БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №131 > МОЙ ГОРОД
В номере №131

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+5
Интересно, хорошо написано

МОЙ ГОРОД
Александр БИРШТЕЙН

С вечера до утра
Когда вечер, шумя и проливая пиво, приходит в Одессу, когда уже темно, но еще шумно, а небо усеяно некрасивыми звездами, как прыщами-хотимчиками – лицо девятиклассника.

Когда сволота с Канавы валит в город мимо портклуба, прихватив в карманы клешей по носку, набитому пятаками… Отличный, кстати, аргумент в драке. А драка вот-вот случится. Не ближе лестницы, но и не дальше Пале-Рояля.

Когда первые индусы и греки идут через таможенную площадь и спуск Вакуленчука в город искать электроутюги и проституток, приготовив в обмен сигареты, нейлоновые носки, шариковые авторучки…

Когда в Оперном голосом солиста бас-баритона Рихтера сообщается, что люди гибнут за металл… Или, в крайнем случае, он же, присвоив имя Игорь, требует свободу…

В общем, когда город начинает по-нас­тоя­щему жить и дышать, возникают грусть и отчаяние.

Потому что хочется выпить.

И что делать? Надо искать компанию. Не деньги, нет. Компанию!

Там, в провинции – торопливой Москве, сварливом Крупскограде и крайне опасном Магадане – за стакан вина с конфеткой-подушечкой люди удавятся, а потом еще и повесятся за кусок колбасы, прошедший мимо зубов.

А в Одессе не так. В Одессе – чем больше компания, тем радостнее пьется.

Бутылку на троих? Милое дело!

На пятерых? Замечательно!

Нас уже восемь? Тоже хорошее число!

Но главное – не число пьющих, а место. В парке Шевченко на скамейках или на качелях в детском городке пьют сухарик. И читают взахлеб стихи.

На задворках гастронома на Розы Люксембург тянут биомицин. И спорят о воровстве.

В шашлычной «Якорь» подают всего чуть-чуть разбавленный чаем коньяк КВВК. Под него легко обсуждаются женщины и недостатки начальства.

Бичи-ханыги тоже пьют. Их пойло называется «Коньяк три резьбы». Именно столько раз надо крутануть пробку тройного одеколона. Пьют они под коцебовским мостом у пункта вторсырья. И говорят о политике.

В общем, есть, где и с кем выпить в добром городе Одессе.

Вечер заканчивается дракой на Привозе и танцами в парке Шевченко. Ночь…

Ночь в Одессе – светлое время суток. Иллюминирован порт, зажигаются «Огни маяка» и прочие бац-майданы, горят фонари на мордах ребят со Слободки, причапавших клеить девочек в Пале-Рояль. Все, ребята, финита! На трамвай №15 и до фирменной больницы – дурдома имени вашего района.

На Ланжероне скрипит песок под ногами безжалостных погранцов. Голые купальщики, стыдливо подхватывая вещи, скрываются среди кустов на склонах …

Пара школьников снаряжается в трудный путь – тырить черные розы в заветном дворе на Канатной. Как же, как же, ведь только-только освоено:

…Я послал тебе черную розу в бокале…

Возлюбленная из 9-Б класса, наверное, будет довольна.

Проносится, пыхтя, последний троллейбус.

И… немного погодя выползают, шурша струей, поливальные машины.

Они купают этот город и подмигивают ему фарами.

У Соборной свободные такси светят зеленым глазом, напоминая прищурившегося кота.

Собственно, а где та ночь? Уже утро – раннее и деловитое. Оно взбрызгивает ветки росой, науськивает ветерок щелкать форточками. Утро занято и занятно, зачем ему ночь? Надо, надо выбросить ночь из головы, как многие и многие выбрасывают и забывают свое темное прошлое.

Приезд
Е. Ярошевскому
Неказистое солнце показалось из-за угла. Ненормальное.

Нормальное когда-то высовывалось над крышами, потом поднималось по лестнице, видимой только ему одному. И застревало надолго.

Но нормальное солнце не видели давно. Полгода или больше… А это…

– Какое есть! – снисходили бессонные люди и подставляли белые, как у Пьеро, лица.

Или, как у Арлекина… Какая разница!

Еще люди зажмуривали глаза. И становились похожими на бледнолицых китайцев.

– Какое есть! – снисхожу, наблюдая за вороватой солнечной походкой.

Мало того, что вороватое, это солнце было еще и трусливым. Оно не заходило в темные переулки, где гуляли мускулистые и бессовестные сквозняки. Сквозняки перебирали форточки и задирали девчонкам платья.

Солнце крадется по улицам, замечая и помечая перемены.

Луж стало меньше… Зато показался асфальт, горбатый, как Квазимодо.

Раздраженные воробьи подле луж. Запивать – так пожалуйста. Но что? Есть пока нечего. Воробьи ссорятся, обвиняя друг друга в бескормице.

Первые прохожие, как разведчики, занимают удачные места на остановке. Они пока еще молчат, но это ненадолго. Вот-вот кто-то встрянет со своим: «Ну, как вам это нравится?» – и начнется!

Солнце, осмелев, начинает карабкаться вверх. Попутно, оно заглядывает в окна, будит людей и строит им рожицы. Люди заслоняются ладонями, чихают и начинают глупо улыбаться.

Умытые дворники приступают к своему ежеутреннему вредительству. Они тихо шаркают метлами, зато громко переговариваются. Под их неодобрительные комментарии первые собаки выводят погулять хозяев. Хозяева протирают глаза и крепко держатся за поводки. Спросонья и потеряться недолго.

Упорно задевая рогами провода, показался первый троллейбус. Пассажиры входят в него вальяжно. Мест хватает. Троллейбус отчаливает.

На остановке остаются окурки и разгневанный дворник.

Солнце, наконец, добралось до крыши, уютно прислонилось к трубе и заигрывает с деловитыми котами. Котам не до солнца. Они сварливо орут серенады.

Мне недалеко.

Мимо синагоги, где евреи в ермолках собираются на утреннюю медитацию.

Мимо магазина «Цветы», куда сегодня завезли кактусы.

Мимо супермаркета, названного, видимо, из-за цен «Космосом».

Мимо.

Мимо.

Мимо…

И… вот оно! Сверкающее бликами, как бубенчиками, просторное, как память о светлом, – море.

И я понимаю, что, наконец, я дома.

Воспоминания о лете
Летом одесситы просыпаются рано, звеня с налета унитазами от нахлынувших чувств.

Унизительная жара тоже просыпается, но вставать не спешит. Зачем так рано? Успеется…

Появляются первые прохожие, спеша, а ближе к парку – толкаясь. Они нагружены провизией и жаждой приключений. А приключений хватит на всех, едва толпа станет стройной колонной, марширующей на Ланжерон.

Шесть утра – самое время топать ногами в сандалиях на босу ногу.

Пробегающие мимо физкультурники-пенсионеры привычно спрашивают: «Кто играет?» – забыв – склероз! – что на стадион толпами уже давно не ходят.

– Наши! – сурово отвечают им шутники.

– Какие наши? – причитают пенсионеры. – Там и наших-то нет…

Лестница, ведущая на Ланжерон, уже не вмещает желающих, и народ топает вниз по склонам, доводя почву до кондиции плохого асфальта.

Места на пляже занимаются без боя – все свои! – но с перебранкой.

– Шоб я тебя тут в полдень видел!

– Ага, шоб я в полдень тебе тут место уступил!

Счастливцы уже пробуют ногой воду, потом входят в нее, радостно и демонстративно визжа.

Вода чиста и прозрачна, как бюджет инженера.

– Хорошо! Нет, вы не знаете, как хорошо-о-о-о!

– Знаем, знаем, мы и сами местные-е-е-е!

Первые насладившиеся уже выходят из воды и устраиваются поудобней на своих подстилках. На свет появляется провизия: хлеб с маслом, помидоры и крутые яйца..

Часы добираются до полвосьмого.

– Пошли, купнемся напоследок! – сообщают себе граждане. И идут. Хочется же!

Нестройные толпы устремляются вверх, кто спеша, кто не очень. Одни начинают работу в полдевятого, другие – в девять, третьи – в «начальство не опаздывает, а задерживается»…

Жара, опомнившись, начинает умничать, посильно пособляя хозяйкам, жарящим рыбу.

Просыпаются «гости города». Они не понимают, что проспали, зато понимают, что поход «на море» неизбежен, как и лозунг «Зачем тогда ехали?».

Песок, не успевший остынуть после утренних визитеров, неохотно принимает их в себя. Провизия из расчета – дневной рацион штангиста, питье – от компота до самогона, дети и карты. О, они тут надолго. До конца отпуска!

А во дворах тем временем – аврал. Стиральные машины теперь у всех, но белье все равно сушить надо. Вот и протянуты, как и пятьдесят, семьдесят, сто лет назад вдоль двора веревки, а на них – простыни, наволочки, простыни, наволочки. Гостей нынче прибыло. Эх, хорошо дружить семьями с троюродным братом жены товарища!

Цены на Привозе растут, как чужие дети. О Новом и говорить страшно.

– Зато на вашем Привозе обвешивают!

– А на вашем Новом нет?

– Тоже, конечно, но не так!

А пока газовые плиты – эти аналоги примусов – горят синим пламенем. Обожженные солнцем, придут гости. Красные лица, голодные глаза, слегка или сильно облезшие тела. Потребление сметаны возросло в разы. Говорят, она, если ею намазаться, спасает от ожогов. Может, и не врут.

Кондиционеры, включившись в общий ритм, заводят «Песню о Буревестнике».

…А в Одессе, возле моря,

ИзменитьУбрать
(0)

Ветер туч не нагоняет…

О дожде помнят только старожилы.

– Была черная, черная туча. И нависла она над городом. И прогремел гром. И…

– Эх, было же время! Жили же люди! – завистливо вздыхают слушатели.

Зато хорошо на дачах. Дорожки политы, гости отправлены «в город» в Оперный – вы ж такого в своем (далее идет выбор из списка всех городов мира) не увидите! Гости верят и отчаливают.

Покой!

Веранда. Чай с вареньем. Что-то полезное для сна по телевизору.

И даже одинокое соло комара кажется своим и близким.

Дно дней лета

Был сентябрь, дышал сентябрь. И было бабье лето.

Зеленая вода Ланжерона стала совсем прозрачной и лениво неподвижной. Изредка только пробегала по ней рябь, похожая на ячейки рыбацкой сети.

Я приходил сюда часам к десяти. Солнце, разгоняя ночную прохладу, взбиралось уже довольно высоко.

Заходить об эту пору в воду мучительно, по крайней мере, пока не окунешься. Я придумал прыгать солдатиком с волнореза. Это было безопасно, ибо рыбаки, сидевшие тут с рассвета, в это время путину уже заканчивали.

Вынырнув, я саженью или брассом доплывал до волнолома, садился на обросший тиной бетон и смотрел на берег. На море смотреть не так интересно, ибо всегда-всегда на горизонте имелся один единственный пароход, помещенный туда, видимо, навсегда.

Берег же потихоньку заполнялся. Люди располагались на расстоянии – невиданный кайф! – друг от друга, раздевались и с визгом – почему-то все! – кидались в море.

Я начинал замерзать и плыл обратно, впечатывая ладони в воду.

Выйдя на берег, долго прыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей. Потом ложился на полотенце и с удовольствием смотрел на женщин.

В какой-то момент показалось, что так будет всегда: солнце, море, красивые женщины...

Но еще через день, придя на Ланжерон, увидел в воде множество полупрозрачных парашютов. Волны лениво выбрасывали их на берег, медузы растекались по песку и под солнцем высыхали, оставляя лаковый серебристый след.

С того дня перестал обрывать календарные листья. Зачем? То, что скоро холода, я понял и так.

Мой город
Одесса похожа на ветер. Она меняется довольно часто.

Одесса похожа на женщину. Она зависит от настроения.

В Одессу приезжают с надеждой, а уезжают разочарованными или очень счастливыми. Как повезет…

Кого встретишь…

Куда попадешь…

ИзменитьУбрать
Рисунок Алексея КОЦИЕВСКОГО
(0)

И только одесситы, как атланты с улицы Гоголя, тащат этот мир на себе.

И не умиляются.

Но и не огорчаются.

Из Одессы уезжают. Бывает, что и навсегда. И забирают с собой, сами того не зная, кусок этой нелегкой ноши, которую можно назвать частью мира, но почему-то называют кусочком Одессы.

Там, вне Одессы, уехавшие навсегда живут счастливо. Или не очень счастливо. Благополучно. Или не очень благополучно. Но живут.

Им не хочется возвращаться. Совсем не хочется. Ни капельки!

Потому что надо будет опять доказывать себе то, что, казалось бы, доказали годы и годы тому.

И были спокойны.

Были…

Спокойны…

Не посылайте им фотографии! И вырезки из газет. И книги с рассказами об Одессе.

Потому что это им не нужно.

Не нужно!

Не ну…

Потому что прошлое вдруг настигнет их, словно тень в зябкую полночь, и не отпустит уже никогда.

Из будущей книги «Будем жить»


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №131 > МОЙ ГОРОД
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 02:11:35
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jerusalem Anthologia Всемирный клуб одесситов Еврейский педсовет