№134

Мигдаль Times №134

СЛУЧАЙ СПЕНСЕРА ТЮНИКА, ИЛИ ПРОСТРАНСТВО НАГОТЫ

Марк НОВОСЕЛЬСКИЙ

Материалом его творчества является обнаженная толпа. Художественный эффект его фотографий можно назвать спорным. Но Тюник – единственный, кто может собрать единовременно от нескольких сотен до 18 тысяч людей (Мехико, 2007), желающих коллективно обнажиться для съемки.

Знатоки насчитывают более 70 массовых фотосессий, проведенных с 1994 г. в самых разных местах – в центрах больших городов, в антураже старинных построек, на пленэрах. Участие обнаженных натурщиков является добровольным и бесплатным. Спустя несколько месяцев после акции участникам рассылают альбом с фотографиями, где каждый может попытаться отыскать себя. Впрочем, принятый Тюником способ фотографирования делает людей на этих фото персонально неразличимыми.

Фотографии Тюника воспроизведены большими настенными отпечатками в некоторых художественных галереях и широко представлены на многих веб-страницах. Комментарии на сайтах отражают крайнее изумление популярностью этих акций обнажения.

Произведение искусства?
Поскольку фотография считается одним из видов искусства, работы Тюника принято рассматривать в ряду художественных произведений. О творчестве Тюника много спорят.

Те из профессионалов, кто делает попытку раскрыть его художественный замысел, пишут о том, что у него человек становится элементом узора коллективного тела в ландшафте современного города, в котором человек уже не личность, а элемент корпоративного империализма.

Анонимный автор статьи в Википедии подчеркивает, что «то, что может показаться на первый взгляд бессмысленным и попирающим общепринятые общественные нормы, имеет под собой очень глубокое обоснование. <…> Каждая работа передает не только человеческую красоту, но и ее уязвимость, хрупкость».

Потеря стыда как отказ от индивидуальности

Особенный интерес вызывает массовое добровольное и бескорыстное бесстыдство натурщиков. В нем нет никакого эротизма. Обнаженное тело в компоте из тысячи таких же тел становится понятием абстрактным и незначительным, человек становится частью массы, в которой даже не отличишь, где – мужчина, а где – женщина.

Нужно сказать, что первой ассоциацией с этим образом массы тел становится образ концлагерей с их массой принудительно обнажаемых и обезличиваемых заключенных, из которых таким образом перед уничтожением выхолащивалось все человеческое. Но натурщики и сам художник, кажется, об этом и не подозревают, для них эта масса – символ какой-то новой свободы, свободы от условностей, стыда, индивидуальности.

Всеобщее счастье и освобождение от себя – психология толпы
Все понимают, что каждый раз создавать такую мощную людскую массу не очень-то легко. Поэтому обсуждения фоторабот Тюника легко переходят в обсуждения самих фотосъемок – технологии их подготовки и проведения и их необъяснимой привлекательности для стольких участников.

Подготовка к съемке занимает много времени. Например, массовка в Израиле на Мертвом море готовилась четыре года. Приглашения желающих к участию в предстоящих съемках звучат по радио, размещаются в Интернете. Там же можно встретить объявления о том, что требуются волонтеры-помощники. Заявка на участие в качестве натурщика предполагает подачу анкеты. Возрастной порог для самостоятельного участия – не младше 18 лет. Этому не противоречит присутствие маленьких детей, которых некоторые родители берут с собой на съемочную площадку и держат их на руках или ведут за руку.

Чтобы попасть в массовку, многие приезжают издалека, некоторые – даже с других континентов, какая-то часть следует за Тюником от съемки к съемке. Для участников фотосессий существуют тематические интернет-площадки, где можно обмениваться впечатлениями и информацией. Ключевым словом в этом обмене является «experience» как «опыт пережитого». Люди говорят и пишут о необыкновенных чувствах, которые они пережили, обнажившись в толпе.

Вот подборка впечатлений из одного только материала под заголовком «В Ньюкасле 1700 мужчин и женщин оголились на рассвете ради искусства»: «Это было потрясающее ощущение – все оголились, и возникло чувство духовного единения, и никакого стыда». «Очень странно, что я совершенно не стеснялась. Обычно я даже не решаюсь надевать юбку, а хожу в брюках, чтобы никто не видел мои ноги».

Эллен Ритман, 51-летняя писательница из Лондона, так описала свои ощущения: «Я обнаружила, что это воодушевляет и освобождает. Испытываешь чувство тихого удовольствия. В моем возрасте это замечательная вещь: когда смотришь на тела других людей и на свое, вспоминаешь, какие же мы все замечательные».

В отчетах журналистов можно встретить немало свидетельств о том, что в необычной и странной обстановке фотосессий их участники переживали особое состояние, которое пытались описать потом как чувство освобождения, необъяснимый подъем духа, обнаружение в себе (на время) совершенно неожиданной личности. Это и есть тот «опыт», тот «experience», который ценят участники больше всего. Хотя это не столько опыт действий, сколько опыт чувств, многие считают, что они пережили психологическое обновление, которое изменит их дальнейшую жизнь к лучшему. Но основным переживанием является, конечно, чувство участия и соучастия. «Изумительно! …Это было что-то вроде истерии и всеобщего счастья», – вспоминает на камеру молодой англичанин.

Человек, заявляющий о своем желании участвовать в акции Тюника, знает, что ему предстоит вместе с другими позировать, следуя указаниям маэстро. Так и происходит, и это совпадение ожидаемого с действительным дает участникам чувство комфорта. Некоторые переживания настигают человека в процессе съемок неожиданно. Например, почти во всех отзывах участники указывают на отсутствие эротизма. Другой пример – особые отношения безличной сплоченности в толпе. По описанию участника, «мы, несколько сот мужчин, стояли рядом и не имели что сказать друг другу». Чужими мы входим в толпу и чужими из нее расходимся.

Специфические пространства как элемент массовой культуры
Итак, на протяжении более чем 20 лет тысячи добровольцев собираются в объявленном месте, чтобы коллективно обнажиться и, следуя указаниям Тюника, расположиться в нужных позах в фокусе его фото- и виде­окамер. На память они получают фотографии счастья, ради которого собираются у Тюника. Других причин, похоже, что нет.

В современном мире, где число вовлеченных людей само по себе способно придать общественную значимость любому событию (считают теперь все – количество продаж, голосов на выборах, забитых и пропущенных голов, интернет-посещений и т.д.), количество людей, участвующих в постановках Тюника – это то, что в первую очередь привлекает к нему внимание прессы и публики. Но дело не только в количестве.

Происходящее под руководством Спенсера Тюника образует границу между общественными представлениями о возможном (допустимом, желательном) и невозможном (недопустимом, нежелательном), или, говоря иначе, создает место (пространство), где возможно то, что невозможно за его пределами. Часто эта граница обнаруживается в сознании самих участников: преодоление, подавление или даже отрицание чувства стыда, странность происходящего, чувство новизны – все это симптомы перехода через границу культурного пространства, в новый мир анонимных масс.

В любом из десятков городов, где работал Тюник (когда-то его команда побывала и в Одессе, присмотрев для акции Потемкинскую лестницу, однако всего 20 одесситов выразили желание участвовать в акции, а в Москве и того меньше – 5 человек), публичное и массовое обнажение невозможно – по моральным и юридическим законам. «Пространство Тюника» образуется там лишь как исключение и, прежде всего, потому, что толкуется участниками и властями как пространство художественного творчества. Статус художника позволяет Тюнику и его сторонникам делать то, что запрещено при иных обстоятельствах. Так в широком пространстве современной культуры образуется своего рода выгородка, где можно все, что нельзя…

Авторитарность и сплоченность – условия комфорта
Участники акций Тюника – очень разные люди, они живут в разных местах земного шара, у них разные занятия и образ жизни, но их связывает общий интерес: одна цель, один способ деятельности (уж какой есть!) и одна история, которая поддерживает их сплоченность – история инсталляций. Следовательно, мы имеем дело с «массовым движением» – столь характерной для нашего времени формой общественной консолидации.

Современные массовые движения (в простейшей форме – flash-mob) связывают людей ниточкой одного интереса, оставляя прочие совпадения необязательными. Это придает массовым движениям – по сравнению с партиями или обществами – непривычную гибкость. Они возникают по самым разным поводам. Предметом массового устремления могут оказаться поп-звезды, модные аксессуары­, карикатура на пророка, но и требования защиты данного леса, озера, вида животных и т.д.

В массовые движения легко войти и выйти из них (регистрация не требуется), их существование зависит от существования предмета общего интереса и лидера, который олицетворяет этот интерес. Например, если лес, за который массово вступались, все-таки выруб­лен под застройку, то соответствующее движение исчезает. Если честь пророка признана отмщенной, то движение как бы само собою опадает. Если закон в защиту китов принят, то о данном движении забывают.

Как правило, цели массовых движений заключаются в представлениях о более обоснованной, чем существующая, практике. Например, столетиями строители вырубали леса при прокладке железных или шоссейных дорог. И только в свете новых представлений о невосполнимой «ценности Природы» такая вырубка выглядит неуместной. Таким образом, новейшие массовые движения выступают как движения культурного процесса, они держатся на представлениях о желательном или более правильном миропорядке.

Вопрос – какие новые представления устремляют волю участников к инсталля­циям Тюника?

Проследим. Вход в «пространство Спенсера Тюника» требует радикального внешнего и внутреннего преображения. Для случайного наблюдателя – это сеанс массового раздевания, сродни известному уже более ста лет нудизму. Но различие между ними принципиальное, причем, на уровне культурной мотивации. Нудисты опираются на представление о пользе естественного единения с природой ради восстановления утраченной человеком гармонии. Натурщики Тюника, обнажаясь, думают не о природе, а о социальной среде, которую совместно создают. Нудисты думают, что, обнажившись, они остаются без одежды, «тюниковцы» переживают обнажение как крайний случай переодевания. Нагота здесь – костюм-невидимка.

Переход в «пространство наготы» в то же время актуализирует память, образы и интересы, которые в обычной жизни табуированы. Например, интерес к телесным формам других людей.

Сравнив «пространство Тюника» с пространством той повседневности, в которой живет современное массовое общество и откуда к Тюнику приходят его натурщики, мы увидим не только явные различия, но и важные черты сходства.

«Пространство Тюника» отличает особая конфигурация. Но главное, мы узнаем в нем черты авторитарной организации общества, столь свойственные современной массовой цивилизации, однако в пародийной форме – без насилия над личностью и принудительного труда.

«Случай Спенсера Тюника» – не единственный пример массового движения ради сохранения альтернативно организованного пространства. Здесь можно напомнить о потребительских фестивальных движениях: пивные фестивали, «лав-парады», фестивали техно-музыки. В каждом из них мы сталкиваемся с массовыми движениями, сама возможность которых появилась вместе с созреванием современного массового общества.

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста