БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Из жизни > Разрешите доложить…-2
Из жизни

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+5
Интересно, хорошо написано

Из жизни
Разрешите доложить…-2
Эстер Толкачёва

6.10 утра, ждем «наедэт», которая увезет нас на службу, а затем на автовокзал. Наедэт — так на иврите будет полицейская машина, с мигалками. Ничего особенного, но по-русски как звучит!

К первой части

4

«Никого не жалко, никого:
ни тебя, ни меня, ни его...»
(с) Ленинград

6.10 утра, ждем «наедэт», которая увезет нас на службу, а затем на автовокзал. Наедэт — так на иврите будет полицейская машина, с мигалками. Ничего особенного, но по-русски как звучит!

Чтобы скоротать ожидание, обсуждаем поездки в автобусах и страшные неудобства, которые нас там поджидают:
— Я захожу, а там эфиоп сидит, я ему говорю, что это мое место, а он мне: «А?» Понаехали, откуда они такие черные?
— Оставь, 40 лет по пустыне ходили.
— В голом виде?
И прочее в таком духе.

— Знаешь, почему арабы не носят шорты? Чтоб не было видно хвоста! Что ж, ты сам только что признал животную сущность своего народа, извращенец поганый! А арабки, наверное, коротких юбок не носят, чтоб нитки от тампонов не свисали? Вот они, мои несказанные слова по этому поводу. А вот сказанные:
— Подождите минутку. Так это, скромненько. Как же тебя зовут, урод? Вот это да, сам Махмуд Аббас пожаловал. С женой Насрин. Мадам, вам удивительно подходит ваше имя! Ну что, господин Аббас, ваша плоская шутка меня нисколько не смутила, и не такие глупости слышу каждый день. Но я в полицейской форме. В моем лице ты оскорбил полицию Израиля! Это во-первых, а во-вторых, адекватный человек так себя не ведет, пошлю-ка я тебя на дополнительную проверку. Там, если понадобится, тебя до трусов разденут и заодно посмотрят, не выглядывает ли хвостик.

Моя тетя считает меня сволочью, и при каждом удобном случае напоминает мне об этом. Благо, такие случаи ей представляются нечасто. Обычно это происходит, когда она звонит мне сама, мол, кто платит, тот и заказывает музыку. Поэтому Настенька сейчас будет слушать оперу под названием «сволочь, ты не любишь людей». Да, в чем-то она права, не люблю я людей. Но зато не напрягаю. А то иногда бывает такая любовь, что лучше пусть вообще никакой не будет. Как сказано в одной из книг Зеланда, лучше искренне любить себя, чем неискренне любить других. А те, с кем сводит меня судьба... Зачем мне их любить, жить не мешаю, подлости не делаю, в отношения «ты мне так, ах я тебе так» не вступаю. Ну и что, что я соблюдаю? Ударили в одну щеку, а ты подставь другую — это вообще христианский прикол, к иудаизму никакого отношения не имеет. Кстати, третьей щеки у меня нет, поэтому вторую я, так уж и быть, подставлю, чуть поверну голову, сделаю шаг в сторону, а можно и не делать. А затем исполню еще одну заповедь — помогу ближнему своему: ты сюда ведь, да, удар направлял? Вот, давай, милый, я тебя за ручку, по направлению твоего же удара, ну, подумаешь, чуть дальше, чем тебе бы хотелось. Кто, я тебя, как любят говорить, попустила? Ты, о мой воображаемый противник, сам себя «попустил». Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, сам себя не попустишь — никто не попустит.
Если б в жизни было все также просто, явно и быстро, как в драке. Поэтому, наверное, меня так тянет в боевые...

5

«Любовь — это зыбко, любовь – это робко,
Любовь – это то, что осталось за скобкой,
Ни лука, ни стрелки, ножи и береты,
Ты где, Купидон, ты ответишь за это!»
(с) Ундервуд

Ну вот, я подъезжаю к дому… к дому солдата… к бейт-хаялю, в общем. Соседки по комнате нормальные, офицерши разведки, но, в принципе, домашние девочки. Я вспоминаю, как они обрадовались, что к ним нормального человека подселили, а не какую-то «ну, ты понимаешь». Сейчас я сомневаюсь в своей нормальности по понятным причинам: подъем в 5.30, смена, много народу, 6 часов в автобусе, к тому же сегодня начался пост 9 ава. Но это все так, главное, я волнуюсь перед тем, как зайти в комнату. Для меня стало нормой, что на меня наедут. Зашла, поздоровалась, девочки, наверное, почувствовали мою напряженность, но это не важно, они поглощены собой и передачей – реалити шоу про курс офицеров. Ностальгируют. Стыдно признаться, но я вас боюсь, госпожи офицерши! Хотя чего это я. Лягу спать, завтра будет лучше. Хотя бы потому, что можно слушать музыку.

Утро… Что-то слышится родное, то ли мать, а то ли бл... А вот и источник этого потока художественной словесности — «русский» десантник в вестибюле. Причина оказалась довольно проста: к нему в комнату подселили голубого и наш десантник переживает за целостность своего тыла. Надеюсь, враги наши этого не прочтут и не займутся созданием секретного оружия против наших десантников – отряда террористов той самой ориентации. Хотя они и так нас порядком «затрахали»…
— Оставь, у него есть парень.
Десантник недоверчиво взглянул на служащего, мол, знаем мы ваши «есть парень», и обреченно пошел к себе в комнату. Как я его понимаю! Сама служила с двумя лесбиянками. Сначала тоже их недолюбливала, но, кстати, оказались неплохие девчонки. Найти общий язык с ними мне оказалось легче, чем с теми, кто яро защищает их права. С арабами и левыми в нашем государстве происходит та же история.

— Настя, а как ты относишься к лесбиянкам — задала мне невинный вопрос одна из сослуживиц.
— Я к ним не отношусь
— А серьёзно?
— Никак.
— А как это — «никак»?
— Так же, как и ко всем остальным людям — продолжала отмазываться я.
— А как ко всем остальным людям? — Она решила во что бы то ни стало прояснить ситуацию.
— Ненавижу!!! — крикнула я, сделав ей «страшные» глаза. Этого, слава Б-гу, было достаточно. Но к геям я не так спокойно отношусь. Единственное чувство, которое я к ним испытываю — это брезгливость, ибо мерзость это в глазах Его... А вот гей-парады, я считаю, запрещать не надо, их надо просто игнорировать, тогда они сами прекратятся. В общем, десантник, удачи тебе, будь к ним равнодушен и тогда они исчезнут из твоей жизни!
Ладно, пойду, посмотрю, что там с моей стиркой, что-то я совсем про нее забыла. Один из принципов нашей армии – это забота друг о друге. Вот и о моей стирке уже один солдатик позаботился, вытащил из машины. Блин, а ведь там кроме формы, еще и моё нижнее бельё… — Ты извини, я вытащил…
— Ничего, я и так слишком много времени занимала машину. Мне неудобно.
— Все нормально, не нужно стесняться… (Ему тоже неудобно, надо как-то разрядить обстановку).
— Я не стесняюсь своих лифчиков, я горжусь ими!

Глупость, конечно, но мы вместе посмеялись и разошлись, довольные друг другом. Какая разница, может, я вижу его в первый и последний раз. Ведь через неделю я получаю комнату в Герцлии, в солдатской квартире.
Хотя… мы никогда не знаем, где и когда нас может свести судьба. Мне вспомнился один случай.

Это произошло еще до магава, когда я спокойно наблюдала за камерами слежения в одном уютном кондиционированном офисе (не спрашивайте, как мне удалось оттуда вырваться!). Кроме нас, наблюдающих, там иногда сидели командиры, не обязательно наши. И вот однажды я слышу, как один из командиров (симпатичный, да еще и в кипе) кричит какое-то странное слово. Как потом оказалось, он пытался позвать меня. Ну, вы сами представьте, сколькими способами может израильтянин исказить простое имя Анастасия. Потом наступило время моего перерыва, и я пошла на кухню. Вдруг на кухне звонит телефон.
— Алло.
— Анастасия? (В этот раз уже правильно). Это командир Эли, я надеюсь, я тебя не сильно обидел, произнеся неправильно твоё имя?
— Что ты, я даже не поняла, что это было моё имя!
— Серьёзно? Ты меня прощаешь? А не хочешь со мной выйти? Когда за тобой заехать? А ты меня поцелуешь?
И вместо того, чтобы повести себя, как подобает приличной религиозной девушке, я отвечаю:
— Тебе не стоит так быстро начинать с девушками, а то можно подумать, что ты и все остальное делаешь так же быстро!

Возвращаюсь за камеру. Перерыв кончился, а наш диалог продолжается:
— У меня все нормально, хочешь, позвоним моей бывшей, она подтвердит! Да я… Я пять раз могу!
— Только пять? И это все?

Посмеялись, больше не виделись. А через какое-то время я приехала к друзьям на шабат (субботу). Слово за слово, и они предложили познакомить меня с парнем. Религиозный, израильтянин, командир. Я спросила, не смутит ли его, что я русская, хожу в штанах, и после курса иду служить в Эйлат. Оказалось, что тот факт, что я рыженькая, компенсирует все. Встречу назначили на исходе субботы. Вы уже, наверное, догадались, кто пришел. Мой знакомый командир Эли.
— Привет.
— Привет.
Я улыбнулась, он покраснел.
— Как дела?
— Нормально, как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я с иронией.
— Я хотел сказать, что ты особенная девушка. Красивая, умная… я желаю тебе удачи!

Ну почему? Потому что люди не прощают тех, кто стал свидетелями их неловкости? Подумаешь, глупость сделал. А я подыграла. Вдвоем сделали. У нас уже есть что-то общее. И вместо того, чтобы сейчас разойтись, мы могли бы вместе посмеяться. Да если б я так шарахалась от каждого, при ком меня угораздило оказаться в неловком положении, не знаю, что бы было, но, скорее всего, мне пришлось бы уехать из Израиля.
— Спасибо! Если понадобятся рекомендации, обращайся! – я всё еще пытаюсь разрядить обстановку. Но он уже уходит. Покраснел. Вот оно, основное отличие религиозных от светских: грешат все, но религиозные этого стесняются. Ладно, давай, прощай, командир Эли, и тебе удачи.

У моей подруги день рождения, съезжу в Иерусалим ее поздравить, заодно зайду на рынок за покупками к шабату. Я обожаю иерусалимский рынок. Не только цены, но и саму атмосферу. Иду, мне в след свистит молодой араб. Не буду оборачиваться. Но этот парень просто так не отступает, он знает, чем привлечь девушку:
— У тебя упало!
Ничего у меня не упало, падать нечему. Ну ладно, вот тебе моя улыбка за твою находчивость.
Полный рюкзак фруктов и шабатных свечей (неужели я выгляжу так безнадежно, что все религиозные тетеньки на меня бросаются с неистовым желанием вернуть меня на путь истинный?). Я пытаюсь сказать им, что я соблюдаю шабат, но никто мне не верит. Вот так и получается, кто-то экономит на спичках, а я – на свечках.

6

«Вы не ждите, что в припеве заругаюсь матом я,
Я б, конечно, заругался, только очередь твоя.
И подкалывать не надо, мне на это наплевать,
Матерщинные слова не буду я употре… блять!»
(с) Сектор Газа

Утро Первого дня (воскресенья, дословный перевод с иврита). Едва успела на автобус. Все сиденья оказались заняты, и нам пришлось занять особые солдатские места, предназначенные как раз для таких случаев, на лестнице, около задней двери. Галерку занимало племя дикарей лет 16, кричавших и улюлюкавших на весь автобус так, что там не то что африканцы, палестинцы бы позавидовали. По соседству с нами сидел интеллигентного вида русский мужчина, которому они очень мешали, и материл их на весь автобус. Наверное, филолог, я даже пару новых слов узнала. Например, страдающие пидо..истической невзъе..енностью. Потом он стал призывать силы полиции, то есть меня, навести порядок. Я честно попыталась. На что в ответ получила бурные аплодисменты в адрес нашей полиции, комплименты по поводу моей улыбки — в общем, всё, что угодно, кроме тишины. Среди них была парочка ребят в кипах. Я попыталась воззвать к их благоразумию. Мол, не позорьте имя Всевышнего. Ребята решили немедленно исправить положение и следующие пять минут орали только религиозные песни.

Филологу я посоветовала отнестись к ним философски. Все-таки это наши будущие солдаты, причем, скорее всего, магавники.

ИзменитьУбрать
(0)

Ну вот, не успела приехать — уже убирать.
— Есть, командирша! — передразниваю я Амит и продолжаю собираться на пробежку.
Ну вот, привела еще пятерых. Знаем мы эти приколы. До магава, в «голубой полиции» (нет, это не гаишники ;), я наблюдала за камерами слежения. На всякие мероприятия, где было много народу, а полицейских не хватало, нас иногда вызывали на «поддержку» – толку никакого, но впечатляет. Так и здесь, пришла бестолковая поддержка. Я вежливо осведомилась у них, или мы находимся в зале суда, Амит, видимо, решила поиграть в хорошего следователя:
— Оставьте ее, она уберет!

Не, люди, я в ваши игры даже не вступаю. И ничего вам отвечать не буду, хрен вы меня спровоцируете. У меня есть дела и поважнее, например, пробежка. Скоро экзамен. После него я могу попасть в любые войска. Абсолютно любые, на ваш выбор (не на мой)! Хотя мое скромное мнение, может быть, учтут. Но мне это не так уж важно, важен сам факт, что я в боевых. Не важно, магав (пограничная полиция), каракаль (легкая пехота), спасатели, разведка, артиллерия… конечно, хотелось бы магав. Потому что интересно и потому что полицейские. Хотя, в принципе, для хорошей военной или полицейской карьеры не так уж важно, где ты был, главное, ты был «бойцом» то есть прошел тиронут 05 минимум. Но и не в карьере дело. Вы можете меня не понять, но дело в том, что мне интересно пройти именно этот самый тиронут 05, даже не обязательно воевать потом. Я просто хочу это уметь. Я просто хочу know how – знать как.
Так что я в прямом смысле убежала от агрессивно настроенных бабушек. Авось, пока я бегаю, успокоятся, выяснят, чья очередь, а заодно и уберут. Прямо криминальный мир: не уберешь ты – уберут тебя!

Бегала я долго, растягивала удовольствие. Прихожу и что вижу? Всем выйти из комнаты – Даниэла (девочка с моего курса) моет полы! Что ж ты делаешь, тупое блондинко! Как ты позволяешь им так с собой обращаться? Хотя нет, я погорячилась. Не совсем тупое, так как кое-какие навыки выживания у нее все же имеются. Ведь она не просто моет пол, она при этом вовсю кричит, как она обожает это делать. И она не так уж не права, в следующий раз девушки-бабушки отнесутся к ней с большей симпатией.
— А давайте еще и мебель передвинем!
— А давайте еще комнату пристроим!

Это я уже заснула под методичное поскрипывание, покрикивание, хихиканье и ругань. Во сне я видела, как агенты Моссада рассекретили Даниэлу, которая оказалась молдаванкой по происхождению, но было уже поздно – она к тому времени успела отстроить в Эйлате целый квартал бейт-хаялей.

7

«И мы завтра отсюда улетим на метле,
Как стая славянских джедаев…»
(с) Ундервуд

— Он погибнет.
Книга, которую я читаю, уже давно стала классикой, и известие о смерти героя не застало меня врасплох. С таким же успехом она может мне рассказывать, что Каренина бросится под поезд, а Онегин убьёт Ленского. Неприятен сам факт попытки наезда, но реагировать? Нет уж, я не доставлю тебе такого удовольствия. Но Мейталь так просто не сдаётся.
==- Настя, ты девственница?
Ей совершенно не важно, отвечу я «да» или «нет». Пазаму скучно. Это напоминает анекдот, где крокодил спрашивает обезьяну, много ли она рыбы наловила, а про себя думает: скажет, много — отвечу, что дуракам везет, мало — разве такая дура много наловит! А обезьяна отвечает: — Да наловишь тут, когда такие дураки рядом плавают! Ты хочешь реакции? Держи!
— А ты шлюха?
Мейталь была действительно немножко шлюхой, мой удар угодил как раз по больному месту, профессиональной гордости, так сказать. Некоторые не смогли сдержать смех.
— Командир, она обозвала меня шлюхой!
— Она всего лишь сказала правду.
— Алло, офицер... Он сказал, что займется ею. Ты еще об этом пожалеешь!
Всевышний, избавь меня от них, ведь и Ты не приветствуешь конфликты среди твоего народа! И Он услышал.
— Ты, Шир и Нофар, переходите на мост Алленби, на границу с Иорданией, на два месяца.
Я очень радуюсь, но ходят слухи, что там ещё хуже, посмотрим.
— Ты должна попросить прощения за то, что назвала нашу подругу шлюхой.
Пытаются загнать в угол.
— Я не назвала, я только спросила!
Она пытается дать мне пощечину, я разворачиваюсь и иду к выходу. Я могу кинуть ее на пол минимум 10 способами, занятия борьбой не прошли бесследно, но это произойдет, когда время и место выберу я. Ну что, звоню офицеру. Долго возмущался, вроде даже и безопасность гарантировал. Ладно, пойду собираться.
А вот и Мейталь с компанией. Надеюсь, гарантия в силе...
— Милая, не надо жаловаться офицеру, я состою с ним в очень хороших отношениях!
Язык мой, что-то никак не могу понять, ты мне друг или враг?
— Ты со всеми состоишь в отношениях, подробности можешь не рассказывать.
Пазамницы хихикнули и вышли. Не сомневаюсь, её еще будут подкалывать, как и ту, с консервой. Возможно, это была победа. Жаль, только, что прежде, чем победить чужих, в нашей армии приходится учиться побеждать своих.
Вот и очередная «своя». Амит, своя в доску (ассоциация с ее фигурой) которая тоже участвовала в «деле», попыталась объясниться.
— Я ведь тебе не угрожала!
— Так и я никого не называла непристойным словом.
— Ты должна понять, здесь все происходит по пазаму. Даже фамилии в списке не по алфавиту, а по пазаму. Ты не понимаешь, что это такое: торчишь здесь два года, приходит какая-то новенькая и начинает права качать.
Не буду ей рассказывать о своих переживаниях, когда приезжаешь с целью отслужить в Армии обороны Израиля и получаешь такой приём. Зачем торговаться, кому хуже. Но несчастная пазамница — это зрелище показалось мне довольно смешным.
Неважно.
— А ведь она не шлюха. И я тоже терпела, все мы терпели, я даже получила помидор в морду!
Сказано это было с такой гордостью, что, не знай я иврита, по интонации можно было бы предположить, что она получила, по меньшей мере, медаль за отвагу.
В ответ я повторила ей высказывание моего хорошего знакомого: пройдя через жопу, не обязательно становиться дерьмом. Надеюсь, она поняла, и таким образом мы вместе преодолели языковой барьер.

8

«Мост над туманным заливом,
Чувство до боли знакомо,
Закрываю глаза и снова
Падаю в невесомость…»
(с) fleur

Я предложила нашему красавцу-офицеру хорошую идею, как метод борьбы с дедовщиной, — послать их куда подальше, в смысле — на мост Алленби, но он предпочел послать туда нас. Ну что ж, если тебя насилуют, расслабься и получай удовольствие. И, как это ни странно, я получаю. Несмотря на закрытую базу, отсутствие длинных перерывов на службе, отсутствие вообще каких-либо перерывов, кроме обеденных, еженедельное дежурство на кухне или в туалете, и постоянное сопровождение командиров. Бегаю по вечерам вокруг базы с нашей старшиной. Мило звучит, правда?

Без перерывов время летит быстрее и не надо ругаться с пазамом, кто идет в кабинет — идут все, и нет времени, палестинцы наступают. Дежурство по приказу командиров намного приятнее дежурства по приказу Амит. И дедовщины пока не чувствуется – кто ж при командире осмелится. И вот мы сидим третий час подряд, клиентам нет конца и края (если б за каждого мне давали шекель, я бы отказалась от льгот солдатки-одиночки и сделала бы много полезных приобретений. Для начала, например, выкупила бы наш домик на базе. Дальше я задумалась над остальными инвестициями.

И тут дверь в кабинет открывается. Я намеренно делаю лирическое отступление, чтобы вы поняли весь ужас происходящего. Мы на границе палестинской автономии с Иорданией, каждый пятый – потенциальный террорист. На каждом шагу стоит охранник с заряженным автоматом, чтоб даже не думали. Мы без оружия, сидим в нашем уютном «островке безопасности». И тут дверь в наше убежище открывается. Шир ныряет под стол, я судорожно ищу кнопку вызова охраны…

— Ой, как я вас классно напугал, у меня получилось… я, кстати, новый офицер вашей базы, как дела?

Не знаю, как вас, но меня уже ничем не удивить. И уже не возникает недоумения: и это офицер? И уже не восхищаюсь его внешностью, хотя, конечно же, он того заслуживает. Привыкла: все они красавцы, все они таланты, все они поэты, все они те еще кадры… и кадры — это не лишнее, это, пожалуй, самая обязательная из черт для офицера магава.
— Давай, увидимся за обедом, спасибо, что разрядил нам обстановку!

Ладно, вернемся к несчастному и угнетенному палестинскому народу. Свела же судьба в одном кабинете (и не только) крайне левую Шир и крайне правую меня. Хотите, я в одном абзаце расскажу вам всю историю «Палестины»? Жители Газы в оригинале – египтяне, жители Западного берега – иорданцы. Кстати, государство Трансиордания было создано почти тогда же, когда и Израиль. Уходя, англичане решили сделать два государства для двух народов (где я это слышала?) — еврейского и арабского. Власть в Иордании передали дружественному им бедуинскому шейху (кстати, бедуинов там меньшинство). Потом, после Шестидневной войны территории Западного берега и Газы перешли к нам, а жители так и остались. А кому они нужны? Почему-то ни одна из тех стран, которая так рьяно защищает их права, не спешит предоставить им свое гражданство, со всеми социальными льготами и пособиями. Странно.

И вот, пока я штампую их паспорта и отсеиваю подозрительных, которых довольно много, Шир умиляется их детям и пожимает ручку каждому из них, приговаривая: какой лапочка! Меня раздражает эта ее привычка. Даже не потому, что я догадываюсь, кем станут эти дети, когда вырастут, причина гораздо более проста. Я знаю, как у них обстоит с гигиеной. О том, что у большинства из них выгребные ямы вместо туалетов и Израиль даже строил канализацию в некоторых деревнях, для того, чтобы предотвратить экологическую катастрофу. И что 90% из них руки моют разве что перед молитвой, и то не факт. А так — неплохие люди, улыбаться в ответ на их улыбку я не брезгую.

Ладно, пойдем на обед. Руки бы не забыть вымыть. Особенно тебе, Шир.
— Ой, какой лапочка вон тот охранник, ну посмотри!
— Вижу, молчи, у тебя танкист есть!
Мне не до этого, так что лапочку-секьюрити я, как следует, не разглядела.
Кончился обед, поредели ряды армии освобождения Палестины. Когда ж вы ее от себя наконец освободите?!

— Идем погуляем.
— Вон он, давай мимо него пройдем?

А вот еще одна угнетенная женщина Востока. Положила ребенка на стол, где проверяют чемоданы, прямо между сумок. Малой сопливый, грязный, ревущий. Я не выдерживаю и спрашиваю Шир:
— Хочешь сказать, что вот ЭТО – лапочка?!

Ну кто ж знал, кто мог предполагать, что именно в этот момент мимо нас пройдет тот самый охранник, слегка заденет Шир плечом и взгляды их встретятся… и тут я… но все кончилось хорошо, героиня рассказа осталась в живых.

Ахла Иордан при хамсинной погоде. Редкий арабчик доберётся до середины Иордана непроверенным. А если сумеет, то погибнет…
Прям Гоголь в ближневосточной интерпретации.

А вот и действительно редкий арабчик. Иншалла, последний на сегодня.
— Мухаммад?
— Да. Все в порядке? – спрашивает он меня на чистом русском.
— В порядке. Откуда ты?
— Халиль (Хеврон). По лицу видно, что не все. Тебе тяжело.
— Для тебя стараюсь.
Может, мне не обязательно знать арабский. Ведь среди них появилось столько «русской интеллигенции».

Попробую поговорить с командованием, чтобы меня оставили здесь. Да, это странно, что я предпочитаю этот несчастный мост Эйлату. Еще более странно, что я предпочитаю террористов туристам. Но это так. Они интересны в своей непредсказуемости. Хотя я уже научилась угадывать их характер, общественное положение, знак зодиака – надо же было сделать для себя интересной проверку паспортов.

Для удобства их можно разделить на группы:

Работяга простой – обычно не террорист. Всех хамасовцев, фатховцев и прочую шелупень он пошлет куда подальше – я чё, дебил? Женится рано, с возрастом поднимается по карьерной лестнице. Детей не больше четверых – он трезво оценивает свои возможности. Жена выглядит более или менее адекватно.

Работяга задолбанный – настроен, как потенциальный террорист. Задолбанность прямо пропорциональна возрасту. Но мозгов у него хватит разве что на исполнение. То есть он находится на низшей ступени в этой страшной иерархии. Детей много, жена – дура. Он сам вышиб из нее последние мозги (видимо, принцип – бей своих, чтоб чужие боялись). Таким нужно гейт пас к паспорту степлером прикреплять, она все забудет, потеряет, потом будет очень картинно проклинать тебя вместе с этим государством, чем вызовет жалость иностранных миролюбов. Жди скандала за угнетение палестинского народа. Вот потеряет она гейт пас в вашем аэропорту, посмотрела бы я на вашу реакцию.

Приколист – обладатель той самой, любимой мной непредсказуемости. Обычно молодой. Вполне может быть и террористом. Но это ничего не меняет: ты – солдат, я – солдат, и хоть мы и находимся по разные стороны, жизнь одна, когда еще случай представится. Он будет беззлобно прикалываться, говорить комплименты, и если остроумно ответишь – тебя зауважает. Признает ли он право Израиля на существование – не знаю, но твоё право – да.

Умник – студент, постарше – специалист. Вполне возможно, выпускник хамасовской академии. Он не фраер, немножко сноб. Жена ухоженная, детей сколько угодно. 50% из них имеют американское гражданство, но и оно не скрывает их подлинную сущность. До комплиментов не опустится. Ну и фиг с ним.

И последний – идеалист. У него лицо поселенца, только вязаной кипы не хватает. А что, он и есть поселенец. Заселяет святую землю с другой стороны забора. Возит Кораны тачками из Иордании. Он не террорист, он их духовный наставник.

К третьей части

Источник: Мы здесь!


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Из жизни > Разрешите доложить…-2
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 05:57:36
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Еврейский педсовет Еженедельник "Секрет"