-2

№81

Мигдаль Times №81

Лицо, цена и путь

Анна МИСЮК

В романе Чарльза Диккенса «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита» есть описание того, как проводили время просвещенные дамы в Нью-Йорке первой половины 19 века. По понедельникам они слушали лекции по философии религии, по вторникам — «философию растений», среда оставалась на долю «философии путешествий», а четверг был посвящен «философии музыки». В общем, хватало «философий» на все дни недели, так что дамы не скучали, потому что, как замечает злоязычный автор, им было куда пойти и где предъявить новые наряды и шляпки, а также обменяться ценной информацией об общих ближних и дальних знакомых, то есть посплетничать, как сказали бы грубые и нефилософичные люди.

(0)

Правда, Диккенсу не пришло в голову заслать своих героинь на лекции по «философии успеха» — в те времена заниматься таким предметом не пришло бы в голову и самым бездельным дамам. А вот зато в наши времена они бы, наверное, только этим и занимались.
Ни один философский словарь понятие «успех» не включает, проходит мимо него и философия. Зато интернет стонет от монбланов и океанов ссылок на всевозможные пособия, лекционные и инструктивные курсы по «достижению успеха, успехов, успешности...». Нет, кажется, у наших современников другого более привлекательного занятия, чем обсуждать чужие успехи и мечтать-мечтать о своих...

В старину «успех» занимал место куда как более скромное. Жить хорошо — означало жить правильно, человек бывал более озабочен исполнением долга — религиозного, корпоративного, сословного, а успех — вы понимаете — дело личное. Нет, успехи случались, конечно, во все времена. Но события это были единичные, и довольно трудно тогда было отделить «успех» от «удачи», которую дарит судьба иль небеса. «Успех в военных действиях», — говорим мы сейчас, а тогда говорили «победа»; мы говорим «успешен в соревновании», а тогда сказали бы: «выигрыш», мы говорим, что торговля успешна, а тогда сказали бы «выгодна». Можно было «делать карьеру» или «удовлетворять амбиции». Сколько разных слов, означающих разные действия и смыслы, но как-то и почему-то их все заменило одно.

Сейчас, кстати, самое время напомнить, что по-английски (по-французски тоже) слово успех — success — происходит от латинского корня, значение которого — «получение дохода». Вот так просто. По-русски же успех связан с «успевать», то есть — вовремя добраться до цели. Есть сходство и есть различие. Сейчас различия, по сути, сглажены, и под «успехом» на романских, германских и славянских языках понимают одно и то же.

Впервые понятие успеха как определяющей характеристики жизненного пути появилось в Европе веке в 18-м, не раньше. Тогда затрещали по всем швам устои европейской культуры — не устояли церковь, монархия, сословное общество. В меняющемся европейском мире появились люди, выбирающие свой единичный путь среди шатающихся границ между странами, профессиями, народами. И жизненный путь этих знаменитых авантюристов был путем изломанным и странным, в нем наблюдался какой-то новый смысл, и смысл этот назывался «личным успехом».

Стоит привести один пример — Казанова, этот странник-авантюрист, который успех у женщин сделал символом персонального, личного успеха. И он же сделал пророческий вывод: если есть успех, то больше ничего не нужно — ни долга, ни чести, ни служения, ни даже власти.
Да, еще вот что важно: успех приносит славу, славу, которая до того полагалась лишь по высокому положению. О деньгах — отдельно, к этому вопросу любой успех особенно чувствителен — помните, каково происхождение этого слова?

Но вернемся к славе: с нею, прежде всего, связан успех человека, ставшего первым олицетворением этого понятия, «успех». Само его имя стало нарицательным, это венец авантюр 18-го столетия, которое назвал поэт «безумным и мудрым», это — Наполеон Бонапарт. Личный успех Бонапарта затмил его в истории как государственного деятеля и — даже — полководца. Кого теперь особенно волнует, как оседлал он Французскую революцию и оформил великую европейскую войну, а тем более, какими именно приемами одерживал военные победы? Но личность человека из низов, из простецов, свершившего путь на вершину империи благодаря своим личным качествам, притягивает все больше и больше внимания.

Может быть, поэтому в то время, когда персонажи Чарльза Диккенса приходили на путь благонамеренного труда, обеспечивавшего их скромными, но достаточными удовольствиями, герои французских писателей, земляки Бонапарта, рвались в «наполеоны».

В сознание поколений вошел образ бальзаковского Растиньяка, озирающего из окна мансарды крыши Парижа и говорящего себе: он будет мой, этот город, я стану хозяином себе, овладев другими. Растиньяку уже не нужно особой славы, ему достаточно власти и денег — шум он готов оставить сцене.

Успех в 19-м веке — это уже путеводная звезда для многих, но в целом, в частной жизни, в публицистике, у самого слова есть две основных сферы употребления — это, как и столетием раньше, успех у противоположного пола (причем для мужчин — этот успех безоговорочен, для женщин же сомнителен и чернит репутацию — дискриминация налицо!), и второй, самый распространенный, — сценический успех.

Как ни называй, а на тропу успеха, то есть своего личного пути к удовлетворению потребностей, выходит все больше и больше людей. Все тому способствует: и социальный прогресс, и научно-технический. И вот, наконец, вместо одиночек мы видим стремящиеся к успеху массы... Здесь наступает перелом-облом... Мы уже видели, что успех постепенно вытеснил свои синонимы в разных сферах жизни именно потому, что представлял единицу, личность, самостоятельного субъекта, для которого его собственное обустройство и самоощущение гораздо важнее общественных структур, в которые встроена его жизнь, но... Когда в дело вступают массы, то ломкий, сложный, зигзагообразный путь к успеху превращается в демонстрации и марши...

Теперь к успеху стремятся партиями и классами. Так и пришли в век двадцатый — тоталитарный.
В СССР успехи ценили, коллекционировали, и субъектом успеха был — только и всегда — сам режим: победа музыканта на международном конкурсе — успех советского искусства, выигрыш шахматиста на турнире — успех советского образа жизни, достижения конструктора, ученого — успехи советской науки и техники. Общегосударственным успехом были запуск цеха, станка хоть на день раньше срока (здесь усилена русская этимология: достижение раньше времени).
Во времена постсоветские успех был признан главным лекарством от всего — присутствие успеха, вашего личного, в чем угодно: в переходе на здоровое питание и в похудании, в беге трусцой и моржевании, в изучении дао и отвержении сяо...

Личный успех в любом наполнении становится для современного человека барьером, ограждающим его — опять! — от резко меняющегося, распадающегося мира. Примерно так он и начинался. В современном понимании успех окончательно утратил нравственную окраску, и о негодяе можно сказать, что он успешен в своих злодеяниях, и об убийце, что успешен в своем «профессионализме», за что и наречен почтительно киллером.

(0)

Когда-то успех подразумевал хотя бы восхищенный и признательный взгляд со стороны — всего ли общества или его части. Сейчас все чаще — помните пособия в интернете? — идет речь об успехе в пустой закрытой комнате... Сам себе режиссер, сам себе признание, сам себе успех...
У успеха ведь не только достижения есть, у него есть пути, лица, есть цена успеха и оборотная сторона, то есть поражения. Возможна ли тотальная успешность без проигравших, потерявших, разбитых?

Кстати, вот что интересно: на февральской молодежной конференции центра «Мигдаль» на тему «Философия успеха» прозвучало около тридцати докладов, которые сопровождались бурными обсуждениями. Ни разу (!) не были упомянуты столь, казалось бы, знакомые студентам и вчерашним школьникам «успехи в учебе, в науках» и вообще, хорошая успеваемость.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста