В английских газетах его называли «благодетелем человечества» и «великим филантропом». Одна из газет писала: «Сейчас поистине век молодых людей, – хотя доктор Хавкин уже так много сделал по профилактике самых опасных болезней, ему еще нет сорока лет. И будучи красивым, среднего роста и хорошо сложенным, он выглядит еще моложе. В его чертах нет ничего семитского. Его никогда не примешь за того, кем он является – за русского еврея. Его английский безупречен, хотя он говорит с запинками, как будто бы переводя со своего языка. Держится он спокойно и серьезно. Все его поведение характеризуется скромностью, которая является признаком настоящего величия». «У него редкостно интеллигентное лицо», – добавляла другая газета.
Среди документов архива, который находится в Иерусалиме, в Национальной библиотеке, есть подписанное одесским раввином свидетельство о рождении 15 марта 1860 года в семье Аарона Хавкина, мещанина, сына Маркуса-Вольфа.
Через некоторое время после рождения сына большая семья учителя казенной еврейской школы Аарона Хавкина переезжает в Бердянск. Думается, что до семи лет, в хедере, мальчика звали Маркусом или Вольфом, но в гимназии он уже фигурировал под именем Владимира.
Соученик Хавкина, народоволец Нахим Геккер в своих воспоминаниях «Революционные кружки в Бердянске (1879-1879 гг..)» писал, что гимназисты под влиянием директора гимназии Феодосия Яковлевича Вороного «усердно занимались науками, предвкушая скорое усовершенствование в университете, о котором они мечтали с жаром и увлечением молодости». Судя по всему, именно в Бердянске Хавкин проникся не только интересом к науке, но и мечтой установить в мире социальную справедливость.
Для учебы в университете нужны были средства. 10 рублей в месяц согласился давать Владимиру старший брат, а 20 копеек в день на обед давал неимущему студенту университет.
Итак, в 1879 году Владимир Хавкин поступает на естественное отделение физико-математического факультета Императорского Новороссийского Университета. Преподавали там великие ученые Сеченов, Ковалевский, Мечников, Умов.
Лаборатория профессора Мечникова стала для Владимира вторым домом. Новороссийский университет в 80-е годы XIX века был учебным заведением, в котором учились молодые люди различного происхождения. Шумный, полный социальных контактов университет отражал все процессы, бурлившие в обществе.
Несмотря на то, что Владимир, по свидетельству современников, был человеком молчаливым и сдержанным, он оказался в числе зачинщиков студенческой демонстрации и подлежал исключению. Лишь благодаря ходатайству И.И. Мечникова Хавкину позволили продолжить учебу. Неблагонадежный студент попадает под гласный полицейский надзор.
В Бердянском краеведческом музее хранится фотокопия письма одесского градоначальника Таврическому генерал-губернатору от 28 мая 1880 года, в котором говорится, что «...состоящему под гласным надзором полиции по подозрении в неблагонадежности студенту Императорского Новороссийского университета Владимиру Хавкину разрешен отпуск для поездки на летнее вакационное время к родителям в город Бердянск»1. В связи с этим должен был быть организован надзор за пребыванием Хавкина в городе.
После убийства народовольцами Александра II по южным и западным губерниям прокатилась волна погромов. Воскресным утром 3 мая 1881 года она докатилась до Одессы. Погромщики с ломами и топорами бродили по улицам, грабили и разоряли еврейские дома. В ответ на бездействие правительства 4 мая молодежь организовалась в группы самообороны и дала отпор погромщикам. Вот тут власти отреагировали. Почти 800 человек были арестованы и загнаны на угольные баржи. Хавкин был схвачен с револьвером в руках. Жандармы пытались обвинить юношу в организации вооруженного нападения на «мирных граждан», однако студенты, вызванные в качестве свидетелей, не выдали товарища. Хавкина отпустили.
Постепенно, будучи гуманистом и не приемля методы террора, Хавкин охладевает к «Народной воле».
Новые неприятности сваливаются на него после решения об уходе из университета всех прогрессивных профессоров, включая И.И. Мечникова. 95 студентов, включая Владимира, подписывают письмо ректору с протестом против его управления. Разумеется, вслед за этим, последовало исключение из университета.
Попытки перевестись в Петербургский университет не увенчались успехом.
Наконец, в марте 1884 года упорный студент блестяще сдает экзамены (экстерном – как «стороннее лицо») и защищает диссертацию. В обстановке негласного политического надзора, молодой ученый пишет статьи, исследовательские работы по зоологии, оспаривает учение Дарвина, чем вызывает бурный протест аудитории.
Стремительный рост бактериологии сопровождался великими открытиями. Пастер нашел средство борьбы с сибирской язвой, Роберт Кох обнаружил возбудителя чахотки. В 1884 г. Пастер уже лечит бешенство с помощью прививок.
Чтобы избежать тотального надзора и притеснений, Хавкин принимает решение покинуть родину. В 1888 году он становится приват-доцентом Женевского университета в Швейцарии.
1889 год, Париж – должность младшего библиотекаря в Пастеровском институте, полученная Хавкиным по протекции Мечникова.
Стремясь поработать в лаборатории до открытия библиотеки, Владимир вставал на рассвете, а после окончания рабочего дня снова возвращался в лабораторию. Пожалуй, единственным развлечением для него в этот период служила скрипка.
Поначалу трудно было найти свой путь в науке. Хавкин искал свою тему. Вскоре сама жизнь подсказала проблему, решение которой прославило его имя.
Эпидемия холеры бушевала по всему миру… В 1892 году она ворвалась в Россию и распространилась с большой скоростью. Используя опыт, накопленный его новым шефом в Пастеровском институте Пьером Эмилем Ру при разработке противодифтерийной вакцины, Хавкин решил задачу создания вакцины противохолерной. В результате многомесячного труда, проведя множество прививок животным и птицам, пробуя температурную обработку холерных культур, ученый, наконец, добивается получения после вакцинации абсолютного иммунитета.
Эпидемия добралась уже до столицы Франции. Ру вначале воспротивился проверке вакцины на людях, однако 400 смертельных исходов страшного заболевания, зарегистрированные в предместьях Парижа, поколебали его решимость, и он уступил.
Хавкин спешил. Он работал в лаборатории безвыходно. И вот, 18 июля 1892 года, когда в институте не было возможностей испытать эту вакцину на лабораторных животных, доктор Хавкин, никого не спросив, ввел ее себе. Спустя шесть дней доктор Явейн впрыснул Хавкину вторую вакцину, уже живую колонию. Лихорадка продолжалась лишь немногим более суток. Вечером 25 июля Хавкин твердо знал – вакцину можно использовать, она безопасна для человека. И вслед за ним в качестве объекта для испытаний предложили себя трое его друзей – русских политэмигрантов. Была найдена та концентрация возбудителя холеры, которая, не убивая, вырабатывала в организме человека стойкий иммунитет.
30 июля Хавкин доложил об этих опытах на Биологическом обществе в Париже.
Хавкин предлагает России остановить эпидемию, уносящую тысячи жизней. Но Российское правительство отказывается от помощи. За три месяца от эпидемии в России погибли около 300 тысяч человек. Не захотели принять вакцину Хавкина в Испании и Франции. Многие ученые объявили идею вакцинации ошибочной и даже опасной. Возможно, прославленные медики Европы просто не желали мириться с тем, что мир может спасти рядовой ассистент лаборатории, к тому же выходец из России.
Но открытие Хавкина пригодилось другой стране. В Индии свирепствовала очередная эпидемия холеры, и Английское правительство предложило ученому отправиться в колонию и занять там пост государственного бактериолога. Хавкин согласился без раздумий.
Зимой 1892 года Владимир Хавкин прибыл в Калькутту. В общей сложности он провел в Индии 22 года своей жизни. С собой он привез уверенность в успехе вакцинации и наладил производство противохолерной вакцины в лаборатории, предоставленной ему Вильямом Симпсоном, главным санитарным врачом Калькутты. Естественно, что в густонаселенной Индии с множеством социальных и религиозно-этнических противоречий возникало и большое количество организационных и производственно-технологических трудностей. Прививки требовали немалых затрат, что вызвало недовольство властей. Сопротивление самих индийцев вынудило Хавкина устроить демонстрацию прививок на себе и своих коллегах, индийских врачах. Это позволило привить первые 116 человек в деревне уже охваченной болезнью. В результате никто из них не заболел.
За время работы в Индии, благодаря усилиям ученого, было привито 72 тысячи человек. В результате массовых вакцинаций всех слоев населения резко снизилась смертность по всем регионам страны.
Незадолго до своей смерти Луи Пастер произнес пророческие слова: «…придет день, когда предохранительные меры, которые предпринимает один из моих учеников, остановят страшные бичи, терзающие человечество: бубонную чуму и желтую лихорадку».
Спустя полтора года бывший сотрудник Пастеровского института, бактериолог индийского правительства Владимир Хавкин создал первую в мире вакцину против чумы.
Чтобы быть уверенным в безопасности больших доз разработанной им вакцины, Хавкин проверил ее на себе.10 мл сильной вакцины оказались в четыре раза большей дозой, чем та, которую вводили потом жителям Бомбея.
В основу своей практической деятельности Хавкин положил создание в организме человека таких условий, при которых вырабатывается прочный иммунитет. В перспективе – ко всем инфекционным заболеваниям. Так сложилась методология «русского» доктора Хавкина. Он шел путем, предначертанным учеными с мировыми именами – Луи Пастером, Ильей Мечниковым, Пьером Ру...
Благородство, самоотверженность, высочайший профессионализм Хавкина завоевывают сердца людей. Его имя становится широко известно, его называют «великим белым целителем».
Но не все было гладко в научной жизни великого бактериолога. 30 октября 1902 года в одной из деревушек после вакцинации несколько крестьян умерли от столбняка. Следствие доказало, что все они получили лекарство из одной бутыли. Причина трагедии была не в вакцине, а в ошибке тех, кто проводил вакцинацию. Но в случившемся был обвинен директор лаборатории Владимир Хавкин. В мае 1904 года Хавкин покинул Индию, прибыл в Лондон. Лишь через три года индийское правительство принесло ученому свои извинения и признало его невиновным. В 1907 году Хавкин вернулся к своей работе в Калькутте. В 1915 году, выйдя на пенсию, великий микробиолог вернулся из Индии в Европу.
В 1925 году Бомбейская бактериологическая лаборатория была преобразована в Центральный институт иммунологии имени В.А. Хавкина.
В 1927 году ученый побывал в родном городе, посетил университет, дом №38 по улице Коблевской, в котором жил, будучи студентом, и соседний дом, в котором помещалась одесская Пастеровская станция. Посетил семью Я.Ю. Бардаха, одного из создателей этой станции и первого в России врача, испытавшего на себе антирабическую (против бешенства) пастеровскую вакцину.
Владимир Аронович навестил свою сестру в далеком Барнауле, где она обосновалась после замужества...
Побывал Хавкин на официальных встречах с деятелями советского режима. Встречался с евреями, занимавшими высокие должности и посты. С удивлением он рассматривал новую жизнь евреев, доведенную до идеологического блеска и радужного многоцветия... и не верил в их будущее на этой, чужой для них, земле. Многое для него было новым и непонятным – и еврейские сельхозкоммуны на Херсонщине, и еврейские колхозы в Крыму и на Днепропетровщине. Улыбку вызвали названия еврейских колхозов – Сталиндорф... Лениндорф... Калининдорф...
Весной 1928 года Хавкин был приглашен заведовать лабораторией в Лозаннском университете.
26 октября 1930 года, на 71 году жизни окончил свой жизненный путь великий бактериолог доктор Хавкин. Похоронили его на еврейском кладбище в Лозане.
Его глубокий духовный мир был непостижим для современников, он был замкнутым, скупым на эмоциональные проявления человеком, общавшимся лишь с узким кругом друзей.
О его пути к иудаизму известно мало. В своей статье «Апология ортодоксального иудаизма» Хавкин говорит о том, что приверженность к религиозному образу жизни является единственной возможностью сохранения еврейского народа. «Всегда, что бы я ни делал, я понимал, что бремя ответственности, которое несет мой народ, постоянно лежит и на моих плечах. Эта мысль была моей путеводной звездой в течение всей жизни».
Все свои сбережения, а именно 168852 швейцарских франка, он поместил в банк, распорядившись отчислять процент от этих средств в фонд помощи изучению иудаизма в иешивах и начальных религиозных школах.
——————————————————
«...Я поместил в банк деньги в форме ценных бумаг. Проценты от этих средств следует отчислять в фонд помощи изучению иудаизма. Помощь должна оказываться в виде субсидий иешивот и начальным религиозным школам (Талмуд-Тора) в Польше, Галиции, Румынии, Литве, Венгрии и других странах Восточной Европы.
...Считаю своим долгом подчеркнуть, что эта материальная помощь никоим образом не может служить средством давления на иешивот с тем, чтобы они в чем-то переменили порядок или содержание занятий. К примеру, я лично полагаю, что такие предметы из области естественных наук, как физика, химия, биология, геология, космография, есть полезное прибавление к основной учебной программе иешивот. Выйдя из стен иешивот, учащиеся, благодаря знакомству с этими дисциплинами, не будут ослеплены, как это бывает иной раз, достижениями светской науки и не перечеркнут с такой легкостью великую важность знаний, приобретенных в иешиве. Уместно также подумать, что было бы хорошо и полезно, если бы учеников иешивот обучали какому-нибудь ремеслу, вроде работы часовщика или ювелира, или другому прикладному делу, как в древности это было заведено у благословенной памяти мудрецов наших. В дальнейшем это было бы средством кормиться собственным трудом, избегнув нужды и нищеты. Однако, сколь ни разумно развивать эту идею как справедливую, мне известно, что некоторые руководители иешивот считают ее вредной. Поэтому я снова подчеркиваю их полную свободу в этом вопросе, равно как и то, что материальная помощь не может быть использована в качестве средства изменить их волю.
Субсидируемым иешивот следует помогать делом и советом исключительно с согласия их руководителей и в таких вопросах, как режим в общежитиях, форма одежды, гигиена и т.п.
...Решающая гарантия существования еврейских общин во все времена (и, особенно, сейчас) – то, что они выдвигали духовных предводителей, уважение и преклонение перед которыми было основано на их великих познаниях в Торе. Религиозные школы и училища – а лишь они готовят духовных лидеров, преподавателей и раввинов, чей авторитет для миллионов евреев Восточной Европы незыблем, несмотря на разруху и потрясения, – и есть эти очаги традиционного воспитания, питающие в продолжение многих поколений интеллектуальную и нравственную жизнь еврейского народа. Их нужды и мытарства известны всякому, кто там бывал: в подобных условиях им приходится продолжать свое дело – и поэтому я считаю своим долгом составить данное завещание. Осталось лишь выразить пожелание, чтобы за мною последовали другие, дополнив и улучшив положенное мною начало». (В. Хавкин)
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
