БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №141 > «ЗАДУМЧИВЫЙ ГОЛОС МОНТАНА...»
В номере №141

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

«ЗАДУМЧИВЫЙ ГОЛОС МОНТАНА...»
Николь ТОЛКАЧЕВА

Шестидесятилетний Ив Монтан стоит на сцене зала «Олимпия» и в абсолютной тишине поет «Мертвые листья».

ИзменитьУбрать
(0)

И он поет их на тридцать лет пронзительнее, чем тогда, когда спел их впервые. Подумать только, эта песня могла стать всего лишь напоминанием о неудачном кинодебюте, а стала песней его жизни. Он заканчивает на вдохе, словно за последним словом последует еще хотя бы одно, и в полной тишине уходит за кулисы. Зал взрывается аплодисментами, а я начинаю предательски моргать. Кажется, что-то попало мне в глаз, не то осколок чужой жизни, не то просто музыка, и вот я, уже не сдерживаясь, плачу.

Если вы захотите почитать о том, как прожил свою жизнь Ив Монтан, то услужливая история выбросит вам в качестве легкой добычи короткий список женских имен: Эдит, Симона, Мэрилин, Кароль. И только. Словно не было дружб, не было песен, не было убеждений, словно не было длинной человеческой жизни посреди XX века, словно не было его самой главной и самой большой любви…

А он ей изменил всего лишь четыре раза. Все остальное, в принципе, и не считается. Потому что было просто так. Вот эти четыре раза – они, конечно, были по любви. Но по-настоящему он всегда любил только ее. И каждый раз, возвращаясь, он любил ее сильнее. И каждый раз, возвращаясь, он знал и умел для нее чуть больше.

О, как он хотел познакомиться с ней сам! Подойти вот так, запросто, слегка ссутулившись, как обычно сутулятся слишком высокие и слишком худые юноши, сильно сжав руки за спиной, чтобы от волнения не начать копаться в карманах или, хуже того, увлеченно размахивать ими у ее лица. Небрежно поздороваться. Может, он забавно пошутит, а она спросит его имя. «Иво Ливи». «Ле-ви? Ли-ви? Простите, я не расслышала…» Нет, это никуда не годится, надо выбрать подходящее имя, а не то придется что-то мямлить, что-то объяснять про имя одного из сыновей еврейского патриарха, и про родную итальянскую деревню, из которой он уехал так давно, что уже ничего не помнит, кроме солнечных дней. Потом, словно оправдываясь, придется сказать, что мама их всех крестила – и брата, и сестру и его, но сделала это тайком. Нет, не потому что отец обиделся бы за непочтение к наследию патриархов, но он обиделся бы за непочтение к всесильному учению Карла Маркса. Который, кстати, тоже был еврей и придумал коммунизм. Как будто в сгущающейся фашистск
ой тьме одного еврейства им было недостаточно. Но теперь он тоже коммунист, как отец и как старший брат. А вот сестра у них парикмахер… Тут бы она засмеялась, и у них все было бы хорошо.

Нет, так он скорее состарится, чем добьется ее. Все же лучше, чтобы их кто-то специально познакомил. И тогда он спокойно, с непринужденной улыбкой протянет руку и представится: «Ив Монтан». Действительно, почему бы ему из своего итальянского имени и маминого голоса, зовущего младшего непоседу: «Ivo, monta! Monta!» – не придумать новую судьбу? Ах, если бы они смогли тогда добраться до Америки! Говорят, что там такие вещи намного проще. Ведь папа так и планировал, но с их счастьем как раз закончилась иммиграционная квота, и им пришлось остаться во Франции. Во Франции, которая совсем скоро будет оккупирована. А он, сын еврея и коммуниста, крепкий долговязый парень с обаятельной улыбкой, он готов к любой работе – и в парикмахерской, и в портовом доке, но он не готов взять в руки оружие и уйти в «маки», даже под страхом трудовых лагерей, даже под страхом депортации в Германию. Нет, он не боится и не разочаровался в коммунистическом будущем мира, просто он хочет только одного – петь. Петь для нее. Петь так, чтобы она слышала только его.

ИзменитьУбрать
(0)

И тогда он решил сам отправиться навстречу ей, уехать из оккупированного Марселя в оккупированный Париж. В конце концов, терять ему нечего, а в Париже будет проще увернуться от полицейских облав и затеряться в толпе. И главное, даже такой Париж все равно остается живым, а значит, поющим.

И вот тогда, в 1942 г., это случилось впервые. Он полюбил еще кого-то.

Она была сердцем Франции и ее «маленьким воробушком». Ему было всего 23, а ей – всего 29. Он сделал ей предложение, а она помирила его с собственными руками. Ей всегда нравились в мужчинах руки, и эти руки она отблагодарила тем, что научила их жить на сцене. А они ее «отблагодарили» тем, что обнимали других. Пусть даже это считалось «понарошку». Потому что сводная сестра Эдит Пиаф – Симона1 уже не считалась «понарошку». И она ушла навсегда. Но она научила его быть артистом. Как он ни просил, она не открыла ему двери своего дома, но она открыла ему двери в мир грез. Не просто двери, а врата.

Это были «Врата ночи» – первый фильм, в котором он снялся. Фильм, как и его кинодебют, оказался провальным. Удачными были лишь несколько строчек из стихотворения Жака Превера, которые он напевал на мелодию Жозефа Косма. Разве кто-то, да и он сам, мог подозревать, что эта мелодия и эти слова пройдут с ним через всю жизнь? И те люди, с которыми ему повезло тогда встретиться, – он будет с ними делить жизнь и музыку, и с ними делить жизнь и музыку будет намного проще, чем с женщинами.

Если, конечно, не считать ее, ту единственную. Тем более, что они уже были знакомы. Тем более, что по-приятельски обменивались улыбками. Тем более, что она уже ждала его новых песен и ролей. Этот долговязый парень, с обаятельной улыбкой и хриплым голосом – да, в нем однозначно что-то есть, не зря он так нравится женщинам. Не зря одна из них так сильно понравилась ему, что он на время полюбил ее. На долгое время. А встретились они в лучах солнца, в лучах ее славы и его растущей популярности. И это был второй раз. Потом-потом, через много лет, когда ее уже не будет с ним, когда ее уже ни с кем на земле не будет, он скажет, что они не хотели разочаровывать журналистов и старались не разрушать легенду о солнечной их любви.

Но тогда ему было всего 28, а ей было уже 28. Он был свободный, как ветер, и легкий, как солнечный зайчик. Она была в расцвете кинокарьеры и красоты, последние несколько фильмов подарили ей славу, мужа-режиссера и маленькую дочь. Но вскоре после знакомства он потребовал от нее решения. И если бы ей не хватило смелости или авантюризма или любви на это решение, то как бы жили следующие годы французские журналисты без своей любимой звездной пары Монтан – Синьоре?

Но все сложилось, так как сложилось, и через год пара сыграла свадьбу в том самом ресторане, где произошло их знакомство.

ИзменитьУбрать
(0)

Как потом оказалось, она не была создана для материнства. Она и для замужества оказалась не очень ладно скроена, хотя и прожила в браке со своим любимым до конца жизни. До конца жизни разрушая этим браком себя. Сначала она рассталась со своей успешной карьерой, чтобы посвятить себя любимому, делить с ним вдохновение и разочарование, – ведь должен же кто-то его ждать за кулисами с сухим полотенцем и чистой рубашкой.

Но однажды ей, кино и зрителям повезло – она попала под «горячую руку». Ту самую руку, которую она так крепко держала и которую так любила. В минуту раздражения, когда что-то не ладилось на репетиции, Ив вдруг резко обернулся к Симоне: «Чем ты тут занимаешься? Сидишь, вяжешь? Ты не снимаешься, потому что тебя не приглашают!»

На следующий день она вернулась к работе. А он? А он продолжал идти к той, о которой он мечтал, даже рядом с блистательной и любящей Симоной. Его кинокарьера стремительно развивается, и после успеха фильма «Награда за страх» (1953) он уже точно знает, что сниматься его приглашают не ради бесплатной рекламы, а ради его драматического дара. Впрочем, по этому поводу у него наверняка не было сомнений. Ведь прежде, чем подчиниться ему, этот дар упорно мешал петь и прорывался то отчаянной жестикуляцией, то неверным движением, не подчиняющимся голосом и эмоциями. Да иногда это было попросту смешно! И чтобы подчинить этот дар себе, ему пришлось бесконечно много и упорно работать. Работать, пока каждая его песня не превращалась в небольшой музыкальный спектакль, в котором все, до самых мелочей, до последней пуговицы и малейшего движения было частью одного, тщательно продуманного целого.

И тогда уже совсем не страшно быть смешным – ведь он еврей, итальянец и француз, почему бы не рассмеяться. Тем более, что пришла пора смеяться от счастья – его сольное шоу в театре «Этуаль» (1951), его актерское исполнение поэзии и музыки сделало из него новую французскую звезду. Впереди десять лет счастья. Счастья с Симоной. Счастья с музыкой. Счастья с кино. Счастья на сцене.

И множество гастролей. Пока недоступны только США. И ничего удивительного: разве можно пускать в порядочную капиталистическую страну человека с такими убеждениями?

А какие убеждения могли быть у него в 50-е годы? У кого из приличных людей в Европе тогда были другие убеждения? ХХ съезд КПСС и доклад Хрущева, изданный для внутреннего пользования и для распространения за границей. Иллюзия оттепели, иллюзия, которая слишком быстро была разрушена гусеницами танков на будапештских улицах. Левая европейская интеллигенция в кризисе, а в это время Монтана приглашают на гастроли в Советский Союз.

ИзменитьУбрать
Ив Монтан и Симона Синьоре в Москве
(0)

Там его, нашего французского друга, уже хорошо знают. Уже молодые люди на улицах насвистывают мелодии его песен. Уже выучена наизусть передача «Певец Парижа», подготовленная на радио Сергеем Образцовым. Уже Марк Бернес проникновенно поет «Задумчивый голос Монтана звучит на далекой волне…»2 И вот сейчас, немедленно ему надо либо согласиться на гастроли в СССР, либо отменить их. На одной чаше весов мнение окружающих, на другой – убеждения. На одной – ввод советских войск в Венгрию, на другой – Европа, освобожденная от фашизма советскими войсками. И еще одно «но» – он совершенно не выносил, когда на него давили.

Поэтому, несмотря на советы и увещевания, Ив Монтан в 1956 г. едет в Советский Союз с концертом, а в 1963-м – вместе с Симоной – на кинофестиваль. Я не знаю, что увидели они в той, ныне не существующей стране, но я знаю, что поколение оттепели было бы иным без этих гастролей. И без этих гастролей не было бы отрезв­ления Монтана от идей коммунизма, не было бы его лучших драматических работ в кино. Это же отрезвление открывает для него, наконец, Америку, и новую встречу с той, к которой он так стремился.

ИзменитьУбрать
С Мэрилин Монро
(0)

Оказалось, что в Америке лучше знали Симону Синьоре, чем ее супруга. Ситуация неприятная, но легко поправимая: уже после первых концертов Америка оказалась влюблена в него, а придирчивые критики ставили его в пример даже самому Фрэнку Синатре. После такого успеха­ Голливуд не мог остаться в стороне. Тем более что на студии «ХХ век – Фокс» снималась очередная комедия с участием восхитительной Мэри­лин Монро. Вот так все и случилось. Ему всего 39, ей всего 34. Романтический сценарий. Жизнь по соседству. Случайное одиночество и случайная встреча.

Кажется, что американские газетчики разузнают обо всем раньше, чем сами провинившиеся. Кажется, теперь пришла его очередь принимать решение. И что-то его удержало рядом с женой и вынудило оставить другую, влюбленную в него женщину.

В конце концов, у него всегда есть та, ради которой он живет. Его спектакли, в которых он незаметными стежками собирает воедино стихи лучших французских поэтов, музыку и ставшие уже классикой песни, пользуются неизменным успехом, но идут значительно реже, чем хотелось бы зрителям. Его все больше захватывает кино, и талант актера раскрывается тем больше, чем меньше этот человек на экране похож на прежнего марсельского долговязого юношу. Разве что улыбка почти не меняется.

А в семье… Они живут все больше врозь, все чаще встречаются лишь на сцене, на съемочной площадке, у друзей. Но всегда, даже когда Симоны не стало, на любом его концерте ее место в восьмом ряду будет свободно.

Но зачем мужчине быть одному, когда даже формально он уже свободен? Его секретарь – привлекательная женщина и надежный помощник. Настолько надежный, что в свои 67 лет он неожиданно стал отцом. Так неожиданно, что даже сначала не поверил в верность Кароль. Но либо она его убедила, либо общественное мнение, и сына он признал. Отцовство длилось всего три года. В 1991 г., во время съемок фильма «IP 5» Ив Монтан получил воспаление легких и умер от последовавшего за этим сердечного приступа.

Так он ушел от той, которую любил больше всего. А изменил он ей всего-то четыре раза. Все остальное, в принципе, и не считается. Потому что было просто так. Вот эти четыре раза – они, конечно, были по любви. Эдит научила его любить. Мэрилин научила его безрассудству. Симона научила его преданности. Кароль научила его надежде. Но по-настоящему, безрассудно, преданно и вдохновенно он всегда любил ее одну – свою публику…


1Когда Эдит исполнилось 15 лет, она познакомилась со своей единокровной сестрой Симоной. Отношения в семье, где росли 8 детей, складывались тяжелые. Мать Симоны настаи­вала на том, чтобы 11-летняя дочь начала приносить в дом деньги, и Эдит забрала сестру к себе – петь на улице.
2Песня «Когда поет далекий друг» написана Борисом Мокроусовым на стихи Якова Хелемского.

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №141 > «ЗАДУМЧИВЫЙ ГОЛОС МОНТАНА...»
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 05:44:21
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Всемирный клуб одесситов Dr. NONA Еврейский педсовет