+2

№69

Мигдаль Times №69

Высокое искусство смеха

Роман БРОДАВКО

Любовь к театру — болезнь неизлечимая. Любое вмешательство со стороны родных, друзей, педагогов обречено на провал. Если не мешать этой болезни развиваться, есть шансы, что в своей хронической форме она не только не будет угрожать моральному и физическому здоровью конкретной личности, но и укрепит его на долгие годы. Парадокс? С точки зрения медицины, вероятно, парадокс. Но когда мы прослеживаем творческие биографии артистов, всегда убеждаемся, что это — скорее правило, чем исключение из него.

Тот, кто называет бедность веселой, либо никогда не был беден, либо с помощью природного оптимизма, бодрости духа и беспечности пытается скрыть все то, что стоит за этим понятием. «В детстве мы постоянно хотели есть, а, смеясь, разыгрывая товарищей, играя с утра до позднего вечера на улице, пытались заглушить в себе чувство голода», — вспоминал уже в пожилом возрасте Роман Семенович Ширман. В годы гражданской войны и нэпа прокормить трех мальчиков: старшего Александра и близнецов Романа и Михаила родителям было трудно. Но их сумели воспитать людьми честными, духовно здоровыми, жизнестойкими. Мальчики не обижались, когда благополучные соседи называли их голодранцами и босяками. Они, если было нужно, умели постоять за себя и защитить слабого.

Очень многое из того, что братья Ширманы видели в детстве, они впоследствии перенесли на цирковую арену: чванство обывателя, «светское» хамство, бюрократическую показуху. Будучи настоящими одесситами, они впитывали юмор родного города, его неповторимые интонации, его дух.

Первым «заболел» искусством Роман. Так случилось, что на него обратила внимание солистка оперы Лидия Левиковская: нужен был маленький мальчик, который появляется в финальной сцене оперы Дж. Пуччини «Чио-Чио-сан», в которой она исполняла заглавную партию. Однако дебют Романа был неудачным: непоседливому мальчишке надоело слушать пение мадам Баттерфляй, и он посреди сцены убежал за кулисы. Но — свершилось: одесский мальчишка понял, что без искусства жить не сможет. В четырна-дцать лет Роман Ширман стал в оперном театре монтировщиком декораций, а, кроме того, выходил на сцену в качестве статиста. Тогда же он снялся в великом фильме С. Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин» — и не в массовой сцене, а в двух эпизодах.

За кулисами смышленый юноша все время кого-то изображал. «Цирк — и только!» — смеялись товарищи по монтировочному цеху, даже не подозревая, что в скором времени Роман действительно выйдет на манеж. Да и сам он все чаще и чаще задумывался над тем, что цирк — его призвание. «Сотрудник Ширман может стать отличным драматическим актером при соответствующей подготовке» — такую характеристику он получил в театре, заявив, что едет учиться в Москву.

Роман направился в столицу, но не в театральное училище: он решил поступать на курсы циркового искусства, однако на приемные экзамены опоздал. Возвращаться в Одессу сразу не стал. Прожил в Москве несколько недель. Ночевал на вокзалах, зато ежедневно, правдами и неправдами, попадал в московские театры.

Полный впечатлений, Роман вернулся домой и устроился униформистом в цирк. А вскоре дебютировал в номере «Полет с батутом», который готовили в Одессе известные цирковые артисты Алексей Бараненко и Леонид Тряпицын. Бараненко с успехом исполнял роль ловитора, а Тряпицын отлично прыгал на батуте. Кстати, он впервые исполнил на батуте тройное сальто-мортале. Роман Ширман, одетый в клоунский костюм, разыгрывал в это время целую сюиту: то смешно прыгал, выражая восторг от полетов, то изображал ужас, то «плавал» в воздухе... В конце номера Роман взлетал, переворачивался и его ловил Бараненко, стоящий на высоком мостике. Так в 1930 г. он стал артистом цирка.

Тогда же решили связать свою жизнь с цирковой ареной его братья — Александр и Михаил. Но, в отличие от Романа, им удалось поступить на курсы циркового искусства, вскоре переименованные в Московский цирковой техникум. В 1932 г. они окончили его и вошли в групповой номер жонглеров. Кстати, Александр и Михаил Ширманы вместе со своими партнерами впервые в нашей стране исполнили групповые переброски булавами.

(0)

В 1938 г. братья объединились и стали выступать под общим псевдонимом Шор как жонглеры. Но Роман Семенович продолжал мечтать о клоунаде. Сначала он уговорил братьев создать музыкальный номер. Немалую роль в этом сыграла его жена, Белла Ароновна, пианистка и аккордеонистка, до этого игравшая в джаз-оркестре Шико Аранова. Кроме нее, в исполнении номера принимала участие жена Михаила Ширмана, Анастасия Михайловна. Номер «Пять Ширман» состоял в том, что артисты играли на разных инструментах, сочетая это с комическими трюками. Успех был ошеломляющим.

(0)

Поверив в свои силы, братья Ширман задумали создать буффонадное трио, в котором у каждого из них была бы своя маска. Александр — резонер, серьезный, рассудительный. На манеже его звали Александров. Михаил Ширман, взявший псевдоним Конопенко, — этакий моряк сухопутного плавания, одесский типаж, в тельняшке, морской фуражке, добродушный, медлительный, но, как говорится, «у себя на уме». Лидировал в этом номере, конечно, Роман Семенович, выступавший под псевдонимом Чижиков. Он был исключительно одаренным клоуном, великолепно знавшим законы смешного. Не получив специального образования, Роман Ширман был высокообразованным человеком. Он постоянно изучал приемы цирковой и сценической буффонады, пантомимы, был одаренным режиссером.

С Ширманами работали такие известные авторы и постановщики, как Николай Эрдман, Юрий Благов, Борис Романов, Марк Местечкин... Вообще, в 20-30-е годы нашему цирку везло на талантливых авторов: в разное время в создании цирковых номеров принимали участие Владимир Маяковский, Назым Хикмет, Александр Афиногенов, Григорий Козинцев...

Здесь позволю себе одно отступление. Когда говорят об опасных цирковых профессиях, обычно имеют в виду акробатов, эквилибристов, дрессировщиков хищников. В условиях тоталитарного режима профессия клоуна не менее опасна. Клоун — всегда импровизатор. Одна острая «незалитованная»¹ реплика, едкая интонация, взгляд, намек — и... Увы, мы знаем не одну трагическую историю о судьбе комиков циркового манежа. Но не быть «острым» на манеже нельзя: если публика не реагирует на репризу, шутку, трюк, для артиста это означает провал.

У братьев Ширман провалов не было никогда. Из воспоминаний Юрия Никулина: «Они были подлинными кумирами манежа. А уж Одесса души не чаяла в своих земляках. В их творческой судьбе был период, когда они семь лет подряд выступали в этом городе, а успех буквально на каждом выступлении был неизменным. Случай, можно сказать, уникальный».

Особую славу Роману Семеновичу принесло антре «Свидетель», в котором он изображал возмущение по поводу хулиганского поступка. Какой-то нетрезвый гражданин оскорбил женщину. Свидетель волнуется, он в ярости, исполнен гражданского негодования: «Где общественность? Где милиция?» Однако этот человек — один из тех равнодушных обывателей, которые способны издали наблюдать за происшедшим, громко возмущаться, но при этом всегда оставаться в стороне.

Одной из ярких работ Романа и Михаила Семеновичей была сценка «До и после загса», в которой первый изображал сначала нежного жениха, а затем охамевшего мужа, а второй — влюбленную невесту и несчастную жену.

Втроем братья Ширман выступали тридцать шесть лет, до 1974 г. К тому времени Александру Семеновичу уже исполнилось шестьдесят пять, а близнецам — шестьдесят три. Семейную традицию продолжил сын Михаила Семеновича Анатолий, ставший клоуном. Правда, Роман Ширман и после 1974 г. продолжал выступать один. Кроме того, он был постановщиком многих цирковых программ, а также снимался в кино: в фильмах «Щелкунчик», «Белый пудель», «Произведение искусства».

В обыденной жизни Роман Семенович был скромным, доброжелательным человеком. Многие годы он дружил с Леонидом Утесовым, с Анатолием Папановым, с Николаем Черкасовым. Кстати, Роман Ширман сыграл не последнюю роль в том, что в Одессе появилась улица Утесова (в прошлом — Треугольный переулок, где родился Леонид Осипович). В числе ближайших друзей Р. Ширмана были Мария Миронова и Александр Менакер. Новорожденного Андрюшу с матерью из роддома забирал Роман Семенович — Александр Менакер в то время был на фронте. Андрей Миронов называл его «дядя Рома».

Талант имеет свойство проявляться самым неожиданным образом. Роман Семенович был страстным фотолюбителем. Стены его квартиры были увешаны фотографиями известных артистов эстрады и цирка: от Лазаренко до Никулина, от Райкина до Хазанова. Дальше — больше: Роман Семенович увлекся скульптурой, стал лепить из пластилина портреты своих близких, друзей, коллег. Он изобрел специальный состав, благодаря которому пластилин приобретал твердость и прочность, а затем покрывал фигурки красками. Галерея Романа Ширмана — это своеобразная летопись циркового и эстрадного искусства середины и второй половины XX века, запечатленная в малой пластике.

Может ли быть клоунское творчество высокоинтеллектуальным? Братья Ширман давно ответили на этот вопрос утвердительно. Они обладали тонким вкусом, в их номерах никогда не было и намека на пошлость, их остроумие было ярким и запоминающимся. Братья Ширман во многом стали основоположниками традиций, на которых выросло искусство многих артистов цирка. А в памяти тех, кто видел их на манеже, навсегда остались остроумными, неунывающими, яркими личностями.

————————--

Родные вспоминают, что он сильно тосковал по Одессе. Часто, не сказав никому ни слова, уходил надолго из дому, бродил по набережной Северного речного порта Москвы. Его тянуло туда в любое время года, но особенно осенью. Именно в эти дни ветер с залива напоминал Ширману легкий черноморский бриз.
Он вспоминал детство и «босяцкую» юность: они, трое братьев, сидя на заборе, «солеными» репликами провожали прохожих... Может, это пристрастие к острому слову, выразительному жесту, умение подметить в будничной жизни смешное и грустное, пошлое и показное, и не только рассмешить, но и заставить задуматься над шуткой, и привели братьев на цирковую арену?..

Вспоминает Сергей Юрский: «Я родился в цирковой семье: отец долгие годы был художественным руководителем Саратовского, Ленинградского, Московского цирков... На одном из представлений я впервые и увидел трио братьев Ширман. Я видел, наверное, все их интермедии, репризы, клоунады, но никогда не забуду одну. Называлась она, кажется, “Штапель”.
На сцену выходил Роман Ширман и старший брат Александр, он всегда изображал респектабельного шпрехшталмейстера, и радостно поздравлял Романа с днем рождения, а в подарок преподносил штапельную пижаму. Тот переодевался и выходил на манеж, как чучело: пижама была ему неимоверно велика, он в ней просто тонул. Надо было видеть, как Роман, поминутно запинаясь и падая, пытался в ней пройтись. Хохот стоял гомерический. “Не беспокойтесь, — говорил Александр. — Сейчас мы все исправим”. Братья запихивали пижаму в стиральную машину и через несколько секунд вытаскивали — рукава до локтей, куртка не застегивается, брюки — как спортивные трусики. Роман, рыдая, обращался к публике: “Кто же выпускает такую продукцию?” И тогда на манеж спускался с галерки Михаил Ширман — в костюме, в шляпе и с портфелем. Бракодела долго стыдили, но, не добившись ничего, сажали в ту же стиральную машину. Мгновение — и на манеж выбегал... лилипут — точная копия незадачливого руководителя, с портфелем и в шляпе. Трудно передать реакцию зала! Это был триумф, о котором мечтает каждый артист...»

Юрий Никулин из книги «Почти серьезно»: «Однажды мы остались на вторую программу в одном из цирков, и нам позарез потребовалась еще одна новая реприза. И я вспомнил репризу “Кампания” клоунов братьев Ширман, которую видел в Москве. Реприза несложная. Братья — Роман, Александр и Михаил — с шумом появлялись из главного прохода, держа в руках транспаранты. Они выкрикивали лозунги, призывающие к борьбе с курением: “Товарищ, брось папиросу! Никотин — это яд! Бросай курение!” Клоуны, сделав круг по манежу, замолкали. Они складывали на ковер транспаранты, садились на барьер и спокойно закуривали. Удивленный инспектор манежа обращался к ним со словами: “Что же вы, товарищи?! Только что призывали всех бороться с курением, а сами курите”. И Роман Ширман — самый смешной из братьев, выпуская клубы дыма, говорил: “Кампания окончена — перекур!”
Мы, зная незлобивый характер братьев Ширман, решили “позаимствовать” у них эту репризу, триумфальный успех которой я наблюдал в Одессе. Три раза прошли текст с инспектором, сделали транспаранты и вечером на премьере вышли на манеж. Сделали все вроде правильно. В конце репризы я четко сказал инспектору: “Кампания окончена — перекур!” А в зале мертвая тишина, никто не смеется. Мы смущенно ушли с манежа, как у нас говорят, “под шорох собственных шагов”. В антракте режиссер-инспектор сказал мне: “Что-то ты не так делаешь. У Ширманов, я их видел в Одессе, в конце были аплодисменты и смех”. На второй день решили повторить “Кампанию”. И снова провал. Больше мы эту репризу не делали. Георгий Семенович Венецианов, художественный руководитель Ленинградского цирка, старый и опытный режиссер, сказал нам: “Не ваша это реприза, ребята. Здесь нужно умение передать все существо показухи. У братьев Ширман даже их одесский говор работает на тему. Вы с вашим “флегматичным” характером им не конкуренты. Думайте и ищите...”»

(0)

Роман Семенович собирал снимки своих друзей-артистов. Стены увешаны фотографиями прославленных писателей, музыкантов, композиторов. Но именно клоуны вдохновили Ширмана на поиски новой пластической формы. И теперь их образы воплощены в ярких скульптурах, в колоритных рельефах, в картинах и коллажах. Он начал с себя, потом вылепил клоунское трио братьев Ширман. В центре стоит в золотисто-парадном смокинге Шура, обнимая клетчатого Ромашу и матроса Мишу с якорем на шее и спасательным кругом-брелоком на поясе... Позже появилась в коллекции фигурка знаменитого борца Ивана Заикина, давнего друга Ширмана. Коллекция насчитывает несколько десятков знаменитостей.

В последние годы жизни Роман Ширман с грустью говорил, что теперь все больше берет верх «немая клоунада», превращающаяся в незатейливое шутовство, а «зритель все чаще смеется над клоуном, а не вместе с клоуном». «Цирк становится немым. Непостижимо! Нет, я совсем не против талантливой пантомимы. Талантливой!.. Но вообще я за “говорящую клоунаду”. Сегодня же цирковой спектакль — это, как правило, стереотипный подбор полутора десятков отработанных номеров, связанных облегченными клоунскими репризами. Добавлю: в большинстве своем немыми».

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста