Уже почти забыта популярность «Вечерней Одессы» семидесятых-восьмидесятых годов. Тем более мало кто помнит не менее популярную, чем «Вечерка», молодежную газету «Комсомольская искра», слава которой пришлась на шестидесятые годы. Можно в известной мере утверждать, что «Вечерка», как русская литература из гоголевской «Шинели», вышла из «Комсомольской искры».
Я не вправе быть «летописцем» этой газеты, но так случилось, что какой-то период ее истории и ее сотрудников прошел перед моими глазами. Это была вторая половина шестидесятых, когда, распрощавшись с инженерным дипломом, Женя Голубовский стал работать в «Комсомольской искре».
Витал еще над газетой «печальный образ Григорянца», а редактором был уже Игорь Николаевич Лисаковский, интеллектуал, глубоко образованный человек, среди функционеров бывший «белой вороной». Достаточно вспомнить хотя бы знаменитый «литературный» номер «КИ», где впервые после гибели поэта были опубликованы с подачи Голубовского стихи Мандельштама. Об этом позже писала в своих воспоминаниях Надежда Яковлевна Мандельштам.
И этот литературный номер, и статья «Одеса ма? бути Одесою» (газета выходила на украинском языке), написанная Алексеем Ивановым и Евгением Голубовским, но вышедшая как редакционная (что усугубляло «вину»), и национальный состав сотрудников, и многое другое, стоили Лисаковскому поста редактора «Искры». Но это произойдет позже.
Кроме страсти к книгам, к хорошему кино, им владели еще два увлечения, о которых в веселой и иронической песне, посвященной «Комсомольской искре», писал Юрий Михайлик:
И думал он с душевной болью,
Что надо родине служить,
Что так балетно,
так футбольно
Нельзя на этом свете жить...
В этой песне Михайлика было много героев:
...Там Деревянко строчит очерк
Из двух записок докладных.
Там и
Веселый боцман Варла-а-мов
В кино под парусом ходил...
И тень — «печальный образ Григорянца» — любимого редактора, уехавшего в Москву. И, конечно, Белла Кердман:
А в комнатенке самой скверной,
Гоняя авторов взашей,
Всем озабоченная Кердман
Кефиром поит малышей.
В «Комсомольской искре» Белла заведовала отделом учащейся молодежи. Она пестовала молодые дарования, постоянно была в курсе всех их школьных, студенческих проблем, хоть и «гоняла их взашей». Сколько беспомощных и талантливых стихов, рассказов, очерков было прочитано, разобрано, сколько житейских историй было пережито Беллой — не сосчитать. Сколько Беллиных питомцев сделали потом головокружительные карьеры, счету тоже не поддается...
Газета была региональной, выходила на несколько южных областей. В том числе и на Крым. Постоянные командировки, в самые глухие медвежьи углы. Несколько материалов, привезенных из командировок (вспоминается, как по поводу популярной тогда песни: «Трое суток не спать, трое суток шагать ради нескольких строчек в газете», — Юра Михайлик язвительно замечал: «Я хочу видеть этого идиота-редактора, который потратит столько командировочных «ради нескольких строчек в газете»!), появлялись под собственной фамилией и псевдонимом. Считалось дурным тоном ставить на газетную полосу одну и ту же фамилию дважды-трижды.
У Беллы был псевдоним К. Зырянова. На «круглый» день рождения Ервант Григорянц прислал из Москвы телеграмму:
«Б. Кердман и К. Зыряновой. Девочки, неужели вам уже по ...дцать?!»
Много лет зная Беллу, я, к счастью или к несчастью, ни разу не видела ее в гневе, вернее, в громкоголосом гневе. Даже пребывая в таком состоянии, Белла переводила свое негодование в обезоруживающую иронию — без насилия над голосовыми связками.
Наверное, у нее это было от мамы, деликатнейшей Нины Григорьевны, кормившей нас таявшими во рту пирожками, с блюдом которых она бесшумно появлялась в узкой комнате Беллы и так же тихо закрывала за собой дверь. Это было в огромной коммунальной квартире, в доме на Софиевской, угол Торговой.
Тогда, в шестидесятые, Белла Кердман, Евгений Голубовский и Тамара Погорелова, одесситка, работавшая в Москве, задумали книгу о Тарасе Кострове, адресате знаменитого стихотворения В. Маяковского, первом редакторе «Комсомольской правды». Вернее, книга об отце и сыне, о Мартыновских. Отец — Сергей Мартыновский, народоволец (его имя долго носила Греческая площадь), и сын, вошедший в историю под партийным и журналистским именем Тарас Костров.
Сколько книг, документов было прочитано! Сколько писем было написано, сколько встреч с разными людьми — от потомков художника Нестерова (его дочь была первой женой народовольца) до писателей, старых журналистов, москвичей и ленинградцев, киевлян, харьковчан и одесситов, еще помнивших рано умершего (погибшего?) в начале тридцатых Тараса Кострова — подарила трем авторам работа над этой книгой.
Но окончилась уже хрущевская оттепель, наступили заморозки, а там повалили и морозы. Рукопись пришлась не ко двору и не ко времени, и так и не была издана... Именно тогда мы так часто бывали у Беллы, у которой была своя маленькая территориальная автономия, тогда-то мы и познакомились с ее родителями.
Пришло время, и Белла ушла во «взрослую» газету — «Знамя Коммунизма» (девичье имя нынешнего «Юга»). Все вздыхали — жалко было расставаться (хоть перешла она на другую сторону Пушкинской), обсуждали, как будет работаться Белле в таком «глухом» отделе, как отдел сельского хозяйства. Ведь одесситы, в том числе и прежние Беллины читатели, интересовались сельским хозяйством только в связи с ценами на Привозе.
Но Белла вошла в проблемы сельского хозяйства с такой же пытливостью и интересом, как прежде в «детские» вопросы. В ее талантливых очерках меньше всего было бесцветной статистики. Урожаи зерновых, надои молока, выведение новых сортов винограда или пшеницы — не были отвлеченными понятиями, за ними, вернее, перед ними, стояли судьбы людей, профессионализм, преданность земле, привязанность и забота об этих коровах, курах и утках.
Кажется, что не было не только района, села, в котором бы не побывала Белла, причем не в качестве такой себе городской штучки, отворачивающей нос от запаха животноводче-
ской фермы, а заинтересованной слушательницы, иногда сострадающей, иногда гневливой. Ее аграрными очерками зачитывались одесситы.
Вспоминаю, как Боря Владимирский, стоя со мной на большой перемене в училище, говорит: «Что значит талантливый человек! Ну, кто бы читал о сельском хозяйстве, если бы это не было так написано Беллой Кердман!»
Белла была блестящим рассказчиком. Теперь, возвращаясь из командировок, она потчевала нас веселыми байками о тогдашних знаменитостях. У нее был, в частности, целый цикл устных рассказов о Макаре Посмитном. Вот одна из баек, услышанных от Беллы.
К Посмитному часто приезжали иностранные делегации. А жил он в обычной крестьянской хате, и жена его Параска обладала дипломатической хитростью. В хусточке, с непременным фартуком, с натруженными руками, она никак не походила в глазах иностранцев на жену знаменитого Хозяина. Поэтому, когда, принимая ее за «служанку», визитеры спрашивали, можно ли познакомиться с «миссис Посмитной», Параска непременно отвечала: «Та м?сс?с Посм?тна по?хали в?дпочивати на курорт!»
Потом партийное «Знамя коммунизма» стало независимым «Югом». Потом Белла пришла на работу в «Вечерку», еще при Борисе Деревянко.
А потом Белла уехала в Израиль. Она по-прежнему много пишет, публикуется, у нее и в Израиле читатели и поклонники. Да и Одессу Белла не забывает, не только иногда присылая свои очерки, но и наведываясь в родной город. Она все та же «всем озабоченная Кердман».
Вы не можете удалить эту картинку |
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
27.01.2009 18:23
Мою бабушку звали на Параська, а Пелагея Гавриловна. И вообще очень странное восприятие действительности у автора этой "байки".Печально,что те кому не пришлось лично знать моих дедушку и бабушку,так со слов автора их себе и представляют.Извините,что пишу...Но так странно все это читать.
28.01.2009 00:15
Мою бабушку звали на Параська, а Пелагея Гавриловна. И вообще очень
странное восприятие действительности у автора этой
"байки".Печально,что те кому не пришлось лично знать моих дедушку и
бабушку,так со слов автора их себе и представляют.Извините,что
пишу...Но так странно все это читать.
Уважаемая Инна, я обязательно покажу Ваш комментарий Валентине Степановне Голубовской. Но, на мой взгляд, Вам не стоит обижаться.
Прошло столько лет, что, к сожалению, немудренно было перепутать имя Вашей бабушки, тем более, что история пересказана "с третьих" рук. И в том, что про Вашу бабушку рассказывают (как вы правильно определили) "байки", по-моему, даже знаменательно. Ведь "байки" - это те же легенды. Как видите, имя Вашей бабушки уже стали забывать, а молва о ее дипломатичности и остроумии до сих пор жива.
А то, что мы, городские, воспринимали сельскую реальность несколько схематично и опереточно (вспомните "Свадьбу в Малиновке"), - такие же реалии того времени, как и сельскохозяйственные "передовицы".
Инна, замечательно, что Вы "набрели" на наш сайт! Было бы очень интересно прочитать Ваши, реальные, воспоминания о Пелагее Гавриловне - судя по всему, она была неординарная личность. Да и, по моим детским воспоминаниям, дедушка Ваш был настоящий хозяин - не за вымпелы и награды.
29.12.2020 01:16
Пелагея могла быть только Палажкой.
Вероятно байку пересказывали москвочелюстные, и перепутали Параску с Палажкой, ибо для них эти имена существуют всегда вместе, слыхивали эти имена только в комбинации, и разницы не знают. Москвочелюстным на это указали, а они не поняли. Не понимают разницы даже при тычке в нос. Параска это Прасковья.
29.12.2020 01:17
Пелагея могла быть только Палажкой.
Вероятно байку пересказывали москвочелюстные, и перепутали Параску с Палажкой, ибо для них эти имена существуют всегда вместе, слыхивали эти имена только в комбинации, и разницы не знают. Москвочелюстным на это указали, а они не поняли. Не понимают разницы даже при тычке в нос. Параска это Прасковья.
29.12.2020 01:17
Пелагея могла быть только Палажкой.
Вероятно байку пересказывали москвочелюстные, и перепутали Параску с Палажкой, ибо для них эти имена существуют всегда вместе, слыхивали эти имена только в комбинации, и разницы не знают. Москвочелюстным на это указали, а они не поняли. Не понимают разницы даже при тычке в нос. Параска это Прасковья.