Кто из нас в ответ на жалобу знакомого: опять вот часы забыл перевести, – не отшучивался, что дорогие часы переводить почем зря? Кто не шутил о редком краснокнижном животном «подкустовном выползне» или о том, что «гренка не может стоить 8 долларов, а крутон – может»?
«Раньше мне родители что-то запрещали, сейчас – жена. Когда уже я повзрослею?» «Пятьдесят тонн баксов — и все в народ! Широко! Акция «Скажи наркотикам „до свидания!“» Это все цитаты из ставших культовыми кинокомедий «День радио», «День выборов» и «О чем говорят мужчины». Фильмы эти имеют прямое отношение к Одессе, ведь созданы они «Квартетом И», на 50 процентов состоящим из одесситов.
Один из ведущих актеров и сценаристов «Квартета И», Леонид Барац, рассказывает о том, как рождаются шутки и зачем сегодня нужен юмор.
– Как рождается шутка? Вы с соавторами садитесь за стол и говорите друг другу: вот сейчас ка-ак пошутим! Или идете от какого-то конкретного события, ситуации?
– Мы собираемся втроем в кабинете (у меня есть два соавтора – Слава Хаит и Сережа Петрейков). Не то чтобы мы садимся шутить. Мы пытаемся извлекать какую-то суть – из себя, из происходящего вокруг. Если это новая пьеса, начинаем что-то накидывать: вспоминать какие-то истории из жизни, какие-то интересные ситуации, пытаться вычленить нечто из того, что сейчас в воздухе висит. Просто наш способ выражения – он такой, ироничный. Нам так, шутя, через юмор, легче осмысливать, что происходит с нами и окружающей действительностью.
– Как втроем работается?
– Я не знаю, как одному работать. Поэтому не могу сравнить. Я считаю, мне повезло с соавторами. Во-первых, ценз выше, во-вторых, роли распределились. И сейчас я, наверное, уже не смогу один ничего написать, потому что те части мозга, функции которых выполняют мои соавторы, у меня уже, скорее всего, атрофировались. А работается по-разному. Мы иногда ссоримся, иногда настаиваем на своем, иногда у нас разный взгляд на одну и ту же фразу. Мы очень долго работаем над сценарием фильма или пьесой – по полгода, по году иногда. Можем час сидеть над каким-то словом или предложением: какое слово поставить, куда его переставить, чтобы лучше смысл донести, ритм лучше был. Или наоборот, чтобы кривее звучала фраза, чтобы не было так литературно, потому что у нас характер персонажа такой, и нужно, чтобы он разговаривал так, как разговаривают в жизни такие люди.
Что творится, что творится! В студию несут веревочные лестницы, канаты, ходули! А-а-а-а! Это Алексей пытается добраться до микрофона.
…Шествие лилипутов под лозунгом «Губернатор нас не замечает».
Вообще стало не совпадать: как хочется поступить и как правильно поступить. А хочется, чтобы было как правильно, но хочется, чтобы было, как хочется… И? Что делать?
– Бывали случаи, когда к вам возвращались ваши шутки, репризы в виде анекдотов, «народного творчества»?
– Ну конечно. Например, как-то был в ресторане. Там в туалете висели листочки с короткими анекдотами. Среди них было несколько наших шуток. Бывает, что на улице люди подходят и произносят какую-то фразу из наших фильмов или спектаклей.
– Многие ваши фильмы сначала были спектаклями. Вы сначала обкатываете на театральном зрителе, а потом решаетесь вынести на более широкую публику, или «так получилось»?
– Скорее всего, «так получилось». Меня периодически спрашивают: как вам удалось такой проект поднять? Мы не проект. Мы эмпирическим путем двигаемся, у нас нет схем и алгоритмов, по которым мы идем вперед.
– Сценарий фильма или текст пьесы написан. Это для вас – некая догма, от которой нельзя отступать, или все-таки есть место для импровизации? Ведь самые смешные шутки, как правило, появляются экспромтом.
– Если это пьеса, то мы спектаклей десять продолжаем работать над ней – на сцене или в кабинете. Что-то менять, что-то добавлять, что-то сокращать. Импровизации приветствуются, и часто какая-то удачная шутка артиста входит и закрепляется.
– У вас есть табуированные темы, на которые по договоренности или по умолчанию вы не шутите?
– Нет, таких тем нет. Есть уместность шутки или неуместность, глубина, качество. Но запретных тем нет. Мне кажется, что можно на любую тему шутить, главное, чтобы это было уместно, изящно, не пошло, не грубо. Хотя бывает, что это так смешно, что прощается и грубость шутки. Если это шутит не автор, а в характере персонажа так пошутить, это может быть и грубая шутка – если она звучит уместно и органично из его уст.
– Ваши шутки универсальны, или где-то вас встречают хуже, где-то лучше?
– Я не знаю, универсальны ли они. Это слово трудно применить к шутке. Потому что шутка – это же не отмычка. Мы выступаем или даем спектакли для русскоязычной публики. Если подразумевается какой-то контекст, и мы сомневаемся, что публике этот контекст известен, мы немного меняем текст, чтобы было понятно, что мы имеем в виду. Например, мы довольно часто, переписывая свои пьесы под сценарии, меняем фамилии. Если в театре можно использовать фамилию Трюффо, и театральные люди, услышав ее, поймут, кто это такой, то в кино мы заменяем на более известную, условно говоря – Феллини.
– Юмор, сатира – так называемый «легкий жанр» – насколько он сейчас востребован?
– Меня и Николая Васильевича Гоголя всегда смущает формулировка «легкий жанр». Мы с Николаем Васильевичем с этим не согласны. На мой взгляд, вызвать смех сложнее, чем слезы. Я понимаю, что от меня это звучит немного комично.
А что касается юмора, то он востребован сейчас максимально. В России залы в кинотеатрах собирают, в основном, комедии. В этом году в «новогодней битве» было три больших фильма, и выстрелила именно комедия. Потому что в последнее время люди ходят в кино развлечься, получить удовольствие. Такое легкое, веселое, теплое удовольствие.
– Почему?
– Мне кажется, что юмор часто строится на парадоксе или на назывании вещей своими именами. Мы живем в неких условностях, которые делают нас слегка – или не слегка – зашоренными. Как ни странно, смешнее всего звучит правда. И мы этим часто пользуемся. Когда ты попадаешь точно, и люди говорят: «Вот-вот, я же так и думал, я так и знал! Просто сформулировать так изящно не мог». Ты называешь вещи своими именами, и это вызывает смех.
Юмор востребован, потому что он помогает как-то разобраться с жизнью. Жизнь не простая штука для всех. И когда ты шутишь над повседневными проблемами, людям легче становится от этого, радостнее. Они понимают, что не только у них такие проблемы, но и у юмориста. Или он знает об этой проблеме. Да и просто юмор помогает отвлечься от этого серьеза, от этой нелегкой жизни.
А вот почему пили одинаково, а от одного с утра разит, а от другого слегка попахивает? – Это называется внутренняя интеллигентность.
Получается, взрослых нет. Есть постаревшие дети. Лысые, больные, седые мальчики и девочки.
Страшный суд, самый гуманный суд в мире!
Как он [типичный герой боевика] теперь в одиночку расправится с армией негодяев, зависит только от отсутствия чувства меры у сценаристов.
Вредная привычка – чувствовать себя несчастным.
– У вас есть некие театральные, экранные образы. Насколько вам легко в этих масках? Насколько они соответствуют вам реальному?
– У нас много спектаклей. Если говорить, например, о нашей самой известной линейке, о «Разговорах мужчин…», то это практически не образ, речь идет от первого лица. Здесь персонажи и персоналии сближены друг с другом максимально. А если о «Дне радио» и «Дне выборов», то у меня там совсем другой персонаж. И я его играю. В спектакле «…в Бореньке чего-то нет» – это уже другой образ, я не такой. Но, безусловно, я эти персонажи наделяю какими-то своими качествами.
– Не возникало желания написать что-то для кого-то или сняться в фильме отдельно от «Квартета И»?
– Что-то для кого-то написать почти не возникает желания, потому что просто нет на это времени. Мы все время пишем что-то для себя. Но, тем не менее, так случилось, что мы несколько раз ходили куда-то на сторону. Вот недавно вышел мультик «Иван и Серый волк». Мы писали сценарии для первой, третьей и четвертой серий. Это такая смена деятельности, другая группа мышц работает, и это весело.
А где-то сыграть… Знаете, если позовут в хорошее кино, с удовольствием пойду. Пока зовут в нехорошее, или в то, которое, к сожалению, не случилось.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
