БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №162 > ПО «СВЕЖИМ СЛЕДАМ»
В номере №162

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+3
Интересно, хорошо написано

ПО «СВЕЖИМ СЛЕДАМ»
Гера ГРУДЕВ

История «того самого рейса» – закрепленная (например, Клаузнером или Гольдиным-Захави) в заметках мемуарного характера, многочисленных интервью и серьезных исследовательских трудах, – вполне ожидаемо грешит многочисленными нестыковками и неточностями.

Характер некоторых несовпадений можно объяснить желанием опереться на сформировавшийся со временем миф. Источник других – в типичных, широкого спектра, искажениях памяти: от эгоцентрических мотивов до сглаживания или затухания негативных воспоминаний.

Наряду с уже имеющимися материалами представляется особо ценным ряд публикаций, обнаруженных кураторами при подготовке выставки «“Руслану” – 100: к столетию знаменательного рейса» в Музее истории евреев Одессы. Ценность их очевидна, в первую очередь, именно фиксацией событий непосредственными участниками «по свежей памяти». Эти публикации также могут содержать искажения – авторы могли ориентироваться на обстоятельства, представлявшиеся им чрезвычайными, или попросту выполнять задачу, поставленную перед ними редакторами или организаторами рейса.

ИзменитьУбрать
«Еврейская мысль» №35, 5 (18) января 1920 г.
(0)

Но все же именно «Письма с пути», написанные пассажиром «Руслана» Наумом Хессом, представляют современному читателю наиболее объективную и полную подробностей информацию. Более того, некоторые описываемые Хессом детали позволят ряду исследователей подтвердить собственные догадки и даже внести исправления в опубликованные научные статьи.

Еженедельник «Еврейская мысль», официальное издание Сионистского Комитета Одесского Района, выходил в Одессе под редакцией С.Б. Шварца с 1917 г. с перерывами, обусловленными цензурными запретами и ограничениями, вплоть до полного и немедленного запрещения с приходом в Одессу большевиков в феврале 1920 года. Издание носило ярко выраженный сионистский характер и выходило под девизом, являющимся цитатой из Базельской программы1 : «Сионизм стремится создать для еврейского народа правоохраненное убежище в Палестине».

«Еврейская мысль» уделяла внимание рейсу «Руслана» большее, чем городские популярные газеты (хотя и они предоставляли на своих полосах непропорционально много места истории с «палестинскими беженцами», возвращающимися домой).

Первые «Письма с пути», подписанные Наумом Хессом, появились в 30-м номере еженедельника от 12 декабря 1919 года. Собственно, дата выхода в свет первых двух писем представляется символичной – в этот день «Руслан» завершил свой рейс и выгрузил первую партию пассажиров на яффский берег. Очевидным для читателей «Еврейской мысли» это станет лишь после прочтения телеграммы от того же Наума Хесса, опубликованной спустя почти месяц в 34-м номере еженедельника, хотя в том же 30-м номере была опубликована и информация о прибытии рейса в Яффо: «В портовых кругах Одессы получено сообщение, что пароход “Руслан” с 644 беженцами благополучно прибыл в Яффу».

Мне неизвестны научные публикации, отметившие факт выгрузки первой группы пассажиров именно 12 декабря. До сих пор исследователи (например, Ури Миллер) обосновывали несовпадения даты прибытия в воспоминаниях пассажиров не только разным календарем (кто-то жил по календарю еврейскому, кто-то – по старому стилю), но и высказывали предположение, что все объясняется штормом, из-за которого часть пассажиров вынужденно осталась на судне и вместе с ним отправилась в Порт-Саид переждать бушевавшую непогоду. Основываясь на телеграмме Хесса и публикации в 30-м номере «Еврейской мысли», подтверждаемой публикациями в других одесских газетах слухов о прибытии судна в Яффо, можно с определенной долей уверенности утверждать, что памяти заслуживает не только 19 декабря – как день официальных торжеств по случаю прибытия рейса (т.е., когда выгрузились все до последнего пассажиры), но и 12 декабря – как день, когда на берег сошли первые пассажиры.

К сожалению, в корреспонденции Хесса дважды закрались ошибки (то ли по вине корректоров, то ли описки необходимо оставить на совести самого автора), что значительно усложняет жизнь современного исследователя.

Первое письмо датировано 16 ноября (по старому стилю), что вполне может отвечать реальности (письмо могло быть написано в третий день пути), однако с указанием дня – четверг. Но в четверг, 14 ноября (по старому стилю), «Руслан» покинул Одессу. Вряд ли Хесс написал письмо в этот же день (а если все же написал, то его следовало датировать 14-м числом).

Вторая ошибка еще более несуразна. Телеграмма о благополучном прибытии в Яффо подписана 31 ноября, а ноябрь 1919-го ничем не отличался от ноябрей других лет и завершался тридцатым днем.

Несмотря на опечатки, необходимо отдать дань и автору писем, и изданию (ставшему библиографической редкостью), благодаря которым мы спустя столетие можем по крупицам восстановить происходившее на «Руслане».

Будем надеяться, что впереди нас еще ждут открытия, и где-то обнаружится четвертое (а может быть, и пятое) письмо, и мы узнаем подробности захода «Руслана» в Пирей, и как проходила выгрузка пассажиров в Яффо. Пока что придется удовлетвориться лишь первыми тремя письмами, обрывающимися отплытием из Константинополя, поскольку ни в Одессе, ни в Национальной библиотеке Израиля в Иерусалиме обнаружить следующие номера «Еврейской мысли» нам не удалось.

ИзменитьУбрать
Удостоверение беженца Нахума Хесса. © Центральный сионистский архив, Иерусалим
(0)

Отдельного внимания заслуживает фигура автора «Писем с пути». Читателям «Еврейской мысли» Наум Хесс был в первую очередь известен как активист местного отделения движения «Маккаби», один из его основателей в Одессе, товарищ председателя Центрального Комитета общества (в бытность председателем Якова Грановского). Скорее всего, его перу принадлежат появлявшиеся в «Еврейской мысли» материалы о деятельности «Маккаби» и задачах сионизма, подписанные «Н.Х.». Современному же читателю достаточно обратиться к любой израильской энциклопедии, чтобы узнать о Науме Мироновиче намного больше.

Нахум Меирович Хет (Хесс; 1896, Одесса – 1990, Хайфа) – израильский политический и спортивный деятель, депутат Кнессета в 1951-1955 гг. Учился в хедере, гимназии, на юридическом факультете Одесского университета, в Иерусалимской юридической школе. Активист движения «Цеирей Цион». За свою деятельность в Студенческом союзе и Сионистском студенческом союзе дважды арестовывался (в 1912 и 1915 гг.). Участник сил еврейской самообороны в Одессе. Поселился в Хайфе в 1920 г. Изучал право в Иерусалимской юридической школе и получил диплом адвоката. В 1920-1925 гг. работал секретарем еврейского мирового суда в Иерусалиме. С 1939 г. – президент общества «Маккаби» Эрец Исраэль. В годы Второй мировой войны был председателем комиссии по призыву добровольцев в британские войска в Хайфе. Юридический советник командования «Хаганы» (1947-49). Президент Олимпийского комитета Израиля (1951-56). Президент Всемирного совета «Маккаби» (1957-75). С 1975 г. – почетный президент Всемирного совета «Маккаби». Депутат Кнессета второго и третьего созывов (1951-1959). Был председателем комиссии по парламентским вопросам и членом комиссии по общественной работе Кнессета второго созыва. Почетный гражданин Хайфы, лауреат Премии Д. Хоза. Его именем названы улицы в Хайфе и Тират-Кармеле.

Предваряем републикацию «Писем с пути» заметкой известного одесского журналиста, писателя и издателя Антона Сигизмундовича Ловенгардта (1875 – после 1941), опубликованной в «Еврейской мысли» (№29, 1919). Не очень информативная заметка содержит массу метафор, описаний и сравнений, важных для понимания настроений не столько пассажиров, сколько провожавших рейс. Несмотря на очевидную романтизацию момента и даже фактологические ошибки (чего только стоят «высокие белые колонны у дворца, в котором когда-то герцог жил»), Ловенгардт по свежим следам (куда уж свежее!) фиксирует атмосферу, сложившуюся вокруг отправления «Руслана». Атмосферу, без описания которой ни современникам автора «Писем с пути», ни современному читателю не понять, как много значили описываемые Хессом детали.

ОНИ УЕХАЛИ

Отъезд беженцев в Палестину откладывался со дня на день, всякий раз возникали какие-нибудь новые препятствия. Пароход тем временем стоял пустынный, одинокий, словно навсегда покинутый. Осиротело чернела его труба и, глядя на нее, казалось, что скрывавшиеся под ней части машины омертвели и никогда не оживут. Но вот настал желанный и последний день. Пароход, казавшийся громадным живым существом, ожил, труба задымила. Клубы черного дыма, удивленно оглядываясь, поднялись кверху, к хмурому, покрытому осенними тучами небу.

К пароходу на платформах, пролетках, в экипажах двигались люди, и на лицах их было написано сознание чрезвычайной важности и высокой торжественности совершающегося события. За ними в вышине город. Он словно придвинулся своими каменными строениями к гигантскому обрыву и всматривается в пристань, силится разглядеть пароход, который готовится увезти в заветную даль людей, навсегда покидающих его.

С моря видно, как загадочно безмолвны каменные громады и высокие белые колонны у дворца, в котором когда-то герцог жил. Люди всё движутся и движутся оттуда, из этого города, а за ними, чудится, невидимо тянется множество нитей, которые привязывали их к этой жизни, к каменным громадам, растянувшимся вдоль серых, поливаемых холодным, осенним дождем, обдуваемых пронизывающими ветрами улиц. Эти нити сотканы из страданий, оставленных предками, как наследство.

Словно кто-то бесконечно жестокий, затаивший свою злобу тысячи лет тому назад, притаившись невидимкой, следовал за ними и терзал.

Громадная пестрая толпа придвинулась к краю мола. Всем уезжавшим и провожавшим хотелось быть ближе к заветному пароходу. Люди, составлявшие толпу, старые и молодые, мужчины и женщины, юноши и дети, все они то останавливались на месте, то двигались, отыскивая близких и знакомых. Новые потоки людей подхватывали их и относили в противоположную сторону. Из города надвигались все новые и новые люди, и в руках у них виднелись цветы: хризантемы, иммортели, астры и георгины. Посреди этих осенних, грустью обвеянных цветов выглядывали темно-синие кроткие фиалки.

Возле меня двое юношей-студентов. Один рассказывает другому, как он спасся во время бывшего в Проскурове, учиненного гетманскими бандитами погрома.

Темнеет. То здесь, то там зажигаются огни. Город, словно придвинувшись к обрыву, как бы всматривается в пароход и людей, толпящихся возле него. Темная синева холодного, ненастного осеннего вечера спускается на берег. Волнолома не видно. Море за ним глядит необъятной чернеющей бездной. Огонь маяка повис над ней, вот-вот сорвется и полетит вниз. Все пассажиры на пароходе; на берегу остались лишь провожающие.

В третий раз тяжело вздохнув, пароход трижды прокричал, на что-то негодуя. Матросы подняли канаты, и пароход, стуча винтом, пошел вперед через тьму ночи к свету и солнцу…

А. Ловенгардт

ЕВРЕЙСКАЯ МЫСЛЬ №29

22 ноября (5 декабря) 1919 г.

ПИСЬМА С ПУТИ

I

Четверг, 16–XI–19

Последние объятия голуса2 … Если были среди нас такие, которых голус еще недостаточно сильно потрепал, и они ехали в Палестину, только влекомые светлыми перспективами палестинской жизни, то после этого «четверга» мы все уже – испытавшие голус, испившие чашу до дна. Четверг – день отъезда парохода с беженцами из Одессы – останется в нашей памяти надолго. Мы не знаем, как вы, оставшиеся на берегу, реагировали на все это, у нас же остался осадок, который снят будет разве только Палестиной. (абзац снят цензурой)

Не обошлось и без человеческой жертвы. И это, быть может, то, что нас больше всего угнетало. Мы уехали, скрепя сердце, но мы полны веры, что следующий пароход в Палестину привезет нам того, кто пострадал не за себя, а в полном смысле «за други своя»3 . Истомленная двухдневными проводами, уже в предвечернем мраке, все же стоит большая многотысячная толпа и ждет момента отъезда. Поедут или не поедут сегодня? За полчаса до отхода парохода еще никто не мог сказать этого с уверенностью. Опыт пережитого за два дня подсказывал отрицательный ответ. Разве мало есть «причин» для этого?

Но все-таки мы, кажется, едем. Очевидно, по приказанию свыше, дальнейший просмотр проводится в спешном порядке. Составляется – теперь уже тщательно поименно и подробно, не карандашом на клочке бумажки, а чернилами на листках – протокол о взятых у пассажиров вещах. Проверка едущих закончена – всего (отправляется пароходом 644 человека. В кают-компании II класса несколько десятков человек. Представитель английского консульства заносит эту цифру едущих в специальную бумагу, которая выдана английским консулом с просьбой к английским властям содействовать беспрепятственному проезду. Бумага подписана. Все поднимаются. Г-н Роде, секретарь английского консульства, теплой речью «благословляет» отправляющихся.

Ему отвечают д-ра Шварцман и Клаузнер. Их речи несложны – благодарность Англии, ее представителям за постоянное содействие, горячее чувство признательности еврейского народа благородной британской нации. Все выходят на палубу. Совершенно темно. Многоголовая толпа при свете одного фонаря колышется, ждет отхода. Еще две прощальных речи д-ров Шварцмана и Рокаха, ответ д-ра Клаузнера. Последние приготовления – уходят чины контрразведки, снимаются сходни. При звуках «Heidod»4 – пароход отходит от берега.

Различить отдельные лица на берегу уже нельзя. И машут платками с берега и с судна – посылают привет остающимся «первые счастливцы», жаждут скорого свидания там в стране будущего сегодня пока еще бездомные странники.

II

Вторник, 21–XI–19

Одесские огни постепенно бледнеют. Судно вышло из порта и вошло в открытое море. Радостный вздох у всех – мы не будем стоять у рейда, а идем полным ходом, несмотря на поздний вечерний час, к Босфору.

Целуются, поздравляют. Открывают бутылки вина, пьют за светлое будущее, за счастливую поездку, за оставшихся. Чувство грусти от оставления близких Одессы вытесняется буйной, вырывающейся наружу радостью. Мы все-таки выехали и едем в Палестину. Что еще нужно? Нет нужды, что начинается качка. Веселье, крики радости, тосты, пение и танцы: в кают-компании второго класса молодежь празднует отъезд в П-ну. «Ѓатиква» сменяет палестинские песни. Радостно и торжественно…

Ночь и следующий день почти до самого въезда в Босфор прошли не вполне благополучно. Волнение на море многих стало отвлекать с «пути истинного». Вместо Палестины начали «ехать в Ригу». Но наша республика не ударила лицом в грязь. Вовсю работала артель рабочих в 30 человек, которым была поручена охрана порядка на пароходе. Помогали больным, успокаивали волнующихся (а таких по разным поводам есть довольно много), налаживали порядок.

ИзменитьУбрать
«Еврейская мысль» №29, 22 ноября 1919 г.
(0)

А сконструирована наша «республика» следующим образом. Высшей дискреционной властью среди беженцев является – ועד הספינה5 . Председатель его – д-р И.Л. Клаузнер. При комитете несколько комиссий – медицинская из нескольких врачей и сестер, багажно-хозяйственная, контрольная над кухней. Имеется кошерная кухня, которой ведает частное лицо, но она находится под контролем судового комитета. Есть аптека, дежурные врачи и сестры, и оказывается постоянная медицинская помощь. В нашем распоряжении 4 помещения: 2-й класс и 3-й класс и 2 полукубрика – верхние части трюмов. В каждом помещении свой комендант, следящий за порядком у себя. Кроме того, есть упомянутая артель, которая наблюдает вообще за порядком: дежурит по ночам, следит, чтобы не было краж, выполняет всякую работу по распоряжению судового комитета. На пароходе довольно тесно. Едет 650 человек, уместить же «Руслан» может в расчете на столь продолжительное путешествие не более 400-450 человек. Приходится тесниться, заполнены все свободные уголки, все проходы, всякое место, где можно самому прилечь, уложить свои вещи.

В субботу днем вошли в Босфор и стали подходить к так наз. Каваку. Здесь помещаются бани и дезинфекционная камера, и подвергаются карантину приходящие в Константинополь пароходы. Явились на судно итальянские, французские офицеры, проверили документы. Потом прибыл турок-врач, который обещал сократить процедуру дезинфекции. На якоре простояли всю субботу, а в воскресенье с раннего утра стали возить беженцев группами на берег. Там в особом помещении платье всех было подвергнуто дезинфекции паром, а потом все были возвращены на борт. Погода стояла прекрасная и теплая – море имело 12 градусов и многие купались. Только часа в два мы снялись с якоря и пошли по Босфору в Константинополь.

Наум Хесс
ЕВРЕЙСКАЯ МЫСЛЬ №30
29 ноября (12 декабря) 1919 г.

III

Четверг, 4–XII–1919 г.

В воскресенье днем проходили Босфор и часам к 3-4 подошли к Константинополю. Стали мы на якорь у Гайдар-паши, одной из частей турецкой столицы. Для людей, ехавших по Востоку, знакомые картинки. Яркие краски, живописно расположенные в восточном стиле здания, мечети, и все это при свете еще достаточно жаркого заходящего солнца. Со всех сторон окружают пароход лодки с провизией, и турки наперерыв предлагают хлеб, мастику (тур. водка), фрукты, маслины и т.д. Цены здесь на все колоссальные. Курс русского рубля значительно ниже, чем в Одессе. И даже на романовские рубли все дороже, нежели в Одессе. Небольшой темный хлебец, в котором есть едва 1 кило, при этом из доставленных оптом через посредство представителей Сионистской Организации в Константинополе, обходился на русские деньги 15 руб. роман. деньгами. Мелкий романовский рубль (не пятисотками или сотнями) равняется на бирже 1 турецкому пиастру. Романовская тысяча (крупн. купюрами) = 14 тур. лир = 3 англ. фунта и 15 шиллингов. Т.к. нам здесь официально сообщили, что в Палестине курс ниже, нам пришлось здесь менять свои русские деньги и, конечно, пришлось пожалеть, что не сделали этого в Одессе, где курс русского рубля все-таки выше. Крона, между прочим, здесь имеет такую же ценность, что и романовский рубль.

Как только мы стали на якорь, прежде всего поспешили отправить письма к представителям сионистской организации. Явившиеся на борт судна французские, английские и итальянские офицеры разъяснили, что сходить на берег никому нельзя, и пришлось ждать, пока к нам кто-нибудь явится. В понедельник утром первым гостем явился к нам Ливанон, завед. Сион. Информационным Бюро в Константинополе. Из его слов выяснилось, что нашей телеграммы они не получили, а о приезде парохода сообщили им английские власти. Через несколько времени на судно явился д‑р Калеб, представитель Сионистской Организации в Константинополе – он явился как официальное лицо с офиц. разрешением подняться на борт парохода. Вместе с ним приехали д-р Райснер, председ. Американского к-та помощи эмигрантам, д-р Каценельсон, Д. Коген, секретарь Информ. Бюро, и Гевирцман, член Сионистского комитета. Мы им были очень рады. Целый ряд важных вопросов необходимо было разрешить; мы же сами, не имея права сойти на берег и не владея искусством обращения с турецкой
низшей администрацией, оказались бы в очень тяжелом положении. Прежде всего необходимо было выправить документы – визировать у английских властей наши списки. Затем мы хотели просить наших представителей через английского консула подействовать на пароходную администрацию, чтобы отправились прямо в Яффу, не заходя в Пирей. Далее на пароходе стали истощаться запасы провизии, и нужно было достать продукты. Наконец, нужно было обменять деньги на иностранную валюту, отдать и отправить письма в Одессу.

И мы должны быть очень благодарны нашим константинопольским друзьям: они исполнили все так хорошо и с такой преданностью и любовью, какая никогда не забудется. Почти все пять дней нашей стоянки в Константинополе был кто-нибудь из них у нас. Они у нас буквально проводили целые дни. Прежде всего, они постояли перед английским комендантом порта, чтобы он распорядился отправить пароход прямо в Яффу. Для нас это было чрезвычайно важно. Путешествие через Пирей должно было продолжаться минимум 12 дней, т.к. для выгрузки груза и нагрузки нового пароход должен был простоять 6 дней в Пирее. Это грозило бы самыми страшными последствиями для нас, особенно если принять во внимание тесноту на пароходе и то, что вследствие низкого курса рубля нет возможности закупать провизию. Д-р Калеб был у командира порта – англичанина, и тот пригласил к себе капитана судна и указал ему, что 600 людей важнее груза, что это не обыкновенные пассажиры, а беженцы, возвращающиеся в Палестину и находящиеся под покровительством английских властей. Капитан возражал, но ему было указано, что он должен идти прямо в Яффу без остановки в каком-либо порту. Сегодня, перед вечером, мы должны были уйти в Пирей. Теперь, конечно, мы уже поедем в Яффу, – возможно, что из-за необходимости взять еще угля мы останемся до утра, во всяком случае, не позже этого мы отправимся в Яффу, и в таком случае через 3-4 дня должны будем туда прибыть.

Благодаря энергии д-ра Райснера, председателя ашкеназийской общины и председателя Америк. К-та помощи эмигрантам, нам было доставлено 900 кило хлеба, маслины, сыр, сахар.Все это мы предполагали купить за деньги и продавать. Но из-за курса получилась колоссальная сумма, пришлось просить наших товарищей, чтобы они часть расходов взяли на себя. Так и было – 100 турецких лир из 270 уплатили за продукты константинопольцы.

Только что был у нас доктор Калеб снова со всеми сионистскими представителями. Мы им устроили очень торжественные проводы. Прежде всего состоялся обед, в котором вместе с гостями участвовали члены судового комитета, а также т. Липман Левинсон, присоединившийся к нашей партии в К-ле. После обеда произнес речь д-р И. Клаузнер, который благодарил наших константинопольских представителей за все, что они сделали для нашего судна, за ту любовь и преданность, которую они проявили к нашему делу. Затем Н. Хесс произнес тост в честь Англии и ее представителей, которые своим покровительством так много помогли нам в Одессе и Константинополе. От имени константинопольцев отвечали д-р Калеб и Ливанон.

ИзменитьУбрать
Порт Яффа, начало 20 века
(0)

Д-р Калеб на французском языке выразил сожаление по поводу того, что не может говорить на еврейском языке, на котором говорили предыдущие ораторы, – он надеется скоро быть в Палестине и говорить уже на нашем языке. То, что он делал, он считает своим долгом. Он надеется, что энтузиазм, которым проникнуты пассажиры «Руслана», не оставит их в той работе, которая ждет их в стране, но все должны знать, – что Палестина еще не рай, что мы этот рай только должны создать. Он хочет, чтобы когда он в скором времени приедет в Палестину, он всех едущих нашел за своей работой, полезной стране и народу. Он закончил словами חזק ואמץ6 . Г. Ливанон указал, что в этой первой группе едущих он видит некий символ. С одной стороны, д-р Клаузнер и другие еврейские писатели – люди духа и книги, с другой стороны, более 100 человек молодых людей – «Цеире Цион», гехолуцников, которые едут в страну для физической работы. В этом сочетании книги и плуга на первом же пароходе – он видит залог нашей победы в стране. После от имени беженцев говорил д-р Гликсон. Он указал, что считает своим долгом благодарить константинопольцев, охраняющих врата в П-ну, но полагает также необходимым выразить благодарность судовому комитету, которому пришлось и придется еще потратить столько сил и энергии на то, чтобы доставить беженцев из Одессы в Яффу. Затем произнес речь Левинсон, пожелавший, чтобы первая группа оказалась достойной этого. Под звуки «Гатиква» и палестинских песен и крики «гейдод» д-р Калеб отплыл на лодке от парохода.

Д-р Калеб оставил судовому комитету след. письмо: «4 декабря 1919. Д-ру Клаузнеру, председателю судового комитета "Руслан". Дорогой доктор! Я рад Вам сообщить, что в разговоре со мной капитан Эллисс, командир порта, дал мне формальное заверение в том, что пароход "Руслан" отправится прямо в Яффу, без каких бы то ни было остановок по дороге. Г. капитан просил меня вам сообщить, что вы должны следить за тем, чтобы капитан судна выполнил это распоряжение, в противном случае вы должны сообщить об этом английским властям первого же порта. Примите, дорогой д-р Клаузнер, уверения в моих лучших чувствах. Д-р И. Калеб, председатель Сионистской Организации в К-ле».

При участии д-ра Калеба было составлено и отправлено письмо с выражением благодарности командиру порта.

Несмотря на обилие работ по сохранению порядка на пароходе и всякого рода переговорам, удалось произвести кое-какую внутреннюю работу. Так, произведена статистика всех едущих7 .

Среди едущих свыше 60 организованных «Цеире Цион», которые имеют свой руководящий орган – бюро в составе 6 человек: Вигдергауз, Гурфинкель, Козлов, Рабинович, Спектор и Х есс; exofficio8 входит Л. Левинсон, член мерказа «Цеире Цион». Разрабатываются проекты рабочего поселка, кооператива с целями взаимопомощи и т.д. Сегодня Л. Левинсон прочел доклад о положении рабочих в Палестине. Порядок у нас охраняется артелью рабочих из 25 человек, и до сих пор, несмотря на все трудности пути, все вполне благополучно. Надеюсь, следующее письмо будет уже из Палестины.

Наум Хесс,
пароход «Руслан»
ЕВРЕЙСКАЯ МЫСЛЬ №35
5 (18) января 1920 г.

Прибытие «Руслана» в Яффу

Председателем Палестинского Эмиграционного Совещания С.Б. Шварцем получена 23 декабря от сопровождавшего первую партию беженцев Н.М. Хесса телеграмма следующего содержания:

Яффа, 31–XI–19.

«Пароход «Руслан» прибыл благополучно в Яффу. Все пассажиры здоровы».

Хесс
ЕВРЕЙСКАЯ МЫСЛЬ №34
26 декабря 1919 (8 января 1920 г.)


1 Базельская программа - первая официальная программа Сионистской организации, принятая на первом сионистском конгрессе в Базеле (Швейцария), в 1897 г., по инициативе Т. Герцля
2Галут - изгнание.
3Вероятно, речь идет о Соломоне Якоби (1897-1939), сионистском деятеле, одном из организаторов отрядов самообороны в 1918-1919 гг, сподвижнике и друге Владимира Жаботинского. В некрологе, написанном Жаботинским по случаю кончины Якоби, приводится информация, что перед самой отправкой «Руслана» Якоби сняли с корабля сотрудники ЧК, уверенные, что он знает, где спрятано оружие отрядов самообороны. Несмотря на очевидную ошибку (рейс готовился и состоялся в бытность Одессы под контролем Добровольческой армии, а не большевиков), автор вступления к этому материалу склонен верить, что Жаботинский, зная историю лишь в пересказе, просто спутал контрразведку с ЧК, но сам факт имел место.
4Heidod — «Ура!» (иврит).
5Ваад гасфина - Корабельный комитет.
6Хазак веэмец — «Силы и смелости!» Выражение из Танаха, слова подбадривания и укрепления силы духа.
7Речь идет о статистических таблицах с указанием профессий пассажиров, их возраста, семейного положения и т.п. хранящихся в Центральном сионистском архиве (Иерусалим).
8По должности

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №162 > ПО «СВЕЖИМ СЛЕДАМ»
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 01:32:34
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jewniverse - Yiddish Shtetl Еженедельник "Секрет" Еврейский педсовет