«В Иерусалим нельзя прилететь самолетом. В него нельзя спускаться. Это город, в который восходят (Говоря о прибытии в Иерусалим, евреи с древности пользуются глаголом «лаалот», что означает «подниматься», «восходить»), оставляя у подножия обломки прежней жизни. Чтобы ощутить трехтысячелетний город, необходимо отрешиться от собственной судьбы и увидеть тени живших здесь людей».
Т. Ахтман
«Ты — краса и отрада мира...»
Иеhуда Галеви
Отправилась некая юная дева из Одессы погостить к брату, давно живущему в Святом городе. И попутал ее бес легкомыслия — явилась в легкой, открытой блузочке. Запоминающийся визит получился. Мама, которая попробовала помирить детей, услышала от возмущенного сына: «Но как она могла приехать в таком виде Иерусалим?! Понимаешь, в Иеру-са-лим!»
Что за история у этого города! Хватило бы, наверное, на полдюжины городов. Читаешь сухую хронологическую справку в Краткой еврейской энциклопедии, — и испытываешь массу чувств: изумление, ярость, печаль, восхищение... Еще — некоторую растерянность: непросто так сразу запомнить всех этих вавилонян, персов, греков, римлян, этих царей, султанов и военачальников и прочих правителей, сменявшихся множество раз. Невольно вспоминается легенда о том, как в гражданскую войну каждый день менялась власть в Одессе. Только с Иерусалимом это происходило на протяжении тысячелетий. Город завоевывали более 80 раз, он неоднократно разрушался почти до основания и вновь возрождался из руин, иногда полностью меняя свой облик.
Паломники, философы, писатели, деловые люди, просто любознательные путешественники постоянно посещали Иерусалим и оставляли письма, дневники, мемуары, повести.
Здесь переплетено столько дорог, языков, судеб и смыслов; сюда всегда было устремлено столько размышлений, переживаний и надежд; столько лиц обращается в сторону этого города ежедневно, — что не удивительно множество имен и их толкований. И за всем этим — мерцающий отсвет тайны.
Город семидесяти имен
Первое, что напрашивается, — связь с ивритскими «ир» — «город» и «шалом» — «мир». Именно так еврейские мудрецы интерпретировали это название — «город мира». Не помню, кто из писателей с горечью заметил: мир — как раз то, чего постоянно недостает «Городу мира»...
Впервые упоминание города встречается в египетских текстах-заклинаниях 19 и 18 вв. до н.э. В них говорится о ханаанском городе-государстве, чье название произносилось, по-видимому, как «Рушалимум». В списках из Тель Амарны (14 в. до н.э.) упоминается «Урусалим», в надписях фараона Санхерива (конец 8 века до н.э.) — «Урусалимму». В ивритском произношении по тексту ТАНАХа это звучало как «Ирушелем». Предположительно, это было исконным названием города: от «иарах» — «основывать» и «шалим» — «опора, основа».
Иерусалим — священный город для многих. С идеей святости ассоциируется его греческое название — Иеросолима, от греческого «иерос» («святой»); арабы называют его Эль-Кудс («святость»).
Практически каждый завоеватель давал городу свое имя. Так, он звался Иевус — по имени народа иевуситов, у которого город был отвоеван Давидом. Давид, завоевав город, дал ему имя Ир Давид («Град Давидов»).
Пророки и, позднее, еврейские поэты наделяли Иерусалим многими эпитетами, выражающими любовь, восхищение и глубокое почтение — «Святой город», «Град Б-га», «Град справедливости», «верная столица», «град мира», «прекрасный град», «Ариэль» («Б-жественный лев») и просто «Город».
По мнению каббалистов, окончание двойственного числа в слове «Иерушалаим» указывает на существование двух Иерусалимов — земного и во всем соответствующего ему небесного. Когда благословен Иерусалим, он питает добром весь мир (Зоhар, Шмини 36а, и др.).
М. Ковсан в книге «Иерушалаим в еврейской традиции» пишет: «У Всевышнего семьдесят имен и одно имя. У места, избранного Им, семьдесят имен и одно имя — Иерушалаим». Каждое из этих имен, говорит он, выявляет какую-либо его грань. Они все равно не могут исчерпать его сущность, и это подобно процессу постижения самих основ бытия.
Улицы и люди
Улицы Иерусалима — живое отражение его истории, древней и новой. И связано с ними такое количество имен, что Алекс Резников написал об этом две солидные книги. О тех, кто жил здесь, работал, воевал, строил, творил, умирал, и о тех, кто приезжал на время и потом помнил всю жизнь, — а город помнил их. Улицы носят имена рава Кука (см. МТ №76) и Рамбана, Дизраэли и Нордау, Трумэна и Олбрайта1. Но мы расскажем лишь о нескольких.
Про улицу Жаботинского, наверное, знают все. А про улицу Рахель-имейну в районе Гонен? Гробница праматери Рахели по дороге в Бет-Лехем — одна из самых почитаемых еврейских святынь. Рахель «стала символом матери, которая плачет о своих сыновьях, ожидая их возвращения из изгнания. "Есть надежда для будущности твоей, говорит Б-г, и возвратятся сыновья в пределы свои"», — а разве нельзя так сказать и об Иерусалиме?
Если уж речь о женщинах в истории, то вспомним об улице Бат-Шевы. Это «едва ли не первое женское имя, непосредственно связанное с древней историей Иерусалима». Та самая Бат-Шева, ради которой царь Давид совершил поступок, «злой в очах Г-спода». Но Бат-Шева, мать царя Шломо, сына Давида, «удостоилась быть свидетельницей укрепления Дома Давидова в Иерусалиме». Видно, не было ее вины в том, что царь, подобно обычному мужчине, потерял голову. Просто она, как говорят, была красавицей.
Любовная история совершенно иного времени и с благополучным финалом запечатлена в названии улицы Бен-Ави (Кирьят Шмуэль). Герой ее — старший сын небезызвестного Элиэзера Бен-Иеhуды, журналист Итамар Бен-Ави. Он влюбился в некую Лею Абусдид из богатого иерусалимского семейства. Чтобы добиться ее руки, Итамар оригинальным образом воспользовался служебным положением. Он редактировал издаваемую отцом газету «hа-Цви». В газете стали из номера в номер появляться его письма к любимой девушке. Родственники, как и положено, возмущались, хотели отправить Лею в другой город, а иерусалимцы увлеченно за всем этим следили. «Газетный роман» завершился свадьбой, за которой последовала долгая и счастливая жизнь. Но Бен-Ави известен не только этим, но и поездками по всему миру — он собирал средства для Еврейского Национального Фонда.
Кто не слышал о первом национальном Еврейском университете на горе Скопус? К его созданию (а позднее — и к созданию Института иудаистики) имеет самое непосредственное отношение человек, чьим именем названа улица в Гиват-Рам, на территории университета, — Йеhуда-Лейб Магнес. В Палестину он с семьей переехал из США в 1917 г. Энергия его в преодолении многочисленных трудностей была поразительна: на открытие университета ушло 8 лет. Магнес стал его первым президентом и оставался им в течение 23 лет — до конца жизни.
Что требуется путешественнику, кроме любопытства и крепких ног? Конечно же, путеводитель. Автором первого путеводителя по Иерусалиму на иврите, вышедшего в 1876 г., был необыкновенный человек (впрочем, имена обыкновенных людей трудно найти на карте Иерусалима) — Авраам Моше Лунц, одаренный публицист, ученый, издатель. Мечтой его было создание многотомного справочника по географии Эрец-Исраэль. Все бы хорошо, но во время работы над ним Лунц полностью утратил зрение. И — продолжал работать. В 1882 г. был издан первый том его справочника «Иерусалим», содержавшего «доселе неизвестные сведения о древней и современной Палестине». В последующие 20 лет вышло еще 12 томов. Кроме этого, Лунц выпускал литературный альманах, готовил научные труды и был владельцем одной из лучших в Иерусалиме типографий. Как ему все это удавалось? Еще одна из многочисленных тайн Иерусалима...
Невероятно разные люди в разные времена посещали Вечный город, оставив интереснейшие свидетельства, в которых есть все, кроме равнодушия. Французский романист Флобер, американский сатирик Марк Твен, итальянская принцесса Кристина Бельджойозо, русский поэт Петр Вяземский, путешественник Николай Берг, английский писатель Гилберт Честертон, русский литератор Влас Дорошевич, великий ученый Альберт Эйнштейн, и многие, многие другие. И у каждого из них своя история, свой «роман» с городом, удачный или не очень... У каждого — свой Иерусалим.
Что хотелось бы увидеть?
Как-то не поворачивается язык назвать памятные и просто интересные места Иерусалима «достопримечательностями». Все-таки Иерусалим — город особый, и язык туристических справочников в применении к нему кажется банальным и официозным.
Сердце Иерусалима — это Старый город. Его внутренний, сравнительно небольшой квадрат, окружен мощными крепостными стенами. В них семь ворот, открывающих доступ в Старый город: ворота Ирода, Шхемские (Дамасские) и Новые ворота на севере, Яффские ворота на западе, Сионские и Мусорные ворота на юге, Львиные ворота на востоке. Существуют еще и Золотые ворота, которые были замурованы мусульманами, поскольку, согласно традиции, именно через эти ворота должен войти Машиах. На мощеных булыжником улицах соседствуют четыре густонаселенных квартала: мусульманский, христианский, армянский и еврейский. Прохожие и туристы с удовольствием бродят по тесным улочкам, толкутся на местных базарах и подолгу засиживаются за столиками ресторанчиков и кафе. Здесь нет места для широких проспектов и даже улиц, по которым можно свободно разъехаться машинам. Зато привольно пешеходам и осликам с нагруженными повозками. Низкие домики подчас кажутся врытыми в землю. На их фоне Храмовая гора и Стена Плача выделяются своим торжественным великолепием.
Различные общины и конгрегации, которые на протяжении многих поколений стремились отвоевать себе место под жарким солнцем Иерусалима, в конце концов обосновались в окрестностях Старого города. Так возникло кольцо исторических памятников вокруг стен Старого города.
К юго-западу от Старого города возникли новые районы, каждый со своими достопримечательностями, традициями, религиями и общинами.
Храмовую Гору традиция связывает с горой Мория, где Авраhам собирался принести в жертву своего сына Исаака.
Царь Давид выбрал гору Мория для строительства святилища с Ковчегом завета. Но построен Храм был лишь при царе Шломо.
Когда пало Иудейское царство, Храм был разрушен. Сразу же после возвращения из вавилонского плена народ приступил к восстановлению Храма. Западная и Южная стены являются частью той перестройки, в результате которой Храмовая гора приобрела ее нынешний вид: плоская и широкая площадка в отличие от других иерусалимских холмов.
В годы господства греков ее превратили в место поклонения языческим богам (очищенное, благодаря чуду светильника). После вторжения римлян и разрушения Второго Храма евреям было запрещено появляться здесь. После поражения восстания Бар-Кохбы гора вновь была осквернена строительством языческого храма.
После завоевания арабами гора превратилась в место религиозного поклонения мусульман. В эпоху крестоносцев мечети были превращены в церкви, которые просуществовали менее ста лет. Затем контроль над Храмовой горой вновь перешел к мусульманам. И сегодня все вопросы, связанные с этой святыней, решает арабский Совет мусульманских старейшин.
«Иерусалимский адвокат Лоренс Беккер написал в статье опубликованной 4 октября 1998 г. в газете The Jerusalem Post: "Армия Обороны Израиля в рамках образовательных программ организует для солдат экскурсии с гидами по Храмовой горе. Существует абсолютный запрет, строго соблюдаемый еврейскими полицейскими, на какое-либо упоминание гидом еврейской истории или о какой-то связи [Храмовой горы] с чем-либо еврейским. Солдат кормят историями про Мухаммеда и совершенно не говорят о богатой еврейской истории..."» (Б. Шустеф).
Котель (Стена Плача, Западная Стена). Первоначально это была просто оборонительная стена вокруг Храмовой горы. Позже царь Гордус (Ирод) превратил ее в мощную крепостную стену, надежную опору Храмовой горы.
Когда-то Стена Плача была лишь частью одной из городских улиц, вдоль которой стояли лавки и дома. Даже после разрушения Второго Храма люди предпочитали собираться у более пышных стен восточной и южной части города. И только в 16 веке, когда город оказался под властью Османской империи, святость Стены для еврейского народа получила всеобщее признание. Стена стала объектом паломничества для евреев, которые в соответствии с религиозной традицией должны трижды в год приходить к Иерусалимскому храму.
Во время Войны за независимость 1948 г. Стена попала в руки Иорданского легиона. По условиям перемирия 1949 г. за евреями сохранялось право посещать ее, однако это соглашение никогда не соблюдалось. В ходе Шестидневной войны 1967 г. израильские солдаты освободили город, а вместе с ним и Стену Плача.
В последние 30 лет площадь Стены была расширена, чтобы обеспечить свободный доступ для молящихся и всех, кто приходит сюда. В настоящее время это место стало как бы гигантской синагогой на открытом воздухе. Многие люди отмечают здесь свои семейные торжества.
Долина Царей находится к югу и западу от Храмовой горы. Главная ее достопримечательность — Город Давида. Именно отсюда началось строительство Иерусалима в эпоху царя Давида.
Музеи
В Иерусалиме ежедневно открывают свои двери для посетителей десятки музеев и выставочных залов. Наиболее известные из них — Музей Израиля, Археологический музей Дж.Д. Рокфеллера, Музей библейских стран, Музей науки, Музей ислама, Музей истории Иерусалима.
Национальный Музей Израиля — крупнейший музей страны. Он открылся в 1965 г., за год до открытия соседнего здания Кнессета. За одно посещение музея усердный гость может увидеть и коллекцию археологических находок — эпохи каменного и бронзового веков, времен Первого и Второго Храмов, периода римского владычества, и картины Матисса, Ван-Гога, Ренуара, Моне, Сезанна, Пикассо, Дали, или же проследить за циклом еврейской жизни в общинах, разбросанных по всему миру. А можно послушать музыку, звучащую в немецкой синагоге 18 века или в синагоге итальянской, относящейся к той же эпохе.
Интересен отдел музея, посвященный молодежи. На протяжении всего года здесь работают курсы и мастерские для детей. Здесь организуют концерты и показывают фильмы. Наконец, можно просто прогуляться среди шедевров 19-20 вв., выставленных в Саду скульптур Билли Роуза.
Жемчужина музея — Храм Книги, специально построенный для хранения бесценных древних рукописей — так называемых свитков Мертвого моря, найденных в кумранских пещерах. Это — древнейшие из когда-либо обнаруженных свитков Торы.
При входе можно увидеть письма Бар-Кохбы — предводителя еврейского восстания в период владычества римлян.
В центре зала, в особом цилиндре из прозрачной пластмассы, развернут свиток Книги пророка Ишаяhу.
Почти все здание находится под землей. Форма купола воспроизводит крышку глиняного сосуда, в котором хранились свитки. Он ослепительно белый, а в нескольких шагах от него — квадрат черной базальтовой стены. Сочетание это не только символично, но и необычно. В целом подчеркнуто современный, футуристический стиль здания оставляет какое-то удивительное инопланетное впечатление...
Музей истории Иерусалима расположен возле Яффских ворот Старого города, в Башне Давида (правда, к царю Давиду башня никакого отношения не имеет — построена она во 2-м в. до н.э). Материалы музея повествуют о четырехтысячелетней истории Иерусалима, с ханаанского периода до наших дней. Здесь находится уникальный макет Иерусалима (1873 г.), площадь которого — 18 кв. м.
Музей «Один последний день» повествует о драматических днях капитуляции Иорданскому легиону, изгнании евреев из старого квартала. Некий Дж. Филипс, сопровождавший солдат Иорданского легиона, фотографировал сражение за Еврейский Квартал и его уничтожение. Эти фотодокументы выставлены здесь, наряду с фотографиями тех же мест до войны и после, когда Квартал был восстановлен.
Яд Вашем — национальный музей, посвященный памяти жертв Катастрофы европейского еврейства, находится на холме Памяти, к западу от, горы Герцль.
Рядом со зданием музея — две работы скульптора Натана Раппопорта: «Последний путь» и «Восстание в гетто». У входа стоит знаменитый монумент Нафтали Безема — «Стена катастрофы и героизма». Выставленные в музее документы, фотографии и свидетельства производят незабываемое впечатление даже на тех, кто хорошо знает историю Катастрофы.
«Зал памяти» — это длинное здание, напоминающее барак, внутри которого мозаикой на полу выложены названия 22-х концентрационных лагерей. В склепе перед вечным огнем помещен пепел жертв Катастрофы. В «Детском мемориале», в зеркальных стенах длинного коридора отражается огонь тысяч свечей, зажженных в память о двух миллионах погибших еврейских детей. В глубине звучит мелодия и слышится голос, перечисляющий имена.
Вокруг музея разбит парк имени Януша Корчака. Посреди парка высится «Обелиск героизма». Рядом расположена «Долина общин». Вдоль аллеи, ведущей к парку, высажены деревья в память о Праведниках Мира.
Яд Вашем — это и научно-исследовательский институт с обширной библиотекой и архивом, имеющим огромное значение для изучения истории Катастрофы.
Музей стран Библии — уникальный музей, материалы которого рассказывают о тысячелетней истории народов и стран, упомянутых в Библии: их общественных отношениях, повседневной жизни, религиозных традициях, торговле, технике, средствах связи и письменности.
Музей налоговой службы был открыт в 1964 г. и содержит большую коллекцию документов, касающихся налогообложения в античные времена, в еврейских общинах диаспоры и в государстве Израиль, включая период до образования еврейского государства. Музей представляет информацию, касающуюся централизации сбора налогов, борьбы с контрабандой и нелегального импорта, международных связей в сфере налогов и налогообложения в различных странах. Это единственный в своем роде музей в мире.
Комплекс зданий Верховного суда завоевал международное признание благодаря красоте своей архитектуры. Рядом находится «Сад роз», где в мае, во время цветения, можно увидеть 450 сортов этого великолепного растения: зрелище уникальное. Неподалеку расположен Кнессет, на который тоже стоит посмотреть: все-таки парламент! Здание было открыто в 1966 г. Напротив входа — резная 5-метровая менора, на ней 29 барельефов, изображающих сцены еврейской истории. Парадная дверь выполнена в бронзе скульптором Давидом Паломбо. Зал приемов украшают великолепные гобелены, сотканные по рисункам Марка Шагала. Можно даже зайти на пленарное заседание парламента, вход разрешен! (Только паспорт не забудьте.)
Среди других достопримечательностей Иерусалима, которые стоит увидеть, — рынок Махане Йегуда, променад Армон hа-Нацив, откуда открывается великолепный вид на Западный и Восточный Иерусалим, кампус Еврейского университета в Гиват-Раме (там расположена Национальная библиотека), зоопарк, в котором представлены животные, упомянутые в Библии ...
Поскольку каждый иерусалимский квартал разительным образом отличается от другого, изучать столицу Израиля во время пешеходных прогулок — чистое наслаждение. Таким прогулкам можно посвятить дни и даже ночи — ведь в ночном освещении город не менее прекрасен.
Иерусалим в искусстве
Иерусалим — источник вдохновения для многих писателей, поэтов, музыкантов и художников. В обращениях поэтов к Вечному городу нередко звучат интонации не просто любви — влюбленности, страсти, тоски по утраченной возлюбленной. «С запада и востока, с севера и юга, далекому и близкому от идущего к тебе — шалом, шалом, пленник страсти...» (Иеhуда Галеви, «Стремление к Сиону»). Иерусалим сравнивается также с женщиной, утратившей своих сыновей (слово «город» в иврите — женского рода).
Теме Иерусалима уделено особенно много места в литургической поэзии, где город выступает как символ славного прошлого Израиля и надежды на будущее, связанной с Вышним Иерусалимом.
Иеhуда Галеви, поэт и мыслитель средневековой Испании, постоянно обращался к этой теме, его называли «Певец Сиона». («Целовать буду камни твои, что слаще меда устам...») Он писал в своем философском труде «Кузари» о непреходящей ценности Эрец-Исраэль для евреев и о том, что их долг — возвратиться в страну своих предков и жить здесь. Наконец 65-летний Галеви отправился в Святую Землю. Есть легенда, что, оказавшись у ворот Иерусалима, он разорвал на себе одежды и стал целовать землю, затем начал читать вслух свою элегию: «Ты ждешь ли еще, Сион, вестей от детей твоих...» И тут какой-то сарацин затоптал его своим конем. Великий поэт погиб в тот момент, когда свершалась его многолетняя мечта. Если это легенда, то в ней звучит некая причудливая и страшноватая правда...
Поэты позднейших времен снова и снова возвращались к теме Иерусалима: С. Фруг, В. Жаботинский, Л. Яффе, Д. Кнут. В поэзии И. Амихая Иерусалим выступает в различных временах и окружен мистикой. В стихах У.-Ц. Гринберга чувство отчаяния, бесконечного ужаса и незаменимой утраты, навеянное Катастрофой, сменяется верой в могущество Б-га, когда поэт обращается к Иерусалиму.
Был и другой облик Иерусалима, реальный и горестный. Рамбан, приехавший в Иерусалим в 1267 г., сообщает в письме: «Велико вокруг запустение и уныние. Как правило, чем более свято место, тем более разрушение. ... Но при всем разрушении Иерусалим очень хорош... И Тот, Кто удостоил меня увидеть Иерусалим в разрушенном виде, да удостоит меня увидеть его строящимся и восстановленным...»
К теме возрожденного города, к его более современной и, можно сказать, бытовой жизни обращаются в 20-м веке ивритские писатели. Немало книг, посвященных Иерусалиму, возглавляли списки бестселлеров после Шестидневной войны 1967 г. Центральное место отводится Городу в ряде произведений Ш.-И. Агнона, особенно в романах «Совсем недавно» и «Шира» и в сборнике рассказов «За городской стеной». Упомянем и повесть «Третий храм» Э. Люксембурга, и роман Э. Визеля «Нищий в Иерусалиме».
Из века в век художники, среди них прославленные мастера, писали реальные и воображаемые пейзажи Иерусалима.
Образ Города вдохновлял скульпторов, граверов, резчиков. В Мишне несколько раз упоминается женское украшение под названием «золотой город». Оно представляло собой, согласно Гемаре и позднейшим комментаторам, диадему с изображением Иерусалима.
Виды города — на монетах, миниатюрах старинных рукописей, в книгах и музейных коллекциях всех стран мира. Наиболее древним из дошедших до нас изображений, связанных с Иерусалимом, является серебряная тетрадрахма второго года восстания Бар-Кохбы (133 г. н.э.). На монете символически изображены фасад Храма, Ковчег Завета, лулав и этрог. Надпись указывает, что Храм выступает здесь как символ Иерусалима.
Наряду с гимнами, псалмами и молитвами на библейские стихи об Иерусалиме существует бесчисленное количество песен — на иврите, арамейском, ладино, идиш, арабском, русском.
Особенно известна «Иерушалаим шель захав» («Золотой Иерусалим»), написанная Наоми Шемер накануне Шестидневной войны и дополненная новым куплетом после воссоединения города.
Золотой — распространенный эпитет, когда речь идет об Иерусалиме. Говорят, это потому, что издали город действительно окружает золотая дымка, создаваемая солнечными лучами, отсветом куполов, цветом строительного камня.
«Может, и потому выжили евреи, — пишет М. Ковсан, — что их галутно-бесконечное существование, заполняя собой весь мир, окрашивалось золотым цветом города вечности».
...Иногда он снится мне — золотой и розовый город под ослепительно голубым небом. Сияющие купола, сочная зелень, горные склоны, каменные террасы, пустынный ветер. Тысячелетний жар в еврейской крови, пряная смесь любви и жажды. Неумолимое, как закон тяготения, настойчивое, как пульс, желание прийти к Центру мира. Совместить наконец земное и небесное, град потаенный и реальный город, собрать их воедино в сердце своем.
Евреям, рассеянным по миру, снится эта земля, сурово-мечтательная, горьковато-сладкая.
Земля, которой многие из них не видели наяву.
——————-
«У нас в Иерусалиме всегда ходили так, как обычно идут за гробом или, опоздав на концерт: сначала осторожно ставят ногу на мысок, а уж потом наступают на всю ступню, но не спешат двигать ее.
После двух тысячелетий мы обрели право прочно стать в Иерусалиме и уж не оставим его так скоро. Ведь как только мы уберем ногу, сразу придет кто-то другой и отберет эту пядь земли — последнее, что у нас есть. Но с другой стороны, если даже и занес ногу, не спеши ставить ее: кто знает, какой клубок змей кишит там, — злопыхатели, враги. Разве на протяжении тысячелетий мы не платили кровью за нашу поспешность, снова и снова попадая в руки притеснителей и врагов из-за того, что ставили ногу, не проверив куда? Примерно такой была иерусалимская походка». (Амос Оз, «Рассказ о любви и темноте»)
——————-
«Повсюду вокруг мечети Омара видишь разбитые колонны, жертвенники удивительной работы, обломки прекрасных мраморных украшений — бесценные остатки Соломонова храма. Их раскопали под толстым слоем земли и мусора на горе Мориа, и мусульмане всегда были склонны сохранять их с величайшей бережностыо. В той части древней стены храма Соломонова, которая называется “Стена Плача” и где евреи каждую пятницу лобызают священные камни и оплакивают былое величие Сиона, всякий может видеть остатки самого настоящего и доподлинного храма Соломона — три-четыре камня, лежащие один на другом, причем каждый вдвое длиннее семиоктавного фортепиано и шириной примерно во всю его высоту. На обломках этих очень своеобразная, необычная резьба. ... Они встречаются на каждом шагу; особенно много их в соседней мечети Эль Акса, — для лучшей сохранности они вделаны в ее внутренние стены. ... В этих прекрасных обломках старины куда больше притягательной силы для легкомысленного грешника, чем в суровых камнях “Стены Плача”, которую целуют евреи.
Ниже, в лощине, под оливами и апельсиновыми деревьями, растущими в просторном дворе мечети, стоит множество колонн — остатки древнего храма, который они когда-то поддерживали. Там же сохранились массивные своды, — их не сумел уничтожить даже разрушительный плуг, о котором вещал пророк». (Марк Твен, «Простаки за границей»)
——————-
«Какая толпа! Вы различаете евреев испанских, русских, австрийских, турецких, уроженцев Палестины и пришедших сюда из далеких уголков земного шара. Все эти люди, говорящие на разных наречиях, сошлись здесь во имя одного горя перед этой Стеной [Плача], ... так много говорящей им на языке, понятном каждому из них». (Влас Дорошевич)
——————-
«— Смотри, насколько глубок Иерусалим, — говорит Динка. — Заворачиваешь в любую подворотню, и там вместо тупика открывается новое пространство: лестницы, балкончики, все новая и новая череда ресторанов под крышами. Бесконечны переходы из одного дворика в другой, как во сне. Район так и называется “Дворы Иерусалима”... А! Ладно! Была не была! Дарю тебе образ: это как подзорная труба. В ней много разных окуляров — на что наводишь резкость, то и видишь. Все остальное вроде бы в тумане. Но ты-то знаешь, что вокруг — клокочущая Вселенная, и на всех планетах есть жизнь.
Вот отчего здесь наступает шок: разноязыкий город на краю пустыни — модель всего земного шара». (Марина Москвина, http://www.saga.ua)
——————--
«...идея Иерушалаима овеществляема ежемгновенно — в идущих к нему, совершающих алию, возносящих молитву — не ввысь, но в земном горизонтальном пространстве, к месту, не покидаемому Творцом... В генетической памяти еврея нет рождения Иерушалаима. Нет и смерти его. ... Человечество знает единственный Город, о котором сказано: «Вечность — это Иерушалаим» (Брахот 58а). Поэтому — не вечный город, но — город Вечности.» =(М. Ковсан, «Иерушалаим в еврейской традиции»)
——————--
«Вообще здесь нельзя сказать "голубой воздух", а золотой, особенно перед захождением солнца воздух озлащается. Солнце не садится, как в других местах, в облака багряные и разноцветные: оно на чистом небе потухает; также и восходит оно. Эта золотистость воздуха вечером... особенно замечательна в Гихонской долине вблизи Яффских ворот. Маслины темнеют в золотом сиянии воздуха, и долина вообще пересекается длинными тенями и золотыми полосами. Весною эта долина отличается, сказывают, особенною свежестью и зеленью и служит сборным местом гулянья для иерусалимских жителей. И теперь тут собираются гуляющие и отдыхающие, и по праздникам еврейки занимают все ступени крыльца, которое ведет к кофейной, находящейся у Яффских ворот». (Петр Вяземский, 1850 г.)
——————--
#Иерусалимские камни — зримое воплощение метафизической сути Израиля, его земли и людей. Обилие камня поражает, он всюду — в стенах зданий, в вымостке дорожек и тротуаров, в выступах скальной породы на уступчатых склонах, в декоративных нагромождениях посреди газонов ... Едва ли не на каждом углу скромные, но внушительные кубы сообщают на двух языках (английском и иврите), что этот садик или эту детскую площадку устроили на деньги очередного богатого друга и поклонника из Нью-Йорка. Это может показаться назойливым и нескромным, но в какой-то момент я подумал, что, может быть, в такой форме выражается у многих евреев рассеяния желание вернуться — и остаться в камне! — в Иерусалим.
#Вселенскость Иерусалима зримо материализована в его топографии и топонимике. Разные кварталы города могут служить иллюстрацией к идее мистического стяжения всего земного пространства в единый сакральный центр. В Иерусалиме поражает разнообразие географических названий: слова типа «гора», «холм», «долина», «равнина», «поле», «сад», «вид», «источник», «пруд», «возвышенность» и др. входят составной частью в имена собственные — Хар hа-Цофим (Гора обозрения), Гиват-Шапира (Холм Шапира), Эмек Рефаим (Долина духов). Байт ва-Ган (Дом и сад), Эйн-Керем (Виноградный источник), Рамат-Рахель (Возвышенность Рахели), Хацел-Дама (Поле крови) и др. ... Удивительным образом Иерусалим расположился одновременно на холмах и в долинах, на равнинах и крутых склонах. Особенность города — доступность едва ли не с каждой точки широкого обзора, панорамного охвата пространства с далекими домами на горизонте. ... Воистину, в Иерусалиме часто чувствуешь себя в буквальном смысле «поднявшимся».
#Иерусалим — не только образ земли в миниатюре. Он вобрал в себя еще и едва ли не все возможные виды человеческих поселений. В его топонимике есть множество названий типа «город» (Кирьят-Йовель), «деревня» (Кфар-Нахум), «село» (Неве-Яаков), «поселение» (Мошава Германит) или совсем библейски-сказочные — «Виноградник Авраhамов» (Керем Авраhам), «Надел братьев» (Нахалат hахим); даже иерусалимский рынок именуется «Иудейский стан» или «Лагерь Иеhуды» (Махане Иеhуда).
#Говоря о человечестве в миниатюре, населяющем Иерусалим, не следует понимать это просто как еврейский интернационал. Существует несколько малочисленных, но весьма колоритных групп давних обитателей Города, которые добавляют ему если не святости, то своеобычности, — уже упоминавшиеся армяне, греки, а также сирийцы, копты, эфиопы и многие другие, включая, например, русских сестер и итальянских братьев. Где еще можно увидеть настоящих живых древних египтян, почти уничтоженных и ассимилированных арабами у себя на родине, — если не в Иерусалиме... Или взять вовсе экзотических иерусалимских японцев, приверженцев иудействующей секты «Макуя». Они утверждают, что происходят от одного из десяти потерянных колен, и в их мифологии содержится немало «фактов», подтверждающих древнее еврейское происхождение японского народа.
#Иерусалим — это и не город вовсе. Это — текст, который надо читать. Текст, который пишется уже три тысячи лет на разных языках и состоит из множества наслоений, местами продолжающих друг друга, местами поясняющих, местами перечеркивающих. Где-то этот текст стерся и больше уже невосстановим, где-то на одном и том же камне оставил свои письмена всяк сущий в нем язык, и читать их нужно вновь и вновь, вытягивая разные линии смысла.
Евгений Штейнер, «Неспешность вечности»
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
