший врач. Я раньше думал, что целлюлит – это то, что на попе у женщин после сорока, а оказалось, что это еще и инфекция такая. Мыться нам все это время в чистом поле было негде – я и забыл, что надо иногда разуваться и менять носки. Вот и доигрался...

Отправили меня в больницу, положили под капельницу и начали вливать в меня лошадиные дозы антибиотиков. Забросали меня подарками от всяких обществ помощи солдатам, навещали меня и психологи, и журналисты, и какие-то офицеры, ответственные за раненых. Приятно, конечно, но знаешь... Все эти конфеты, шоколадки, полотенца, футболки – все хорошо и расчудесно, но интересно, где все эти доброхоты были, когда мы на передовой солеными консервами давились и теплой водой все это запивали? Хотели у меня даже интервью взять, типа, из Газы – и сразу в Ливан, но я отказался. Неловко как-то: и не симулянт, и не герой, и не ранен, и в больнице. Странное ощущение...

А пока я под капельницей отлеживался, наш батальон все-таки погнали в бой, а через несколько дней война и закончилась. В последние дни, правда, очень жестокие схватки были, сильно потрепали нас: и погибших много было, и раненых. И из нашего батальона тоже не все уцелели. А за мной в больницу отец приехал и увез домой долечиваться. Вот и вся моя история.

Немного я сделал, говоришь? Да, грубо говоря, ничего я не сделал. Ну да, ну да, ты бы им всем показал! Не сомневаюсь ни одной секунды. А, кстати, кто тебе мешал-то? Насколько мне известно, чтобы пойти в Израиле на вой­ну, ждать повестку не обязательно: любой военнообязанный, не имеющий брони от работы, может добровольно призваться. Да ты не кипятись: я же понимаю, что подорваться в танке – это гораздо менее романтично, чем на каждом углу громогласно сожалеть перед восторженными девочками о том, что тебя не призвали. Йони сначала тоже, помню, удивлялся, что у нас практически нет добровольцев, а потом усмехнулся и сказал, что раз правительство не ввело в стране военное положение, то, значит, это война только против севера Израиля. И тогда логично, что с нашей стороны в этой войне участвует только армия обороны севера Израиля. Умел Йони сказануть, умел.

Что? Выжил ли он? А почему тебя это интересует? Вот скажи, только честно: если бы я тебе сказал, что Йони погиб, что бы ты сделал? Познакомился бы с его вдовой, чтобы помочь ей поднять на ноги оставшихся сиротами детей Йони? Или, если эта вдова живет далеко от тебя, нашел бы овдовевшую «солдатку» в твоем городе? А, может быть, просто пролил бы над этой историей секундные дешевые слезы, отправил бы ее на тот пресловутый форум в рубрику «Говорят очевидцы» и навсегда забыл бы, что Йони вообще жил на свете? Да еще и испытал бы подсознательное чувство облегчения от того, что ты жив, а он нет? А? Так какая тебе разница, что случилось с Йони и случилось ли? Ах, это я еще и циник? Ну-ну...


1Имеется в виду пьеса Евгения Шварца «Дракон».

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №128 > «ДА БРОСЬ ТЫ!»
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 04:53:53
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jewniverse - Yiddish Shtetl Dr. NONA Еврейский педсовет