Эта статья является попыткой, не прибегая к характеристике уровня безусловной художественной ценности произведений, рассмотреть, как в них отражаются реальные исторические события, на основе которых «расцвела» авторская фантазия, на примере рассказа Юрия Липы «Петька Клин, налетчик» и киносценария Исаака Бабеля «Беня Крик».
В 1925 г. Исаак Бабель начал писать сценарий «Беня Крик» по мотивам своих «Одесских рассказов» для 1-й фабрики Госкино. Директором киностудии был бывший одессит М.Капчинский, который предполагал, что возможно, «Беню Крика» будет снимать С.Эйзенштейн параллельно с «Броненосцем «Потемкиным». Однако этого не случилось. По мнению современных исследователей истории еврейского кинематографа в Украине в 1910-1945 гг. Т.Деревянко и Ю.Морозова, вероятно невозможность проведения двух съемок одновременно привела к тому, что фильм снимал другой режисер1. После этого И.Бабель передал Всеукраинскому фото-кино управлению (ВУФКУ) оба своих сценария «Блуждающие звезды» и «Беня Крик». Режиссером «Бени Крика» стал В.Вильнер. Сценарий должен был развенчать одесского «национального героя». Поскольку, по мнению газет того времени, в Одессе было два героя – Беня Крик и Исаак Бабель2. Это же подтверждает и К.Паустовский в своей повести «Время больших ожиданий», упоминая о массе поклонников таланта И.Бабеля, об одобрении его творчества А.М.Горьким и т. п. Как известно К.Паустовский посвятил своему знакомству и общению с И.Бабелем несколько частей своей повести, а именно: «Мопассанов я вам гарантирую», «Тот» мальчик», «Каторжная работа», «Близкий и далекий».
Поскольку впервые рассказ «Король» был напечатан в газете «Моряк», в редакции которой работал в этот период К.Паустовский, то он один из первых познакомился с содержанием рассказа и в своей автобиографической повести, в «Мопассанов я вам гарантирую» писал следующее: «В рассказе «Король» все было непривычно для нас. Не только люди и мотивы их поступков, но и неожиданные положения, неведомый быт, энергичный и живописный диалог. В этом рассказе существовала жизнь, ничем не отличавшаяся от гротеска. В каждой мелочи был заметен пронзительный глаз писателя»3.
Кино-повесть Исаака Бабеля «Беня Крик» была напечатана в 1926 г., тогда же когда снимался фильм. Киноповесть состоит из 6 частей. Три из них имеют собственное название. Перед автором стояла тяжелая задача, в киносценарий попытаться втиснуть по максиму не только сюжетные линии, но и саму манеру прозы «одесских рассказов», так полюбившихся одесситам, и кроме этого «развенчать короля».
Фильм был снят с проката сразу же после создания. Критики как после отмашки данной властями всячески ругали как фильм так и сценарий. Вот что печатал журнал «Кино» в 1928 г., выходивший в Украине: «Беня Крик», хотя и написан цветистым языком известных одесских рассказов, особенной кинематографической ценности не имеет»4. Как видим фильм уже год как не в прокате, под запретом, а критики не унимаются.
Первая часть киносценария называлась «Король», что отсылает читателя к одноименному рассказу. Однако тут нас будет ждать сюрприз, авторской игры с читателем, так как соответствовать рассказу будет вторая часть киноповести. В первой же помещена история расправы Бени Крика над евреем Маранцем, ходившим к новому приставу Соковичу, по словам самого Бени, «капать на него».
Во второй части описывается свадьба Доры Крик и Лазаря Шпильгагена, а также пожар в полицейском участке, что соответствует рассказу. В сценарии есть и сюжеты, отсутствующие в самом рассказе, в частности – освобождение арестантов из участка. Похожие случаи имели место среди бурных событий истории Одессы периода гражданской войны. О них подробно пишет современный историк В.Савченко. Массовый побег, который произошел в ноябре 1917 г. был организован людьми Мишки Япончика (М.Винницкого) совместно с большевиками, именно это событие скорее всего и стало прообразом для автора. Однако это был не единичный случай, в январе 1918 г. благодаря стараниям Мишки Япончика из Бульварного участка было освобождено тридцать уголовников. 11 декабря 1918 г. Мишка Япончик решил воспользоваться сложной ситуацией в городе для освобождения из тюрьмы 56 уголовных и политических заключенных, снова из Бульварного полицейского участка. А затем, взорвав ворота, освободили около 700 заключенных из городской тюрьмы. Фактически, эта часть сценария является переработанным рассказом «Король».
Часть третья имеет подзаголовок «Как это делалось в Одессе». Начинается этот раздел с марширующего женского батальона времен Керенского, что позволяет датировать происходящие далее события. В начальные моменты одноименного рассказа вплетается еще один интересный сюжет, а именно не Фроим Грач отправил Беню Крика в налет на Рувима Тартаковского, владельца девятнадцати пекарен, а большевистское подполье. В киноповести присутствуют два большевика Собков и Кочетков. Собков на поздравления Бени с революцией отвечает «революция будет, когда монету у них заберем», после чего Беня начинает писать известную записку с требованием 50 тыс. руб.
В этой части можно назвать множество мелких деталей, которые восхищают нас. Писатель постарался передать эпоху, и это ему удалось. Когда читаешь некоторые строки киноповести, вспоминается К.Паустовский «Тяжелый труд», где сам Бабель рассказывает, как он достигает реалистичности своих произведений. Эта детализация, порой просто поражает. Так, например Собков работая, читает газету «Известия Одесского Совета Рабочих Депутатов», выходившую в этот период. Тоже самое можно сказать и о фрагменте, где описывается продажа кандалов в кафе Фанкони. Реальный факт, так Г.Котовский свои кандалы продавал в Одесском оперном театре.
Фактически весть акцент в этой части переходит на общение Собкова и Крика. Беня расспрашивает Собкова, что «кроме монеты, чего еще надо большевикам?»5 и просит свести с большевиками, обязательным символическим атрибутом является книжка Ленина, которую Собков пытается вручить Бене. Можно предположить, что это был определенный реверанс новой власти – упоминание священного писания революции.
Часть четвертая продолжение рассказа «Как это делалось в Одессе», в конторе Тартаковского ограбление, смерть и похороны управляющего Мугинштейна описываются сходно с рассказом. Новой вставкой является негативная реакция Собкова на убийство во время налета, и его попытка застрелить Беню Крика. Однако после похорон Беня обещает Собкову бросить налеты и снова просит свести с большевиками. На самом деле, сводить с большевиками мог бы сам Мишка Япончик, не раз, снабжавший их оружием и проводивший совместные операции.
Часть пятая «Конец короля», а шестая часть, собственно говоря, является ее логическим продолжением. На дворе уже 1919 г., приходит телеграмма военкому Собкову «ввиду ожидающегося нажима неприятеля выведите из Одессы и обезоружьте под любым предлогом части Бени Крика тчк». Историки, до сих пор спорят, была ли подобная телеграмма, однако можно предположить, с учетом, как дальше развивались события, что нечто подобное могло иметь место.
В казарме полка описывается момент игры в карты, когда папаша Крик платит новенькими кредитками, две из которых оказываются с не допечатанной стороной. Старик отправляет негодные кредитки на доработку. Как известно, первые революционные деньги не имели даже водяных знаков, поэтому проблем с подделкой для фальшивомонетчиков не возникало.
Красочная сцена разворачивается, когда в казармы полка приходят кустари, в том числе Тартаковский с подношением – бархатный мешочек с надписью «От революционных кустарей города Одессы», в котором оказывается свиток Торы, где спрятаны деньги, кустари просят «защищать революционную Одессу в самой революционной Одессе» и «и не выступать на какой-то там фронт...»6.
Однако перспективы нарисованные Собковым для «N-ского имени французской революции пехотного полка» (образовать из полка заградительные продовольственные отряды) перевешивают просьбы кустарей, и полк Бени Крика выступает из Одессы. Интересно, что уже в 1927 г. автор не называет настоящее название полка, заменяя его N-ским, а ведь полк был имени Ленина!
Далее следует описание ловушки и убийства Фроима Грача и Бени Крика. С реальной реконструкцией разнится то, что бабелевские герои до фронта не доехали, в отличие от своих реальных прототипов, убитых под Вознесенском, после того, как они побывали на линии фронта. Более того, перед историей с полком, в мае 1919 года Моисей Винницкий, по кличке Мишка Япончик был командиром советского бронепоезда № 8709327. Киносценарий заканчивается докладом Собкова председателю одесского исполкома8.
В целом, интересно, что реконструированные реальные события, связанные с гибелью Мишки Япончика прототипа Бени Крика зачастую очень схожи с киноповестью. Возможно, именно это и повлияло на дальнейшую участь фильма.
Ю.Морозов и Т.Деревянко в архиве Госфильмофонда СССР нашли выжимку из заключений цензоров: «кощунственным извращением исторической правды является клеветническая трактовка отношения к уголовным элементам и выведенному в фильме большевика, видящего в банде Бени Крика опору для своей революционной деятельности Фильм, как и произведение Бабеля, является антисоветским»9.
Другое замечание еще более категорично – «Теперь ставят «Беню Крика» – апофеоз еврея-хулигана: плохая услуга евреям, плохое средство для борьбы с хулиганством!...Не проявляется ли в этих сценах скорее скрытый, быть может, бессознательный антисемитизм мещан-постановщиков10. Сумрачное настроение вызывает эта тирада, тем более, что в Украине уже через год начнется эта самая «борьба с хулиганами» с «Шахтинского дела» ...
Отличия указанные Джэрродом Тэнни между еврейским образом Робин Гуда, как он называет Мишку Япончика и образом русского, это территория – где он процветает, а именно в городской среде11, а остальные нет. Однако это вовсе не обязательно в этот период урбанизация меняет до неузнаваемости образы и рассказ Ю.Липы тому подтверждение.
Немного о самом авторе, менее известном, чем Исаак Бабель. В 1917 году украинская интеллигенция активно включилась в революционное национально-освободительное движение, каждый занимал по нескольку должностей, пытаясь всеми своими силами помочь Украине, не исключением была и семья Лип. Одесское общество быстро организовало свой руководящий комитет, членом управы которого, а также соредактором первой возрожденной после революции украинской газеты в городе «Украинское слово» стал Иван Липа. Вместе с сыном Юрием он учредил в Одессе украинское издательство «Народный стяг»12. Сам Юрий Липа, закончив в 1917 году гимназию был одновременно и редактором журнала «Вестник Одессы», и заместителем командира Одесской Сечи и казаком куреня морской пехоты.
С приходом к власти Директории И.Липа от партии социалисты-самостийныки стал членом правительства, а затем министром вероисповеданий. В начале 1919 г. И.Липа с сыном навсегда поехали с Одессы к Киеву.
Тем временем, Юрий Липа учился в 1919 году на юридическом факультете Украинского государственного университета в Камянце-Подольском. А в 1920 году вместе с правительством Директории, где работал и его отец, эмигрировал в Тарнов. Там он работал репортером в отделе прессы и пропаганды правительства УНР. Впоследствии стал практикующим врачем-гомеопатом, издавал в Польше свои научные исследования и параллельно писал и печатал свои художественные произведения. В 1936-37 гг. вышел в свет трехтомник его новелл «Нотатник», а в 1938 году – последний сборник поэзии под названием «Верую»13.
Однако вопрос о том, все ли рассказы, посвященные Одессе, Юрий Липа писал, практически через 20 лет после того, как уехал отсюда, пока еще остается открытым для исследователя. Поскольку, то, что пока не найдены автором этих срок работ, документы, которые можно было бы считать черновиками для этого рассказа или самого рассказа в прессе, окончательно не говорит в пользу, того, что рассказ написан в 1930-х гг. В первую очередь нас интересует рассказ, который именно является целью этого исследования – «Петька Клин, налетчик».
Рассказ «Петька Клин, налетчик» состоит из пяти четко определенных, сжатых частей, посвященных жизни и гибели одесского вора Петьки Клина, который является сугубо художественным героем, и не имел какого-то одного исторического прототипа, в отличие от Бени Крика, прототипом которого послужил Мишка Япончик (Михаил Винницкий).
Первая часть рассказа посвящена событиям «деникинских времен» в Одессе, учитывая последующее датирование писателем, имеется в виду – конец 1918-начало 1919 гг. Когда деникинськие части находились в Одессе войсками Антанты.
Ю.Липа начинает рассказ тем, что отмечает – «Воры объявили войну деникнской полиции в Одессе»14. Это полностью отвечает реалиям того времени, воры, воспользовавшись путаницей во властных структурах в Одессе (наличия частей Добровольческой армии и войск Антанты) вместе с большевистским подпольем и анархистскими организациями неоднократно проводили свои боевые акции.
Подобные упоминания есть и в других художественных произведениях, посвященных этому времени, например рассказ Исаака Бабеля «Фроим Грач» («В девятнадцатом году люди Бени Крика напали на арьергард добровольческих войск, вырезали офицеров и отбили часть обоза»)15.
Уже в начале произведения Ю.Липа делает комплимент Одессе, где учился в гимназии, считая ее «почти миллионным» городом – конечно, это все же преувеличение, даже если вспомнить значительное количество беглецов со всех концов бывшей Российской империи, которые съезжались сюда.
Рассказ Ю.Липы начинается с очень остроумного и точного замечания, что в это время полиция потеряла свой авторитет, когда «перепуганная и жалостливая, начала ходить толпой с красными знаменами и позволяла разъяренным толпам убивать, как зайцев, своих агентов, старшин и подстаршин» (перевод здесь и далее автора)16. Ворам же наоборот население симпатизировало, даже ограбленные. Высшей по статусу, руководящей группой среди преступников были налетчики. Главным героем этого рассказа автор сделал именно налетчика Петьку Клина, как уже отмечалось собирательный образ из известных налетчиков того времени, о которых слышал Юрий Липа, тем более, что о налетах в 1918-1919 гг. ежедневно писала пресса. Описывается бой преступников под руководством Петьки Клина с полицией, когда личным мужеством Клин добыл в борьбе победу, однако был ранен кем-то из «блатных».
Во второй части рассказывается о смене власти («деникинцы отдали Одессу большевикам») пока главный герой восстанавливал свое здоровье. На Молдаванке вблизи кинотеатра «Урания» на Петьку Клина было совершено второе нападение. Так как «каждое предместье ненавидело другое, каждый скажем, нижний угол Кривой Балки ненавидел верхний угол; для самых жестоких битв не были писаны кодексы и правила». Однако в этот раз он спасся и даже не был ранен.
Третья часть рассказа приходится на правление большевистской власти, так называемые «окаянные дни» используя терминологию И.Бунина. Вот как эту власть описывает Ю.Липа – “Большевики имели различные рецепты для того, чтобы показать, что авторитет власти не погиб окончательно, и что на романтическую озверелость населения у них найдется рассчитанная озверелость чрезвычайки. Расстрелы были аккомпанементом к самым бессмысленным приказам. Тем более приказов мобилизационных”17. Все это подтверждается и современными исследователями этого периода18. Ю.Липа описывает, как большевики создали І-й Коммунистический полк, который состоял исключительно из воров, среди бойцов этого полка был и Петька Клин, «которого потянуло общим движением». Полк был сформирован в начале лета 1919 г. Ориентируясь на работы современных исследователей Игоря Шкляева и Виктора Савченко, работы которых имеют сходство в разделах, посвященных деятельности Мишки Япончика, так как информация видимо черпалась ими из одних источников. Историческое датирование современных, в том числе и по вопросу формирования полка из преступников, совпадает с датированием в художественном произведении. Как раз этот момент наводит на мысли о существовании у Юрия Липы заметок, где записывались события, свидетелем которых он был или слышал не так давно, потому что очень трудно поверить, что человеческая память так точно может воссоздавать события двадцатилетней давности. С реальной жизнью не совпадает лишь название полка, не І-й Коммунистический полк как у Ю.Липы, у И.Бабеля – «N-ский имени французской революции пехотный полк», в действительности 54-й имени Ленина советский стрелковый полк 3-й армии (в некоторых источниках полк назывался еще и украинским). Первоначально предполагалось сформировать батальон особого назначения для борьбы на деникинском фронте, когда число добровольцев превысило тысячу человек, батальон был развернут в полк. Командиром полка остался «товарищ Мишка», а комиссаром стал известный анархист Александр Фельдман (в 1919-1941 гг. его имя носил Приморский бульвар).
Описывается живописная картина сборов, ее подтверждают результаты поисковой работы В.Савченко и И.Шкляева, действительно был прощальный вечер, который поражал свое великолепием в зале консерватории19. Другую, не менее живописную картину сборов полка оставил Исаак Бабель в киноповести «Беня Крик»20.
Дальше художественные события развиваются, напоминая реальные события очень отдаленно. Когда поезд оказался на станции Одесса-Товарная у главного героя вдруг начинается ностальгия за Одессой и он удирает из поезда, его примеру, следуют и другие красноармейцы. Ю.Липа пишет, что когда «поезд доплелся в конечном итоге к заставе Одессы, от І-го Коммунистического полка осталось из семисот только семнадцать вояк, и то только потому, что они, упившись беспробудно, никуда убежать не могли»21. В действительности к линии фронта с войсками Директории доехало порядка семисот человек во главе с Мишкой Япончиком (М.Винницким). Однако после первого боя они убежали в направлении к Одессе, но были перехвачены под Вознесенском. Руководитель был расстрелян, другие 116 человек отправлены на принудительные работы22.
В четвертой части рассказывается о мести большевистской власти. Петьку Клина и его товарищи были выловлены и арестованы, и «мертволицые китайцы загнали их штыками в огромную берлину (баржу) на хлеб». Арестанты должны были быть отправлены в диспозицию военной власти в Севастополе. Однако этого не произошло – крейсер «Алмаз» расстрелял баржу с арестантами. Петька Клин бросился в море и вплавь добрался до берега.
Хотя в реальной жизни, трудно представить себе представителей большевистскую власть какие бы позволили, а тем более приказали расстреливать берлину в которой кроме преступников арестантов был хлеб... скорее фантастическое событие.
Валерий Нетребский в своей книге «Секретные кварталы Одессы» отмечал, что значительную часть одесских чекистов действительно составляли китайцы, о чем свидетельствуют приведенные автором факты и фотографии того времени. Он пишет, что «именно 300 китайцев во главе с негром Джонсоном составляли ударную силу одесской чрезвычайки, к ним примкнул оставшийся бесхозным... японец Я.Масакити». Однако председатель Совнаркома Украины Х.Раковский просил в В.Ленина отряд из 100 латышей. В подтверждение его слов и в соответствии с четвертой частью рассказа Ю.Липы, можно вспомнить также и воспоминания писателя В.Катаева, где есть описание проходной одного из домов одесской ЧК по ул. Канатная, которую охранял китаец часового23. Однако сам вариант казни, затопить баржу, был характерным для большевистской власти24.
Пятая часть рассказа посвящена последней победе Петьки Клина во время своего налета над его врагом Васькой Мацаном. Однако Клин был схвачен на месте преступления, а налетчики, пойманные на месте, должны были быть расстреляны. После того как офицер зачитал ему приговор, Петька Клин попросил разрешения у офицера спеть свое «последнее танго».
Песня – как лучшей носитель информации, подобный подход существовал в истории большинства народов мира. В ХХ ст. он остается в государствах с сильным влиянием прошлого. Как пример можно вспомнить современного писателя Артуро Перес-Реверте, который в своем романе «Королева Юга» упоминает подобную традицию среди латиноамериканские наркобаллады25.
Из истории украинского народа можно вспомнить кобзарей, которые ходили из села в село и в песенной форме рассказывали самые значительные события, произошедшие в последнее время в Украине, о славных боях казацких предводителей, о победах и поражениях, о человеческой жизни. В видоизмененной форме такая традиция перешла и в преступный мир Украины в революционный период. Поэтому не удивительно, что так часто в рассказе Ю.Липы встречается эта традиция.
«Про налетчиков рассказывались легенды, пелись песни, имена самых выдающихся были на устах»26. Так гуляя на Молдованке возле кинотеатра «Урания» Петька слышит как «из какого-то укромного кабачка в подвале пьяные голоса пели слова задиристой песенки о нем же, Петьке Клине».
Когда І-й Коммунистический полк должен был отправляться на передовую, то во время последних сборов каждый из новых героев сидел в отдельном фиакре и все они «...пели свои воровские песни, где сравнивали воров с цитринами в липовой аллее и играли на ручных гармониях»27.
На обреченной берлине, перед глазами вероятной смерти Васька Мацан объясняет, почему он пытался убить Клина – «Фартовый, ты очень удачливый, все тебе, как из рукава сыплется: тебя все хвалят, тебя девушки любят, о тебе песню сложили...я хотел, чтобы и обо мне знали и пели, я тоже...теперь, прости, Петька и так все погибнем»28.
И в конце жизни Клина, перед расстрелом снова у писателя встречаем «последнее танго». Пятая часть в целом наиболее напоминает лучшие произведения периода романтизма в мировой литературе. Ю.Липа с лирической и, по моему мнению, с чувствами сочувствия и уважения повествует о трагической гибели своего храброго и преступного героя. «Тогда Петька начал петь свою последнюю песню... Пел, припертый к стене, на него смотрели не мигающие дула двадцати четырех ружей, любопытно присматривался немного сгорбленный офицер, не без сочувствия и уважения, как отважные на отважного смотрели сбоку милиционеры со штыками на ружьях, а из толпы вырывались вскрики, вздохи и плачи, но изредка, потому что люди хотели слушать.
Петька повествовал о своих приключениях на море, где он ездил на торговом судне, повествовал дешевыми рифмами и с пафосом о количестве убийств, которые пополнил, и казалось, вырастал освещенный пожарищем, а металлические шлемы пожарных все были обращены в его сторону, неподвижные и блестящие.
Повествовал Петька о том, как изменчиво хотел убить товарищ, и о том, как он победил его в честной борьбе... Напоследок запел Петька о собственной смерти...»29.
Все-таки можно предположить, что рассказ Юрия Липы скорее всего был написан на основе, каких-либо записей или черновиков ранних произведений, не даром все рассказы вместе получили название «Нотатников» («Дневников»).
Два очень разных автора, две несхожие судьбы, одинаково трагически оборванные одним и тем же сталинским тоталитарным режимом. Исааком Бабелем и Юрием Липой были созданы два совершенно непохожих произведения, как по стилистике, по манере, по форме. Однако одни и те же события в бурные революционные годы будоражили творческую фантазию писателей, что дало миру эти прекрасные произведения. Эти авторские взгляды на недавнее прошлое своей страны, своего города являются дополнительным источником так необходимым для реконструкции революционных событий.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
