Юрий Штерн – кандидат медицинских наук, психолог, психотерапевт. При этом еще и творчески одаренный человек: он автор эссе, критических и философских заметок, повестей, рассказов, стихов, отличающихся своеобразной стилистикой, а также профессиональный фотохудожник.
За дверью – тихие шаркающие шажки, частые и какие-то, что ли, веселые. Ведущему конструктору показалось, что отворил ему мальчик. Недомерок на два аршина (140 см). Худ, прозрачен, морщинист. Личико что печеный картофель... не то печеное яблоко, обсыпанное сахарной пудрой. Блеклая желтоватая кожица с тонкими извивами голубых жилок. Огромные синие глаза с недетскою влагой. Нет, полсотни уже «разменял»... Длинный черный сюртук, вытертый и лоснящийся. Черные брюки. Стоптанные домашние туфли. Вышитая бисером бархатная ермолка. По краю – жемчужины. «Вроде бы натуральные? – подумал ВК (Ведущий конструктор Вадим Константинович). – И шевелюра – прямо огонь!»
– А-а... проходите, молодой человек! – улыбался рыженький старичок. – Сосед про вас говорил... Сейчас будет чай. Раздевайтесь! – И взмахнул ручками, желая помочь.
– Спасибо! – смутился ВК. – Только какой же я молодой? Сорок семь стукнуло...
– И что? Хотите сказать – старый?.. А как вы думаете, сколько мне?
– Вам? Лет шестьдесят...
– Девяносто четыре! – выпалил старичок.– Знаете, когда я жил в Конотопе, у нас был замечательный город, замечательные люди... Ах, что за люди в Конотопе!.. Ну, не стойте столбом! Снимайте свою меховую шапку, свое английское кожаное пальто... У вас хороший вкус. Я же понимаю!.. Надеюсь, мой чай вам тоже понравится. – И пригласил к столу.
– Так в чем проблема, молодой человек?
– Видите ли... э-э-э...
– Называйте меня Моисей Соломонович. А хотите – ребе. Мне будет приятно. Здесь евреев почти нет. А которые есть, сплошь атеисты. Как ваш сослуживец – мой сосед, который вас рекомендовал... Вы тоже неверующий?
– Да, ребе. Бывший православный. Даже некрещеный.
– Таки так. А в чем ваше дело?
– Понимаете, Моисей Соломонович, я изобрел самолет...
– Простите. – И ребе потупился. – А что такое самолет?
– Самолет? – ВК удивился. – Ну, летательный аппарат...
– Знаете, – опять заулыбался раввин, – когда я жил в Конотопе, у нас тоже были самолеты. Это растение такое. Дерево. Американский клен. С него и сыплются семена – самолетики. Ветер разносит, а на другой год – побеги из земли. Изобретать ничего не надо... А вы, значит, изобрели?
Древний конотопский раввин обитал в трех минутах от летного поля, от аэродрома, пусть сверхсекретного... Да какой забор ни поставь, неба не загородишь. Все видно и слышно!
– Самолеты, которые в небесах, – уточнил ВК. – Людей возят и грузы. Воздушный транспорт.
– А-а! – обрадовался раввин. – Воздухоплавательный аэроплан!
– Вот-вот. Хотя терминологически несколько устарело. Теперь принято говорить самолет.
– О-о-о! Это неважно, молодой человек! – Ребе воздел указательный палец. – Я сейчас!
Подошел к буфету. Подвинувши стул, вскарабкался маленькими ножками. Открыл дверцы, застекленные зеленой смальтой с оранжевыми перемычками. Достал пыльную полупорожнюю бутылку и две стебельковые рюмочки.
– Я знал, я догадывался, что у моего соседа – замечательный друг... Изобрел воздухоплавательный аппарат! Позвольте вас поздравить! – И на удивление твердой рукой наполнил хрустальные емкости. – По такому случаю и в моем возрасте невредно... Ах, какие талантливые, какие замечательные люди есть на земле!.. В Конотопе соседствовал я с Пиней Гельманом... нечеловеческой силы мужчина, кузнец... Лехаим, бояре! – Ребе пригубил, посмаковал и, лихо задрав огненную шевелюру, опрокинул в себя, придерживая ермолку. – Так в чем же загвоздка? Праздновать надо, если целый самолет изобрели!..
– Ребе Моисей Соломонович! В том и беда, что не целый...
– Как? Только половину?
– Да нет. У самолета при испытаниях отваливается хвост. Машина разбивается. Гибнут люди.
– А в чем причина?
– Вер вейс, как говорит мой помощник и ваш сосед. Тысячу раз проверено. Инженерные расчеты, материал... Сборка – комар носа не подточит!.. Друг мой, сосед ваш, затем нас и свел, чтоб горю помочь: мол, вы, ребе, – мудрый человек... что-ничто присоветуете... Есть, понимаете, приказ правительства: лететь мне вместо пилота... сам чтобы испытал...
– Вот что, молодой человек! – сказал ребе. – В Конотопе у меня были свои евреи, которые приходили с бедой и заботой. Почему бы и вам не поведать мне все как есть? Что такое ваш самолет? Как устроен? Чем отличается от тех, которые не падают, не разбиваются?
– Ну что же... – Ведущий конструктор задумался. – Листочек-другой найдется?
– А как же! Когда я жил в Конотопе, то взял за правило иметь немножко свободной бумаги.
Засеменил к резному письменному столу, извлек из ящика пожелтевшую школьную тетрадку с усатым профилем. «Небось, довоенная?» – подумал Ведущий конструктор.
– От внучки осталась, – вздохнул ребе. – В сорок первом застряла в Киеве... Берите! Берите для дела. В Конотопе я всем помогал: и специалистам, и неспециалистам... Такая работа!
– Смотрите сюда, Моисей Соломонович! – Твердой рукой изобразил Ведущий конструктор два силуэта. – Который справа – летает себе да летает. А левый... левый покрутится малость под облаками, и вот здесь, – начертил угловатую пунктирную линию, – здесь – отлом... облом... хвост по неизвестной причине отрывается...
– По неизвестной? Как же по неизвестной? – Раввин выхватил карандаш. – Смотрите сюда вы! – Карандаш заметался меж двух силуэтов. – Даже на глаз видно! Правый будет летать, хотя и некрасивый! А ваш – само изящество... Где ж ему выдержать такие нагрузки?!
Глаза сияли. Терминологию схватывал старик на лету: «угол атаки», «встречный поток», «тангаж», «горка»...
– Хоть тресните, молодой человек, ваш самолет не выдержит «горку»!
– Это почему?
– Ну, посмотрите сами! Любой мальчишка, любой босяк в Конотопе...
– Да почему? – не унимался Ведущий конструктор. – Почему?!
– Молодой человек! – торжественно произнес ребе. – Я старый конотопский раввин. Образования в вашем деле, сами понимаете, не имею. И слов подходящих тоже... Я должен его увидеть. Собственными глазами! Тогда, слава Создателю, глядишь, и сумею что-нибудь объяснить.
Услышав нелепую (а может быть, и шпионскую?) просьбу, Ведущий конструктор Вадим Константинович засмеялся:
– Хорошо! – говорит. – Покажу самолет!
Подпершись старческим кулачком, как рыжий взъерошенный воробушек, ребе взирал на истребитель хищным ястребиным оком.
– Так, молодой человек! Где ваш кривой облом? Нарисуйте. Имеете мел?
Плюя на пожарную безопасность, рабочие давеча топили «буржуйку», и, потоптавшись в ангаре, нашел Ведущий конструктор угольный блестящий огрызок. Скрипя и царапая, провел черную зигзагообразную линию.
– Дорога идет зигзугой, – пробурчал ребе. – Все правильно? Точно? Аккурат здесь?
ВК полистал блокнот и кивнул.
Старик хмыкнул, не скрывая радости. Гнусаво пропел короткую заунывную мелодию и хлопнул себя по бокам.
– Молодой человек, вы спасены!.. Имеете коловорот?
– Нет, – засмеялся Ведущий конструктор, – не имею.
– Варум, фар вос, как сказал бы ваш друг и помощник. Почему?.. Когда я жил в Конотопе, у меня в сарае, в плотницком коробе, лежали себе инструменты. А вы делаете такую машину – и без коловорота!
– Поищем электродрель...
– Это заменит?
– Коли найду, наверно...
– Ищите!.. Умеете пользоваться?
Ведущий конструктор вернулся к самолету, волоча длинный провод в резиновой оболочке. Нажал курок. Дрель завизжала надсадно и тонко. Ребе вздрогнул, но тотчас оправился.
– Вот здесь! – И веско ткнул указательным пальцем.
– Что – здесь? – не понял Ведущий конструктор.
– Дрелюйте.
– Да вы что? Шутите? – И запнулся. – Тут слабое место... А если еще буравить...
– Дрелюйте, я вам говорю!
ВК засмеялся, старательно уродуя фюзеляж. Просверлил по периметру 94 отверстия – вдвое больше своего возраста, но ровно столько исполнилось ребе, – украсил самолет 94 дырками и весело покинул стремянку.
– Молодой человек! Вы самый талантливый, смелый и умный из всех людей, что встретились мне за девяносто четыре года... Я очень боялся, что не послушаетесь.
– Вы правы, ребе... чистое безумие.
– Нет, молодой человек! Когда я жил в Конотопе, евреи не пренебрегали моими советами. Потому что Талмуд зря не скажет... Знаете, что такое «будь, как вода»?
– Скоро я сам превращусь и в воду, и в землю...
– Фу, какие отчетливые глупости!.. Вам известно, что такое самолет, и неизвестно, что такое Талмуд. А Талмуд говорит: «Будь, как вода, принимающая форму сосуда». Вы поступили мудро. Как вода... Когда вам лететь?
– Послезавтра утром.
– Я буду за вас молиться.
Ведущий конструктор не помнил, что случилось в полете. После, когда крутили пленку, не узнавал себя. Голос чужой, по-дикторски четкий, отрывистый. Ревели турбины, приглушенные изоляцией.
– Высота пять триста, – отчетливо и чеканно сказал диктор.
– Начинаю тангаж. Сзади слабая вибрация. – Прошуршала пятисекундная пауза.
– Начинается... – Пауза в 15 секунд.
– Тангаж закончил. Полет нормальный. – Пауза.
– Поехал в горку. – Пауза. Шумное дыхание на фоне турбин.
– Иду в горку. Полет нормальный. – Пауза.
И чужеродный диктор вдруг задохнулся. – Горку закончил. Полет нормальный.
Серая лента посадочной полосы как бы вернула сознание.
«А ведь живой! – Ведущий конструктор ВК (Вадим Константинович) пошевелил пальцами. – Живой!.. И самолет цел, слава Создателю!.. Неужто дырочки? Значит, старик в Талмуде вычитал что-то такое...»
Колеса запрыгали по бетону, постепенно замедляя скорость.
Дверь отворилась, будто раввин ждал.
– Ну как?
– Ничего не понимаю! – Ведущий конструктор подхватил старика на руки. Так и нес маленького раввина, как в люльке. Поставил перед собою на стол. – Ничего не понимаю!.. Вы даже не знали, что такое самолет...
– Это правда, молодой человек. Я таки не знал. Но хорошо знаю Талмуд. И немножко жизнь.
– А при чем дырочки?
– Ой, молодой человек! Сейчас мы сравнялись ростом. По вашей милости я стою на столе и говорю вам прямо в лицо: Талмуд и дырочки – одно и то же. Не в буквальном смысле, конечно... Если бы я не знал Талмуд, то не знал бы, что такое жизнь. Если бы не знал жизнь, не обращал бы внимания на некоторые маленькие мелочи, очень порою важные. И не запомнил бы, что в далекие времена, до семнадцатого года, туалетная бумага у нас в Конотопе была в свободной продаже. И ни за что – подчеркиваю: ни разу, ни за что и никогда! – не отрывалась по дырочкам. Дырочки, молодой человек, – самое прочное!
И оба они, раввин и Ведущий конструктор, – друг против друга, нос к носу – захохотали.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
