+10

№93

Мигдаль Times №93

ГРИФФИН, ШМУКЛЕР И ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС

Мордехай Рихлер (Канада). Перевод Шауля Резника (Израиль)

За столом у Розенов я рассказал о чудаке Шмуклере:
– Чего вдруг этот тип вообразил, что я еврей?
Хью и Ева молчали. Я занервничал:
– Ради всех святых, не подумайте ничего дурного.
От Розенов мы ушли раньше обычного.
– Угораздило же тебя вляпаться в историю, – недовольно заметила Джина.
Я застонал:
– Джина, дорогая, неужели ты думаешь, что Розены запишут меня в антисемиты? В конце концов, Хью – мой лучший друг...
– Был им, – прервала меня Джина.

Назавтра я обнаружил в почтовом ящике журнал «Еврейская жизнь». На его обложке было написано от руки: «С наилучшими пожеланиями, Л. Шмуклер, редактор». Я бегло пролистал невзрачную книжицу. Лайонель Гордон, «Евреи Монреаля». Д-р Исаак Цинглер, «Грэм Грин – интеллектуал­-
юдофоб». Переводы с идиша. И, наконец, самое неожиданное – «Стефан Цвейг и Леон Шмуклер. Из неопубликованной переписки».

Вечером ко мне подкрался Шмуклер.
– Вы получили журнал?
– Да, спасибо.
Шмуклер прижал палец к губам. Он извлек из портфеля красочно изданный альбом и протянул его мне:
– Он ваш. Человек, читавший Кафку, будет рад приобщиться к творчеству Марка Шагала.
– Не понимаю.
Шмуклер любезно пояснил:
– Не будете ли вы так любезны черкнуть пару строк о нашем великом художнике? Более того, во вторник у меня дома состоится очередное собрание еврейского литературного кружка. Вам предстоит сделать доклад.
Я перевел дыхание:
– На какую тему?
– Кафка и Каббала. Будет легкое угощение, – добавил Шмуклер.
Апартаменты Шмуклера располагались на улице Урбана. Стены гостиной были украшены портретами гигантов мировой словесности. Лев Толстой скорбно взирал на стол, уставленный разнообразсель Пруст.
Меня представили жене Шмуклера, дородной женщине с двойным подбородком. Дочь Шмуклера Ребекка не сводила с меня глаз.
Я вручил хозяину дома статью о Шагале.
– Леон, – одернула его госпожа Шмуклер, – не отвлекайся на посторонние вещи во время еды.
Шмуклер просмотрел мою статью и сложил ее вчетверо:
– Очень мило. Вот только заголовок – «Мистика многоцветья». Суховато, не правда ли? Впрочем, это поправимо.
Раздался звонок, и супруги устремились в прихожую. Я остался наедине с Ребеккой.
– Ваш отец, – вежливо сказал я, – должно быть, очень талантливый человек. Это так нелегко – посещать колледж и редактировать журнал.
Ребекка вспыхнула:
– «Мир женщины» – это журнал. А «Еврейская жизнь», тираж 800 экземпляров, распространя­ется в Канаде, США и Австралии – не журнал, а престижное общественно-политическое издание. Кстати, сколько времени продлится ваш доклад?
– Не могу сказать точно.
– Моя мама не выносит болтунов. Будьте лаконичны, Морти.
Старик в пенсне потянул меня за рукав:
– Я – доктор Исаак Цинглер, поэт.
– Вы врач?
– Да. Как и Чехов, – ответ­ствовал Цинглер.
Шмуклер произнес вступительную речь. Все зааплодировали. Я поклонился. Младенец миссис Кербер отчаянно заревел.
В конце лекции я поинтересовался, будут ли вопросы. Гордон с готовностью поднял руку:
– Мистер Гриффин, мой сын Лайонель учится в университете. Он хочет стать профессором. Скажите, на какую зарплату он может рассчитывать?
После того, как все разошлись, Шмуклер похлопал меня по плечу:
– Вот видите, как приятно быть в кругу своих.
Я разозлился:
– Зарубите себе на носу раз и навсегда: я – не еврей!
– Как хотите.
С этими словами Шмуклер осторожно закрыл за мной дверь.

Вернувшись домой, я первым делом подошел к зеркалу в передней и начал изучать собственную физиономию.
– Мортимер, – донесся из спальни голос Джины, – что ты там делаешь?
«Мортимер вполне может быть еврейским именем», – подумалось мне.
– Джина, – взмолился я, – неужели я похож на еврея?
Моя жена зевнула:
– Ни капельки.
– О’кей. Тогда завтра я расставлю все точки над i.
– Что ты собираешься предпринять? – забеспокоилась Джина.
– Устрою погром.
Утром я набрал телефон Шмуклера.
– Господин Шмуклер уехал в Торонто, – прозвучало на другом конце провода.
Я вскипел:
– Шмуклер, не отпирайтесь, я узнал ваш голос!
– А, это вы, Гриффин. Я был уверен, что звонит Левин из типографии.
– Шмуклер, немедленно приезжайте ко мне! – приказал я.
Через час явился Шмуклер. Я разложил на письменном столе паспорт, водительские права, свидетельство о браке, страховой полис и чековую книжку:
– Убедитесь.
– В чем? – невозмутимо спросил Шмуклер.
– В том, что человек, сидящий перед вами – Мортимер Лукас Гриффин, протестант.
Шмуклер бросил недоверчивый взгляд на документы:
– А как насчет вашего отца? Он вполне мог сменить фамилию задолго до вашего рождения. Что скажете?
Я в изнеможении рухнул на диван.

(0)

Поздно ночью мне позвонила Ева Розен:
– Мортимер, я видела твою статью о Шагале в «Еврейской жизни». Как тебя угораздило озаглавить ее «Наш ответ Пикассо»?
– Я зарежу этого Шмуклера! – заорал я в трубку.
Через пару дней дома меня поджидала записка: «Не могу жить с лицемером. Прощай. Джина». Я в отчаянии выбежал из квартиры и наткнулся на Шмуклера. В уголке его рта поблескивала сигара.
Я схватил Шмуклера и затряс:
– От меня ушла жена! Вы понимаете это?
Он грустно кивнул:
– Смешанные браки никогда не приводят к добру.

Все это произошло ровно два года тому назад. Недавно я повторно женился. На свадьбе Исаак Цинглер зачитал поэму:
Обопрись же, невеста в Сионе,
На плечо жениха-иудея!
Ребекка и я счастливы. Теперь на титульном листе журнала «Еврейская жизнь» значится: «Под редакцией Л. Шмуклера и М. Гриффина». С Б-жьей помощью, весной мы увеличим тираж вдвое.
Мои старые друзья забыли обо мне. Изредка названивает Хью, но мне не по душе его ассимилянтские настроения.
Рис. А. Коциевского

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста