БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №117 > Человек собирает книги…
В номере №117

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+6
Интересно, хорошо написано

Человек собирает книги…
Евгений Голубовский

Не приемлю слова «коллекция» по отношению к книгам. Коллекционируют почтовые марки, монеты, открытки. Книги собирают. Так возникает собрание твоих друзей, с которыми ты общаешься, в которых находишь собеседников, в конце концов, поддержку в трудные часы.

Сегодня я могу сказать, что за полвека сложилось мое собрание русской поэзии 20 века, есть книги с автографами, есть просто очень редкие книги. А начиналось собрание, по сути, еще в школе – в десятом классе. Я ходил по улицам Одессы и бормотал про себя строки раннего Маяковского – «Лиличке, вместо письма»… Мне казалось, что я все знаю о любви поэта, о его трагедиях, о друзьях и врагах. Но меня уже не устраивали бесчисленные советские переиздания, где даже лирика была цензурирована. И я начал заходить в букинистические магазины (тогда их в Одессе было несколько!) в поисках первых сборников Маяковского, которые он выпускал и редактировал сам. Так началось увлечение футуризмом. Я пронес его через долгую жизнь, так втянулся в чтение, в осмысление Велимира Хлебникова (его вообще в послевоенные годы не издавали). Затем пришла пора взахлеб читать, бормотать Бориса Пастернака…

Кстати, первой «самиздатовской» книгой, которую мы сделали с моей подругой Мусей Винер, был томик стихов Пастернака. Шел 1958 год, еще не было сообщений о присуждении Борису Леонидовичу Нобелевской премии, еще мы не прочли «Доктора Живаго», но стихи из романа мне удалось получить в Москве, не только те, что были опубликованы в журнале «Знамя», но весь корпус. Тогда и возникла мысль: хоть в пяти экземплярах – больше не удавалось «зарядить» в пишмашинку, – сделать для друзей книгу Пас­тер­нака, из новых стихов и старых – из книг моего собрания.

Начавшаяся с футуристической поэзии библиотека росла. Как было пройти мимо русского акмеизма – Н. Гумилева, А. Ахматовой, О. Мандельштама? А потом в круг интересов вошли русские символисты, начиная с первой книги Александра Блока, изданной в 1905 г., –«Стихи о Прекрасной даме». По сути, сегодня это – начало собрания, а завершает его Иосиф Бродский, все прижизненные сборники которого удалось найти, включая первый, изданный в США, когда поэт был в ссылке.

Постепенно поэзия обрастала прозой. Возможно ли отделить Андрея Белого от романов «Петербург», «Серебряный голубь»? Андрей Платонов вошел в литературу книжкой стихов, но остался в ней прозаиком. Илья Эренбург прежде всего считал себя поэтом, но без «Хулио Хуренито» русскую литературу уже не представить.

Я мог бы рассказать о самых редких книгах в своем собрании. И это была бы совсем другая статья. Там нашлось бы место и литографированным книжкам А. Крученых, и ежемесячному журналу стихов «Остров» №1 (на этом журнал и закончился), изданному в 1907 г. тиражом в 30 экземпляров, со стихами Макса Волошина, Вячеслава Иванова, Григория Потемкина, Алексея Н. Толстого. В мой экземпляр вклеен листик: «Редакция: Царское село, Бульварная улица, дом Георгиевского. Н.С. Гумилев».

Я мог бы рассказать о книгах с автографами. Только один пример. На первом сборнике Николая Асеева «Ночная флейта», вышедшем в Москве в 1914 г., дарственная надпись:
«И.В. Игнатьеву – Ник. Асеев. 914.1.15. Moscou». Трагизм этой надписи ощущаешь, только узнав, что лидер эгофутуристов, поэт Иван Игнатьев бритвой перерезал себе горло через пять дней после получения книги. За день до самоубийства он женился. Игнатьеву было 22 года.

Можно было бы рассказать и несколько «детективных» историй об охоте за той или иной книгой, представить такую свое­образную «андрониковщину»: к примеру, как собирались книги одесского издательства «Омфалос», как я переписывался с поэтом Зинаидой Шишовой, желая разгадать тайны псевдонимов авторов, составивших сборник-мистификацию «Омфалитический Олимп»…

Но постепенно выкристаллизовалась другая идея. Невозможно себе представить собрание русской поэзии и прозы без еврейской полки. Большая она или маленькая, судить тем, кто любит стихи Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака, Саши Черного и Эдуарда Багрицкого, прозу Исаака Бабеля и Василия Гроссмана. А я, пожалуй, впервые – именно для журнала «Мигдаль-Times» – попробовал под таким углом взглянуть на свое книжное собрание. И убедился, что оно не только представительно, но и продуктивно, так как побуждало и побуждает к издательской деятельности, к счастью, уже не самиздатовской.

ИзменитьУбрать
(0)

В стеллажах книги стоят не по алфавиту. Но если разложить их от «А» до «Я»...

Марк Алданов, «Святая Елена. Маленький остров». Берлин, издательство «Слово», 1926 год. На авантитуле – автограф, обращенный к писателю, многолетнему редактору газеты «Новое русское слово» в Нью-Йорке Андрею Седых (Якову Моисеевичу Цвибаку): «С самым сердечным приветом Вам, дорогой Яков Моисеевич, от автора». Алданова после перестройки начали издавать в России, вышло его собрание сочинений. Но родился Марк Александрович Ландау (Алданов – псевдоним) в 1886 г. в Киеве, окончил два факультета – юридический и химический, стал блестящим стилистом, автором исторических эссе и романов. Его прозой восхищались Иван Бунин и Владимир Набоков. Может быть, придет время, когда киевлянина Марка Алданова начнут издавать и в Украине.

Джек Алтаузен, «Безусый энтузиаст». Элегическая поэма. Москва, 1933 год. Обложка и рисунки Бориса Пророкова, ставшего в 60-е годы очень популярным графиком. На книге автограф: «Тов. Бойчевскому – усатому энтузиасту литературы. Джек Алтаузен. 22.11.33 года». Почти по М. Светлову можно спросить: «откуда у парня испанская грусть?». Откуда у Алтаузена экзотическое имя Джек?

В действительности он Яков Моисеевич. Мальчишкой попал в Харбин, стал продавцом газет и получил кличку Джек. С нею и перебрался в 20-е годы на Дальний Восток. Его стихи заметил В. Маяковский, поддержал Э. Баг­риц­кий. В 1941 г. Алтаузен ушел на Великую Отечественную войну. Первым среди советских поэтов был награжден орденом Красного Знамени. Погиб 25 мая 1942 г. под Харьковом, участвуя в неудавшемся наступлении в районе Изюм-Барвенково-Лозовая. И вновь-таки стихи Джека Алтаузена выходят в России. В Украине, где он погиб, стихи его не переиздавались.

Еврейскую полку, начатую буквой «А», естественно завершить буквой «Я». И тут обращу внимание на раритетную книгу.

Ярошевский Лев. «Песнь песней». Стихо­творное переложение библейского текста. Редакция и предисловие Михаила Кузмина. Петроград, 1917 год.

На сегодняшний день стихотворных переложений «Песни песней» существует множество. Но неизменен интерес к первому русскому переложению Абрама Эфроса и второму – Льва Ярошевского. Интересно и то, что в 1919 г., через два года, петроградское издание было повторено в Одессе. Но в моей библиотеке одесского издания книги Льва Ярошевского, увы, нет.

Человек собирает книги, книга собирает человека. Именно так. Книга воспитывает вкус, определяет род занятий, в конце концов, побуждает к действию.

В 60-е годы я прочитал роман Владимира Жаботинского «Пятеро». И буквально влюбился в эту нежную, эмоциональную книгу. О том, чтобы издать ее в Одессе, и речи быть не могло. Иметь хотя бы ее экземпляр в своей библиотеке! Тем более, что у меня был том Хаима-Нахмана Бялика в переводе Жаботинского. Позднее попалось издание «Пятеро», выпущенное в Израиле в библиотеке «Алия». Не было возможности сравнить его с парижским изданием 1936 г. (мне давали когда-то книгу на одни сутки), но я не мог избавиться от ощущения, что в израильском издании что-то не так, изменился ритм.

Наконец парижский журналист Виталий Амурский нашел для меня изданный в Париже томик «Пятеро», с иллюстрациями одесского художника MAD`а. Это было в конце 80-х, во времена перестройки. Уже в 2000 г. в одесском издательстве «Друк» вышел том «Пятеро», где текст Владимира (Зеева) Жаботинского сопровождался статьями Е. Каракиной, А. Мисюк, А. Розенбойма, Е. Свенцицкой и моей. А затем, в том же издательстве, я выпустил стихи и поэмы Хаима-Нахмана Бялика в переводе Жаботинского, повторив петроградское издание 1917 г. Третьим томом стали «Стихи и переводы» Владимира Жаботинского, изданные Марком Соколянским и мною.

Так библиотека подсказывает, как воскрешать литературу, возвращать забытое.

Иногда это отдельные книги, иногда публикации в альманахах и сборниках. Я очень обрадовался тому, что неустанный исследователь литературы 20 века Вадим Перельмутер подготовил и издал том стихов и прозы Георгия Шенгели, куда впервые вошла замечательная поэма «Повар базилевса». Но одновременно и огорчился, что в этот том не вошла стоящая на моей полке книга Г. Шенгели «Еврейские поэмы», изданная в Одессе, в 1920 г. Когда-то этот томик подарил мне выдающийся одесский историк и археолог П.С. Карышковский. Как книга в книге вышли «Еврейские поэмы» Г. Шенгели в сборнике Одесского литмузея «Дом князя Гагарина». А недавно я получил письмо от В. Перельмутера: он подготовил новое издание Г. Шенгели, куда включил этот томик стихов.

Библиотека, собрание книг все время побуждают к созидательной работе, к желанию заполнять лакуны в живой литературе. У меня хранится сборник «Чудо в пустыне», изданный в Одессе в 1917 г., подаренный мне литературоведом, профессором А.В. Недзведским. В книге – стихи Э. Багрицкого, П. Сторицына, А. Фиолетова (это одесситы), но вместе с ними – В. Маяковский, В. Шершеневич. На книге автограф: «Милому, глубокоуважаемому Скальковскому Ан. Фиолетов. 1917 год, 4 марта».

ИзменитьУбрать
(0)

Замечательные стихи А. Фиолетова, включая знаменитое «О лошадях простого звания», сами требовали переиздания. Но не хватало «малости» – первого сборника стихов А. Фиолетова «Зеленые агаты», не сохранившегося ни в одной из одесских библиотек. Немало прошло времени. Мы с Александром Розенбоймом писали и публиковали статьи, запрашивали коллекционеров и, в конце концов, нашли эту книжечку, проследили биографию Натана Шора (подлинное имя и фамилия Анатолия Фиолетова).

В результате родилась книга, изданная в Одессе в 2000 г. Старался не цитировать тексты, но не могу не напомнить читателю стихотворение Фиолетова, которое знали и любили Ахматова, Бунин, Катаев:

О сколько самообладания
У лошадей простого звания,
Не обращающих внимания
На трудности существования!

В моем собрании книг несколько сборников стихов Веры Инбер. И самый первый – «Печальное вино», изданный в Париже в 1914 г. с иллюстрациями Осипа Цадкина, ставшего впоследствии всемирно знаменитым скульптором. И второй – «Горькая услада», вышедший в Петрограде в 1917 г., на нем автограф «Милым и чудесным Кемперам с любовью Вера Инбер. 26 ноября 1917 года. Москва». Напомню, что В. Кемпер выступал на эстраде под псевдонимом Владимир Коралли (кстати, муж Клавдии Шульженко).

Больше всего я люблю третью книгу Веры Инбер «Бренные слова», вышедшую в Одессе в 1922 г. Именно эту книгу я и вернул читателям, переиздав ее и постаравшись объяснить, что произошло с талантливым поэтом и прозаиком (вспомним ее повесть «Место под солнцем») во второй половине 20-х годов. Ее обуял страх. Закономерный, так как она была двоюродной сестрой Льва Троцкого. Вера Инбер не замолчала. Хуже того: она начала петь не своим голосом. Пропал талант.

Естественно, я условно назвал эти книги из своего собрания «еврейской полкой». Но продолжаю смотреть на стеллажи. Вот книга «У рек Вавилонских». Национальная еврейская лирика в мировой поэзии». Составил Л.Б. Яффе. Издательство «Сафрут», Москва. 1917 г. Здесь библейские стихотворения К. Бальмонта и И. Бунина. В. Гюго и Г. Гейне, В. Соловьева и А. Майкова, в одном ряду со стихами Х.-Н. Бялика и В. Жаботинского.

А вот сборник стихов Леонида Гроссмана «Плеяда», изданный в 1919 г. в Одессе. Леонид Гроссман, конечно же, больше известен как прозаик. Но я рад, что и эта книга стихов вошла в сборник Одесского литмузея «Дом князя Гагарина» как книга в книге.

Последнее мое издательское приключение – возвращение в литературу после 50-летнего забвения погибшего на фронте писателя Ефима Зозули. Кто знает, быть может, все началось со стоящего у меня на полке альманаха «Трилистник» за 1922 г., куда входил и рассказ Ефима Зозули. Но надеюсь, что о вышедшей в этом году в издательстве «Пласке» книге Зозули «Мастерская человеков» еще придет время писать в этом журнале.

Иногда кажется, что будь у книг голос, они бы громко требовали: «Переиздай меня!» Кто крайний в очереди? – как любили когда-то говорить в Одессе. Может, Петр Моисеевич Пильский, который вывел на литературную сцену Багрицкого, Катаева, Олешу? Замечательный эссеист, издавший в Риге в 1929 г. книгу «Затуманившийся мир». На моем томе – печать писателя Антанаса Венцловы, отца выдающегося поэта Томаса Венцловы, друга Иосифа Бродского.

А может, Юрий Казарновский, попавший в ГУЛАГ еще в 20-е годы, вышедший на год-два? Тогда-то, в 1936 г., и была издана его книжка, но в 1937 г. автора вновь забрали, сборник уничтожали везде, где могли. Мой экземпляр – с автографом: «Сергею Бондарину – в знак дружбы и любви. Ю. Казарновский. 12.36».

Книги побуждают к действию. Действительно собирают человека. А это ведь и есть вечный двигатель, над изобретением которого тысячелетия ломало голову человечество.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №117 > Человек собирает книги…
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 09:45:55
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еженедельник "Секрет" Всемирный клуб одесситов Dr. NONA