БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №45 > Зачем богатым благотворительность
В номере №45

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

Зачем богатым благотворительность
Анна Мисюк

Давно ли любой советский человек слово «благотворительность» привычно употреблял только с одним, как говорят филологи, «связанным» эпитетом — «унизительная»?

Не надеюсь преподнести отчетливый и однозначный ответ на этот вопрос, тем более, что уверена: многие читатели решили, что в заголовок вкралась опечатка. Благотворительность нужна бедным, слабым и больным, а те, у кого все, слава Б-гу, наоборот, — прекрасно без нее обходятся, обходились и обойдутся.

О том, как презирали унизительную благотворительность в юности своей деятели рабочего революционного движения, можно было прочесть в их биографиях, правда, в тех же биографиях стыдливо умалчивалось, что в эмиграции эти деятели жили, и не так уж плохо жили, за счет «партийной кассы», которая питалась все той же, но... революционной благотворительностью. Есть в Одессе улица идеалиста-помещика Д. Лизогуба, который пожертвовал «на революцию» все свое немалое состояние, а потом и себя самого, и расстался с жизнью на виселице за Пересыпью, на Скаковом поле около бойни.

Однобокое было у нас, знаете ли, представление о благотворительности. Не очень-то можно было просветиться и из классической литературы. Так, в романах Ч. Диккенса был вынесен суровый приговор благотворительности, как делу, отвлекающему женщин от насущных проблем семьи, и делу, чрезвычайно неэффективному. Диккенс саркастически отмечал, что из ста фунтов, собранных на благотворительном балу на уголь для бедняков, 98 уходили в оплату за проведение самого бала, а два — щедро передавались на нужды десятков бедных семей (!).

ИзменитьУбрать
Дети улицы. Из коллекции М. Пойзнера
(0)

Правда, в отличие от советских источников, Диккенс вовсе не шельмовал благотворительность, но ратовал за ее совершенствование, ответственность и осмысленность. Умная адресная частная инициатива по оказанию помощи социально слабым людям была — напротив — возвышена великим английским писателем по сравнению с бездушной формальностью бюрократических социальных программ.

Но, повторяю, мы не очень об этом и задумывались: благотворительности у нас не было и быть не должно было. Все должны были получать «что положено» из государственных рук, и кому что положено, тоже определяло государство.

Боюсь, что воспитание глубоко и надолго определило наши взгляды. Даже теперь, когда уже почти полтора десятилетия, как в нашу обновленную жизнь пришли зарубежные благотворительные фонды, опекающие пожилых, нуждающихся в медицинской помощи евреев, или способствующие возрождению еврейского образования, религиозной и общинной жизни, то все равно подавляющее большинство наших людей смотрит на еврейские благотворительные центры, как на отдел собеса, а на общинные центры, как на районный дом пионеров.

Отсутствие понимания и знания о том, что такое благотворительность, обедняет, прежде всего, наше собственное сознание, оставляя за его пределами прекрасное деяние человеческой души.

«Получает» сейчас благотворительную помощь все наше еврейство в целом, а оказывать ее приходит в голову лишь считанным единицам. А пока не узнаешь эту особенную радость: отдавать, помогать, то и пользуешься чужой помощью так, будто тебе «по штату» положено, будто стоит за этой помощью лишь безликая «контора», а не живая человеческая связь.

Лучший способ изменить себя — это знать. Искать это знание можно в двух направлениях — во времени и в пространстве.

История еврейской благотворительности, прерванная при советской власти, давала блестящие образцы, опекая слабых и сохраняя тем самым жизнь и достоинство общины в целом. Архивные документы сообщают о том, что, например, Министерство внутренних дел, в 1853 году еще, обеспокоено тем, «что в домах евреев и даже в синагогах заведены особые кружки» для сбора «добровольных приношений на Израильскую землю». Власти обеспокоены тем, что деньги идут на содержание тех евреев, которые «под предлогом особого усердия к вере выехали с семействами в Палестину». В 1866 году поверенные одесского еврейского общества обращались к градоначальнику с проектом благотворительного общества, «имеющим целью искоренить между евреями нищенство». В 1866 году почетный гражданин Одессы Абрам Бродский пожертвовал двухэтажный каменный дом еврейскому сиротскому приюту. Суть была не в том, чтобы поселить сирот в этом доме. У приюта уже было помещение, но доходы от сдачи квартир и помещений в доме Бродского теперь поступали целиком на содержание и обеспечение сирот. Для доставления дешевых, а то и бесплатных квартир недостаточному классу Одессы без различия вероисповедания передал в благотворительный фонд всю наследственную недвижимость (дома и дворы со строениями на Базарной, Херсонской и Софиевской улицах) потомственный почетный гражданин Адольф Коган. Сделал он это в память и по завету своего отца. Перечислять можно бесконечно. Благотворители учреждали стипендии для учащейся молодежи и опекали палаты в больницах, строили богадельни и открывали курсы «для получения полезных профессий», организовывали детские сады, ясли и летние лагеря отдыха для детей бедноты. Одесская Талмуд-Тора — школа, содержавшаяся целиком за счет частных пожертвований, считалась образцовой по обустройству и обеспеченности. Состоятельные евреи считали своим непререкаемым долгом обеспечить всех мацой на Песах, свечами и халой на каждый Шаббат. Без этого они бы и себя достойными людьми и евреями не могли считать.

ИзменитьУбрать
И. Пэн. «Дети-беженцы»
(0)

Не гладкой и благостной была дорога благотворительности — тем более, что дорога эта с двусторонним движением и на ней сталкиваются амбиции с отчаянием, надежды с непониманием. И все-таки, поколение за поколением выживали в ситуации, когда взаимопомощь и ответственность считались неотъемлемыми признаками достоинства.

Советская власть с благотворительностью расправилась довольно быстро, как и со всеми формами общественной и общинной жизни, а, расправившись, еще и ошельмовала, вколотив в наше сознание негативные ассоциации с образом благотворительности.

Эти непоправимые разрушения сознания особенно ярко проявляются тогда, когда наши люди, эмигрируя, оказываются в общинах, в которых, не прерываясь ни на неделю, продолжается полнокровная благотворительная деятельность.

Не буду теоретизировать, а расскажу историю, поведанную мне недавно в США моей близкой подругой, живущей в Вашингтоне.

15 лет назад ее семью, как и всех остальных, приветливо встречала в США местная община. Им сняли квартиру и три-четыре месяца ее оплачивали, обеспечили мебелью, постельным бельем и посудой (они приехали, имея в руках по два чемодана), их возили на машине по учреждениям для оформления субсидий, документов и прочая, и прочая. Безликое «возили» имело, впрочем, имя. Это имя — Дебора, имя молодой богатой женщины, жены успешного адвоката и матери двоих детей.

ИзменитьУбрать
Здесь находилось Ссудо-благотворительное
общество «Гмилус Хесед» и при нем Общество
пособия бедным евреям «Эзрас Ониим».
Пер. Утесова, 14.2001 г.
(0)

Дебора вставала в 5 утра, чтобы в 5:30 сесть в машину и, проведя больше часа за рулем, забрать моих друзей, машины тогда не имевших, и развезти по тем учреждениям, от которых зависит, насколько быстро и благополучно произойдет у эмигранта освоение новой Среды обитания. Одежда, игрушки для ребенка и врач для мамы, выезды на природу, переводы и дополнительные уроки английского — все это была Дебора. Прошло время, мои друзья встали, что называется на ноги, обустроили свою жизнь, а Дебора помогала уже другим. Но, в отличие от многих иных случаев, связи меж ними не прерывались, и вот в одно из декабрьских воскресений Дебора попросила мою подругу прийти в синагогу и принять участие в массовой акции по сбору пожертвований на нужды еврейской общины, на благотворительные программы (в том числе и для помощи евреям в других странах) и т.д. «Пожалуйста, поговори со своими друзьями, — попросила Дебора, — нам очень нужны люди». Моя подруга не могла отказать человеку, который столько в свое время сделал для нее и ее семьи, и решила, что уж одно воскресенье она ей точно посвятит, правда, никто из друзей, бывших одесситов, ей компанию не составил: всем не до того. «Да, они, конечно, нам помогали, — соглашались «наши», — но, честно говоря, самим в эту благотворительность лезть не хочется». Моя подруга была неприятно поражена этим единодушным отказом, но... дело добровольное...

Случайно я именно тогда в то воскресенье гостила у моих друзей в их уютном домике в вашингтонском пригороде, и поэтому всю эпопею о том самом первичном моменте, с которого начинается река пожертвований, питающая общинную еврейскую жизнь, причем не только в самой Америке, услышала по свежим впечатлениям.

ИзменитьУбрать
В этом здании размещалось с 1899 года
«Общество попечения о бедных бесприютных
еврейских детях г. Одессы».
Ул. Мясоедовская, 19. 2001 г.
(0)

Итак, все началось в 10 утра. В одной из огромных вашингтонских синагог собралось более 2 000 человек. Сперва каждый прибывший направлялся в специальную комнату, где проходил краткий, но интенсивный тренинг. Людям объясняли, чем они сейчас будут заниматься и как эту работу лучше и эффективнее исполнять. Каждый получал несколько заранее подготовленных листов распечаток. Один лист состоял из списка имен и телефонов людей, которым предполагалось позвонить с просьбой о пожертвовании. Кроме имени, телефона и адреса, была указана и «история» этого человека на ниве благотворительности: сколько раз к нему обращались и какие это давало результаты. Отдельно отмечалось, если данный человек когда-то определил, что помогает только детским или спортивным программам или, например, готов помочь общинам Аргентины или Крыма. На втором листе было указано, о чем по телефону нужно успеть сказать обязательно. Самым интересным был третий лист: там большими буквами были напечатаны слова, которых произносить ни в коем случае нельзя. Моя подруга, человек умный и независимый, даже почувствовала себя задетой такой мелочной регламентированностью всех действий. На этот день к синагоге подключили десятки дополнительных телефонных линий (благотворительно), и в огромном зале стояли десятки больших столов с аппаратами. Вокруг каждого — 15-20 волонтеров. «Русский стол», т.е. тот, с которого подразумевалось беспокоить «наших», был один, волонтеров за ним — шестеро. Из них в возрасте непенсионном — только моя подруга. «Заметь, — сказала она, — нас, бывших советских евреев, живет в округе Колумбия больше 50 тысяч». Что дальше? Она сделала в этот день больше сотни телефонных звонков. Если кому-нибудь кажется, что это пустяк — попробуйте сами... «Многие номера не ответили, — рассказывала подруга, — так как люди по определителю видят, что звонят из синагоги, и не снимают трубку». Пожилые люди, сами живущие на пособие, соглашались немедленно. «Да, конечно, — говорили они, — как можно не дать, ведь нам все время помогают! Я завтра же вышлю чек!» Поверьте, что эти чеки на 20-30 долларов, которые отрывает от скромного своего бюджета пенсионер, дорогого стоят, но и те, кто жертвует, приобретают прочное чувство причастности. Без второго слова обещали выслать щедрые чеки врачи и юристы. Люди этих профессий дорожат своей репутацией, которую не в последнюю очередь определяет как раз их участие в благотворительности. Почти в конце дня произошел у моей подруги такой разговор: дама на другом конце провода соглашалась, что, конечно, другим помогать нужно, а особенно учитывая, сколько нам, эмигрантам, в этой стране помогала еврейская община, когда мы только приехали, голые-босые, беспомощные, но... «Но» заключалось в том, что она сейчас затеяла в доме большой ремонт и «денег — нет, ну совсем не хватает, так что... как-нибудь, наверное, в другой раз...». «И в этот момент, — рассказывала подруга, спокойная обычно, сдержанная в эмоциях женщина, — меня охватил гнев. Ведь я видела адрес и понимала, что моя собеседница живет в таком районе, где домов дешевле, чем 1,5-2 миллиона долларов, просто не бывает. И, живя в таком доме, она затеяла ремонт, который должен наверняка обходиться в десятки тысяч, если не больше. И при этом выслать чек на 100-150 долларов для общины ей, видите ли, не под силу! Гнев мой породил во мне слова, которые уже готовы были сорваться, чтобы заклеймить, ужучить эту... ну хоть настроение ей попортить, но... тут мой взгляд упал на третий лист, на котором я увидела напечатанные большими буквами те самые слова и заклинание не произносить их ни в коем случае, ни за что! И я поняла, что не я первая сталкиваюсь с этими человеческими качествами, но никогда нельзя захлопывать дверь, потому что когда-нибудь и эта дама, может быть, в нее постучится — либо с той стороны, либо — с этой. Всегда должна оставаться возможность обратиться еще раз к каждому и для каждого».

Благотворительная река человеческой причастности друг к другу омывает каждый еврейский дом, и двери всегда должны быть открыты.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №45 > Зачем богатым благотворительность
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 07:40:28
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Jewniverse - Yiddish Shtetl Всемирный клуб одесситов