№98

Мигдаль Times №98

Наикратчайшая история сефардов

Галина ЗЕЛЕНИНА

Sephardic Success Story

А ведь когда-то сефарды были самым многочисленным, самым богатым и самым интеллектуально авторитетным еврейским субэтносом. Как известно, любую историю, сохраняя полную верность фактам, можно рассказать по-разному. Этот очерк будет героической песнью о «золотом веке»; оставим за бортом «слезную школу», столь долгое время доминировавшую в еврейской историографии.

Откуда есть пошла...?

В Книге пророка Овадии сказано: «Изгнанники из Иерусалима – в Сефараде», а в арамейском переводе пророческих книг загадочный «Сефарад» был отождествлен с Испанией. Испанские евреи считали, что из Иерусалима в Сефарад они попали давным-давно, после разрушения Первого Храма, в эпоху вавилонского пленения, в шестом веке до нашей эры. Эта легенда давала сефардам три сильных козыря. Во-первых, получается, что на рубеже эр их предков уже не было в Палестине,– значит, они никак не подлежат самому популярному христианскому обвинению в адрес евреев. Во-вторых, оказывается, что они попали на территорию Пи­ре­ней­ско­го полуострова раньше других известных его обитателей и властителей: раньше римлян, раньше так называемых «варваров» и уж тем более раньше арабов. Эта хронология воспитала у испанских евреев хозяйский взгляд на свою землю. Не то, чтобы такому взгляду было дано воплотиться в реальности, но он стал одной из составляющих знаменитого сефардского элитизма и bossy mentality.
В-третьих, иерусалимское происхождение давало им основание считать себя потомками иудейской аристократии и самой давидической царской династии, происходящей из колена Иуды. От иудейских царей сефарды унаследовали льва на гербе и бесконечный снобизм.

Под сенью креста, полумесяца и снова креста

Иудейский лев – он же кастильский – красуется на барельефе в толедской синагоге, построенной в 14 веке доном Шмуэлем Ѓалеви Абулафией, придворным советником и дипломатом короля Педро Жестокого.

Однако традиция придворных евреев, самых преданных монарху советников и в то же время покровителей и лидеров еврейской общины, берет начало отнюдь не с дона Шмуэля, а еще с эпохи мусульманского господства. В арабской Аль-Андалус некоторые евреи делали головокружительную карьеру «от водителя грузовика до хозяина Белого дома». Как, например, Шмуэль ѓа-Нагид, который прошел путь от простого лавочника до визиря Гранады. Другой придворный еврей, первый министр кордовского халифа, начальник таможен и дипломатической службы, в своем знаменитом письме хазарскому кагану так описывал свое положение в государстве: «Это земля тучная, изобилующая реками, источниками и вырубленными водохранилищами; земля хлеба, вина и елея, изобилующая плодами, и усладами, и всякого рода ценностями, садами и парками, производящая всевозможные фруктовые деревья и дающая такие породы деревьев, с которых накручивают шелк, потому что шелк имеется у нас в очень большом количестве. ... Приходят в нашу страну купцы из отдаленных краев земли, и стекаются в нее торговцы изо всех городов и из далеких островов. Они доставляют в нее благовония и драгоценные камни... Все их торговые сношения и все их дела идут не иначе, как чрез меня и по моему слову. Хвала и благодарение Б-гу, сделавшему для меня это по великой милости своей!»

Под покровительством влиятельных придворных евреев сефардская община процветала. Испанские евреи жили по своим ѓалахическим законам, отличным от ашкеназских. Самым пикантным и одним из самых проблемных отличий было (и есть!) отсутствие у сефардов запрета на полигамию. Кроме того, у испанских евреев была своя обрядовая специфика, своя литургия, своя синагогальная архитектура (мудехар­ский стиль), наконец, свой способ упаковки свитка Торы: если ашкеназы хранили Тору в «платье», матерчатом чехле (меиль), то сефарды – в жест­ком, деревянном или металлическом, футляре (тик). Тут, правда, перед нами одна из загадок в истории еврейского ритуального искусства: почему в сефардской диаспоре Тору хранили в меилим, изменив многовековым традициям предков?

На эту тему есть прекрасная легенда про сарагосский Пурим.

В городе Сарагоссе каждый год устраивалась большая ярмарка, куда приезжал король, и горожане его встречали и всячески приветствовали. Евреи в знак почтения всегда выносили ему навстречу свитки Торы (в тиким). Но однажды они подумали, что святотатство выносить Тору перед земным царем, и стали выносить пустые футляры. Эту хитрость выдал придворный выкрест, желавший заслужить особую милость монарха. Король решил проверить, правда ли это, и, если правда – приготовил для сарагосской общины суровую кару за такое оскорбление. Евреи же собирались, как обычно, пойти на процессию с пустыми футлярами и накануне вынули из них свитки. Но синагогальному служке ночью явился пророк Элияѓу и приказал вставить свитки в футляры и никому не говорить об этом. На ярмарке король велит открыть тиким, все раввины в ужасе, но проверка обнаруживает их невинность и посрамляет предателя-выкреста, которого король велит казнить. Однако с тех пор, чтобы не было обмана, сефарды пользуются меилим.

Но любому благополучию приходит конец. В ходе серийных погромов большая часть испанского еврейства приняла христианство, образовав многочисленную прослойку маранов. Часть из них продолжала втайне соблюдать законы и обряды иудаизма. Ими, как еретиками, занялась инквизиция, и занялась с таким размахом, что и по сей день, если речь заходит об инквизиционных кострах, вспоминают не французских альбигойцев и не Джордано Бруно, а испанских евреев (да еще италь­янс­ких ведьм). Позднее создался культ маранов, погибших за веру своих отцов: в сефардских синагогах читали поминальные молитвы, а поэты сочиняли патетические стихи памяти героев. Некоторые из них перевел на русский язык Валентин Яковлевич Парнах (см. МТ №96-97), поэт, балетмейстер и музыкант, познакомивший Россию с джазом.

Но многие мараны успешно ассимилировались в испанском обществе и, обходя все преграды, расставленные новоявленной доктриной «чистоты крови», заняли ключевые посты в светской и церковной иерархиях. Согласно генеалогическим трактатам, в Кастилии и Арагоне в 16 веке не осталось ни одного аристо­кратического рода, не «запятнанного» еврейской кровью. И целая школа в современной испанской науке отмечает ряд феноменов – в культуре, управлении, литературе, национальном характере, – заим­ствованных испанцами у евреев через маранов, и утверждает, что евреи – «плющ и одновременно ствол испанской истории»», которую без учета еврейского участия «понять невозможно».

Занавес. Действие второе: возрождение из пепла

Столь благотворное еврейское участие в судьбе Испании прекратилось в конце 15 века, в год открытия Америки, когда короли Фердинанд и Изабелла издали эдикт об изгнании. Это было самое позднее из европейских изгнаний евреев – то есть сефарды продержались в своей стране дольше всех остальных. С Пиренейского полуострова евреи разъехались в разных направлениях, сформировав две сефардских диаспоры: западную – в крупных европейских городах (особенно в Амстердаме, Лондоне, Гамбурге, Ливорно, Риме, Венеции), и восточную – в Османской империи. Амстердамская община выбрала себе эмблемой птицу Феникс, возрожденную из пепла инквизиционных костров. Однако нельзя сказать, что из испанского периода своей истории сефарды запомнили только причиненное им зло. Не все мараны торопились вернуться в лоно иудаизма. Так, дед философа Баруха Спинозы так и не вступил ни в одну еврейскую конгрегацию, и его обрезали посмертно, чтобы похоронить на еврейском кладбище.

Зато все кичились своими пиренейскими корнями и культивировали испанское культурное наследие. Знатные мараны, даже возвращаясь к иудаизму, сохраняли свои былые гербы, только крест на них меняли на дерево. Богатые амстердамские сефарды давали крупные займы испанским королям, получая взамен испанские аристократические титулы, коими очень гордились. Западные сефарды отличались замечательной заботой о чистоте общины. Они допускали только внутренние браки, а к своим собратьям из других субэтнических групп относились с презрением, говоря, например, следующее: они соблюдают тот же святой Закон Моисея и его обряды, что и мы, но в вопросах управления они очень отличаются, поскольку они чуждой природы, и, даже если сегодня многие из них богаты, их невысоко ценят, потому что на самом деле они ниже духовно.

Немецких и польских ашкеназов они не принимали в свои общины, не пускали в свои синагоги и признавали только в качестве слуг. Правда, сефарды обычно оказывали финансовую помощь ашкеназским беженцам, но в основном с тем, чтобы те уехали из их города куда-нибудь­ в другое место. В 18 веке сефарды добились изгнания ашкеназов из Бордо, да и гражданское равноправие во время Фран­цуз­ской революции они получили на год раньше других евреев. Понятие «иберийской нации» было для них, очевидно, гораздо ближе и важнее понятия «народа Израиля». В 18-19 вв., в процессе эмансипации и сопутствующей ей ассимиляции, большинство западных сефардов полностью отошли от веры и традиций отцов и даже крестились, но продолжали носить иберийские имена и гордиться фамильными титулами и гербами.

Под сенью полумесяца – 2

Тех, кто из Испании отправился на Восток, ожидал новый сефардский «золотой век» в Османской империи. По преданию, турецкий султан воскликнул: «Какой же дурак король Фердинанд, что изгнал столь выгодных подданных! Я же, напротив, обеспечу им самый радушный прием и с их помощью обогащу свое царство».

Сефарды, благодаря своему богатству, а главное – семейным и деловым связям с Европой, постепенно получили все ключевые позиции в управлении еврейской общиной империи, отняв их, соответственно, у местных евреев – арабизированных, мустарабим и балканских грекоязычных, романиотов. Сохраняя и культивируя иберийское наследие, сефарды, вооруженные своим фирменным элитизмом, мифом о царском происхождении и высокой самооценкой, не приняли – как то полагается по еврейскому праву – местные обычаи, обряды и законы, но, наоборот, довольно быстро сумели навязать свои традиции и даже свою культуру и язык всем остальным?– мустарабим, романиотам и тоже иммигрировавшим на Восток ашкеназам, – т.е. общинам, зачастую численно превосходившим их в несколько раз!

Что касается культуры, то богатые османские сефарды – по испанской традиции – щедро меценатствовали, открывали школы, библиотеки, типографии. Они тоже блюли пиренейское наследие, сохраняя испанские фамилии и называя свои конгрегации иберийскими топонимами. Частью этого наследия был испано-еврейский язык, ладино, который со временем перестал быть разговорным, законсервировался и превратился в литературный язык, на который сначала переводили каноническую литературу с иврита, а затем появился довольно большой корпус переводов европейской классики (Шекспира, Мольера, Дюма) и самостоятельной литературы на ладино. В устной же речи восточные сефарды использовали разговорный вариант ладино – джудезмо. Наглядный пример сочетания испанской и ивритской лексики в ладино и джудезмо дает следующая известная сефардская песня:

Авраам авину
Падре керидо
Падре бендичо
Де коль Исраэль

Авраам, отец наш (ивр.)
Возлюбленный отец (исп.)
Благословенный отец (исп.)
Всего Израиля (ивр.)

В результате у восточных сефардов сложилась интересная языковая ситуация три­глоссии, когда в священной сфере доминировал иврит, в профанной культуре – ладино, а в повседневной жизни – джудезмо, не считая арабского, или греческого, и турецкого языков, на которых общались с соседями и властями.

Самобытная сефардская культура, культура ладино, была подорвана «цивилизующими миссиями» европейского еврейства, под видом Просвещения насаждающими в Турции свою культуру – от преподавания французского языка в школах и франкоязычной прессы до масон­ских лож. Как и в Испании, в Турции сефарды сразу попали в дипкорпус и заняли немаловажные придворные посты. По иберийской традиции, они связывали свою деятельность с го­су­дар­ством вообще и двором султана в частности, будучи поставщиками армии, банкирами двора, сборщиками государственных налогов; даже сефардские текстильные мануфактуры работали в основном по госзаказам. Такая политика, очень выгодная и успешная поначалу, привела восточных сефардов к экономическому краху в XIX веке, когда Османская империя, по выражению Николая Палкина (царь Николай I), стала «больным человеком», и контроль над всеми делами перешел к европейскому капиталу – процесс, симметричный культурной вестернизации как турок, так и евреев.

Следующим и окончательным ударом по османским – балканским и турецким – сефардам стала вторая мировая война. До последнего времени сефардов не было в истории Холокоста, сфокусированной на трагедии ашкеназского еврейства. Между тем, несмотря на сравнительно мягкий режим в итальянской зоне оккупации и помощь некоторых балканских народов, особенно болгар, еврейство Сербии, Греции и Югославии было практически полностью уничтожено. После войны уцелевшие турецкие и балканские сефарды в большинстве своем эмигрировали в США, Латинскую Америку и Израиль. Сейчас в Турции осталось всего около двадцати тысяч сефардов.

«Изгнанники из Иерусалима» возвращаются домой.

Сефарды сыграли ведущую роль в возрождении Палестины как Земли Израиля. Именно с их появлением на Святой земле возник экономический центр – Тверия и духовный центр – Цфат.

Параллельно с национальными движениями и революциями в балканских странах османские евреи развили свой национализм, то бишь сионизм, и многие переехали в Палестину, несмотря на запреты властей, боявшихся палестинского сепаратизма. До конца 19 века, то есть мощных волн восточно-европейской, ашкеназской алии, сефарды составляли абсолютное большинство еврейского населения Палестины. В середине 19 века сефардский верховный раввин Земли Израиля, был признан «хахам-баши», то есть главным раввином всей еврейской общины Палестины. Если ашкеназы бойкотировали это постановление, то все восточные евреи, выходцы из Азии и Африки, не будучи сефардами, стали идентифицировать себя с ними. В результате сейчас в Израиле сефардами принято считать всех неашкеназов, коих в государстве около 40%, в то время как «чистокровных сефардов» на самом деле лишь около семи процентов. Еще одно заблуждение заключается в трудноискоренимой уверенности в том, что евреи из мусульманских стран ниже по уровню развития, чем евреи из стран христианских, из Европы.

Парадоксальным образом, на Востоке, в центре исламского мира, снобизм европейцев-ашкеназов взял верх над снобизмом сефардов, заклейменных как восточные дикари. Однако в жизни испанских евреев были и худшие времена, но их блистательная история только выходила на новый вираж. Так что и теперь можно надеяться на неожиданный Ренессанс, тем более что в области изучения сефардского наследия он уже происходит.

www.booknik.ru, публикуется в сокращенном варианте

———————————

ЛИКБЕЗ

Анусим (ивр.) – насильно крещенный еврей. Используется только для потомков евреев с Иберийского полуострова. В настоящее время известны многочисленные общины анусим в Соединенных Штатах, Латинской Америке и в Европе. Эти люди часто стремятся вернуться в иудаизм (через 500 лет!), впрочем, почти везде наталкиваясь на нежелание еврейских общин принять их за своих.

Чуета – «свинья» на мальоркском испанском диалекте – относится к крещеным евреям Балеарских островов.
Конверсо (исп.) – «обращенный» – относится к бывшим евреям и мусульманам.

Тайный еврей (crypto-Jew) – относится к конверсо, тайно исповедующим иудаизм.
Маран (исп.) – «свинья» – народное название конверсо из евреев только.

Новый христианин – официальное «церковное» определение конверсо, относящееся как к самому конверсо, так и к его потомкам в четырех поколениях.

Мешума, мешумад (ивр.) – еврей, крестившийся добровольно.
Тинок Шенишба – дети, отнятые у родителей и крещеные. Десятки тысяч таких случаев известны, в основном, в Португалии).

———————————

ДОСЬЕ

Колумб
Еврейская энциклопедия предполагает, что Христофор Колумб происходил из рода маранов. В письмах, адресованных Колумбом сыну, в уголках каждой странички стоят буквы еврейского алфавита.
Согласно договору с королем, в случае открытия Колумбом новых земель определенная их часть будет дарована первооткрывателю. В 1494 г. Колумб высадился на Ямайке, и монарх свое слово сдержал. Новое население острова официально состояло из испанцев, португальцев и африканос. Но это де-юро. А де-факто, на Ямайке проживало большое количество еврейских беженцев из Испании и Португалии.

Сервантес
Испанский исследователь Авраам Хаим считает, что в романе «Дон Кихот» можно обнаружить многочисленные ссылки на каббалу и еврейские обычаи, множество ассоциаций, намекающих на те или иные страницы еврейской истории. А в эпизоде, когда Санчо Панса вершит суд, Сервантес приводит перевод целой страницы из Талмуда.

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста