0

№155

Мигдаль Times №155

В ПОИСКАХ ЕВРЕЙСКОГО КИНО

Инна ЛОСТМАН

Месяц назад в известном кинотеатре «The Grand Rex» был объявлен показ уникального еврейского фильма. Название фильма сохранялось в тайне, что стало хорошим рекламным ходом. Билеты раскупили задолго до премьеры, но за час до начала показа поступил сигнал о теракте. Когда оцепление сняли, оказалось, что диск с фильмом бесследно исчез.

Заказчик обратился к Мегрэ с просьбой раскрыть название исчезнувшей киноленты. Для начала инспектор решил выяснить, что такое еврейское кино. Он обратился к своим коллегам в разных странах.

Первым пришел ответ от российского детектива.

Он сообщил, что в начале эры кино снималось много фильмов о еврейской жизни в местечках, об антисемитизме, проблемах черты оседлости и ассимиляции. Еврейские мелодрамы отличались от других особенностями уклада жизни. Кино впервые позволило российской публике заглянуть «за черту» – в бытие обособленного и отторгаемого народа. В пору торжествующего советского интернационализма (за исключением пропагандистского фильма «Искатели счастья», 1936) национального еврейского кино не существовало. Евреи в фильмах обозначались специфическим выговором, профессией портного, ювелира и пр. или характерным еврейским юмором. Героического в этих героях было мало, как, впрочем, и национального.

В позднесоветские и постсоветские времена в фильмы прорвались темы погромов, Холокоста и эмиграции, а также появились персонажи, спокойно, не стесняясь, заявлявшие о своей национальности, но, кроме этого, ничем не отличавшиеся от «нормальных людей». Вот и все. Для идентификации еврейского кино негусто. Однако российский коллега прислал ссылку на статью Матвея Ганапольского «Такое вот еврейское кино» («Лехаим», 2010).

Он пишет: «Похоже, кроме артистов, продюсеров и режиссеров еврейского происхождения, мы сталкиваемся с новым феноменом: еврейская тема становится все более ощутимой в кинематографе, а удельный вес фильмов, получивших престижные мировые награды, неуклонно растет... Конечно же, дело не в каком-то еврейском лобби или моде. Все значительно глубже». Джеймс Кэмерон на вопрос о его приверженности к масштабным проектам ответил: «современные средства кино позволяют показать масштабные, почти апокалиптические события». Ганапольский заключает: «...обращение к еврейской истории, особенно к Холокосту, – благодатная почва для анализа и показа одной из величайших трагедий человечества. Холокост сродни гибели Атлантиды, когда в водовороте неотвратимой стихии гибнут миллионы людей с их культурой, мироощущением и великими памятниками цивилизации. Однако кино на еврейскую тему не ограничивается плачем по погибшим. Еврейский мир разнообразен, а творцы свободны в выборе жанра. Да и они не всегда евреи». Также М. Ганапольский цитирует Джуди Айронсайд, организатора фестиваля еврейского кино в Англии: «Мы все время пытаемся привлечь к нашему фестивалю как можно больше людей, убедить их в том, что вовсе не обязательно быть евреем, чтобы найти в этих фильмах что-то интересное для себя». Цитата натолкнула Мегрэ на мысль о фестивалях, но в это время пришла информация от американского коллеги. Так же, как и Ганапольский, коллега упоминает блокбастер «День независимости» (1996)Роланда Эммериха – о попытке захвата Земли инопланетянами. Зачем-то в фильме появляется Джулиус Левинсон, «смешной персонаж – как будто из маленького еврейского местечка».

«...на фоне возможной величайшей трагедии человечества появляется герой с неистребимым еврейским юмором, позволяющий снизить пафос киногероизма... И появление в фильме именно героя-еврея, а не итальянца, или француза, говорит о том, что сценаристы считают, что в данном фильме зрителям необходим именно еврейский философский подход к жизни: "Все бывает, но будем надеяться на лучшее"» (М. Ганапольский). Еврейская тема иногда проявляется в ментальности героев-евреев – не более. Особенно это характерно для фильмов Барбары Стрейзанд и Вуди Аллена. Зачастую, чтобы обозначить, что герой еврей, действие происходит «в районе» Йом Кипура или показывается еврейская свадьба с хупой, танцами и пр. В остальном перед нами просто американцы, посещающие синагогу. Мегрэ посмотрел сериал «Удивительная миссис Мейзел». Она действительно удивительная – неунывающая, искренняя, находчивая, на развалинах собственного брака строящая карьеру комика-стендаписта. В ее монологах обыгрывается еврейский менталитет и стереотипы о евреях.

В начале фильма семейства миссис Мейзел и ее мужа бурно обсуждают трапезу перед Йом Кипуром, на которую удалось залучить раввина.

К этому событию готовятся как ко Дню поедания индейки, а отнюдь не к самому суровому дню еврейского календаря. После крушения йом-кипуровских надежд брошенная мужем героиня встречается со своим агентом в кафе:

«Ах, что я делаю! – вдруг замечает она, ковыряясь в еде. – Сегодня же Йом Кипур!» И еще одна сцена вызвала недоумение Мегрэ, уже понаторевшего в еврейских законах. Муж миссис Мейзел спрашивает отца, почему тот не закрывает фабрику на Йом Кипур. Отец поясняет, что многие рабочие – не евреи лишатся заработка за этот день. Мысль, оплатить рабочим вынужденный простой, не приходит никому в голову. Такое «декоративное еврейство» нисколько не приблизило Мегрэ к определению, «что есть еврейское кино». Но тут ему позвонила давняя английская приятельница мисс Марпл. О, она тоже любит сериалы, а в последнее время подсела на израильские. Конечно, «Фауда», «Военнопленные»! Раз израильские, значит, еврейские. Впрочем, – запнулась мисс Марпл, – там ни слова о национальной идентичности.

Кадр из фильма "Заполнить пустоту"

(0)

Какая может быть самоидентификация, если вокруг одни евреи? Правда, вот в сериале «Вязаные кипы», вот там – да, самоидентификация! Но не национальная, а религиозная. «Вязаные кипы» – это неортодоксальные израильтяне, живущие среди секулярного общества, но старающиеся соблюдать Ѓалаху. О да, мисс Марпл пришлось исследовать Ѓалаху, чтобы понять их проблемы. Они живут на грани – между евреями, почти европейцами, и ортодоксальным миром – миром их родителей, из которого они сбежали. «Тяжко покынуты, важко несты», – пошутила мисс Марпл. («Представьте, Мегрэ, я учу украинский язык!») Еще мисс Марпл посоветовала посмотреть засветившийся на Венецианском фестивале фильм Рамы Бурштейн «Заполнить пустоту». Посмотрел и крепко задумался инспектор.

Рама Бурштейн оказалась прямо Неттой Барзулай от кино. В ее фильме религиозные еврейки щеголяют в нарядах голливудских звезд, даже на кухне. А кто сказал, что «скромная одежда» не может быть, например, от Сони Рикель? Герои, правда, ведут странные диалоги, неизвестно зачем приходят и уходят, раввины немного смахивают на клоунов, но в остальном все красиво, трагично и правильно. Трагично, потому что главная героиня под «ненажимом» семьи таки соглашается стать женой вдовца своей сестры и мамой новорожденному племяннику. Мегрэ даже поинтересовался биографией режиссерши. В младенчестве привезенная из Америки в Израиль, Рама по окончании школы работала официанткой и продавщицей, а потом по случайности поступила в киношколу. Так же «по случайности», побывав на Шабате у подруги, возлюбила красоту харедимного мира и занырнула в него.

«Неглубоко занырнула», – подумал Мегрэ, уже успевший в ходе расследования побывать в Меа Шеарим, Бней Браке и Цфате. И тут закручинившийся инспектор вспомнил о фестивалях... Победители престижных международных фестивалей не намного продвинули его расследование. Но поразило антиизраильское кино, производства… Израиля. «Вот это демократия! – подумал Мегрэ. – Государство посылает на фестиваль компромат на себя же». Зато порадовал Мегрэ нефестивальный фильм Рамы Бурштейн «План свадьбы» - о девушке, назначившей день своей свадьбы и верящей, что к этому дню найдется жених. Без глянца, с юмором и трагедийным накалом – фильм о среде, которая хорошо знакома режиссеру. Может, действительно, сегодня еврейское кино – это израильское кино?

Ведь не мучаются своей национальной идентичностью герои французских, английских и прочих фильмов. Но тут инспектор заглянул в программы еврейских кинофестивалей и набрел на французский фильм «Евреи» Ивана Атталя. Остроумно и фатально герой деконструирует антисемитские мифы, пытаясь преодолеть комплекс еврея в недружественной среде. «Вот оно – еврейское кино! – возрадовался Мегрэ. – Но актуальное лишь для галутного еврея, – усомнился он. – Впрочем, и для зрителя-нееврея». Примет ли заказчик такой результат расследования, Мегрэ не был уверен, но подумал, что многовариантный ответ – типично еврейский подход.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста