0

№40

Мигдаль Times №40

Мы не рубим концы...

Интервью вела Инна Найдис

Александр Виноградский

(0)

— Судя по вашему образованию, вы стремились быть филологом, а стали администратором.

— Я отработал год в школе, вел пятый класс, был лучшим классным руководителем, дети стали грамотными, но, во-первых, мне сделали операцию на голосовых связках, а во-вторых, это место нужно было директору для его знакомой. Когда получилось, что я остался без работы, меня приютил Эдик Чечельницкий (директор Центра культуры университета). А потом Александр Алексеев предложил работу во Дворце студентов. Я ему сказал, что у меня «графа», и нет партийного билета. Он все уладил и, действительно, меня приняли на работу.

— Во Дворце студентов, в Клубе работников торговли, когда Вы там работали, были талантливые коллективы, собирались неординарные люди. Это Вам так везло, или...?

— Это обоюдно. Случилось так, что театр «Парнас» уже доживал свои лучшие дни, когда я пришел во Дворец студентов. Жванецкий, Карцев, Ильченко — уже ушли, а мы жили прошлыми наработками. И другие коллективы тоже были не на подъеме. И потом, оттепель уходила — это были 66-й — 67-й годы, начались «ура-парады»... Мне скучно было бы работать, если бы не получалось что-то интересное. Я предложил Юре Михайлику вести поэтическую студию, он согласился. А люди сами пришли — Ким Каневский, Миша Малеев, Рома Бродавко, Феликс Кохрихт... Вот студия — это уже было интересно. Был драматический коллектив с Ицковичем Женей. Он потом окончил то ли ГИТИС, то ли еще что-то.

Так получилось, что меня тихонько выжили из Дворца студентов. Во Дворце студентов было пожестче, а на Клуб работников торговли внимания особо не обращали. Ко мне приходили, зная, что «площадочка» есть, хотели себя попробовать. А я «по наивности» прикидывался, что не понимаю, что они делают. Олег Сташкевич ставил Зощенко, «Интервенцию»... Это было интересно. Я никогда не был смелым человеком, но многое мне удавалось благодаря авторитету. И я старался как-то вылезти за счет того, что тут же у нас была, например, программа «Осторожно — сионизм!». Лозунги, лекции... Был такой лектор, завкафедрой научного коммунизма в Политехе Сережа Петлицын, русский парень. Он собирал еврейские анекдоты. Была такая заявка — «осторожно — сионизм», он читал лекции, но тут же рассказывал анекдоты совершенно другого плана.

Сильно желающих слушать и об украинском национализме, и о сионизме не было. Но в Народном университете работников торговли обязывали.

— Административная работа. Как вы себя в ней находили? Вы как бы создавали среду?..

— Совершенно верно. Наверное, если бы я жил в другой стране, был бы импресарио — у меня был нюх на способных людей. Так пришел мальчик один, Яша Похис, с еврейским носом, с плохой дикцией... Но я увидел, что он умненький и очень работоспособный. Позвал его в коллектив художественного слова, который я тогда вел. Он стал профессиональным ведущим, конферансье, по-моему, в Херсонской филармонии. Потом уехал в Штаты. Это история «американского чуда». Он попал в один круиз с Рейганом, Рейган его заметил. И сейчас Яков Смирнов (его псевдоним) — миллионер, занимается шоу-бизнесом, у него свой театр. Он приезжал сюда в 91-м.

Да, те люди, которых я видел, — если бы это было другое время, другая страна, наверное, я бы все-таки был импресарио.

С Михаилом Жванецким

(0)

— А что это была за студия художественного слова?

— Работали и с прозой, и со стихами — с хорошим материалом. Готовили выступления, и просто с ними как педагог занимался. Приходили молодые ребята. Тот же Вова Фликштейн, удивительно одаренный парень — блестяще пел, играл, вел программы. Материал я брал хороший, тот же Яша начинал со Жванецкого — тогда это еще все было «за кадром».

— Все-таки творчество в вашей жизни было — песни, музыка. Как это началось?

— Это больше — «для себя». Началось очень рано, когда была война, мне было годиков шесть. Я запоминал песни, которые тогда пелись. Дома меня просили: спой.

— Вы не обучались музыке?

— К сожалению, нет, абсолютно. Только 5-7 аккордов: когда я служил на корабле, там был один бакинец, он «на спор» научил меня играть на гитаре.

— А не было соблазна остаться на флоте?

— Нет. Меня не грели погоны. А на эти пять лет службы шел спокойно, у нас была другая психология. Семеро моих двоюродных братьев воевали в эту войну. Трое погибло. Йося, о котором моя песня, погиб под Одессой, в Дальнике. У нас все мужчины такого возраста воевали.

— Вы, наверное, останетесь для Одессы автором песни «Проходные дворы Молдаванки».

— Она не только в городе звучит... Моряки ее поют... Она была выношена. Я очень долго возился с текстом, с мелодией, моего там — 80-90%, многие люди мне подсказывали.

Это все было: бомбы попадали в наш дом, флигель был разрушен... Отлично помню тот солнечный день, когда из нашего дома на Косвенной вынесли во двор патефон, играла «Рио-Рита»...

Когда песня появилась, она буквально сразу стала звучать. Марик Штейнберг ее взял и довольно долго «катал» в кинотеатре «Украина». Потом ее аранжировал Ян Фрейдлин. Это был 79-й год, я хотел, чтобы это была еврейская песня. Мелодия была очень идишистская... (поет) А потом мой товарищ, он сейчас в Штатах, Игорь Рафалович, говорит: пропадет песня, никто не будет ее петь. Он предложил вариант, она по-разному аранжируется, по-разному поется. Ее блестяще перевел на идиш Алик Бейдерман (я защищал диплом по переводу и могу оценить). Наверное, эта песня стала, будем так «скромно» говорить, моей визитной карточкой.

Родители А. Виноградского

(0)

— А откуда у вас идиш?

— Захотел почитать в подлиннике Шолом-Алейхема и научился, но читаю очень медленно. У нас в семье идиш был в ходу. Маме было 40 лет, когда я родился, папе — 54 (у меня четыре старшие сестры). Корни еврейские, местечковые, — я произношу это без дешевой иронии. Там были действительно достойные люди. Мои родители были из их числа. Даже во время голода и во время войны у нас обряды дома соблюдались, мама сама мацу пекла... Дедушка был резником, дожил до 86 лет. Открытыми глазами смотрели на других людей, относились с уважением, но свое берегли. Мама хорошо пела, у нее была великолепная музыкальная память. Родители были довольно состоятельные люди. Они поженились в канун революции. Мама никогда не говорила «революция» — «переворот»: «после переворота надо было сесть за машинку и работать». Она шила и пела... И на спектакли они ходили, на гастроли еврейских театров, любили собираться, петь, любили общение.

— Получается, когда Общество еврейской культуры к вам обратилось, это не было для вас чужим?

— Нет, совершенно. Ну, я вообще подставляю свою дурную голову... И когда Кира Верховская обратилась ко мне — не было где репетировать, — то, конечно, я им предложил крышу в клубе работников торговли. А потом, уже когда Общество получило свое здание, они пригласили меня работать.

Я человек не рискованный, не смелый, но, может быть, какая-то порядочность — от родителей... Папа говорил (на идиш): человек стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Ему приходилось тащить семью, был кем угодно — и полотером, и извозчиком, и грузчиком в порту. Еврейский клуб был после войны, там работал. И на толчке торговал... К нему шли решать споры: «Как он скажет, так и будет!»

(0)

— Что вы для себя нашли в Обществе еврейской культуры?

— Не буду оригинальным — роскошь общения. Очень много дало общение с тем же Розенбоймом Александром Юлиевичем, с его подачи несколько песен было написано. И действительно, есть же подвижники. Таким был Борис Адольфович Гидалевич, он недавно ушел из жизни. Это Ида Львовна Нудельман. И, не в комплимент Кире Верховской, хочу сказать, что вот она таки себя нашла.

— В 1995 году на вопрос О. Канунниковой об отъезде вы ответили: «Пока — никогда». Вы уезжаете в Германию. Почему?

— Я в душе, и во всем еврей... который родился и вырос в Одессе. Не знаю, что там ждет — я и моя жена люди непрактичные. Мне нужно хотя бы ее подлечить, она много лет тяжело болеет. Конечно, откладывали, думали, передумывали.

Моей зарплаты и ее пенсии нам практически хватает, к нам очень хорошо все относятся, но лекарства очень дорогие.

Вообще, это такая тема... Вот давайте я приеду — я еще не уехал, — мы с вами увидимся, поговорим. Мы ведь не рубим концы...

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста