+9

История
Еврейский принц пустыни Хабор

Юрий Дайгин

Миссия

В 1524 году, в Венеции, примерно за месяц до праздника Пурим, высадился с пришедшего из Египта корабля богато, по-восточному одетый пассажир со слугой, неаполитанским евреем, и проследовал в дом капитана. Позднее, когда сей господин обратился к руководству местной еврейской общины, выяснилось, что он и сам — еврей, но какой!

Гость называл себя Давидом Реувени, принцем и военачальником из затерянной в глубинах Аравии пустынной страны воинов-иудеев Хабор, населенной евреями из колен Реувена, Гада и половины колена Менаше. Он поведал, что является посланником своего брата, царя Йосефа, и сыном покойного царя Шломо. Цель посольства — военный союз между обладающей трехсоттысячным населением и готовой выставить пятьдесят тысяч искусных бойцов державой Хабор и христианскими властителями, направленный против Турции.

Судя по всему, на сравнительно благополучную венецианскую общину Реувени не произвел особого впечатления: лишь немногие поверили ему или сделали вид, что поверили. Можно также с уверенностью сказать, что многих он просто перепугал, поскольку открыто заявлял — следующим пунктом на его пути будет Рим, где он планирует встретиться с Папой.

В Пурим он действительно достиг Кастельнуово под Римом, по некоторым свидетельствам, сопровождаемый толпой евреев из Венеции и других мест, возбужденных слухами о его посольстве. Власти отнеслись к нему весьма благожелательно, что и не удивительно, а еврейская община — довольно холодно, что тоже не вызывает удивления.

Но начнем с христиан. Папой в то время был просвещенный, мягкий и очень лояльный к евреям Папа Клемент VII. В его ближайшем окружении состоял весьма знаменитый позднее кардинал Эджидио де Витербо, гебраист, гуманист и христианский каббалист. В доме последнего, собственно, и остановился Реувени, как и раньше старающийся как можно меньше поддерживать контакты с местными евреями. Римское население отнеслось к посольству со слабым любопытством, чуть более заинтересованной оказалась элита. Единственные, кто уделял Реувени особое и частое внимание, были сам Папа и кардинал де Витербо. Его план нового крестового похода, где христианский союз атакует Турцию со стороны Балкан и Средиземного Моря, а Хабор ударит в тыл через Судан и Египет, пришелся Папе весьма по душе. Для своего государства Реувени просил только помощь в виде пушек и кораблей. Ему поверили и даже, по некоторым свидетельствам, оказали Реувени царские почести. Еще он просил у Папы рекомендательное письмо к Хуану, королю Португалии, флот которого должен был стать основным инструментом христианской экспансии. Результатами совместных действий должны были стать освобождение Святой Земли и заселение ее европейскими евреями, вооруженными должным образом, полный разгром Турции и установление контроля за всеми торговыми путями Средиземноморья, а по суше — над путями, ведущими в Индию.

Политическая ситуация складывалась для планов Реувени довольно удачно. Император Карл V, бывший также королем Испании, ревностный католик и удачливый завоеватель, как раз воевал на территории итальянских королевств с французским королем Франциском, раз за разом тесня и французов и их итальянских союзников. Ватикану и всей Италии грозило распространение фанатизма и воцарение инквизиции. В самом Ватикане набирала силу происпанская партия семьи Колона, старых врагов семьи Медичи, выходцем из которой был Папа Клемент. Происпанские настроения усиливались также в Португалии. Таким образом, Папе приходилось осторожно лавировать между интересами Священной Римской Империи, огромной, но не очень упорядоченной державы Карла, и автономной и хорошо организованной Франции. С другой стороны, торговые морские пути христиан сильно страдали от нападений турецкого флота и североафриканских пиратов. Таким образом, вовлечение Португалии и Франции в подобный проект могло создать отличный противовес политике Императора Карла.

Рекомендательного письма и разрешения на въезд в пределы Португалии, куда был запрещен въезд евреям, Реувени прождал около 20 месяцев, встречая неизменное сопротивление со стороны португальского посланника дона Мигеля да-Сильва и нерешительность чиновников Курии. Тем не менее, письмо было получено, и в ноябре 1525 года Реувени прибыл к португальскому двору.

Здесь ему также поверили, хоть и чуть в меньшей степени, чем в Ватикане, и принялись обсуждать его предложение, что заняло полтора года. Царских почестей посол не удостоился, но получил дипломатический статус, и король был вполне благожелателен и заинтересован. Однако, в отличие от Италии, при дворе у него союзников не нашлось.

Зато особо бурной оказалась реакция другой категории португальского населения — марранов, евреев, силой или по желанию обращенных в христианство. Совсем недавно они были разоблачены как фиктивные христиане и испанизация явно грозила им изгнанием или костром, так что заморский еврейский принц стал для них чуть ли не последней надеждой.

Зеркальная предыстория

Конечно, тот факт, что история Реувени была им вполне удобна, частично объясняет «доверчивость» тонких политиков и интриганов вроде Папы Клемента или придворных при португальском дворе, не пришедших в восторг, но и не рубивших сплеча. Я не склонен видеть в людях средневековья и даже древности излишней наивности. У них были свои верования, но политика — вещь, требовавшая трезвости и цинизма во все времена.

Просто было еще кое-что, заставляющее и больше верить, и больше настораживаться. Посему, позволю себе небольшое отступление.

В 1513 году в Португалию из Индии прибыл... посол неизвестного тогда в Европе христианского государства, затерянного в Африке, среди мусульманских соседей. Это был армянский купец по имени Матеус, а прибыл он из Эфиопии (на архаичном иврите — Хабаш), посланный старой королевой Еленой, матерью царствующего короля Давида. Эфиопия была тогда абсолютно закрытой страной, тем не менее великолепно осведомленной о происходящем в мире. Сведения приходили через паломников в Святую Землю и через патриарха эфиопской церкви в Каире. Опасаясь европейского захватничества, в Эфиопии задерживали всех попадавших туда европейцев, причем те часто достигали завидного положения при дворе, вот только уехать не могли. Страна постоянно воевала, то с повстанцами из собственных населенных мусульманами районов, то с соседями, то... с фалашами, чернокожими иудеями. До определенного момента со всеми своими проблемами Эфиопия справлялась сама. Но к 1510 году тяжелая тень турецкой мощи замаячила и тут. Было решено, должно быть, при содействии пленных христиан высокого положения, послать за помощью в Португалию. Старая королева написала письмо королю Эмануэлю с просьбой прислать тысячу кораблей (абсолютно нереальное число!), которые Эфиопия обеспечит всем необходимым, и побольше пушек со знающими специалистами. А затем — новый крестовый поход, Эфиопия ударит в тыл мусульманам через Судан и Египет, освобождение Святой Земли и т.д. Также делались авансы Папе, сформулированные в виде просьбы взять под патронаж эфиопскую церковь и слабо намекалось на возможность миссионерской деятельности в Эфиопии. В том же году Матеус отправился в путь. В Судане он решил свернуть к Индии, так как опасался турок, хотя сам был турецким подданным. Но просчитался. В Индии его три года держали, то подозревая в шпионаже в пользу той же Турции, то пытаясь выведать, зачем он послан в Европу.

В Португалии гостю поверили не слишком. Хотя и не прогнали. Дело в том, и это очень важно также для контекста истории о Реувени, в эпоху крестовых походов было два популярных бродячих сюжета: о легендарной земле Пресвитера Иоанна, находящейся в Азии или в Аравии, где живут в справедливом райском королевстве христианские воины, и о также райском и справедливом царстве десяти потерянных еврейских колен, живущих за мифической рекой Самбатион. Часто оба сюжета настолько смешивали, что считалось, будто они живут там вместе. Так что Эфиопию приняли в Европе за царство Иоанна. А, как известно, легенда получающая подтверждение в реальности, вызывает противоречивые чувства.

Для начала Матеуса отправили к Папе, коим тогда был также образованный и мягкий Лев X. Идея о всеобщем крестовом походе, естественно, должна была исходить от Ватикана или хотя бы получить там одобрение. Матеусу Папа поверил и принял его тепло, пообещав открыть в Риме монастырь эфиопской церкви. И уже с рекомендациями от Папы Матеус снова вернулся в Португалию. Здесь ему пришлось ждать аж до 1518 года, когда, наконец, было снаряжено ответное посольство.

Естественно, в странах ислама посольству португальцев чинили всевозможные препятствия. В пути умер глава экспедиции, 66-летний дон Эдуард Галуам, потом еще трое. Зато в Египте португальцы убедились в истинности рассказа Матеуса, наблюдая почести, оказанные ему патриархом и эфиопской общиной. Но и сам Матеус умер в пути, а когда посольство прибыло в Эфиопию, им было сказано, будто никто не уполномочивал Матеуса на его миссию. Пять лет португальцы были пленниками, пока призрак Турции не заставил короля послать их с новыми договорами назад. В 1526 году остатки посольства вернулись на родину, привезя с собой осторожный вариант предложения союза и небольшие концессии на миссионерскую деятельность. Кстати, возвращение сего посольства также внесло свою лепту, и отрицательную и положительную, в отношение португальского двора к проекту Реувени.

Совершенно очевидно, что история Реувени — зеркальное отражение данных событий. Последний, кстати, утверждал, что Хабор находится на западе от Хабаша, и, интересный факт, вместе с письмом к королю Португалии получил от Папы также письмо к королю Эфиопии-Хабаша. Вполне возможно, что Реувени не только слышал о посольстве, но, будучи на Востоке, пересекся с ним. И учел недочеты предшественника. В частности, приурочил свое предприятие к благоприятной политической ситуации, сразу направился в Ватикан, озаботился, чтобы два капитана клятвенно подтвердили его рассказ перед португальским двором (об этом позже). Вообще же, история Матеуса дала ему великолепный шанс явиться в Европу в одиночестве (что иначе, думаю, было бы трудно объяснить) и выстроить свой рассказ, сообразуясь с предыдущим. Косвенно подтверждая правдивость Матеуса, в которой еще не успели убедиться, он ловко поставил ее в зависимость от веры в его собственную правдивость. Что, полагаю, было очень кстати, поскольку вестей от Матеуса все не было.

Поражение

Можно сказать, что три эпизода из поведения португальских марранов очень плохо повлияли на миссию Реувени, но добила ее все же европейская политика.

Во-первых, почти сразу по прибытии Реувени ко двору Хуана II к нему явился молодой королевский секретарь из марранской семьи по имени Диего Пирес. Восторженный молодой человек поведал Реувени о том, что в своих видениях он распознал в Реувени мессию, попросил сделать его конфидентом, а также заявил, что, согласно вещему сну, Реувени должен произвести над ним обряд обрезания, вернув в лоно религии отцов и посвятив в самые глубокие тайны. Реувени молодого визионера, естественно, прогнал. Он и сам старался держаться подальше от марранов, ставящих под угрозу его миссию, да еще его неоднократно об этом предупреждали при дворе. Тогда Пирес сам произвел над собой обряд обрезания кинжалом собственного телохранителя. Слух об этом моментально дошел до двора (за Реувени пристально следили, в его окружении была масса шпионов) и воспоследовал скандал. Реувени сумел оправдаться. Затем, войдя в контакт со скрывавшимся от королевского гнева Пиресом, он велел тому бежать на Восток, в Египет, Цфат, Иерусалим. То ли Реувени дал ему некие поручения, то ли молодой марран сам истолковал приказ «мессии», но он действительно уехал, посетил данные места, и занимался там исключительно мессианской пропагандой, как пророк нового мессии — Реувени. Он сменил имя и известен более как талантливый каббалист Шломо Мольхо.

Находящиеся на грани костра марраны, как уже было сказано, видели в Реувени свой последний шанс, а потому буквально роились вокруг него. Реувени уделил им в своем плане немалое место: португальский флот крестового похода он предлагал укомплектовать именно обученными военному искусству марранами, под командой португальских офицеров. Сие предложение внушало португальским властям глубокие сомнения. Как бы то ни было, марраны ждали оружия и спасения, а власти опасались, что Реувени потихоньку обращает их в иудаизм (как он сделал со своей невольницей-мусульманкой — еще один скандал, впрочем, окончившийся поощрением, когда выяснилось, что женщина не христианка). И вот, когда слухи достигли максимума, алькальд с солдатами ворвался в дом Реувени, нарушив его дипломатический статус, и обнаружил полный дом марранов. На этот раз Реувени оправдался с большим трудом.

Но когда марраны с оружием в руках отбили заключенных из тюрьмы инквизиции — терпению короля и двора пришел конец. Может, и это бы простили Реувени, но уже не было смысла.

Сразу после отъезда Реувени из Италии французская армия была разгромлена и король Франциск I провел более года в испанском плену. По условиям заключенного в Мадриде мирного договора, Франциск должен был жениться на Леоноре, вдове португальского короля, становясь естественным союзником Португалии. Итак, Испания опасно усиливалась, а Португалия приобретала в союзники Францию и Папу — стоит ли удивляться, что в те дни при португальском дворе с удовольствием восприняли проект Реувени.

Сразу по освобождении Франциска, к маю 1526 года, был создан военный союз Франции, Флоренции, Венеции и Милана. Генрих VIII, король Англии, объявил о поддержке союза. Посему, Карл посчитал себя свободным от обручения с английской принцессой Мэри и женился на Изабелле, сестре короля Португалии, закрепив за собой права и на эту корону и превратив Хуана в своего союзника. Тем временем войска союзников терпели поражение за поражением. Карл поддержал семью Колона и заставил Папу пойти на мирное соглашение. И в заключении этой многоходовой комбинации бывший коннетабль Франциска Бурбон, перешедший на сторону Карла, ввел войска в Рим и протестантские наемники разграбили и сожгли его, уничтожив дворец бежавшего Папы.

Игра была закончена, и более всех для Реувени, превратившегося в Португалии в объект ненависти и насмешек. Его слуги разбежались и лишь немногие из марранов остались верны. В мае 1527 года ему официально было отказано в осуществлении проекта и он был фактически выслан под охраной, вытребовав перед этим официальную бумагу (вернее — пергамент) о факте ведения переговоров. Дальнейшие его скитания не представляют интереса. Стоит лишь упомянуть последний акт этой драмы.

В 1532 году Реувени и Мольхо, с которым он встретился, предположительно, в Италии, может даже в Риме, отправились в Ревенсбург на имперский сейм, дабы предложить свой план Карлу. Там они были схвачены и отправлены для инквизиционного дознания в Мантую. Там же, в Мантуе, Мольхо был осужден как иудействующий еретик и сожжен, после того, как отказался вернуться к католичеству. С Реувени до самого конца власти вели себя как с принцем, боясь дискредитировать непогрешимость поверившего ему Папы. Его увезли в Испанию, в тюрьму инквизиции, и там его следы теряются, переходя в легенды.

Так кончилась эта странная история, от которой остался дневник Реувени на необычном иврите и визионерские писания Мольхо. Историки, такие как Грец, считали Реувени авантюристом. Но вот дневник... Нигде в нем Реувени не назвал себя мессией и ни разу не сбился с тона. С его страниц глядит образ благородного воина и дипломата далекой, неизвестной страны, человека большой воли и достоинства. Отсалютуем же его памяти!

Материалы взяты из изданной на иврите книги А.З. Эшколи «История Давида Реувени», Иерусалим 1940.

Рекомендую также переведенный на русский роман Макса Брода «Реубени князь иудейский», опубликованный в 1925.

Источник: LJ jewish_past

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста