БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №33 > Одесская община — изнутри и сбоку
В номере №33

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+9
Интересно, хорошо написано

Одесская община — изнутри и сбоку
Инна Найдис

Казалось бы, чего проще — написать о сегодняшней жизни еврейской общины Одессы. Но хотелось, чтобы это сделал кто-нибудь извне — человек, знающий об этой жизни, но не являющийся сотрудником ни одной из еврейских организаций города. И удивительная вырисовалась картина: оказалось, что точки зрения этих людей в определении общины, как идеала, и оценке общины сегодняшней совпадают в главном.

С какими бы разными людьми я ни говорила — разными по причастности (или непричастности) к общине, по интеллектуальным запросам и амбициям, по самоидентификации и отношению к феномену космополитизма — все эти разные и спорящие со мной или с кем-то другим люди оказались единодушны в понимании, что такое община. В этом общем идеале общины нет ничего нового, и все же, еще раз проговорим. Община, в первую очередь, это когда есть плечо — подставить в беде, опереться в сомнении, плечом к плечу выстоять и радость разделить — тоже. Само собой, что одно из условий существования такой общины — общая кружка. И помнить надо, что для того, чтобы из этой кружки брать, нужно в нее сначала положить — каждому, даже неимущему — хоть малость. А если и малости нет, то есть руки-ноги, голова и душа — и это тоже не мало, если научился «отдавать».

Теперь сверим идеал и реальность. Сегодня в Одессе есть две синагоги, еврейские школы и детские сады, интернаты, ешивы, общинные культурные и образовательные центры, библиотеки, театры, благотворительный центр — список можно дополнить. Казалось бы, хочешь быть евреем — пожалуйста — культура, религия, образование... Нуждаешься в помощи — есть, и весьма ощутимая. Идеал воплощен? Далеко нет. И не потому, что к каждой из существующих организаций можно предъявить множество претензий — существенных или надуманных (иногда вызванных непониманием или недостатком информации). Мои оппоненты единодушны: «Несмотря на всю разнообразную деятельность, еврейской общины в городе нет. Нет — потому что вся эта деятельность осуществляется на деньги спонсоров, зарубежных спонсоров, а не одесских евреев». И более того: «Так ли уж искренни все эти «общинные деятели» в своем еврейском сподвижничестве — люди просто отрабатывают зарплату. Вот сверни, скажем, «Джойнт» завтра свою деятельность, и где ваша общинная жизнь?» С такими аргументами спорить трудно. И все же...

Во-первых, спешу вас обрадовать, господа, — процесс пошел. Есть спонсоры-одесситы. Есть бизнесмены, которые жертвуют деньги на школы, синагоги, культурные мероприятия, помощь нуждающимся — зачастую, без афиширования (что, кстати, вполне в духе еврейской традиции). Есть люди, которые дают небольшую цдаку, но их тоже немало. Так что, в случае чего, какие-никакие деньги найдутся... Конечно, это совсем не те суммы, которые требуются, чтобы обеспечить хоть скудным пайком, лекарствами, медоб-служиванием и инвалидным инвентарем 8500 человек (именно столько подопечных сегодня у БЕЦ «Гмилус Хесед») — неимущих и недееспособных.

Что будет с культурой — школами, культурно-образовательными центрами? Смею утверждать, что сегодня в городе есть люди, которые будут продолжать заниматься преподаванием и концертной деятельностью на волонтерских началах — хобби у них такое. Только, чтобы прожить, им придется завести основную работу. Так что, сами понимаете, уровень будет не тот. Так ли это важно? Культура — штука дорогая и, поначалу, вроде бы неприбыльная. Но результат культурного развития измеряется не в дензнаках, а в категориях более высоких — духовных. И, наверное, никто не станет спорить, что та же благотворительность — результат духовных подвижек в личности и обществе.

Самое время вернуться к вопросу духовности и искренности наших еврейских лидеров. Оговоримся сразу, они разные и святыми себя даже сами не числят. Но только ли за деньги работают? Зная некоторых из них, смею утверждать, что с их темпераментом, талантом и деловой хваткой, могли бы добиться материальных благ в бизнесе — больших, и меньшей кровью. Как ни идеалистично звучит, но эти люди живут и горят, хотела сказать «своим делом», но здесь требуется другое — «еврейством». Откуда в этих бывших советских ассимилированных евреях такое горение? Мне, не так давно «загоревшейся», ответить трудно. «Знатоки» утверждают, что во всем виноваты «иностранные эмиссары» — те, кто еще в советские времена привозили литературу, знание истории и традиции, привносили еврейский дух... Возможно и так — не знаю. Но даже, если так, они «заразили» их на всю жизнь.

В поисках ответа на вопрос «как это все началось?», я решила обратиться к тем, кто помнит, кто был среди зачинающих.

ИзменитьУбрать
Т. Бойко
(0)

Т. Бойко. В 1990 г. я приехала из Киева в Одессу. В газете появилось объявление, что девочки, достигшие 12 лет, а мальчики — 13, приглашаются в синагогу на празднование совершеннолетия. Моя двоюродная сестра пошла на бат-мицву, и вся семья присутствовала на этом празднике. Собралось много людей, детям вручали свидетельства. Для этих детей и «зацепившейся» тогда молодежи организовали вечерние курсы: можно было учить иврит, Тору, другие еврейские предметы. Так возникла группа ребят16-18 лет, человек 20-25, которые учились все свое свободное время. Были уроки истории, музыки. Я не всех помню, кто нас учил, было много людей... Шая Гиссер преподавал еврейские предметы. Очень много давала нам, девочкам, его жена Хая. Она учила нас, как готовить халы. Хая готовила трапезы на всех. В синагоге всегда был какой-то мезойнес для Кидуша (собиралось человек 100-150). Из синагоги мы отправлялись к Шае домой, где полночи учились, пели, разговаривали. Шая очень внимательно относился к новичкам, старался позвать их к себе. Как-то Шая и Хая уехали на Шабос. Мы, девочки, спросили мужчин в синагоге, кто будет готовить халы. Они улыбнулись и сказали: «Вы, больше некому». Это были первые наши халы. Мы их сделали штук восемь вместо трех — все долго смеялись. На первый Седер негде было купить кошерное мясо, и кур резал Шая (имевший смиху шойхета). Ребята не знали, как их ощипывать (в горячую воду окунать нельзя), и выдергивали перья плоскогубцами. Надо было ощипать 100, 150 кур... Потом долгий процесс кошерования — высаливание в ледяной воде. Руки сводило от холода и соли.

ИзменитьУбрать
И. Гиссер
(0)

Мы не осознавали, что строится что-то новое, на годы, было неизвестно, что будет завтра. Нам не говорили об опасности, но это ощущение шло от взрослых: мы не знаем, будет ли завтра урок иврита, не знаем, на сколько это лет. Нам советовали не звонить с домашних телефонов на квартиру к Шае.

Очень внимательно следили, чтобы те, кто переходил на кошер, не голодали, старались подкормить. Когда мы уже соблюдали кошер и Шабос, был вопрос, как мы здесь останемся, как выживем, если не будет поддержки.

Как-то Шая сказал: «Ребята, в городе есть люди, которым нечего кушать. Я думаю, что мы ответственны за них и должны помочь». Мы разбились на группы. В моей группе было две старушки. Мы не только помогали им, но и общались. Одна из этих старушек впервые, лет, наверное, за восемьдесят, вспомнила слова, которые каждое утро до 5 лет повторяла за отцом — «Моде ани лефанеха». Когда она показала, как отец складывал пальцы в синагоге, мы объяснили ей, что она из семьи коэнов.

Вторая старушка ничего не видела, в квартире было ужасно грязно. Она голодала, но когда мы принесли еду, она сказала, что не будет кушать «с наших рук», потому что она ест кошер. Мы долго доказывали, что у нас кошерная кухня, но лишь когда сказали, что у нас есть уже еврейские имена, она стала есть. Как-то мы стали убирать, она закричала: «Что вы делаете! Аккуратно!» Оказалось, что где-то в углу, в грязной газете, лежала пасхальная посуда.

Была поездка в Днепропетровск, когда их общине подарили свиток Торы, была первая Ханука с постановками, Пурим во Дворце моряков (водку наливали в фойе, и народ не понимал, что происходит). Был Лаг Баомер, когда сняли теплоход, и мы подготовили конкурсы, подвижные игры, стреляли из лука, а после этого — концерт в ТЮЗе. Первые хупы...

— Ты не думаешь, что тогда у молодежи был некий вакуум общения, и поэтому ребята шли в еврейство: просто подобралась группа интересных друг другу людей, которые наполненно и весело проводили время?

Как-то мой 3-летний брат спросил меня, какой смысл в том, что он вырастет, станет папой, потом его сын станет папой — зачем все это? Мне было 14 лет, и я не смогла ему ответить. Стала интересоваться. Христианство тогда не афишировалось, но я узнала, что многие крещенные, а я нет. Спросила маму — она мне не ответила. Я стала думать, что, может быть, надо идти в христианство. В 89-ом году мы с подругой пошли на Крещатик. Там было очень много людей. У моей подруги евреев в семье не было. Вдруг народ разворачивается и начинает кричать «жидовка» — не мне, а ей. Эта безумная толпа двинулась на нас. Мы вскочили в метро, они плевались, кричали. Я спросила подругу, что это, почему? Она не ответила. Я решила написать «дипломную» работу по истории антисемитизма, которую могли зачесть вместо экзамена на аттестат. Подруга мне сказала: «Ты идешь на медаль, учти, ты ее не получишь». Я не могла понять, о чем она говорит, но не нашла никакого материала. У меня была полная изоляция от всякого еврейства. Потом я узнала, что все годы, что мы дружили, она, дома и в нашей компании, закрывала доступ ко мне всякой антисемитской информации, анекдотов. Когда, например, ее отец рассказал анекдот, высмеивающий евреев, в присутствии только их с матерью, она закрыла папу в туалете и сказала, что не выпустит, пока он не извинится перед всем еврейским народом.

Когда я попала в Одессу, моя 12-летняя сестра тянула меня в синагогу: «Ты сначала послушай, поучись чему-то». В один из первых раз ко мне подошел бородатый мужчина и спросил: «Вы умеете читать?» Естественно — умею. Он дал мне молитвенник и сказал: «Тогда присоединитесь к нам». Я сказала, что на иврите читать не умею. Узнав, сколько мне лет, он спросил: «Вы считаете, что в 16 лет можно позволить себе не уметь читать на родном языке?» Я не помню всех, кто там был, но они все заставляли над чем-то задуматься. Я там нашла многие ответы. Кто-то находил для себя общение, потому что там всегда было здорово, хорошие ребята, вместе гуляли, у нас было общее дело.

Я думаю, что, кроме карьеры, человека должно еще что-то интересовать, какая-то идея, какие-то увлечения, которые дадут смысл существования.

ИзменитьУбрать
Ф. Мильштейн
(0)

Ф. Мильштейн. Шая Гиссер выступил с идеей организовать Общество любителей еврейской культуры. В эту группу вошли Ян Пациорник, Давид Маклеревский, Шимон Чичельницкий и еще несколько человек. Они обратились в ОМК к Мише Бочарову, чтобы войти в ОМК. Миша обалдел от этого предложения, звонит мне и говорит, что пришли несколько евреев и предлагают организовать еврейское общество, приезжай, встреться с ними. Я тогда работал врачом-реаниматором. Приехал и впервые встретился с Шаей и остальными ребятами. Формально, это общество имело право на существование. Мы стали собираться на квартире у Маклеревского, у Пациорника, ходили на Шабаты. А потом, в конце 89-го года Обком партии решил создать Общество еврейской культуры и поставить руководить им уважаемых евреев. Мы дебатировали, влезать в это или не влезать. Решили влезать и своим фронтом разворачиваться. Первым председателем на этом собрании был «избран» некто Ефимов, а в Совет принимали только партийцев, отставников, творческую интеллигенцию. Через несколько месяцев в это общество влилась сионистски настроенная молодежь и «шаина» группа. Состоялись перевыборы, и в этом же году я стал председателем Общества еврейской культуры, а Я. Пациорник — казначеем. Работали на общественных началах.

К. Верховская. Все началось с иврита. Это удивительный язык — его хочется применять, не только разговаривать на нем. Он прекрасно ложится на музыку, хорошо запоминается. Для русскоязычного человека он вообще прост, потому что предложения строятся так же, как и в русском языке. Как? Как он затянул меня в это еврейское чудо, я не понимаю, но меня потянуло, я почувствовала связь с еврейским народом, мне захотелось узнать больше.

ИзменитьУбрать
К. Верховская
(0)

В Одессе были Йорам Лемельман и Шая Гиссер. Оба — одесситы, на непродолжительное время уехавшие в Израиль и вернувшиеся строить общину. Шая был хабадским раввином, а Йорам был литвиком.

Боря Добривкер, который принес мне когда-то учебник иврита, привел ко мне Йорама. Я начала преподавать у Йорама иврит— 2 раза в неделю собирались у кого-то на квартире. Не знала тогда ни Феликса Мильштейна, ни Шаю Гиссера, ни Стюарта Сафера. Познакомилась с ними, когда уже у меня был театр, когда осознанно собиралась делать какую-то еврейскую структуру. Поначалу занимались еврейской музыкой для себя, потому что было интересно, узнавали много нового. Стало понятно, что зарождается нечто большее, чем «кружок на кухне». Информация «выкапывалась» по крупицам — появлялись какие-то книги, лекции Шаи, не лекции — поход к нему домой или его приход к нам домой, и очень много разговоров на разные темы, казалось бы, не связанные с иудаизмом, в разговоре, мимоходом, в нас поселялось нечто такое, что помогло проявить это еврейское.

Я помню, как Шая поднял вопрос о том, что надо делать службу милосердия. Кто понимал, какую, где деньги? Он нашел врача, который ходил по старикам. Я его никогда не видела, не знаю, кто это был. Что было замечательно тогда, что начинающиеся еврейские организации не были разделены — мы все делали вместе. Рядом были и Шая, и Стюарт Сафер, который представлял «Джойнт», и Арье Бен-Цель, представитель Израильского культурного Центра, и председатель ООЕК Ф. Мильштейн, Сохнут с Иссаем Авербухом. Это были наши площадки — одной еврейской общины. Общие праздники, общие проблемы.

Вот так по-разному начиналась для каждого еврейская община. Я думаю, что, несмотря на тринадцатилетний возраст этой общины, сегодня она только начинает формироваться. Люди учатся не только получать, но и давать: помогать друг другу, общаться, вместе веселиться и растить детей, подставлять плечо и быть доброжелательными... Сегодня таких «зараженных» даже не сотни — больше. И, что радует и вселяет надежду, с нами дети и молодежь — это ли не будущее?


Гость-4
31.12.2004 03:02

Случайно наткнулся на статью и ужаснулся!
Неужели мы заслужили одну лож?
Борис Добривкер berl@msn.com

Гость-8
03.01.2005 10:12

Случайно наткнулся на статью и ужаснулся!
Неужели мы заслужили одну лож?
Борис Добривкер berl@msn.com
Боренька!Ложь в чем.И почему ты о себе в прошедшем времени.Мы заслужили.


Приедь в Одессу и посмотри какая многоликая и не совсем
уже такая еврейская община.
Это уже взрослый ребенок, который вышел из пеленок и, наверное, не всегда радует своих родителей, но...
А ты как один из основателей лучше бы поделился воспоминаниями.
Ругать всегда легче.
А нам, как и прежде, всегда нужна помощь и критика
нужна.
Но вот лжи я не вижу.
можешь продолжить дискуссию непосредственно на мой адрес.

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №33 > Одесская община — изнутри и сбоку
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 11:47:55
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Еженедельник "Секрет" Jerusalem Anthologia