Мудрость и остроумие книг Гарри Кемельмана могли бы и сами по себе принести ему славу. Но, конечно, масштабная популярность и премия имени Эдгара По принадлежат, прежде всего, его обаятельному герою – раввину Дэвиду Смоллу, который умудряется и руководить непростой общиной в маленьком городке Новой Англии, и запутанные преступления раскрывать.
В истории знаменитые евреи-сыщики встречаются, в литературе известны такие детективы-священнослужители, как честертоновский патер Браун или монах Кадфаэль, но литературный образ раввина в роли детектива-любителя – это открытие Гарри Кемельмана. Сам писатель говорил, что его удивляло, почему раньше никто до этого не додумался. Ведь раввину приходится вершить Дин Тора – суд Торы, раввин всю жизнь изучает Талмуд, этот кладезь юридической мысли. Изучение Талмуда изощряет мысль, – говорит Гарри Кемельман, – и ученый раввин может проявить себя во всем блеске в детективном диспуте и распутать преступную интригу.
Герой детективной серии рабби Смолл не однажды объясняет любознательному шефу полиции, играющему при нем роль доктора Ватсона, как именно учился он осмыслять и понимать феномены жизнесплетений и узлы человеческих отношений. В первом романе серии «В пятницу рабби долго спал» (вышел в свет в 1965 г.) интрига начинается с того, что Смолл попадает в число подозреваемых в убийстве, и это стимулирует группу антисемитов городка развязать оскорбительные для лидеров еврейской общины действия. Смолл, однако, с честью выходит из непростых перипетий и попутно разоблачает убийцу, передав его в руки шефа полиции, добродушного ирландца, подозревавшего кого угодно, но только не действительного виновника.
«Как вы это сделали, рабби? – спрашивает полицейский. – Неужели и законы сыска содержатся в вашем Талмуде?»
«На самом деле, – отвечает рабби Смолл, – это не книга законов. Закон – это Пятикнижие Моисея. Талмуд – комментарии к Закону. Я не думаю, что там есть какая-либо прямая связь с этим делом, хотя и в этом нельзя быть слишком уверенным, потому что в Талмуде можно найти все. Однако я сейчас думал не о его содержании, а скорее, о методе его изучения. Когда я мальчиком начал учиться в религиозной школе, все предметы – иврит, грамматику, литературу, Священное писание (Танах) – преподавали нам обычным образом, так же, как в средней школе. То есть мы сидели за партами, а преподаватель за большим столом на возвышении. Он писал на доске, задавал вопросы, давал домашние задания и выслушивал наши ответы.
Но Талмуд мы учили иначе. Представьте себе большой стол и группу студентов вокруг него. Во главе сидит учитель – у нас он был с длинной, как у патриарха, бородой. Мы читаем какой-нибудь отрывок, краткое изложение Закона. В Талмуде зафиксированы все интерпретации отрывка, со всеми возражениями, объяснениями и аргументами раввинов прошлого. И вот, читая их, неожиданно для самих себя мы добавляли свои собственные аргументы, свои собственные возражения, свои собственные представления о мельчайших различиях, используя логические приемы, так называемый пилпул (диалектические рассуждения). Иногда учитель брал защиту какой-нибудь из точек зрения на себя, и тогда мы забрасывали его вопросами и возражениями. Это, наверное, напоминало медвежью охоту – косматый медведь, окруженный сворой лающих собак, и едва ему удается отшвырнуть одну, тут же набрасывается другая.
Когда начинаешь спорить, новые идеи появляются сами собой. Я помню один из наших первых отрывков, в нем рассматривалось, как должен быть оценен ущерб в случае пожара, вызванного искрой, вылетевшей из-под молота кузнеца. Мы потратили на один этот отрывок целых две недели, и когда наконец вынуждены были оставить его, ощущение было такое, будто мы только-только начали.
Изучение Талмуда очень и очень сильно повлияло на нас. Наши великие ученые посвящали ему всю жизнь, и не потому, что точная интерпретация Закона была актуальна в то время – многие законы стали уже мертвыми символами, – но потому, что это представляло собой ценность как упражнение для ума, это помогало генерировать идеи...»
Идей у рабби Смолла хватало для доброй дюжины романов, в которых, кроме детективной интриги, еще и повествуется о повседневной жизни и проблемах американской еврейской общины 1960-70-х годов, и содержится много остроумных интеллектуальных диалогов о религии, страстно и убежденно отстаивающих ценности иудаизма.
Гарри Кемельман родился в 1908 г. в Бостоне, штат Массачусетс. Там прошла почти вся его жизнь, до самой смерти в 1996 г. В этих краях и происходит действие его книг.
В детективном жанре писатель начал работать с коротких рассказов, которые публиковались в специальном журнале для любителей тайн и разгадок «Эллери Квинс мистери мэгэзин». Персонажем детективных рассказов Кемельмана был обаятельный гарвардский профессор Никки Вельт. Один из рассказов о Вельте, «Прогулка длиной в девять миль», причислен к классическим образцам жанра.
Романы о раввине-детективе писатель начал сочинять, когда ему было уже хорошо за 50, и он стал уделять много внимания общине, в которой состоял. В кратком эссе-предисловии «Как возник рабби Смолл» он рассказывает, что взяться за эту тему его побудили проблемы современной еврейской общины.
«В этой общине, – пишет он, – состоят американцы второго-третьего поколения, которые мало или совсем ничего не знают о своей религии. Часто весь их багаж состоит из воспоминаний отцов и дедов о том, как обстояло дело “в прежней” или “старой” стране. Память о призраках синагог в маленьких местечках Польши и России приводит в современную синагогу этих преуспевающих в жизни деловых людей, и вот тут-то начинаются проблемы». О религии они знали по книгам или фильмам, но принципы иудаизма были им почти неизвестны. Типична реакция молодого адвоката, который попросил раввина благословить только что купленный им кадиллак. Он удивился и обиделся, когда раввин ему отказал, поскольку не мог благословить вещь. (Такая сцена есть в одном из романов о раввине Смолле – он категорически отказывается благословить яхты участников парусной регаты, вызывая обиду и недоумение.)
Гарри Кемельман решил рассказать об этой небезоблачной ситуации и о тех раввинах, которые не соглашались поддерживать превращение религиозных общин в спортивные клубы, центры развлечений или даже «фонды социальной активности». Время – после Шестидневной войны – обеспечивало возросший интерес к Израилю и образу еврейства в целом. Умудренный опытом автор учел, конечно, и это.
В книгах, при всей их несомненной общей занимательности, постоянно ощущаешь присутствие остро актуальных вопросов Америки 60-х. Так, рабби Смоллу приходится определять свое отношение к маршам в защиту негритянских прав в Алабаме, резко объясняться с «профессиональным» цветным, антисемитом:
«…он повернулся к негритянскому поэту.
– Те четыреста лет, о которых вы говорите, мистер Рэтбоун, мой народ жил в гетто Европы – в Польше, России, Германии – и там не было никаких негров. Мой дедушка, приехавший в эту страну из маленького городка в России в начале века, как и остальные мои предки, никогда и не видел ни одного негра, а уж тем более не порабощал его, не издевался над ним и не отнимал у него его мужество. – Теперь он смотрел прямо в сердитые глаза красивого светлокожего негра. – Вы можете сказать то же самое о ваших предках, мистер Рэтбоун?»
Всего вышло десять романов о раввине Дэвиде Смолле, рассеянном ученом, не расстающемся с книгой, не думающем о своем благополучии, когда дело касается его долга и принципов. Доброжелатели советуют его жене уговорить мужа попробовать стать таким раввином, которого требует современный мир: артистичным, политичным, эффектным и... нетребовательным. «Скорее Дэвид изменит мир, чем мир изменит моего Дэвида», – отвечает Мириам, жена – под стать мужу, одаренная умом, проницательностью и чувством юмора.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
