Девятый Одесский международный кинофестиваль. Более 30 фильмов. Нет, все я не посмотрела. Осилила чуть больше половины, но с некоторых ушла. Так же, как и в прошлый раз (в 2016-м), фестиваль оставил ощущение того, что мир катится в тартарары, а жизнь – юдоль страданий.
Быть может, от фестивальных фильмов и не следует ожидать доброго и светлого, ведь они поднимают проблемы, а проблемы – это невесело. Не все же скакать и веселиться! Вероятно, у меня еврейский подход – наш народ всегда смеялся сквозь слезы, иначе – не выжить. «Хватило бы улыбки, когда под ребра бьют». Но, видимо, комедии с тонким юмором и глубоким осмыслением у фестивалей не в чести. Либо повывелись мастера жанра.
Итак, какие болевые точки у современного мира?
Начнем с наркотиков. Эта тема была представлена на фестивале широко и разнообразно.
Крутым видео по борьбе с наркоманией две молодые зрительницы назвали фильм Гаспара Ноэ «Экстаз» (Франция, Бельгия, 2018). Ничего более содержательного об идее фильма добавить не могу. Ну, разве что: человек – самое отвратительное из животных. Начало фильма вызывает предвкушение мощного зрелища, сродни творениям Боба Фосса.
Двадцать прошедших жесткий отбор танцоров разных стран и народов собираются в изолированном (где-то в снегах) помещении на трехдневную репетицию. Кульминационный танец – впечатляюще выстроенное зрелище, которое поражает индивидуальностью таланта каждого участника. Собственно, это и все хорошее о фильме.
Репетиции закончены, но музыка не останавливается. Чем занимаются вконец вымотанные участники? Продолжают танцевать и лениво общаться. О чем? О том, кто, кого и как... Тошнота подступает почти сразу, но действо длится нескончаемо. Ощущение, что культовый режиссер ставит задачу добить зрителя. Или довести до анти-экстаза? Затем обнаруживается, что кто-то подмешал наркотики в чашу с сангрией, которую все попивают. Дальше – даю свободу вашему воображению. У Гаспара Ноэ оно натуралистичное и затяжное. Детективная составляющая фильма практически не разворачивается – не в планах режиссера, он детально рисует апокалипсис. В оригинале фильм называется «Сlimax», что в переводе – «кульминация», но я бы оставила медицинское значение этого слова.
Еще один фильм о наркотиках – «Перелетные птицы» (Колумбия, Дания, Мексика, 2018). О междоусобной войне кланов, поставляющих в Америку марихуану. Но не этим нов и привлекателен фильм. Это сага о двух родах, унаследовавших и хранящих обычаи предков, и как только нарушается это равновесие, мир дает трещину. Красивое эпическое полотно с экзотическими обычаями, порой дикими, необычайными для европейского зрителя.
Еще одна болевая точка современного мира – беженцы.
«Стикс» (Германия, Австрия, 2018). Фильм начинается с пары орангутангов, вольно разгуливающих на развалинах в небоскребье спящего города. Затем наше внимание переключают на автомобильную аварию и пострадавшего, которого увозит скорая помощь. Эти герои больше не появятся на экране, ибо история – о женщине, враче этой самой скорой помощи. Она отправляется на паруснике в одинокое плавание к острову Вознесения в Атлантическом океане.
Однажды утром после серьезного шторма героиня обнаруживает в пределах видимости перегруженное беженцами рыболовное судно, медленно идущее ко дну. В ответ на ее сигнал о бедствии береговая охрана советует путешественнице не вмешиваться.
Героиня вытаскивает из воды теряющего сознание темнокожего подростка и оказывает ему помощь. Пришедший в себя юноша требует, чтобы хозяйка яхты плыла к судну – спасать его сестру и других близких, и даже в гневе сбрасывает спасительницу за борт.
Приближение к тонущему кораблю грозит смертельной опасностью владелице яхты – обезумевшие люди просто потопят суденышко. К тому же, это люди другой культуры, дикие и непонятные. Быть может, для этого нам показали в начале фильма орангутангов – чтобы зритель поймал себя на постыдной параллели? Но в любом случае, это люди!
Требования героини о немедленной помощи оказываются тщетными. Когда спасатели наконец-то поднимаются на борт корабля, им остается лишь упаковать в мешки трупы, и делают они это очень слаженно – как привычную работу. Возникает даже ассоциация с концлагерной машиной смерти.
Этому фильму вторит представленная на фестивале документальная лента Ай Вэйвэя «Человеческий поток». Съемка проводилась с дронов, которые парили над 40 лагерями беженцев, размещенными в 23 странах.
«Фильм показывает людские массы, бегущие от войн, религиозных преследований и стихийных бедствий. Ай Вэйвэй предупреждает: "Если мы не спасем этих людей от потери дома, целые поколения без роду и племени, без шансов на лучшее будущее или новое место жительства станут объектами для вербовки со стороны экстремистов и радикалов"». (golos-ameriki.ru)
Почему же у меня ощущение манипуляции от «Стикса»? Фильм мучительный (это слово я еще не раз использую), режиссер мастерски педалирует нашу совесть… Но вспомним, что происходит с Европой, распахнувшей объятия беженцам – и захлебывающейся в вандализме, насилии, терактах и требованиях насадить шариат.
Закон об оказании помощи беженцам был принят вследствие событий Холокоста, и евреям ли ему не сочувствовать? Что же делать? Быть может, старушке Европе следует снять белые перчатки и те миллионы, которые тратятся на адаптацию беженцев в цивилизованных странах, направить на установление мирных режимов в странах «исхода»? Может, накормить голодных у них дома, а не впускать их в свой дом? Но как же тогда торговля оружием и нефтью? Лучше выдавливать из зрителя слезу и пропагандировать якобы гуманизм в ущерб собственной цивилизации.
Кстати, о пропаганде… Перейдем к третьей «болевой точке». Израиль.
Я побывала на мастер-классе Марата Пархомовского «Люди, которые придумали израильское кино». Марат – киноэксперт, живущий в Тель-Авиве, родом из Одессы. Он досконально знает историю израильского кинематографа, работает в его архивах, и лекция не только была интересна, но и проиллюстрирована отрывками первых израильских фильмов. Оказывается, израильтяне поначалу с большим интересом смотрели документальную хронику и зачастую покупали билеты на художественный фильм, но после хроники уходили. И вот в 1955 г. выходит первый израильский художественный фильм «Высота 24 не отвечает» – о войне за независимость. Пархомовский демонстрирует отрывок из фильма, в котором солдат-израильтянин затаскивает в пещеру пленного и оказывает ему медицинскую помощь. Но рядом с раной на груди врага красуется свастика. В первые минуты немец говорит, что на Второй мировой он лишь выполнял приказы, затем, видя колебания израильтянина – убить или оставить его в живых, пленный входит во вкус, называет его паршивым евреем и сообщает, что он - то был настоящим офицером.
После просмотра этого отрывка Пархомовский комментирует, что такие пропагандистские фильмы, посвященные идее, не интересны и не могут называться высоким искусством.
Что ж перейдем к высокому израильскому искусству.
В конкурсной программе фестиваля Израиль не был представлен. Зато был фильм «Важиб» – копродукция государства (именно так было написано в пресс-релизе) Палестина с Францией, Германией, Колумбией, Норвегией, Катаром и ОАЕ.
Но вернемся к нашим палестинам – ведь именно палестинцами называли до 1948 г. евреев, проживавших на территории английской колонии Палестина и представлявших ее, например, на международных спортивных состязаниях.
В этом году исполнилось 70 лет со дня создания государства Израиль, и в связи с этим на ОМКФ была отдельная программа под названием «Фокус: 70 лет израильского кино». В нее вошли 5 фильмов.
«И возьми себе жену». Фильм – о безысходном союзе эмоциональной женщины и педантичного, занудливого мужчины. Пятеро детей страдают от истерик матери и незаметного для посторонних глаз давления отца. Вряд ли непосвященному зрителю понятны нюансы фильма, относящиеся к религиозным реалиям, – например, жена, чтобы досадить мужу, демонстративно зажигает в Шабат спичку. Хотя фильм получил приз именно зрительских симпатий на Венецианском фестивале (2004). Смотреть его мучительно, но, видимо, венецианский зритель закаленный.
«За пять часов до Парижа» – история о неожиданно вспыхнувшей любви между таксистом и учительницей музыки его сына. Напоминает «Три тополя на Плющихе», пересаженные на израильскую почву. В фильме звучат песни Джо Дассена, Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого. Привезенный в 13 лет в Израиль из Ленинграда режиссер фильма Леонид Прудовский сохранил теплый интерес к «русской улице» Израиля.
«Тикун». После того как реанимация оказалась бессильна, отцу удается вернуть к жизни сына – блестящего ультраортодоксального исследователя Учения. Воскрешенный сын теряет интерес к науке, а отца мучает страх, что он нарушил волю Всевышнего.
«Аджами». Фильм о жителях Яффы (в основном – арабах), кровной мести, торговле наркотиками, поножовщине и плохих израильских полицейских.
«Иди и живи». История эфиопского мальчика, которого мать-христианка отправляет в Израиль под видом сына женщины-еврейки во время эвакуации эфиопов из лагеря беженцев в ходе операции «Моисей» (1984). Шломо усыновляет семья израильтян левых взглядов. Нелегкая сложилась жизнь у этого ребенка, но он вырос хорошим человеком.
В фильме есть шокирующая сцена: эфиопов обманом заманивают на символическое обрезание. Над ребенком уже заносят скальпель, и тут отец помогает ему бежать. Дальше камера показывает других эфиопов, спасающихся бегством от насильственного обрезания.
Я спросила продюсера фильма Марека Розенбаума, действительно ли это исторический факт или вымысел режиссера. Он рассказал, что раввины приняли решение о символическом пускании капли крови, чтобы таким образом совершить гиюр. Позже я провела собственное исследование вопроса. Было такое решение раввинов, в связи с отсутствием явных доказательств еврейского происхождения этой общины. По Ѓалахе, если какую-то группу людей преследуют за то, что они евреи, даже если они евреями не являются, на них распространяется закон о выкупе пленных.
Поэтому было принято решение о гиюре. С одним уточнением – добровольном гиюре. Так как насильственный гиюр не считается легитимным.
И еще одна странная деталь в фильме. Отец семейства, левый, настаивает на том, чтобы повзрослевший приемный сын пошел в армию – защищать страну. На мой вопрос, зачем же левым защищать государство-оккупант, М. Розенбаум ответил, что левых в армии больше, чем правых – те только разговаривают. Спорный, конечно, ответ, но черт знает, что с логикой у этих самоубийственных левых. Они, правда, не живут в тех районах, куда долетают ракеты из «возвращенной» арабам Газы.
На этом программа, призванная, как сказал посол Израиля в Украине Элиав Белоцерковский, показать 70-летнюю историю Израиля, исчерпана.
Правда, была еще «вишенка на торте»: дважды в расписании фестиваля стоял одиозный «Фокстрот» – в программе «Фестиваль фестивалей». Об этой высосанной из воображения Ш. Маоза истории многократно писали, именно в связи с ней министр культуры Мири Регев предложила запретить государственное финансирование антиизраильских фильмов. Хочется поговорить о назойливой образности фильма. Образ израильской армии – это болото, засасывающее вагончик, в котором живут солдаты блокпоста, затерянного «в глуши» маленького государства. И второй образ – просто насильственное красное пятно (тряпка, халат героини, не отмывающиеся от гранатового сока пальцы…) – в каждом кадре после свершившегося «возмездия». Вспоминаются детские страшилки про черную-черную комнату, в которой черная рука хватает тебя и кричит «Отдай сердце!». Такое ощущение, что режиссер снимал фильм по методичке для вожделеющих стать победителями престижных фестивалей.
Мне удалось перехватить на несколько минут человека, отвечающего за столь странный выбор израильских фильмов для фестиваля. Обаятельнейший Александр Шпилюк, кинокритик, киновед, куратор, директор, консультант многих киноорганизаций и фестивалей, рассказал, что директор израильского Фонда кино Катриэль Шхори предложил им длиннющий список фильмов, и, выбирая фильмы для фестиваля, они руководствовались желанием как можно разнообразнее представить израильскую жизнь. На мой вопрос, почему же этот выбор не пал хотя бы на один фильм, показывающий повседневный ужас терактов, войн и ракетных обстрелов, он предложил мне самой сделать выбор, какой из пяти фестивальных фильмов заменить. Да любой!
Еще я поинтересовалась, почему широкому зрителю нужно представлять Израиль с точки зрения автора «Фокстрота». «Это же антивоенный фильм», – ответил мой визави и, извинившись, удалился. Оказывается, антивоенные фильмы обвиняют не зачинщиков войны, а защитников своего государства! Хотела бы я посмотреть, как на фестиваль отобрали бы антивоенный фильм, демонстрирующий «зверства» украинских солдат где-нибудь на блокпосту с ДНР или ЛНР.
Вот и все о фестивале. А ведь начинался он очень заманчиво – прекрасным фильмом открытия «Женщина на войне» (Бенедикт Ерлингссон, Исландия, Франция, Украина, 2018). Синопсис не обещал ничего, кроме патетики: «Відома лише за прізвиськом "Жінка-горянка", п’ятдесятирічна Xалла веде самотню війну з місцевими виробниками алюмінію. Щойно вона починає планувати досі найбільшу і найзухвалішу операцію, їй надходить лист, що змінює все. Її заявку на вдочеріння нарешті схвалено і маленька дівчинка в Україні вже чекає на неї…» Но сколько теплого утонченного юмора, изобретательности… А главное – музыка. Она присутствует в фильме зримо, выходит из-за кадра. То это оркестрик среди пустынных холмов, то пианист в комнате героини, сопровождающий игрой ее тяжкие размышления. А украинскую тему в фильме представляют три певицы в национальных нарядах, возникающие в самых неожиданных местах. И поют-то как! Потрясающей красоты виды, своеобразие характеров, и никто не «давит на эмоции», полагают, что зритель не дурак и сам уловит «основную идею» фильма. Кто бы мог подумать? Оказывается, идеи могут быть ненавязчивыми и подаваться с толикой юмора. И это не менее высокое искусство. Хороший юмор вообще редкостный дар.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
