+16

№14

Мигдаль Times №14

Опять о Литваке!

Елена Каракина

Борис Литвак — это имя очень часто стало появляться в одесской периодике рубежа XX-XXI вв. Оно и понятно — когда журналистике надоедает описывать дурную имитацию жизнедеятельности, именуемой городской жизнью, или рисовать образ очередного кандидата, который, судя по своим, несоизмеримым с человеческими, достоинствам давно уже должен был бы попасть живым на небо, когда подходит к горлу фальшивая трескотня, хочется чего-то живого и настоящего. И тогда усталые взоры акул пера с надеждой обращаются к личности, удивительно оживляющей однообразие городского ландшафта. И возникает очередной очерк о Литваке и о «доме с ангелом». Который и писать отрадно, и читать не стыдно, поскольку речь идет не о формальном — о настоящем.

(0)

Правда, практически у всего, что написано о Борисе Давидовиче, есть один минус. Статьи о Литваке — очень часто пересказ слов самого Литвака. В этом нет ничего странного. Обаяние Литвака огромно, как Черное море, плавно перетекающее в Средиземное. Ткань его рассказов непременно содержит преамбулу, кульминацию и развязку, не говоря уже о внутренней интриге. Доверительный хрипловатый голос меняет интонации, повышается в кульминации, доходит до трагического шепота в финале. А как он умеет держать паузу! Его можно слушать часами, сетуя лишь на часто трезвонящий телефон.

Рассказанное им практически не нуждается в литературной обработке — так, разве что расставить запятые. И не нужно ничего придумывать — просто ходить и записывать: «история о том, как Литвака принимали в партию», «история о том, как был построен Дворец спорта», «история о том, как американцы формируют благотворительные фонды», «история об очередном заседании Одесского горсовета», «история о том, как был создан Одесский центр реабилитации детей-инвалидов». Впрочем, последняя история — не рассказ, не роман, а эпос. Где герои, пользуясь словами другого великого рассказчика, О'Генри, вынуждены совершать подвиги, достойные «Иова, Геркулеса и Красной Шапочки».

Борис Давидович невольно сыграл злую шутку с журналистикой — очерки о нем состоят из его же слов и оборотов. Поэтому на них лежит отпечаток сходства. Чего только стоят заголовки статей, ему посвященных, — сплошь цитаты «из Литвака». «Каждый сам себе паяльник», «Слушай Боречку», «Боречка»... Не говоря уже о составленном Оксаной Шалашной словаре выражений Бориса Литвака, опубликованном во «Всемирных Одесских новостях». Закочевали по текстам «солнечные пацаны», «солнечные существа», «красавцы», «потрясающие истории»... Но, наверное, дело все-таки не в том, какой Литвак изумительный рассказчик, не в специфике его словарного запаса, не во врожденном актерском даре и умении расположить к себе собеседника. И, может быть, даже не в том, что именно Борис Давидович Литвак создал единственный на территории Украины центр реабилитации детей-инвалидов, где лечат бесплатно. В конце концов, он мог бы построить и что-нибудь другое. Тем более, что всю свою «взрослую жизнь», начавшуюся для него куда раньше, чем для многих его сверстников, он все время что-то создавал — стадионы, команды, школы. Так что ему не привыкать.

Дело, пожалуй, в том, что Литвак является носителем заряда положительной энергии, направленной на созидание, сохранение, спасение. И похоже, что с годами этот заряд увеличивается. Если провести всего несколько часов в кабинете Бориса Давидовича простым наблюдателем, голова начинает походить на медный казан, по которому долго лупили поварешкой. «Борис Давидович! У нас неприятности. Таможня требует пошлину за «костюмы космонавтов». (Костюмы «Адели» — эффективное средство для коррекции двигательных нарушений. Таможня требует за них денег примерно столько же, сколько за космический корабль, при том, что Центр реабилитации не получает от города ни копейки.) «Борис Давидович! Кто поедет с командой девочек в Киев?», «Борис, помоги, ее надо положить в урологию...», «Борис Давидович, пришли журналисты из Би-Би-Си...», «Борис Давидович, NN уходит в декретный отпуск, мне некем ее заменить...», «Борис Давидович, вы просили напомнить, нужно позвонить...» И телефоны, беспрестанно напоминающие о себе сами, и милая секретарь Татьяна, разрывающаяся между компьютером и телефоном, но даже и не пытающаяся, ибо это невозможно, защитить своего директора от лавины звонков, посетителей, просителей, учеников...

(0)

Со стороны кажется, что человеку не под силу жить в таком бешеном ритме. Особенно, когда человек разменял восьмой десяток. Особенно потому, что немедленного решения требуют не простые вопросы, а вопросы жизни и смерти — детского реабилитационного центра, его сотрудников, а значит, и его больных. Глядя на него, и не захочешь, да сравнишь Литвака с атлантом, взвалившим на себя непомерную тяжесть небосвода. И становится страшно за него — разве можно так себя раздавать?!

Но, может быть, срабатывает закон той самой положительной энергии — чем больше ее отдаешь, тем больше ее прибавляется. Потому что Литвак не знает покоя ни днем, ни ночью; потому что построил не что-нибудь другое, а именно спасительный центр. Одесские, да и не только одесские газеты заговорили его словами, его образами, его языком. Здорово, если бы дела можно было так же легко повторять, как слова. Тогда поводов для статей было бы больше. А так — опять о Литваке! Потому что это — настоящее!

Две истории, рассказанные Борисом Давидовичем Литваком

Когда говоришь, все что ты думаешь, они (то есть власть) понимают, что шутить не надо с ним. Потому что он с зубами. А дело не в зубах — дело в правде. А правду они не привыкли слышать. Может, они ее подспудно и знают, но они к ней как-то не привыкли. Они хозяева, понимаешь? И когда я требовал помощи в святом деле (строительстве Одесского центра реабилитации детей-инвалидов), они понимали, что шутить со мной не надо. Они хозяева, но и у меня есть зубы. У меня раньше (когда строилась детская спортивная школа) была история с Симоненко. Совершенно потрясающая история. Когда я начал строительство школы, он решил мне показать, какой он герой. Я пришел в горком партии. Со мной была женщина-архитектор. Она создавала проект школы. Вообрази картинку. Идет совещание. Сидят его участники. Сидит она, сидит секретарь горкома партии товарищ Якубовский, в те времена — секретарь по идеологии, и сам Симоненко. И Валентин Константинович решил мне показать, какой он герой Советского Союза. И когда архитектор докладывала о том, как пойдет строительство на Пушкинской, он повел себя с ней по-хамски. Речь на грани мата. И тогда, на середине его тирады, я его прерываю и говорю: «Если вы сейчас же не извинитесь перед женщиной, я немедленно уйду. Мне при такой форме разговора не нужны ни стройка, ни вы, в качестве мэра, ни неизвиненная она». Симоненко объявил перерыв и извинился перед ней. Потом совещание было продолжено. Но я не преминул сказать Якубовскому: «Вы, между прочим, секретарь горкома по идеологии. И вы спокойно «кушаете» эту грубость, потому что ваш пост вам дороже идеологии». Я не собираюсь с ними сюсюкать. Я могу быть достаточно тактичным человеком, поверь мне. Но дразнить меня нельзя.

Это было партийное собрание на заводе имени Кирова. Я в это время был членом бюро райкома партии. И участвовал в этом собрании как представитель бюро. Собрание было посвящено сотрудникам завода, уезжающим в Израиль. В те времена — конец 1980-х — их еще клеймили позором. И выступил там один член партии (как выяснилось — кадровик), который сообщил, какие уезжающие ужасные предатели. Тогда попросил слова я. «У меня на заводе «Кинап», — сказал я, обращаясь и к залу и конкретно к кадровику, — были три друга. Они работали на заводе инженерами — Додик Мизрахи, Миша Гринберг и Володя Быховский. Если я скажу, что многими лучшими своими достижениями советская кинопромышленность обязана этим троим, я не погрешу против истины. Но разработками занимались они, а за границу — в Японию, в Штаты, да куда угодно — ездили другие. Которые моим друзьям и до пояса не доросли. А они — ни Мизрахи, ни Гринберг, ни Быховский — не могли выехать даже в Болгарию. Потому что они — евреи. Я понимаю, это была политика партии. Но на местах ее осуществляли такие, как вы. И если люди уезжают, то в первую очередь из-за таких, как вы!» Зал встал. Вот такая история.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста