БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №136 > «Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ВСЕГО ЛИШНЕГО»
В номере №136

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

«Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ВСЕГО ЛИШНЕГО»
Ольга КСЕНДЗЮК

«Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад…»
А. Пушкин, «Евгений Онегин»

Татьяну Друбич не увидишь на красной дорожке, в желтых изданиях, на модных тусовках, в смачных описаниях звездных разводов и родов онлайн. Она не очень любит говорить о себе. При всей природной яркости внешней, краски ее жизни мягкие, приглушенные. Ее идеалом долгое время была крахмальная белизна и чистота медицинского кабинета со скромной табличкой на двери. А теперь самое важное в ее жизни – дочери, внучка и работа в хосписе, где ежедневно видишь трагизм и ценность человеческой жизни…

Полноте! Неужели ее никогда не волновал успех? Самая быстрая, самая массовая и бурная слава – киношная. Неужели не льстила четырнадцатилетней девочке любовь зрителей и влюбленность мальчишек всей страны, когда в 1975 г. вышли «Сто дней после детства»? Старшекласснице не льстил роман с популярным кинорежиссером? А пресловутая «Асса» – предпоследний писк молодежной культуры, то бишь манифест поколения! Капитан Африка, Гребенщиков, Цой… А сниматься с Янковским, Абдуловым, Збруевым, Любшиным? Сыграть Анну Каренину, вдоль и поперек игранную мировыми звездами?

Однако Татьяна огорчается, что из-за кино не полностью реализовала себя в медицине. Может, кокетство? Да не похоже. Такое впечатление, что кокетничать она вовсе не умеет. И не умела. Даже тогда, в юности, в первых кадрах «Ста дней…». Словно рожденная сочной зеленью листьев, залитая июньским солнцем, в пышном венке из полевых цветов, погруженная в книгу «Lettres d'amour» («Письма о любви»).

Что-то до боли знакомое почудилось мне в собственном тексте. «С французской книжкою в руках…» – Пушкин – это же очевидно.

«Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней».

Почти в каждом ее интервью в том или ином виде присутствует неприятие «актерства» в его худшем смысле – фальши, самолюбования, пиара. Неприятие сплетен, интриг, карьерной суеты. «Надо делать все с легкой необязательностью». Неприятие зависимости. «Вообще, чем дольше живу, тем привычнее искать опору в себе самой. Я так устроена». (rg.ru)

Кстати, Татьяна Ларина, как известно, с колыбели отличалась задумчивостью, но и своенравием, живым воображением и отсутствием кокетства и вульгарности. А еще она была другому отдана и век ему верна, за что ее очень уважали одни читатели и не одобряли иные.

Я вдруг подумала: может, лукавый Александр Сергеевич под «другим» имел в виду не только мужа Татьяны, а нечто большее? Может, это – «другое»? Верность собственному характеру или идеалам юности. Ведь равенство себе, верность себе – черта классических героинь Пушкина, Тургенева, Толстого.

ИзменитьУбрать
(0)

«Практически все ее героини не от мира сего… » (filmz.ru)
«Она всегда играла на грани замороженности, вся в себе…» (kino-teatr.ru)
«Она соединяет в себе отчаянную девушку перестройки и мечтательную особу 19 века». (Об «Ассе», kino-teatr.ru)
«Никогда не нравилась Друбич, особенно внешне, аморфная, скучная, с одинаковым выражением лица, с опущенными уголками губ. Ни улыбки, ни смеха». (kino-teatr.ru)
«Она вряд ли согласилась бы назвать себя зеркалом эпохи, но как никто умела выразить дух времени… Ее героини считались ролевыми моделями у трех поколений». (sobaka.ru)

Друбич иногда называли современной тургеневской девушкой. Удивительно, что она так и не сыграла Татьяну Ларину.

«Анна Каренина» могла бы быть одним из вариантов продолжения истории Татьяны. Кто любит досочинять романы, представьте: Онегин отвергнут, прошло время. Образцовая семейная жизнь, сын, светские обязанности, благотворительность. Все рутинное, малость поднадоевшее, но умело и не без приятности выполняемое. И вот – Вронский.

Развилки судьбы. А что, если бы?.. Загадка, тайна. Эти слова часто возникают в публикациях о Татьяне Друбич.

*

Отец Татьяны – Люсьен Израилевич Друбич – был инженером. Родился в Дрогобыче. Подростком в эвакуацию попал в Ташкент, сам добирался до Москвы. Бабушка Надежда Лазаревна умерла во время войны. Мама Любовь Владимировна – экономист по образованию, всю жизнь мечтала стать актрисой.

Татьяна Люсьеновна уверена: чем дольше живешь, тем больше понимаешь, как важно присутствие родителей в твоей жизни. О них говорит часто и с любовью. «Какой ваш день рождения запомнился больше всего и чем? – Мои детские дни рождения с мамой и папой. Эти воспоминания дорогого стоят». (ng.ru)

Отец умер, когда Татьяне было 18 лет. «Смерть отца и вообще родителей не бывает ни ранней, ни поздней. Их уход всегда катастрофа, и твоя жизнь начинается сначала и по-другому». Если бы папа не умер, считает Татьяна, ее жизнь сложилась бы иначе.

«Мама жива, слава Б-гу. Нас было у нее трое, и все любили друг друга...» (jewish.ru)

*

Татьяна Друбич словно задалась целью нарушить множество стереотипов, связанных с кинокарьерой, и не только с ней. С судьбой как таковой.

После своего первого фильма «Пятнадцатая весна» она не стала актрисой одной роли, как некоторые дети-актеры – например, Мила Берлинская («Большое космическое путешествие»). И не пропала неведомо где, не впала в депрессию или чего похуже, как многие после первого большого успеха. Но и во ВГИК не устремилась, хотя ее туда звали. Друбич продолжала работать в кино, с известными режиссерами – тем же Соловьевым, с Романом Балаяном, Павлом Арсеновым, Эльдаром Рязановым, – но так и не получила профессионального актерского образования и, более того, не обзавелась актерскими амбициями.

Да она и в кино-то играть не хотела. Что за глупость! – некоторые зрительницы раздражаются и подозревают Татьяну в лицемерии. «Пусть эта Друбич не врет всю жизнь, что сниматься не хочет! Все хотят, а она не хочет!» (kino-teatr.ru) С другой стороны – разве уважающий себя, умный, одаренный человек станет полжизни заниматься делом, которое ему не нравится? Логики нет.

Возникает ощущение, что логика все же есть, когда читаешь записки Сергея Соловьева.

Известно, что в образ Лены Ерголиной, причудившийся Соловьеву («юная Ира Купченко, как в "Дворянском гнезде"), совершенно не вписывались круглые щечки и пухлые губы Тани Друбич. А вот ассистентам режиссера – они нашли темноглазую красавицу во французской спецшколе – она очень понравилась. Соловьев тоже обратил внимание на девочку с характером, которая «пыталась избежать своей судьбы и не стать актрисой».

«Вас в кино никогда не снимали? – поинтересовался я.

Снимали... Туманян в “Пятнадцатой весне”.

– Так вы же опытный человек! Вам, наверное, у нас будет неинтересно.

– Неинтересно, – охотно согласилась Таня и добавила с той же удивившей меня недетской независимостью, – мне сниматься в кино вообще неинтересно.

– Силком мы никого не тащим, – слегка обиделся я.

ИзменитьУбрать
(0)

Пробы утверждал генеральный директор киностудии Николай Трофимович Сизов, а представлял их ему на утверждение художественный руководитель объединения прелестнейший человек и режиссер Лев Оскарович Арнштам. Я же в те времена еще числился в таких «молодых» режиссерах, что на обсуждение меня даже не звали. …
И вдруг узнаю, что именно Таню Сизов утверждать наотрез отказался. …
– Понимаешь, – слегка покраснев, замялся Лев Оскарович. – В чутье Трофимычу отказать нельзя. Оно у него абсолютное. Комсомольское. Не зря он во время войны возглавлял отдел ЦК ВЛКСМ по обороне. Он, понимаешь, говорит, нехорошо, когда два русских мальчика крутятся, расшибая лбы, вокруг одной еврейской девочки...
– Какой еще еврейской девочки?! – возмутился я.
– Этой самой, Тани Друбич.
– Какая она вам еврейская девочка! – я с силой ударил себя кулаком в грудь. – Я вот этими самыми глазами ее маму видел, – тыкал я себе в глаза растопыренными пальцами. – Это абсолютно русская женщина.
Тут же для подтверждения собственной правоты и ее документальных доказательств поручаю своему второму режиссеру Алику Григоровичу ехать к Таниной маме за метрикой.
Через два часа Алик вернулся до крайности удрученный.
– Ужас, – отведя глаза, сказал он, к тому же вздохнув.
– Не может быть! – ахнул я почти с восхищением, потрясенный безошибочностью сизовского чутья и глубиной настоящей кадровой выучки.
– Нет, конечно, там, наверное, и сербские, и итальянские, и греческие крови есть... – продолжал бормотать Алик, как бы оправдываясь.
Но тут уже меня заклинило: если вопрос ставится так, то вообще вариантов не будет. И что это еще в принципе за маразм собачий – разбираться в составе крови у претендентов на роли... Когда-то к тому же я учился на курсе у Ромма, как и все вгиковцы читал затертую стенограмму его памятной речи в ВТО об антисемитизме; краем уха слышал, конечно, и до этого кое-что про эти тупые первобытные дела, но на своем опыте никогда ни с чем подобным не сталкивался.
– Сережа, не надо. Ты что, не понимаешь, в какую гадость все это может вылиться? – попытался утихомирить меня мудрый битый Арнштам.
– Лев Оскарович, я отказываюсь с кем-либо вообще подобное обсуждать. Будет так, как я сказал: снимается Друбич. Или пусть не будет никак...
– Тогда уйди на два дня со студии, чтобы тебя здесь не было видно, и не подавай голосу. Я сам его доломаю...
Что там Арнштам говорил Сизову, как «доламывал» – не знаю. Но через два дня он меня вызвал сияющий:
– Все. Договорился. Снимай.
...Радости от победы не было. Я хорошо понимал, что настаивал на ней из чисто идейного упрямства и просто из обычных бытовых норм естественной человеческой порядочности. (С. Соловьев, «Облако Таня»)

Впрочем, впечатления эта девочка на меня все-таки не произвела, хотя я ее и запомнил – у нее действительно были странные глаза разум­ного человека, глядящего на тебя со спокойным и вполне взрослым чувством собственного достоинства». («Облако Таня»)

Вероятно, Татьяна стремилась отстоять свою внутреннюю независимость и самодостаточность. Бывают люди, у которых эти качества присутствуют с самого раннего возраста. Кинокарьера Татьяны Друбич, по ее собственному признанию, – это цепь случайных совпадений, которых могло и не быть.

Она все же снялась у Соловьева. Потому что девочки, похожей на Купченко, так и не нашли. Потому что понравилась съемочной группе. Потому что без репетиций и лишнего шума превосходно справилась с одной из сложных сцен фильма.

Хорошо, а отчего она все-таки стала играть в кино, если ей это так уж неинтересно было?

Об этом стоило бы спросить у нее.

Есть такое качество характера – перфекционизм. Либо я что-то делаю блистательно, либо не стану это делать совсем. А если знаю, что блистательно – не потяну? Тогда есть способ защиты: обесценить ценное – на всякий случай. Сказать: да не очень-то мне хотелось, не так это важно, и вообще… Тогда вроде не так стыдно и больно переживать собственную неудачу. Ну, это – всего лишь версия.

*

Ее мысли, ее язык, – чувствуешь, что они не заимствованные, не списанные. Это говорит ее личный опыт, каков бы он ни был.

«…счастье – в огромной степени химия, те самые гормоны, которые гарантируют яркость и свежесть восприятия. Вот почему детство – это почти всегда счастье, и помнится оно мне всегда летним. Счастье – это как у Пастернака: «Мне четырнадцать лет...» У меня оно всегда связано с природой – во всяком случае, больше, чем с людьми.

И я для себя выделяю три категории внезапной и чаще всего беспричинной полноты бытия. Первая – это именно вещи, связанные с природой, с подключением к ней... Вторая – люди, одаренные благодатью. А третья – это уже одно определение Жванецкого: судьба – что с тобой случилось, биография – то, что ты сделал, а успех – это их совпадение. Входишь в море – и счастье заполняет тебя…»

Она никогда не хотела выбирать. «И так во всем – от выбора платья до выбора профессии. Жизнь выбирала за меня. И на медицинский я пошла не потому, что такая жутко принципиальная. Просто понимала: актерство – это не мое». К медицине ее все-таки влекло, и Танина мама об этом знала. Посоветовались с Соловьевым. И Татьяна поступила в Московский медико-стоматологический университет.

Так Друбич раздвоилась. Стала актрисой – снялась в более чем 20 фильмах, играла на сцене Малого театра, Театра Наций. И стала врачом-эндокринологом в обычной московской поликлинике.

«О моем "раздвоении" кто-то говорил с умилением, а сама я ничего хорошего в этом не видела. Мне было неловко от того, что я сижу на двух стульях. В кино у меня была другая степень ответственности, ведь рядом всегда были первоклассные товарищи и профессионалы. … В медицине подобное невозможно. ... Так что никакого удовольствия и гордости от того, что я и в поликлинике сижу, и в кино снимаюсь, у меня не было. Потом наступили 90-е годы…» (rg.ru)

Об удивительной, сложной и несколько рискованной истории любви актрисы и режиссера­ – как же, 14-летняя школьница и взрослый женатый мужчина, – написано много. Лучше всего об этом рассказывает сам Сергей Соловьев в воспоминаниях. Женой Соловьева Татьяна стала по его инициативе (после того, как один из поклонников сделал ей предложение) и «в первые годы замужества жила, словно в облаке счастья». У супругов родилась дочь Анна, которая занимается музыкой.

«Он мне так нравился. Талантливый, потрясающе остроумный, живой. Ни секунды не думала, что он ниже меня ростом, что у нас такая разница в возрасте, что вместе мы смотримся, наверное, комично. Он относился ко мне так трепетно, так благородно. Влюблена я была бесконечно. Хотя никогда не воспринимала его как человека, с которым проживу всю жизнь. Брак – это очень для меня серьезно. Меня так воспитали, что если уж выходить замуж, то навсегда. А с Сережей, я понимала, так не получится…»

Через шесть лет они развелись.

«Даже не знаю, развод ли это. Живем мы действительно в разных домах, но работаем вместе, и вообще, многое в жизни вместе. Я бы назвала его одним из самых близких мне людей. Я думаю, это очень правильный способ расходиться людям». (rg.ru)

*
В тот период у Татьяны Друбич началась в определенном смысле другая часть жизни, где было больше собственного выбора и личной ответственности. А ее лицо потихоньку стало терять девичью мягкость.

«Мы умели жить без денег, а с деньгами стали теми, кто мы есть на самом деле. Большей частью безжалостными жлобами. Раньше казалось: все плохо, а люди хорошие, жить им кто-то не дает. Оказалось, не кто-то – мы сами. Поэтому стараюсь жить максимально независимо и замкнуто. Поэтому и стала заниматься предпринимательством, иначе пришлось бы жить по навязанным правилам. А так – выбираю я. И отвечаю тоже я». (old.novayagazeta.ru)

В начале 90-х она открыла модный ночной клуб «Актовый зал». «Да и какой это был бизнес? Если им серьезно заниматься, либо тебя сожрут, либо сам себя сожрешь… Нет, я от этого далека». Друбич вернулась в медицину. Она участвовала в программе помощи детям, больным лейкозом. Поработав с немецкой фармацевтической фирмой, получила предложение стать партнером. «Я не очень понимала, чего от меня хотят. Я так воспитана, что нельзя спрашивать: а сколько это стоит?» (kp.ru)

Татьяну часто спрашивают о развилках судьбы. Задумывается ли она над тем, «что было бы, если бы не...» Не попала бы в 12 лет на съемочную площадку, не снялась бы в «Ста днях...», не пошла бы в медицинский и т.д.

«Если бы не встреча с Сергеем, моя жизнь, конечно, сложилась бы по-другому. Лучше или хуже, это я не могу знать… Развилка – это возможность выбора. Все зависит от душевной зрелости. Сначала ты рождаешься таким, как есть, а потом становишься, каков есть. В моем поколении вариантов было не так много. И все прожили как бы не свои жизни. Мой "двойственный" вариант кажется самым эффектным. Кино и медицина дали мне такой объем жизни, который был бы недоступен в случае однозначного выбора. Но и за это надо платить».

Некая параллельность бытия, хотя и в несколько утрированной форме, свойственна в ее героине в фильме «Привет, дуралеи!» (1996). Не случайно Эльдар Рязанов хотел снимать в этой роли французскую актрису Ирен Жакоб. Образ Ирен (она сыграла до этого в фильме К. Кесьлевского «Двойная жизнь Вероники»), ассоциировался у Рязанова с темой параллельной жизни, вечной попыткой осознать возможность иной судьбы. Однако Жакоб не смогла участвовать в фильме – и вместо нее режиссер выбрал Друбич.

Часто Татьяне задают вопросы о Цое, Гребенщикове и других знаменитостях. Она замечательно определила уникальность Бориса Гребенщикова: «Особый голосовой тембр, потусторонний, как бы глядя на все не отсюда. Это и в стихах слышится – та же интонация». (sobesednik.ru)

Надо сказать, что и у актрисы Друбич в большинстве ролей – такая интонация. Будто сосредоточена на чем-то совершенно своем, нездешнем. И если каким-то чудом это «свое» совпадет с происходящим на съемочной площадке, фильм получится…

«Когда мы познакомились, ей было лет 13. С тех пор мы ежедневно перезваниваемся. … Таня для меня как инструмент, который я знаю очень хорошо. Когда она снимается в других картинах, я иногда вижу, как все топорно. Можно микроскопом забить гвоздь? Можно. Иногда Таней забивают гвозди».

(С. Соловьев, esquire.ru)

ИзменитьУбрать
(0)

В 2000 г. Друбич играла у А. Зельдовича в фильме «Москва» – о безумных 90-х – привычную роль «девушки не от мира сего». Роль аутистки была для нее «удобной и потому получилась».

В 2009 г. она снялась в «Анне Карениной». Картина получила в целом положительную реакцию критики и весьма неоднозначные отзывы зрителей.

В 2012-м снялась у Ренаты Литвиновой в «Последней сказке Риты».

На сегодняшний день Татьяна Люсьеновна­ нашла призвание в благотворительности. «Бизнес в медицине для меня оказался неприемлем, я ненавижу коммерческие отношения между врачом и пациентом. Но медицину я не бросила».

Она входит в попечительский совет фонда «Вера», созданного Верой Миллионщиковой и работающего над продвижением хосписов в России. Ее единомышленницы – Ингеборга Дапкунайте, Татьяна Арно и многие другие. «Медицинское образование дает очень многое, оно может заменить актерское, потому что дает знания физиологии, психологии человека, мотивов его поступков, но, главное, дает полноценное восприятие жизни. Ведь ничто так не проясняет жизнь… как смерть. На самом деле, непосредственно столкнувшись, как я сейчас в хосписе, со смертью, начинаешь понимать цену и счастью, и вообще всему на свете … Самое большое несчастье – это недостаток любви и одиночество».


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №136 > «Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ВСЕГО ЛИШНЕГО»
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 07:29:10
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Еврейский педсовет Еженедельник "Секрет"