БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №55 > «Темницы рухнут, и свобода...»
В номере №55

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+1
Интересно, хорошо написано

«Темницы рухнут, и свобода...»
Подбор материала Ольги КСЕНДЗЮК

Отец Ларисы Богораз-Брухман, член партии, участник гражданской войны, был репрессирован в 1936 г., когда дочери было 7 лет. В 1950 г., окончив филфак Харьковского университета, Лариса вышла замуж за Юлия Даниэля и переехала в Москву. Училась в аспирантуре, преподавала, защитила диссертацию, но в 1978 г. была лишена ученой степени. Только в 1990 г. ВАК пересмотрел решение.
Богораз знала о «подпольной» литературной работе своего мужа и А. Синявского. В 1965 г., после их ареста, она, вместе с М. Розановой, активно способствовала перелому общественного мнения в пользу арестованных писателей.

«Я была счастлива в своей жизни»

Отец Ларисы Богораз-Брухман, член партии, участник гражданской войны, был репрессирован в 1936 г., когда дочери было 7 лет. В 1950 г., окончив филфак Харьковского университета, Лариса вышла замуж за Юлия Даниэля и переехала в Москву. Училась в аспирантуре, преподавала, защитила диссертацию, но в 1978 г. была лишена ученой степени. Только в 1990 г. ВАК пересмотрел решение.
Богораз знала о «подпольной» литературной работе своего мужа и А. Синявского. В 1965 г., после их ареста, она, вместе с М. Розановой, активно способствовала перелому общественного мнения в пользу арестованных писателей.

ИзменитьУбрать
(0)

В. Игрунов считает, что причины прихода Л. Богораз в диссидентство изначально были частными — арест мужа и чувство ответственности перед сыном. «Это был неидеологический протест, но в момент реализации протеста возникает идеология». И Лариса стала одним из главных идеологов движения.
В 1966-1967 гг. Лариса Иосифовна ездила на свидания к мужу, знакомилась с родственниками других политзаключенных. Ее квартира стала чем-то вроде «перевалочного пункта». В обращениях и письмах она впервые ставила перед обществом проблему политзаключенных.

Поворотным моментом в становлении правозащитного движения стало совместное обращение Л. Богораз и П. Литвинова «К мировой общественности» (11 января 1968 г.) — в связи с «процессом четырех». Ее подпись стоит и под многими другими правозащитными текстами. Несмотря на возражения известных правозащитников (ей как «лидеру движения» не следовало подвергать себя опасности ареста), 25 августа 1968 г. Богораз приняла участие в «демонстрации семерых» на Красной площади. Ее арестовали и приговорили к 4-м годам ссылки.

Вернувшись в Москву, она не стала непосредственно участвовать в работе тогдашних диссидентских ассоциаций, но продолжала периодически выступать с важными инициативами, одна или в соавторстве. Так, ее подпись стоит под т.н. «Московским обращением». А в открытом письме председателю КГБ Ю. Андропову она говорит, что не надеется на открытие архивов КГБ по доброй воле и намерена собрать исторические сведения о репрессиях самостоятельно. Эта идея способствовала созданию самиздатовского сборника «Память» (1976-1984), в чем она принимала негласное, но довольно активное участие.

Статьи Л. Богораз отличались яркой индивидуальностью и убедительностью. «Эта персональная ответственность за свою страну, за свою историю... я ее получил, читая тексты Ларисы Богораз: я отвечаю за все, что здесь происходит, и если я ушел в сторону, значит, я соучастник» (В. Игрунов).

Богораз неоднократно обращалась к правительству с призывом объявить всеобщую политическую амнистию. Кампания, начатая ею в октябре 1986 г. вместе с другими московскими диссидентами, была ее наиболее успешной акцией, поддержанной на этот раз известными деятелями советской культуры. Однако ее второй муж, Анатолий Марченко, не успел воспользоваться амнистией — он скончался в тюрьме в декабре 1986 г. Л. Богораз участвовала в подготовке и работе Международного общественного семинара; вошла в состав воссозданной Московской Хельсинкской группы и некоторое время была ее сопредседателем; входила в правление российско-американской Проектной группы по правам человека. В 1991-1996 гг. Богораз руководила семинаром по правам человека для общественных организаций России и СНГ.
Она умерла в 2004 г. Странно сознавать, что люди, которые жили в наше время, практически рядом, — стали легендой, и уже «прервалась связь времен»...

«Я не буду хитрить и скулить...»

В самиздате 60-х ходила небольшая книжка — «Говорит Москва», автор Николай Аржак. Это был гротеск в стиле, который потом назовут «соц-артом»: традиционная декорация советского праздника вмещала в себя некий «День открытых убийств».

ИзменитьУбрать
(0)

У Юлия Даниэля была обыкновенная биография предвоенного московского мальчишки. В1943-м ушел на фронт. Демобилизовался без званий, с инвалидно-стью по ранению. Окончил филфак Московского областного пединститута, преподавал в школе и писал — прозу, стихи, много переводил.
Даниэль и Синявский в течение десяти лет, под псевдонимами, тайно печатали свои повести и рассказы на Западе («Говорит Москва» — одна из них). Когда это раскрылось, их обвинили в антисоветской агитации. В «Известиях» была опубликована статья «Перевертыши». 10 февраля 1966 г. писатели предстали перед Верховным судом. В зал допускали только по особым билетам, хотя процесс считался открытым.

О процессе Синявского и Даниэля написано много. Даниэль после контузии почти не слышал на одно ухо, и при вынесении приговора ему послышалось, что отбывать срок он будет в Молдавии. Он подумал было о том, как смягчилась вдруг в СССР система наказаний. В лагерях суровой Мордовии, а не солнечной Молдавии, он пробыл 4 года, а пятый отсидел во Владимирской тюрьме. Потом была калужская ссылка.

Брежневу было направлено ставшее знаменитым «письмо 63-х»: в защиту осужденных выступила творческая элита писательской организации, и первыми стояли подписи Эренбурга, Паустовского, Шкловского.

Сам Даниэль не считал себя ни правозащитником, ни диссидентом. Он отстаивал право на частную жизнь, не придавленную чугунной пятой государства. После заключения он не уехал — жил в Москве, переводил чужие стихи — под псевдонимом Ю. Петров, «сочиненным» КГБ. Когда пришла «перестройка», Даниэль не требовал признания заслуг, не добивался издания закрытых произведений. Собственные его стихи и проза появились в советской печати в 1988 г., когда он уже не мог порадоваться им, — тяжело и долго болел. Умер в канун 1989 г. Ваганьковское кладбище было полно народа — и друзей, и незнакомых. Жизнь и судьба Даниэля уместились в четверостишии Ф. Искандера. «...Ты все успел, / что успеть в России надо — / воевал, писал, сидел».

ИзменитьУбрать
(0)

Судьба Синявского сложилась более удачно, если так можно сказать, — спасло крепкое здоровье. А его вызывающий для того времени псевдоним (практически его второе «Я», как он считал; удвоение духовного мира, как говорят критики) — Абрам Терц — был абсолютно не случаен. «...Абрам Терц — это диссидент... наглый, неисправимый, возбуждающий негодование и отвращение в консервативном и конформистском обществе». Советские евреи часто были вынуждены брать русские псевдонимы, но чтобы наоборот... Чем-то Синявский напоминает одного из удивительных персонажей Дины Рубиной, Ури Бар-Ханина, урожденного Юрия Баранова, который всю жизнь дружил с евреем по рождению, но не по духу. И в конце концов таки увез друга на историческую родину...

Сын Ю. Даниэля, Александр, более чем серьезно относился к деятельности родителей. В 17 лет, после чешских событий, по воспоминаниям В. Игрунова, он написал достаточно серьезное протестное письмо «то ли Генеральному секретарю, то ли в ЦК КПСС». Сегодняшние размышления А. Даниэля об истории советского диссента отмечены писательским талантом, интеллектом и — печалью: немногим из этих людей достались слава, понимание и благодарность.

«Печальная честь ухода»

Можно представить, что было бы с кем-то другим в накаленной и довольно нервной диссидентской среде Москвы 1966-1968 гг., если бы с ним случилось то, что произошло с Ильей Габаем. Он дважды принял участие в публичных акциях протеста: в «митинге гласности» 5 декабря 1965 г. и в демонстрации 22 января 1967 г. Последняя не прошла даром: арест, несколько месяцев в Лефортовской тюрьме. Вместе с Габаем арестовали еще четверых, и все получили свой приговор: кто условный, кто вполне реальный срок. А Габая освободили «за отсутствием состава преступления» — формулировка фантастическая. Но вокруг Габая никакие сплетни и подозрения просто не могли возникнуть — такова была его очевидная нравственная чистота.
Илья Янкелевич Габай (1935-1973) окончил Московский пединститут, преподавал литературу — сначала в провинции, затем в Москве, писал стихи.

ИзменитьУбрать
(0)

Габай — ключевая фигура в становлении правозащитного движения 1968-1969 гг. Быть может, Н. Горбаневская, создатель и первый редактор «Хроники текущих событий», напишет о том, какую роль сыграли Илья и его жена Галя в создании первых выпусков, а Юлий Ким, единственный оставшийся в живых автор обращения «К деятелям науки, культуры, искусства», обозначит место И. Габая в составлении одного из самых значительных текстов петиционной кампании 1968 г. Авторы (третий — П. Якир) указывали на прямую связь между политическими преследованиями в стране и попытками «ресталинизации».

После закрытого судебного процесса над участниками «демонстрации семерых» Габай написал очерк о впечатлениях человека, три дня простоявшего около здания суда. Очерк вошел в книгу
Н. Горбаневской «Полдень».

Габай познакомился и сблизился с активистами крымско-татарского движения, участвовал в их делах, редактировал документы, вместе с А.Е. Костериным и П.Г. Григоренко много сделал для того, чтобы судьба этого народа стала известна в Москве и за рубежом. На крымских татарах, похоже, и лопнуло терпение госбезопасности. В мае 1969 г. Габая арестовали, этапировали в Ташкент и дали три года лагерей. Клевета на советский строй, в которой обвинили Габая и его «соучастников», состояла в том, что при депортации в 1944 г. погибло не 150 тысяч крымских татар (как доказывали обвиняемые), а 80 тысяч. Не забыли также об упомянутом выше обращении и о том, что подпись Габая стоит под рядом других правозащитных документов.

Перед концом срока его этапировали в Москву и допросили по «делу №24» (дело «Хроники текущих событий»). По некоторым свидетельствам, при освобождении Габая вынудили подписать заявление об отказе от общественной активности. После освобождения допросы по «делу №24» продолжились.
Может быть, судьба Габая сложилась бы иначе, если бы он не вернулся в Москву летом 1972 г., когда начал давать «откровенные показания» его ближайший друг П. Якир (сын репрессированного коммуниста Ионы Якира). Габай отказался подтверждать их. Потом прервалось издание «Хроники»; новые аресты друзей и новые «откровенные показания». Публичные телевизионные покаяния Якира и Красина. В воздухе пахло нравственным поражением. В октябре 1973 г. Габай выбросился с балкона своей квартиры.

В «Хронике текущих событий», возобновленной вскоре после его гибели, был помещен некролог, в котором говорилось: «По убеждению всех знавших его Илья Габай, с его высокой чувствительностью к чужой боли и беспощадным сознанием собственной ответственности, был олицетворением идеи морального присутствия. И даже его последний, отчаянный поступок несет в себе, вероятно, сообщение, которое его друзья обязаны понять...» Кажется, это сообщение не понято и по сей день.

«Синтаксис правды»

ИзменитьУбрать
(0)

Александр Ильич Гинзбург родился 21 ноября 1936 г. в семье известного архитектора. Успел побывать токарем, рабочим в Мосводопроводе, актером, режиссером, работал в газете «Московский комсомолец», на Центральном ТВ. В 1956-1960-м учился на факультете журналистики МГУ (диплом не получил из-за ареста).

В 1959 году молодому журналисту пришла в голову дерзкая идея, разом превратившая самиздат — в Самиздат, т.е. в альтернативную общественную институцию: выпускать машинописный поэтический сборник произведений разных авторов, не прошедших цензуру либо вовсе не предлагавшихся в печать. Вероятно, Гинзбурга отчасти вдохновляла практика поэтов «лианозовского» круга (своего рода община творческой молодежи в подмосковном поселке Лианозово): многие из них составляли и пускали по рукам собственные сборники. Но одно дело — поэтическая подборка тогдашнего самиздата; и совсем другое — периодический альманах.

Журнал «Синтаксис» стал чем-то вроде Декларации независимости культурного процесса.
Г. Померанц вспоминал: «...стихи, которые туда входили, не были антисоветскими, скорее, они были просто хулиганскими, но смелость, с какой он действовал, была ошеломляюща». Именно в этой открытости Померанц видит начало третьей характерной черты Демократического движения: приверженности не-насилию.

В КГБ тоже оценили «проект»: в 1961 г. против Гинзбурга, выпустившего уже три номера журнала и готовившего 4-й, возбудили дело по обвинению в «антисоветской агитации». Вскоре дело тихо прикрыли; было срочно придумано другое, «неполитическое», обвинение, по которому он и получил свой первый срок.

В 1966 г. по инициативе Гинзбурга создается сборник материалов по делу А. Синявского и
Ю. Даниэля — «Белая книга». В нее вошли советские и зарубежные газетные статьи, письма протеста. Он посвятил его памяти Ф. Вигдоровой, которая вела записи суда над И. Бродским.
А. Гинзбурга, Ю. Галанскова, А. Добровольского и В. Лашкову судили по статье 70 УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда»). Гинзбург получил 5 лет.

Гинзбург был также одним из основателей Московской Хельсинкской группы. За участие в составлении документов группы в 1978 г. он был приговорен к восьми годам лагерей особого режима с последующей ссылкой на три года. Он побывал и распорядителем Русского общественного фонда помощи политзаключенным и их семьям, за что тоже получил срок. В общей сложности отсидел 10 лет (и стал первым в истории ГУЛАГа человеком, которому удалось вступить в брак, будучи заключенным).
27 апреля 1979 г. его и четверых других политзаключенных обменяли на двух советских шпионов, работавших в США под прикрытием советской миссии при ООН. В эмиграции Гинзбург сначала читал лекции в университетах США, затем переехал во Францию, где был ведущим обозревателем газеты «Русская мысль», а позднее — ее соиздателем. До самой своей смерти в 2002 г. в Париже А.И. Гинзбург вел активную публицистическую деятельность.

«Полет над гнездом кукушки», режиссер — КГБ СССР

Александр Пинхосович Подрабинек родился в 1953 г. в Москве. Получил среднее медицинское
образование, работал на станции скорой помощи в Москве.

ИзменитьУбрать
(0)

С начала 70-х гг. А. Подрабинек участвовал в правозащитном движении, в частности, в издании «Хроники текущих событий». Однако главным его делом явилась книга «Карательная медицина».
В январе 1977 г. при Московской Хельсинкской группе В. Бахтин, И. Каплун, А. Подрабинек и Ф. Серебров образовали Рабочую комиссию по расследованию использования психиатрии в политических целях. К 1977 г. Подрабинек закончил работу над «Карательной медициной». В том же году реферат рукописи был представлен в качестве одного из документов на Международном конгрессе психиатров в Гонолулу.

О психиатрическом насилии как средстве подавления инакомыслия в СССР стало известно из воспоминаний бывших узников психбольниц, из информационных сообщений, из писем и заявлений диссидентов. Автор обобщил эти материалы и, дополнив новыми, попытался разобраться в сути проблемы, отразить различные ее стороны — историческую, правовую, медицинскую.

«Устраивать процессы — слишком шумно, убивать без суда — слишком скандально, — сказано в предисловии. — И был найден другой выход...» Позиция инакомыслящих, заводившая следствие в тупик, усилиями советских «психиатров» превращалась в симптомы параноидальной шизофрении. Особенно «прославился» этим институт им. Сербского. У П. Григоренко, к примеру, психиатры Даниил Лунц и Георгий Морозов нашли «паранойю с наличием идей реформаторства».

«В советском обществе несогласие одиночек вызывает непонимание масс и властей. Не имея культуры свободы и желая сохранить тоталитаризм, власти обвиняют инакомыслящих в сумасшествии... Тоталитарная власть карает тех, кто несет людям мысль о свободе... об открытом противоборстве идей». А. Подрабинек приводит цифры, факты, рассказывает об арсенале карательных мер: преступное использование препаратов, разрушавших психику и здоровье людей; «меры физического воздействия», попросту избиения, «принудительная иммобилизация». Лишение прогулок, работы (или принуждение к работе). Запрещение смотреть телевизор, пользоваться библиотекой, курить. Лишение переписки и свиданий. Перевод к «буйным». Отмена представления на выписку...

Судьба автора была предрешена: в 1978 г. его арестовали по обвинению в клевете на советский строй. Он получил 5 лет ссылки в Сибири. В 1980 г., в ссылке, снова арест по аналогичному обвинению — за статьи в зарубежной прессе, переиздание «Карательной медицины» в США (1979 г.) и распространение самиздата. Приговор — три с половиной года лагерей.

После освобождения А. Подрабинек жил в Киржаче (Владимирская область), работал на «скорой помощи». В 1987 г. он стал главным редактором еженедельной правозащитной газеты «Экспресс-Хроника», а с 2000 г. — главным редактором Правозащитного информационного агентства ПРИМА.
Одна из недавних статей правозащитника носит недвусмысленное название «Карательная психиатрия стучится в наши двери». Она опубликована 6 мая 2004 г. Пересказывать не стану, но там есть над чем задуматься...

Авраам Шифрин

ИзменитьУбрать
(0)

Авраам Шифрин (1923-1998) рос в Москве. В 1937 г. арестовали отца, мать пытались завербовать, обещая «облегчить наказание» для мужа. Авраам поклялся отомстить советской власти.

В 1941 г. его призвали в армию и отправили в штрафной батальон. Аврааму удалось изменить биографические данные, чтобы его направили в обычную часть. Войну он закончил капитаном, был дважды ранен, получил награды. После демобилизации его послали в Краснодарский край на должность старшего следователя по уголовным делам. В 1948 г. Авраам стал активно собирать информацию об Израиле и распространять ее среди евреев Москвы. К этому времени ему стало известно, что его отец умер после 10 лет колымских лагерей.

Шифрин нашел возможность перейти в систему министерства вооружения на должность главного юрисконсульта. Так он получил доступ к сверхсекретной информации о советском оружии и... сделал ее не такой секретной. Был арестован 6 июня 1953 г. и приговорен к расстрелу. После месяца в камере смертников (за это время сменилась вся верхушка КГБ) ему объявили о замене приговора.
Он участвовал в 7 попытках побега из лагеря, всего пробыл в лагерях и тюрьмах 10 лет и 4 года в ссылке. За эти годы увлекся философией и приобрел обширные знания. Там же написал и переслал на волю свою первую работу: «Вселенная и человечество».

Перед выездом Шифрин три года жил в Одессе: создал библиотеку с еврейской и антисоветской литературой, организовал движение за выезд, наладил связи с представителями Израиля в Вене, чтобы советские евреи могли получать информацию об Эрец-Исраэль. Его называют «главой сионистской команды в Одессе».

В Израиле Шифрин написал книгу лагерных воспоминаний «Четвертое измерение», ставшую библиографической редкостью. Он развернул деятельность в защиту права советских евреев на свободный выезд, в защиту политзаключенных. Организовал в декабре 1970 г. у Стены Плача голодовку солидарности с участниками «самолетного дела». Одной из первых крупномасштабных операций, организованных Авраамом на Западе, была нелегальная засылка книг в СССР — в подержанном микроавтобусе со встроенными тайниками, вмещавшими до 1200 книг. В 1973 г. Шифрин выступал в Сенате США с первым специальным слушанием по советским лагерям. Его двухдневное выступление было опубликовано как документ Сената и разошлось по всему миру. Карта на 120 лагерей и тюрем висела потом в Национальном Музее США в Вашингтоне и даже послужила причиной дипломатического скандала.

В 1974 г. Шифрин создал Центр Исследования советских тюрем, психтюрем и концлагерей, которым руководил до конца жизни. Более 20 его работ опубликованы на многих языках. В 1978 г. он сделал получасовой фильм «Страна заключенных» — на основе отснятого в Союзе скрытыми камерами материала, который комментировали бывшие зэки.

10 лет он оставался единственным документальным фильмом на эту тему. В 1979 г. было опубликовано исследование по женским лагерям и, в частности, по лагерям для женщин с детьми. В Союзе Шифрина обозвали клеветником, врагом номер один, и заявили, что таких лагерей в СССР никогда не было. В конце концов Верховный Совет объявил всеобщую амнистию женщинам с детьми до 7 лет и снизил срок до половины женщинам с детьми до 12 лет. В 1980 г. вышел «Первый в мире путеводитель по лагерям, тюрьмам и психтюрьмам СССР»: 2300 адресов, карты, фотографии, свидетельства. Обложка первого издания была в точности скопирована с советского официального путеводителя, и тысячи туристов приехали с этой книгой на Олимпиаду.

Шифрин вел по всему миру лекционную работу и считался одним из ведущих специалистов по вопросам советской пенитенциарной системы и деятельности КГБ. Он читал лекции также по философским и психологическим вопросам. Очередную лекцию он прочитал за два дня до смерти. Авраам Шифрин похоронен на Масличной горе в Иерусалиме.

Элияhу Эссас

Бывший «отказник» и активист еврейского движения за выезд в Израиль, ныне раввин и содиректор международной просветительской организации «Эш hа Тора», Илья Эссас родился в 1946 г. в Вильнюсе. Благодаря родителям у него сформировалось понимание того, что еврейский народ — его народ, а государство Израиль — его страна. Но с еврейской жизнью он был незнаком. Со школой повезло: евреи составляли там больше половины. В Вильнюсе Илья окончил университет. Женился и переехал в Москву.

Иврит он начал учить подпольно в 1971-1972 гг., а вскоре начал его преподавать. Познакомился с Л.Г. Гурвичем, «человеком сложной еврейской судьбы». Илья интересовался еврейской традицией, не зная еще, что это такое, и Гурвич научил его азам еврейских комментариев. Тору Илья начал читать с пятой книги. Тогда читали в том порядке, в каком удавалось находить книги. После подачи документов на выезд в Израиль Илью уволили из мединститута, где он тогда работал. Он стал ходить в Московскую Хоральную синагогу, но... Руководство синагоги, узнав, что он — «отказник», запретило приходить. Эссас спросил у Председателя синагоги Э.Г. Каплуна: «Как же Вы меня выгоняете, если через две недели мы будем читать Пасхальную Агаду, а в конце ее говорится: “В следующем году в Иерусалиме”?» Тот ответил: «Кто это так говорит?.. Советским евреям и здесь хорошо». Когда раввин Шаевич стал главным раввином Москвы, он сразу же предложил Эссасу вернуться в синагогу.
Илья Эссас очень быстро встал во главе иешивы, которая просуществовала более 12 лет. Собиралось до 30 человек. Узнавали о еврейских праздниках, изучали Тору, комментарии. Это были первые систематические занятия для интеллигентной молодежи. Потом — уроки традиции для детей, для женщин... За десять лет сотни людей начали вести еврейский образ жизни. Все это время Илья Эссас был «отказником» и активистом движения за выезд в Израиль. Лишенный работы, зарабатывал частными уроками. В январе 1986 г. он уехал в Израиль.

Элияhу Эссас — автор статей и комментариев по еврейской традиции и различным аспектам еврейской жизни, руководитель сайта evrey.com.

Арье Вудка

Свою первую книгу он выпустил под именем «Юрий Вудка». Когда-то известный в СССР и в мире диссидент, сейчас он — гражданин Израиля, и зовут его Арье.

ИзменитьУбрать
(0)

Юрий Вудка в 1968 г. создал самую большую (до начала массового движения) диссидентскую организацию в СССР — 300 человек, живших в 16 городах. Один из его друзей, Е.Я. Мартимонов, рассказывал, что Вудка сразу произвел на него впечатление. Кроме обычной критики, он выдвигал идеи о правильном устройстве общества, которые основывались... на работах Маркса — Ленина. «...Он был, несомненно, умен. Не думаю, чтобы обладал особой добротой. Отличался упорством. В остальном — обыкновенный, нормальный человек, разве что постарше, поумнее... Все его рассуждения и действия, так или иначе, либо исходили из национального вопроса, либо приходили к нему... Лидером он был естественным».

Свои 7 лет за сионистскую пропаганду Вудка отбывал, в том числе, и во Владимирской тюрьме.
Уникальная память Арье стала в «зоне» большой удачей для украинских поэтов: записать и вынести на волю стихи было крайне трудно, а «Юрий Вутко» все запомнил, вывез в Израиль (он получил разрешение и репатриировался в 1976 г.) и передал украинской общине. Так появился сборник «За гратами» — со стихами В. Стуса, других литераторов, очутившихся за чертой свободы в стране, «где так вольно дышит человек».

Первые годы Арье работал на одном из военных заводов, а потом стал преподавать Тору и иврит. Вудка пишет на русском и на иврите. Он пытается спасти священный язык «от накипи бескультурья». Подобно другим узникам Сиона, он обратился к жанру мемуаров. Немало написал о «внутреннем очищении» и «духовном росте за решеткой». Интересно, что на самые проникновенные места в его книге ссылаются некоторые каббалисты.

Арье Вудка, отец семерых детей, живет с семьей в поселении Карней Шомрон, живет с чувством ежесекундной сопричастности Синайскому Откровению — в жизни, в стихах, в каждом слове.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №55 > «Темницы рухнут, и свобода...»
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 05:55:10
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jerusalem Anthologia Всемирный клуб одесситов Jewniverse - Yiddish Shtetl