+1

№24

Мигдаль Times №24

«На море и обратно»

Ольга Ксендзюк

А ведь есть о чем вспомнить! О еврейских купцах, к примеру, соединявших целые культурные миры: православные и католические страны, Хазарский каганат, Китай, Индию... Можно вспомнить об испанских евреях-беженцах. Можно вспомнить о мореплавателях: моряках и лоцманах, адмиралах и обыкновенных торговцах... Впрочем, не совсем обыкновенных. Как отреагировали евреи на запрет занимать общественные должности и заниматься розничной торговлей? Они стали основателями мировой оптовой торговли и, между делом, создали морское страхование.

Однако я сейчас думаю вовсе не о том. Я думаю о собрании вод, названном морями, и о сложности этого символа для народа, который, как при желании можно убедиться, сухопутным не назовешь. Вначале вода — это источник жизни: «Да воскишат воды...» (Брейшит 1:20). Потом море зла затопило мир, и он погиб в водах потопа. Вода становится гибелью, очищением и спасением одновременно. Б-г избирает Авраhама, чтобы он и его потомки свидетельствовали о Б-ге на протяжении всей человеческой истории. Союз с Авраhамом — это та плотина, которая не дает стихии зла и стихии воды затопить мир.

Моря — это символ вечных странствий, скитаний, свободы, которую никто тебе не подарит, которую надо завоевать, выстрадать. А уже в конце Х?Х в. среди бесконечных скитаний из одной страны в другую все большее значение приобретает морской путь в Эрец-Исраэль.

И, пожалуй, в последнюю очередь для еврея море — источник поэтических настроений. Что делать, вот такой — на свое счастье! — трезвомыслящий народ...

А еще с моря начинается Одесса. Море — часть города. А что? — этакая площадь, только цвет и размер специфические...

К нему смещен — вполне естественно — центр Одессы и ее душа. Ноги сами несут туда: если не понежиться на горячем песочке, то побродить с друзьями, пообщаться с любимым, просто побыть в одиночестве... Вечно изменчивый цвет воды. Вечером в ней переливаются сгустки света: порт. Небо днем неистово синее, а в сумерках — лиловое. От одного аромата можно опьянеть и стать поэтом хотя бы ненадолго. Тихий, теплый и сладкий воздух заставляет забыть о времени. О нем напоминают куранты на бульваре и исчезновение границы между морем и небом, — границы, которую все равно чувствуешь. В туманные дни — печально-тревожный звук с моря: сирена. А кто не видел восхода полной луны над морем, тот вообще еще ничего не видел!

Впрочем, в одной достаточно давней книге об Одессе (ХIХ век!) я встретила весьма характерное замечание. Смысл его сводится к тому, что улицы Одессы, дескать, особо не блещут, но зато небо, но зато море и прочий воздух...

Мы даже не смогли сохранить привычный, любимый, оставшийся лишь на открытках, вид Одессы «на море и обратно»: теперь над морвокзалом торчит башня ну очень крутой гостиницы. И что город с этого имеет? Разве что изуродованный исторический ландшафт.

Я не впервые думаю о том, почему в нашей поэзии, и конкретно одесской, так мало моря. И снова прихожу к объяснению, знакомому по себе: трудно писать о том, что действительно любишь. Почти так же, как о тех, кого любишь. Особенно, если еще так фантастически повезло: предмет любви — вот он, всегда рядом и никогда вас не покинет. Разве что вы — его...

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста