БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №129 > ЗА НАШУ И ВАШУ СВОБОДУ!
В номере №129

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+13
Интересно, хорошо написано

ЗА НАШУ И ВАШУ СВОБОДУ!
Яков ШEХТЕР

Шая долго блуждал по узеньким улочкам Меа Шеарим в поисках своего автомобиля. Все улицы походили одна на другую, и где он втиснулся в небольшой промежуток между двумя машинами, отыскать было невозможно.

– Тьфу! – в конце концов рассердился Шая. – Если бы мне сказали в Одессе, что парковка станет моей главной израильской проблемой, я бы этому негодяю в глаза плюнул!

Пошевелив языком, Шая обнаружил, что его рот действительно наполнился слюной. Собрав ее, он смачно харкнул на ветровое стекло ближайшего автомобиля.

Отойдя на несколько метров, Шая остановился.

– Нехорошо, – подумал он. – Разве хозяин этой машины виноват в том, что я заблудился в незнакомом месте? Нехорошо!

Он вернулся к заплеванному транспортному средству, достал из кармана пачку одноразовых носовых платков и принялся вытирать стекло. На стекле оставались серые полосы, как видно, его давным-давно не мыли.

– А хозяин-то самый настоящий свинтус, – подумал Шая, дотирая плевок. – Стекло помыть не может! Так недолго и в аварию угодить. Впрочем, что с них взять, с этих «досов»? Известные неряхи.

Он заглянул внутрь автомобиля, рассчитывая углядеть подробности свинской жизни харидействующего водителя, и с удивлением заметил на сиденье русскую газету.

«Ого,– подумал Шая, – русским духом пахнет. И куда только наших не заносит!»

Он вспомнил себя в Бней-Браке, и жалость к незнакомому «русскому», заброшенному судьбой «в чужие палестины», острым коготком царапнула сердце. Впрочем, жалость быстро сменилась другим чувством.

«Однако “Мазда” у него последней модели!» – подумал Шая и отодвинулся чуть в сторону, чтобы получше осмотреть автомобиль.

Он сам недавно за такую же точно игрушку отвалил солидный кус. Если бы не удалось оформить расходы как оборудование для магазина, вряд ли бы ему удалось покататься на такой красавице! Ну, он-то ладно, владелец магазина, но как нищенствующий «дос» позволяет себе такую роскошь!? Двойная, двойная у них мораль.

Шая еще раз окинул взглядом автомобиль, и номер показался ему знакомым. Несколько секунд он тупо смотрел на желтую табличку, затем быстро достал из кармана водительские документы и, сличив цифры, плюнул еще раз, но уже на мостовую. Машина, которой он так смачно захаркал ветровое стекло, была его собственной.

Пора было возвращаться домой, но голод спартанским лисенком начал терзать его внутренности. Запомнив название улицы и номер дома, Шая двинулся на поиски забегаловки.

Из-за угла доносился острый запах свежеподжаренного мяса. Шая представил себе питу с хумусом, хрустящие огурчики, черные, сморщенные маслины, два шампура, унизанных кусками подрумянившегося мяса, – и ускорил шаги. Все его внимание устремилось на поиски шашлычной, он вертел головой, переводя взгляд с одной стороны улицы на другую, и не заметил идущего навстречу «доса». Тот тоже замечтался, и в результате голова Шаи пришла в непосредственное соприкосновение с головой незнакомца.

– Черт побери! – вскричал Шая, потирая ушибленный лоб. К его величайшему изумлению, вместо булькающего водопада ивритской речи на него обрушились плотные ломти русского мата. Незнакомец, несмотря на лапсердак и цицит чуть не до асфальта, матерился не хуже грузчиков на Привозе. Прислушавшись, Шая решил, что таки лучше.

– Земляк! – радостно воскликнул он и протянул незнакомцу руку. Однако тот продолжал изрыгать проклятия, потирая ушибленную скулу. Второй рукой он сжимал круглую картонную коробку и размахивал ею в такт матерщине. На Шаин приветственный жест «дос» не обратил ни малейшего внимания.

Шая постоял несколько секунд с протянутой рукой и вдруг воскликнул:

– Пашка! Ты ли это?

– Я, я, – отозвался «дос». – Только зачем же от радости челюсть ломать?

С Пашей они вместе хлебали большой ложкой мед и уксус прямой абсорбции. На глазах Шаи Паша прошел все ступени акклиматизации в Израиле: от неуемного восторга перед еврейскими солдатами и полицейскими, через желчь и злобу на власть предержащих, к уверенному спокойствию стоящего на своих ногах человека. К концу трех лет пребывания в стране он уже степенно рассказывал новичкам о том, как все потихоньку приходит в норму. Присказка старожилов – «савланут» – терпение, то и дело рвалась из него, вскипая розовыми пузырьками в уголках рта.

Как и Шая, Паша окунулся в большую коммерцию малого бизнеса, и вскоре дела позвали его в Иерусалим. Они не виделись уже несколько лет, и перемена, произошедшая в Пашиной внешности, была разительной.

– Да тебя не узнать, – воскликнул Шая, разглядывая лапсердак, бороду и цицит. – Настоящий харидей! Святой истинный магендовид, хоть в раввины записывай.

– Ты на себя посмотри, – буркнул Паша, – если меня в раввины, то тебя в даяны.

Он поставил коробку на тротуар, внимательно оглядел Шаю и расхохотался.

Встреча старых друзей стремительно переместилась за столик шашлычной. Приняв по стакану ледяного пива и выправив тем самым температурный баланс перегретых организмов, они немедленно заказали по второму, утоляя голод горячими ломтиками мяса.

– Так у тебя тут магазин? – спросил Шая, улавливая вилкой скользкую маслину.

– Нет, – помотал головой Паша и ухватил основательный кус питы. – Я по спецзаданию.

– Это как так? – удивился Шая.

– Сиди там, слушай сюда, – ответил Паша. Он подцепил корочкой изрядное количество хумуса, прожевал питу, запил ее добрым глотком пива и начал:

– Я человек свободный. И всей свободой своей верую в еврейского Б-га. Полной верой. Настоящей, той, которая в сердце. Не в список ограничений и запретов, людьми сочиненный, а в Него и только в Него! Запреты же напоминают мне обручальное кольцо. Есть женщины, хоть и с кольцом на пальце, а такое вытворяют! А у других, хоть и без кольца, – не допросишься. Так вот, со времен Моисея каждый раввин хочет отличиться, выделиться из серой раввинской массы. Ночи не спит, все ищет, чего бы такого еще запретить. Тут гайку поджал, там винтик закрутил.

Паша приложился к пиву и с восторгом покачал головой.

–Ух, хорошо!

– Чего хорошего-то? – переспросил Шая. – Запреты, по-твоему, хорошо?

Паша только рукой махнул.

– Пиво хорошо, дурень ты этакий! Давай еще по бокалу замахнем.

– Давай, – согласился Шая и показал официанту два пальца.

Паша вытащил из кармана пачку дешевых сигарет «Ноблес», грустно покачал ее на ладони и сунул в карман.

– Бросил, – сумрачно заметил он. – Тренирую силу воли.

Уставившись в окно, он несколько минут внимательно изучал прохожих, а потом быстро вытащил сигарету и закурил, обдав Шаю струей едкого дыма.

– Живу я недалеко отсюда, на улице Бен-Аялон. Тихое место, хорошие соседи. Наша улица соединяет два религиозных квартала. Слева – пейсатые, справа – кипастые, а посередине мы, истинно верующие. До поры, до времени жили мирно, сосуществовали, так сказать. Но после выборов нового мэра Иеру­салима «досы» словно с цепи сорвались.

В прошлую субботу после завтрака собрались мы с Шуркой на пляж, в свободный город Тель-Авив. Сели в машину, выруливаю из дома, а на улицу выехать не могу. Знак там у нас стоит – «рука». Пропусти, то есть, всех, кто попадется. А они, пейсатые, сплошной стеной прут. Бабы с колясками, мужики с детьми за руку. Валят толпой по тротуару без всякого просвета. Черные рыцари Иерусалима, понимаешь!

Ну, посидели мы несколько минут, подождали. Потом смотрю, дело-то нечисто! Как доходят они до конца улицы, так сразу и обратно. Специально, чтобы не дать нам выехать. Я давай бибикать, а толку никакого. Как в пустоту. А Шурка моя ехидно так замечает: поздно, мол, спохватился, Пашенька, говорила я тебе, голосуй за Мерец, а ты – Ликуд, Ликуд, Биби Натаниягу. Вот теперь ликуй и бибикай…

ИзменитьУбрать
(0)

Обидно мне стало, врубил я передачу и покатил прямо на толпу. А они колясками ощетинились, и ни с места. Не давить же, в самом деле, потом по судам затаскают, не откупишься. Пришлось задом на стоянку ползти.

Тут сосед-марокканец спускается. В шортиках, с зонтиком под мышкой. Тоже на пляж собрался. Ну, думаю, сейчас посмотрим марокканскую удаль. Это тебе не «Линда-Линда» до часу ночи крутить!

Сосед не сплоховал. Погудел, фарами помигал, да как выскочит из машины, как бросится их с дороги оттаскивать… Мужик он, не спорю, здоровый, но и эти, в черных папахах, не лыком шиты.

Моментально появилась полиция. Не успел сосед глазом моргнуть, как они его под руки и с размаху физиономией прямо об «воронок». Кровь так и брызнула, а офицер выговаривает своим мордоворотам:

– В уставе порядок задержания описан в иной последовательности: сначала необходимо открыть двери, а лишь после этого загружать арестованного. Объявляю вам выговор за недостаточное знание устава полицейской службы!

Распахнули мордовороты двери, подняли с асфальта соседа – и как швырнут в фургон. Честно говоря, я решил, все – убили. Но ничего, объявился на следующий день, правда, весь перебинтованный.

Пока суд да дело, мой младшенький, Арье, выскочил из машины и бежит прямо к офицеру. Он правдолюб, мой сын, совсем как его отец…

Глаза Паши засветились гордостью, он бросил выжатый до самого фильтра окурок и тут же подпалил новую сигарету.

– Дядя! – кричит Арье, – Дядя офицер! Не верьте им, они специально двери не открыли!

Так эта сволочь берет шестилетнего мальчишку за ухо и начинает буквально отрывать. Арье в крик, а Шурка наклонила голову и как пошла на полицейских. Она у меня женщина крупноблочная, габаритная, офицерика точно ветром сдуло. Но тут мордовороты подскочили, и давай хватать ее за что попало. Нагло так, с усмешечкой. И тащат, каждый в свою сторону. Платье пополам, а Шурка купальник надеть не успела, тут все ее обширное хозяйство наружу вывалилось. Она – в крик, полицейские – в смех. А этот негодяй офицер, Арьюшку спиной к себе повернул, да как наподдаст!

Тут я не выдержал, прямо на него полез, на каком, кричу, основании, кто дал право!

А он мне: наша задача обеспечить беспрепятственное движение по тротуару. Вы же своими действиями нарушаете общественный порядок, ограничивая свободу перемещения граждан в святой день шабес-койдеш!

И на пейсатых, на пейсатых дубинкой показывает.

Тут даже мне, дураку, стало ясно, кто нынче у власти. Ну, да ничего, – Паша тяжело вздохнул, подхватил с тарелки последнюю маслину и забросил себе в рот, – я с ними еще рассчитаюсь.

– Интересно, как? – спросил Шая.

– Сокровенные замыслы подобны глубоководным рыбам, – изрек Паша. – Когда их извлекают на поверхность, они разрываются. Но, впрочем, тебе, как другу…

Он оглянулся по сторонам, поднял со стула круглую коробку и, надорвав клейкую ленту, откинул крышку. Внутри коробки лежала обыкновенная черная шляпа, подобная тем, что украшают головы жителей Меа Шеарим.

– Вот, – сказал Паша – только что купил. Взял по дешевке.

–А зачем? – недоуменно спросил Шая.

– Как это зачем? Облик должен соответствовать. Арье мой теперь в хедер ходит, а старший Ронен – в ешиву.

Шая остолбенел, но Паша только загадочно усмехнулся.

– Штирлица помнишь? Вот теперь я – Штирлиц!

Понизив голос, он принялся излагать подробности своего плана.

– В открытую бороться с ними бесполезно. У них все схвачено – власть, полиция, банки, почта, телеграф. Мировое еврейство, сам понимаешь. Поэтому врага нужно бить его оружием и на его территории. Понял?

– Не понял...

– Потому что дурак. Такой же, как я. Нам уже поздно воевать, годы не те, а вот дети, они успеют. Я их записал в самые жуткие заведения и буду тянуть на раввинов. Кровью харкать стану, а выведу. А когда вырастут, большими людьми станут, вот тогда они так всего позапрещают, что этим, – он кивком головы указал на струящуюся мимо харедимную толпу, – небо с овчинку покажется. Детушки мои так гаечки закрутят, что святоши сами от всего откажутся и побегут, побегут на тель-авивские пляжи, точно крысы из Гаммельна. А я, я приношу себя в жертву – за нашу и вашу свободу!

Паша засмеялся. Покрытые налетом никотина зубы оскалились, глаза засверкали лихорадочным блеском.

– Ну, пока, – сказал он, бросая на стол пустую пачку «Ноблес». – Мне еще Шурку из миквы забирать.

Спустя месяц Шая снова оказался в Иерусалиме – заботы бизнеса погнали его в город Давида. Вокруг стояла святая суббота, но в Шаиной «Мазде» по-прежнему царила пятница. Проезжая возле Меа Шеарим, он увидел на обочине фигуру, напоминающую Пашу. Вместе с другими мужчинами в черном тот что-то выкрикивал и отчаянно жестикулировал. Вокруг него вертелся мальчишка в белой кипе с подозрительно оттопыренными карманами брюк.

– Еще зафитилит камушком по старой дружбе, Штирлиц хренов, – подумал Шая и на всякий случай свернул к противоположной кромке шоссе.

Поравнявшись, он все-таки сбросил газ и посмотрел на мужчину. Это был не Паша. Незнакомый харидей устало и отчаянно выкрикивал:

– Ша, бес! Ша, бес!

«Что это он по-русски заговорил? – удивился Шая. – Неужели тоже из наших?»

Харидей снова проорал, и тут до Шаи дошло, что тот не призывает беса к молчанию, а имеет в виду субботу – Шабес.

«Вот сам бы и замолк, дьявольское отродье!» – подумал Шая и придавил акселератор.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №129 > ЗА НАШУ И ВАШУ СВОБОДУ!
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 01:35:16
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еврейский педсовет Jerusalem Anthologia Всемирный клуб одесситов