БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №81 > Отречемся от старого мира
В номере №81

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+5
Интересно, хорошо написано

Отречемся от старого мира
Вита ИНБЕРГ

«Другие народы и нации берут из современных и чуждых течений и идей лишь то, что соответствует их характеру, сохраняя при этом свою идентичность и самобытность. Над еврейским же народом тяготеет какое-то проклятие, и он почти всегда усваивает чужое и новое не иначе как ценой отречения от старого, от самого своего исконного и священного».
Полина ВЕНГЕРОВА

Любимая и дорогая Пешинка, чтобы ты мне была жива-здорова, единственное сердце мое! ...Еще только вчера я был с тобой и слушал твой милый и нежный разговор. О, как же я был счастлив! А теперь знаю только одно — через два часа... придется ехать дальше, с каждой секундой все дальше от тебя. Каким было бы для меня утешением увидеть твой дорогой почерк... Я бы, кажется, заново родился! Мне не остается ничего, кроме как торопить время, отделяющее нас друг от друга...»

ИзменитьУбрать
Афанасий (Хохон) Венгеров
(0)

Молодой Хонон Венгеров, знаток Торы из состоятельной семьи из города Конотопа, влюбился в свою будущую жену сразу, как только ее увидел. И в ожидании свадьбы стал ей писать. Родители Песселе, будучи строгих нравов, сначала не слишком одобрили эпистолярный роман, но потом сдались, и она получила разрешение отвечать. А что было делать? Ведь 16-летняя Полина тоже влюбилась в юношу с первого взгляда!

Звучит, как в сказке — или в каком-нибудь сегодняшнем ток-шоу. Однако для еврейских семей такие «сказки» — дело знакомое. Вроде бы и не выбирают друг друга молодые люди, решают за них. А поди ж ты — встречаются юноша и девушка впервые, влюбляются, рожают детей и живут всю жизнь... будто стараются выбор родительский оправдать!

ИзменитьУбрать
(0)

Полина Эпштейн, в замужестве Венгерова, родилась в тихом белорусском городке Бобруйске. 19-й век — 1833 год. Покой и радость устоявшейся жизни — на пороге больших и неоднозначных перемен.

Время и еврейство — вот, пожалуй, главные герои ее книги «Воспоминания бабушки. Очерки культурной истории евреев России в ХIХ веке» (на русском языке вышедшей в 2003 г.). Она затеяла писать ее после смерти мужа, повторяя в некотором роде историю Гликль из Хаммельна (см. МТ № 27). Затея удалась — при жизни автора мемуары были неоднократно изданы и встретили заслуженно теплый отклик аудитории. «Я хочу изобразить прошлое достоверно и безыскусно», — замечает автор в предисловии.

Написать два тома воспоминаний — большой труд, требующий не только сил и терпения, но и известных навыков и литературной одаренности. До этого Полина к бумаге и перу не обращалась. Что же вдохновило ее? Жизнь в браке была счастливой — поначалу, но отнюдь не безоблачной, да и принять на себя дела мужа, в отличие от той же Гликль, она по ряду причин не могла. Ее творческий импульс несколько иного рода, о чем она прекрасно пишет в предисловии: «Старые времена миновали, а с ними — во многом — и красота и величие еврейской жизни. Новые времена принесли с собой новые нравы. ...Дух времени разрушил патриархально-созерцательную семейную жизнь евреев и разверз пропасть между старыми и молодыми. ...Ну что ж, отправляйтесь в мир, мои листки! Вы родились из любви, любовь хранила вас в годы моих странствий. Донесите же и вы эту любовь к народной старине моим юным братьям и сестрам!».

Венгерова интуитивно обнаруживает один из первейших законов творчества: оно рождается из любви. Любовь согревает и поддерживает творящего, и ничего без нее не рождается: ни дитя, ни книга. Полина любила родителей, мужа и детей, но не менее их она любила «красоту и величие еврейской жизни». «...Патриархальный уклад жизни с его беспрекословным подчинением старшим, строгим соблюдением заповедей и веселыми праздниками, стал для нее идеалом, и такой же порядок она поддерживала в своем доме, и в том же духе стремилась воспитать своих детей».

ИзменитьУбрать
Дочь Полины Венгеровой
Зинаида
(0)

В книге много портретов. Круглолицая девочка, миловидная девушка, светская молодая женщина — женственная, статная, строго и со вкусом одетая, с пышными волосами, с живым взглядом темных глаз... Это, однако, не Полина, а ее дочь Зинаида, известная переводчица и литературный критик. В зрелом возрасте она была очень похожа на мать.

Что ж, мы имеем хоть косвенное представление о внешности Полины. Ведь ее портретов — всего-то один, к сожалению, и на нем она запечатлена уже старой женщиной, многое пережившей. Тонкие плотно сжатые губы, в лице горечь, суровость и сила.

Но как хотелось бы увидеть юную Песселе, которой адресованы безыскусные и пылкие строки письма Хонона Венгерова!

Как пишет в послесловии к книге Г. Зеленина, мужчины в еврейской мемуарной литературе часто описывают драматические истории семейной жизни: запланированный родителями слишком ранний брак; юные супруги, у которых — ни общих взглядов, ни интересов; раннее и нежеланное отцовство, конфликты с родителями жены...

«Свадьба у евреев не вершина, после которой начинается спуск, не время жатвы. Она время посева. И чем дольше находятся вместе муж и жена, чем больше раскрывают они друг в друге те качества, по которым, как было установлено раньше, они подходят друг другу, тем глубже и прочнее становится любовь» («Тора о еврейской женщине»).

Ну, а как же началась история этой семьи? С любви — родительской. Очень трогателен момент, когда родители Полины подходят к ней, безмятежно сидящей над книгами, и мать улыбкой показывает отцу: смотри, как девочка подросла...

А потом приезжает — нет, не принц с хрустальным башмачком, а пожилой рабби с мудрым и внимательным взглядом, который хочет подыскать невесту для своего ученика. Это замечательная сцена: отец просит Песселе принести свечи в честь гостя, и она входит в комнату, держа их над головой. Как, должно быть, хороша была девушка, освещенная древним и вечно молодым светом! По взгляду визитера она поняла, что цель его путешествия достигнута. Покраснела и не сказала ни слова...

Впрочем, сравнить Полину Эпштейн с Золушкой даже при желании никто не смог бы. Жизнь в родительской семье может показаться нарисованной чересчур идеальными красками. Но я думаю, что она такой и была.

Помолвка происходила, как она замечает, уже не так, как у старшей сестры Евы, хотя и прошло не много времени. Первая встреча Евы с женихом произошла непосредственно перед обрядом бракосочетания. После помолвки жениху и невесте не разрешалось обменяться рукопожатием. А Песселе «было позволено вместе с сестрами и зятьями войти в комнату к жениху и исключительно в молодежной компании прокатиться с ним в одной карете. Так занималась заря эпохи, когда стала расшатываться замкнутость еврейской жизни».

Впрочем, юная Песселе вовсе не так уж серьезна и педантична, как можно подумать. Она мечтает о будущей жизни, почти грезит наяву, с волнением слушает песни, смеется, плачет, подробно и не без удовольствия перечисляет свое приданое, не забывая цвета и фасоны платьев. Когда свекровь и золовка приданое осмотрели, это стало триумфом для матери невесты, но вот один предмет вызвал недоумение: нижняя юбка. Только после этого события конотопские модницы включили ее в свой гардероб...

А когда невеста узнала, что по здешнему обычаю празднование свадьбы будет в дощатом сарае во дворе, она почувствовала разочарование и раздражение — у сестры все было празднично, торжественно, совсем не так! Мать и сестры ушам своим не поверили. И еще Песселе очень беспокоит, как она выглядит после свадьбы: с обрезанными волосами и в парике (который был прогрессом — у сестры был только прилегающий чепец и налобная повязка). И ее муж ласково утешает ее: она так же мила, как прежде...

Язык Полины — очень простой, выразительный и трогательный, без всякого пафоса. Она умна, наблюдательна и очень искренна, с собой и с читателем.

Родители ошиблись в выборе мужа для одной из сестер — она просто сообщает об этом, не осуждая, не оценивая. Она слишком уважает и любит их. В дальнейшем не раз и не два является у нее повод для тяжких разочарований в окружающих людях, — но она остается верна себе. Чувства ее глубоки, но она не позволяет им взять над собой верх.

Эта спокойная уверенная честность (имеющая и другое имя — чувство собственного достоинства), эта неоценимая внутренняя опора останется с ней навсегда и будет поддерживать в самые трудные моменты жизни. А таковые не заставят себя долго ждать. То, что происходит в обществе, принимающем идеи Просвещения, начинает вызывать тревогу у воспитанной в еврейской традиции женщины, и тревога все нарастает.

По субботам, пишет Полина, царит странное неспокойное настроение, далекое от святости. Меняются отношения полов, устраиваются общие танцевальные вечера. В просвещенных кругах прекращается изучение Талмуда. Для Хонона Венгерова это занятие тоже становится, скорее, интеллектуальной игрой. И бороду он сбрил. Дамы ее круга, даже пожилые, постепенно перестают носить парик и чепец. Муж требует, чтобы она последовала их примеру, однако Полина носила парик еще много лет — хотя знала, что собственные волосы ей к лицу.

Через какое-то время последним оплотом традиционной жизни остается кашрут. И любимый муж требует, чтобы в их доме отказались и от кашрута.

«После каждого скандала из-за этого больного вопроса я вижу смерть перед глазами. Горечь, которую я каждый раз испытываю, могла бы отравить не одну, а три жизни. ...О Б-же, какое тяжкое бремя возложил Ты на меня! Я живу в самую трудную переходную эпоху, когда мы, еврейские женщины, вступаем в брак без всяких личных прав, мужья считают себя нашими господами и слугами, но никогда — друзьями».

Полина согласилась, принеся жертву ради семейного покоя, но потребовала выполнения одного своего желания. Пятьдесят одну неделю в году она будет жить так, как хотят близкие, но одна неделя, пасхальная, будет принадлежать ей.

«Один за другим из моего дома были изгнаны прекрасные старые обычаи. Я со слезами и рыданиями провожала их до самой последней калитки...»

Когда ее отец узнал о переменах в доме Венгеровых, он сказал: «Если моя Песселе поступила так, значит, ее заставили это сделать». Серьезная награда: знать, что отец понимает тебя на расстоянии, даже не видя тебя много лет, не много зная о твоей жизни, — любит и полностью верит в тебя.

Хонон в делах оказался не особо удачлив (может быть, все взаимосвязано в этом мире?). Все-таки аукнулась «свадьба в сарае»: совместная жизнь оказалась совсем не раем даже в смысле тривиальном, бытовом. Денег часто не хватало, Хонон менял работу, они переезжали из города в город. Ковно, Вильно, Петербург, Минск. Наверное, жена могла бы ему помочь, но зачем просвещенному человеку женская помощь? «В вопросах предпринимательства у меня не было права голоса. Мои советы он называл вмешательством не в свое дело... Он полагал, что женщина, тем более его жена, не может обладать деловыми качествами». И еще: «Он никогда не умел или не давал себе труда смотреть на меня иначе, чем как на вещь». Горькие и страшные слова. Но тут же Полина предлагает и объяснение, вполне психологическое. Во враждебно настроенном обществе еврейские мужчины часто терпели неудачу с карьерой и пытались хоть как-то возместить это дома... В самый раз бы начать сетовать на судьбу, на незадачливого супруга, но не такова дочь раввина Эпштейна.

При всем уважении к писательнице я представляю, как трудно могло быть всем домашним с такой «правильной», образцовой женщиной! Но она оказалась достаточно мудра, чтобы не быть по-диктаторски требовательной и не выказывать своего превосходства. Думаю, не в последнюю очередь благодаря женской мудрости Венгеровы столько лет прожили вместе. Хонон умер буквально на руках любимой и любящей жены после сорока трех лет супружества.

Один за другим крестятся дети. Полина излагает читателю собственное понимание их поступков: «Атмосфера вокруг евреев становилась все более мрачной и грозовой. В собственном доме мы больше не чувствовали себя в безопасности... Незаметно для слуг я каждую ночь соору-жала перед входной дверью баррикаду... В восьмидесятые годы у еврея оставалось только два пути: либо еврейство и отказ во имя еврейства от всего нажитого — либо крещение, то есть свобода и связанные с ней возможности образования и карьеры. ...Мои дети пошли по пути, которым шли многие другие. ...Крещение моих детей было для меня самым тяжелым в жизни ударом. Но любящее материнское сердце может многое вынести. Я прос-тила и переложила вину на нас, родителей». Как известно, крестившись, еврей «умирал» для своего народа и по нему справляли поминальный обряд, как по покойнику. Двойная тяжесть: простить и взять вину на себя...

Любовь и уважение — не означает не замечать ошибок и проступков. Скорее, наоборот: все замечать, но — не наказывать потом всю жизнь, не ударить слабого, не впасть в отчаяние, в негодование или презрение. Это воспитание и характер.

Полина Венгерова строила свой дом добросовестно и с любовью, так, как подсказывал ей пример родительской семьи и собственное сердце. Однако обстоятельства бывают сильнее сердца, и тогда оно может только болеть. И еще — сохранить: благодаря «Воспоминаниям бабушки» мы имеем возможность узнать, какие блюда готовили, во что играли, какие песни пели, как накрывали стол, одевались, ухаживали, справляли свадьбы... Услышать голоса далекой эпохи и людей, которые радовались и любили, грустили и ошибались, молились и размышляли задолго до нас.

Есть древнее проклятие: «Чтобы вам жить в эпоху перемен!». Это действительно трудное испытание. Но на самом деле, наверное, любую эпоху можно так назвать — и разве мы с вами не живем в эпоху каких-то своих, собственных перемен и испытаний?

Полина Венгерова проиграла сражение, утратив своих детей. Так ослабевший военачальник оставляет сначала высоту, потом холм, отступая вроде бы по шажочку, — и проигрывает в конце концов целый город. Думаю, не нам сегодня рассуждать: «Ей следовало бы сделать так-то и так-то». Но есть смысл здесь и сейчас думать о том, как поступать, чтобы выигрывать маленькие и большие битвы — у времени, у трудностей, у самих себя.


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №81 > Отречемся от старого мира
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 09:01:40
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Dr. NONA Еженедельник "Секрет" Еврейский педсовет