БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №81 > Дом, открытый для всех
В номере №81

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+4
Интересно, хорошо написано

Дом, открытый для всех
Интервью Инны НАЙДИС

В ноябре прошлого года в Музее истории евреев Одессы открылась выставка живописи Рут Розенблит. Инициаторами этой выставки выступили режиссер из Санкт-Петербурга, президент Ассоциации независимых театров-студий Соломон Трессер и одессит Владимир Тартаковский, который часто бывал в доме Стрельниковых-Розенблит.

И.Н. Владимир Александрович, расскажите, пожалуйста, о семье Стрельниковых-Розенблит.

В.Т. 1 сентября 1949 года я пошел в первый класс и впервые увидел Алешу и его мать Рут. С Алешиным отцом Владимиром Владимировичем я познакомился позже.
Учились мы в 47-й школе на Льва Толстого. А они жили рядом — на Нежинской, 61. Алеша был немного флегматичным, но выделялся своей индивидуальностью, и ребята к нему тянулись. Нас всегда очень радушно принимали в этом доме. Мать Алексея писала картины. Она была очень интересная, красивая женщина... И взрослые, и дети называли ее Рут, без всякого отчества.

В этом доме на стенах было много картин, пахло свежей краской. Владимир Владимирович всегда рисовал, давал и нам рисовать. Уже позже, когда Владимир Владимирович получил мастерскую, он занимался растиранием красок, и мы, дети, часто ему помогали. Рут тоже помогала. Кроме того, она была керамистом при художественном комбинате. Лепила, работала по батику.

Мы с Алешей и за одной партой сидели, и бедокурили вместе, и за девушками ухаживали... Раньше мальчики и девочки учились отдельно. Мы бегали в 3-ю, женскую школу, — на танцы. Сейчас это Мариинская гимназия.

ИзменитьУбрать
Портрет Рут.
Художник В. Стрельников
(0)

У Рут как-то так получалось, что она всегда была при нас, нас объединяла. Перекусили — и тут же она что-то показывала, учила нас английскому. Рут постоянно читала на английском. Книги брала в библиотеке на Екатерининской площади. Знала еще итальянский. В Америке они жили в итальянском квартале. Она, естественно, общалась в школе и на улице. И это позже ее спасло — во время оккупации, при румынах, она выдавала себя за итальянку.

У нее была приличная библиотека по искусству. На полках стояли старые, дореволюционные фолианты. Часть альбомов сохранилась и сейчас. Были нераспространенные в то время альбомы по восточному искусству — японскому, китайскому. Кроме того, Рут Арнольдовна была дунканистской. Она год провела в Москве. Училась во ВХУТЕМАСе. И одновременно танцевала — занималась у сестры Айседоры Дункан. А потом вернулась в Одессу — может быть, в связи с замужеством... В ее библиотеке был целый раздел по истории балета. Серьезные издания. До конца дней она следила за этим. Вышла одна очень хорошая книга об идейных течениях в балете, автор — Сурин. Это книга для специалистов — Рут, конечно, ее купила и читала.

И еще музыка. Было приличное собрание — несколько сотен пластинок, включая всю классику — музыкальную, оперную, балетную. Был клавесин, на котором Рут играла.

И.Н. А как Рут Арнольдовна попала из Америки сюда?

В.Т. Прабабушка и прадедушка уехали из России в Америку и жили там.

С.Т. В автобиографии она пишет: «Из семьи рабочих. Отец до 1932 года работал в Нью-Йорке гладильщиком у частных хозяев. Потом стал профсоюзным деятелем».

Рут родилась в Америке. Ей было лет 12-13, когда они сюда приехали в 1932-м, — она 1919 года рождения. Брату было лет 15. А младшей сестре — 8-9.

Семья приехала сюда по линии Профинтерна, голой и босой. Профинтерн — это была НКВДешная структура, руководившая мировым профсоюзным движением. Они приезжали по этим линиям, и их здесь всем обеспечивали — предоставляли жилье, трудоустраивали. С собой они не брали ничего. Это была такая социализация...

Здесь они проходили инструктаж и ездили «туда», когда их пускали, — собирали там соответствующую информацию.

И.Н. Отец Рут Арнольдовны тоже ездил?

С.Т. В Америку его не пускали. Но он мог ездить в какие-то другие страны, в Европу.

И.Н. В семье на эту тему когда-нибудь говорили?

В.Т. Об истории семьи раз-говоры начались уже позже, когда Алеша окончательно уехал из Одессы в Ленинград, женился. Потом Владимир Владимирович умер. Рут оставалась в этой большой квартире одна, с кошкой... Соседи были не очень доброжелательные. Я постоянно навещал ее. Это было уже на Екатерининской, с Нежинской они уехали в 1959 году. Кстати, до войны они тоже жили на Екатерининской, 25, в угловой части дома, под башней, на четвертом этаже.

Владимир Владимирович в первый период оккупации находился здесь. Он был, вроде бы, от «органов» оставлен: рисовал что-то на документах, делал печати на аусвайсах. Они жили тогда где-то в районе киностудии, в Шампанском переулке, прятались в каких-то щелях, катакомбах... Мать Рут, Сима, попала в облаву и пропала.
Рут была беременна. В августе она родила Алешу и в ту же ночь вместе с ним ушла из роддома. В ноябре ей не удалось избежать облавы, и ее вместе с ребенком в колонне погнали на Сухую балку. Чудом Рут уцелела, и с Алешей на руках добралась до квартиры на Екатерининской. Владимир Владимирович разобрал сбоку камина большую щель, в которой Рут
с ребенком четырежды спасались во время обысков.

Сразу же после вхождения Красной Армии в Одессу Владимира Владимировича призвали в войска. Он дошел до Вены. В армии работал при штабе художником, рисовал карты. После войны получил образование, по-моему, в Харькове или где-то в России, и в Одессе уже преподавал в Грековке.
Когда уже «можно было»,

я ей говорил: «Рут, может, уехать в Америку?». Она отвечала: «Нет. Зачем? Там никого и ничего нет, и моего там нет ничего».
Отец ее умер здесь. Неизвестно, умер или погиб — в 1938 году пропал по дороге с курорта. Он был профсоюзным деятелем, как Рут рассказывала, довольно значимой фигурой — областного значения...

С.Т. Их всех потом уничтожили, тех, кто приехал по линии Профинтерна.

И.Н. Что известно о брате и сестре Рут Арнольдовны?

В.Т. Старший брат Арон окончил МГУ, преподавал в вузе, дошел до уровня профессора. Он умер совсем недавно. А младшая сестра окончила наш гидромет. Здесь устроиться не смогла и уехала на Дальний Восток. Потом возвращалась сюда, снова не могла устроиться. Позже переехала в Калининград, преподавала там английский язык. И по сей день живет в Калининграде.

И.Н. Во время открытия выставки вы рассказывали, что у них в гостях часто бывали барды, и даже Иосиф Бродский...

В.Т. Это уже период после 60-х годов. Алексей после окончания института в Ленинграде пару лет преподавал в нашем пединституте, на худграфе. В этот период здесь было очень много бардов. Одесса была одним из аккумуляционных центров. Именно здесь зародился клуб авторской песни. Когда вся эта молодежь приезжала в Одессу, устраивались концерты у кого-то на квартире. У Стрельниковых часто собиралось довольно много народу — художники, поэты... Дом всегда был открыт для всех. А Бродского пригласили на киностудию в качестве сценариста. Это все потом сорвалось, но какой-то период времени он здесь провел. Мы все тогда были связаны с киностудией, подрабатывали на массовках. А после собирались у кого-нибудь, пели, водили гостей в катакомбы...

И.Н. Соломон, расскажите, пожалуйста, вы об этой удивительной семье — Стрельниковых-Розенблит.

С.Т. Я работал и дружил с Алексеем Стрельниковым. Он был художником и режиссером. Когда в 1987 году этому официально разрешили быть, Алексей создал театр, назывался он «Вертепный». «Вертепный театр» — это такая предтеатральная форма, вроде разновидности кукольного театра, где устроена коробка, которая символизирует ад, землю и рай. Перед тем как театр стал буржуазным, это была народная форма. Хотя у евреев он не был распространен, но мы брали старые еврейские тексты, разыгрывали фрагменты.
Алексей сам писал, точнее, переписывал пьесы — для школьного театра и другие. Театр был настолько универсален, что спектакль мог идти и в русле каких-то средневековых фестивалей, и даже игрался в Санкт-петербургской синагоге — силами школьников.
Этот театр просуществовал до смерти Алексея. Помимо этого мы проводили много всевозможных фольклорных фестивалей и всяких праздников.
Алексей рассказывал о своей семье, но попал я сюда, к сожалению, уже когда его мать умерла, — я приехал с Алексеем оформлять все эти юридические процедуры. А теперь вышло, что я и его душеприказчик. По его просьбе я распоряжаюсь наследием и отца, и матери. Есть сын Алексея, есть жена, но они не совсем здоровы...

ИзменитьУбрать
С. Трессер и В. Тартаковский
на открытии выставки
Рут Розенблит
(0)

И.Н. Наследие осталось в Одессе?

С.Р. Да. Иногда Рут в запале говорила: «Я жертва этого, заложница»... Она не переезжала в Петербург, потому что считала нужным все это сберечь — более 300 живописных работ Владимира Владимировича и весь ранний Алексей Стрельников. Алексей мотался по стране, по разным театрам — в Ленинграде, в Сибири, — а работы его оседали здесь. Разумеется, почти каждое лето они сюда приезжали. За те несколько лет, которые Алексей работал в «Артеке», собрался большой цикл крымских работ. Все это оставалось в Одессе.
Когда в 2001-м умерла Рут Арнольдовна, архивы были вывезены в Петербург. Часть картин находится у одноклассника Алексея, часть успешно продается в галерее. В 1981 году была большая персональная выставка Владимира Владимировича. Его работы есть в некоторых государственных музеях. В Музее Блещунова есть две работы... А вообще, такого «поместилища», которое бы всю семью пригрело, мы не нашли.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №81 > Дом, открытый для всех
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 06:26:45
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Всемирный клуб одесситов Dr. NONA Еженедельник "Секрет"