Есть одна известная хасидская история о мальчике, который не мог ни читать, ни писать. Однажды в Йом-Кипур его отец молился в бет-мидраше великого цадика Баал-Шем-Това, мальчик молиться не умел. Весь долгий день он провел среди взрослых, которые возносили мольбы к Всевышнему. Пришел час заключительной молитвы Неила. Не в силах сдерживать более душевного волнения, бессловесный мальчик вынул из кармана дудочку и заиграл. Возмущенный отец начал его упрекать, однако, Баал-Шем-Тов его остановил:
— Голос дудочки этого ребенка, — сказал он, — поднял к небу наши молитвы. Музыка — это путь к пониманию сокровенных смыслов Торы, и жизнь, и смерть подвластны ее могуществу.
Мир Музыки довольно трудно передать словами, и все же попробуем поговорить о нем.
Итак...
Зарождение музыкальной культуры Древнего Израиля восходит, вероятно, к эпохе, предшествующей поселению еврейских племен в Эрец-Исраэль. Сведения о музыке Первого Храма скудны, но на основании библейских текстов и археологических данных можно утверждать, что она была важной составной частью духовной жизни. Традиции, сложившиеся в это время, впоследствии развивались и обогащались. Древнееврейская музыка — в первую очередь, культовая — явилась одним из источников музыкальной культуры народов христианского мира. В дальнейшем, в течение долгих веков изгнания, еврейская музыка развивалась собственными путями.
Богатая музыкальная жизнь современного Израиля продолжает и развивает музыкальные традиции различных еврейских общин мира.
В далекие времена евреи пасли скот и, как все пастухи, пели и играли на дудочках. Сейчас, увы, нет возможности судить о том, что и как они пели, но Тора говорит, что музыка и танцы сопутствовали еврейскому народу в радости и печали. Но какие же инструменты создавали музыку тогда? Самую ценную информацию, безусловно, содержат предметы, найденные при раскопках в Израиле и на территории соседних стран, с которыми в древние времена поддерживались тесные торговые и политические связи. Почва Эрец-Исраэль совершенно непригодна для сохранения органических материалов, таких как внутренности животных, кожа, дерево, поэтому до наших дней дошли лишь простые по конструкции и наиболее прочные инструменты: цимбалы, колокольчики и трещотки, изготовленные из металла, керамики или кости. Одна из самых интересных находок — продольная флейта I в. н.э., была обнаружена в 1975 г. при раскопках города Давида в Иерусалиме. Исследователей и музыковедов особенно заинтересовал тот факт, что материалом для этого инструмента послужила передняя нога коровы. Некоторым вспомнилась талмудическая фраза о рогатом звере, который имел «только один голос при жизни, но после смерти получал семь голосов... два рога становились трубами, кости двух ног — флейтами; из шкуры делали барабан, толстая кишка превращалась в струны для арф, а тонкие кишки использовались для цитры (инструмент наподобие гитары)».
Музыкальные инструменты изображены и на многочисленных серебряных и бронзовых монетах, спешно отчеканенных при Шимоне Бар-Кохбе в короткий период его побед над римлянами при императоре Адриане (132-135 гг. н.э.).
Поскольку изображения людей еврейской традицией запрещены, эти монеты снабжены другими декоративными элементами, включая запись музыкальных мелодий, которые имеют, возможно, прямое отношение к тем инструментам, на которых играли в Храме.
Другим важным источником информации являются древние печати. Один уникальный образец, относящийся к VII в. до н.э., принадлежит ныне покойному промышленнику, филантропу и археологу-любителю доктору Реувену Гехту из Хайфы. Эта печать выполнена из коричневой яшмы и формой напоминает жука скарабея. Под изображением ассиметричной лиры видна надпись на иврите: «Принадлежит Маадане, дочери Царя». Печать интересна по двум причинам: на ней, в отличие от всех других известных царских печатей, отсутствует имя монарха и упоминается неизвестная историкам принцесса Маадана. Некоторые исследователи сомневаются в подлинности самой печати; она неожиданно для всех появилась на открытом рынке древностей, причем нашли ее «где-то» в Иерусалиме в ходе нигде не зарегистрированных раскопок. Если же речь идет о подлинной археологической находке, то изображенная на ней лира могла принадлежать кому-нибудь из членов еврейского царского рода, а значит, на аналогичном инструменте играл, возможно, сам царь Давид.
В те далекие времена евреям были известны инструменты трех видов: ударные, духовые и струнные. Есть в некоторых книгах намек на «социальный статус» отдельных их видов: так, в народном быту играли на духовых тростниковых инструментах, жрецы — на шофарах и трубах, храмовые музыканты — на лирах.
Давид и его сын Соломон заложили структуру еврейского царства и отвели музыке почетное место в его культуре. Согласно Торе, в царствование Давида музыка была введена в храмовый ритуал:
— Давид состарился... и собрал всех... левитов... Из них для дела в доме Г-споднем... четыре тысячи прославляющих Г-спода на музыкальных инструментах.
При Храме состояли и участвовали в службе огромный хор и оркестр. Из различных источников известно, что в каждый день недели исполнялись определенные псалмы и, что в Храме дозволялось играть на музыкальных инструментах даже в субботу, ибо территория его — особая территория, где действуют свои законы. В Первом Храме ансамбль левитов-музыкантов, как и хор левитов-певцов, состоял, как минимум, из 12 взрослых мужчин, а в особых обстоятельствах разрастался до бессчетного количества участников. В эпоху Второго Храма число музыкантов могло быть существенно меньше, чем число певцов, а среди первых могли быть и не левиты. Интересен тот факт, что некоторые духовые инструменты в оркестре не участвовали, а звучали лишь в паузах как сигнал к очередному этапу храмового ритуала. Барабаны и бубны по-прежнему оставались вне литургии — на них играли женщины (и сегодня бубен на иврите называется тоф Мирьям — бубен Мирьям, сестры Моисея).
Женщины в служении участия не принимали, но выступали в музыкальных представлениях светского характера.
Наши предки обратили внимание и на то, как музыка влияет на психологическое состояние человека, они использовали и это ее свойство. Например, пророк Эмина призывал к себе музыкантов, чтобы посредством их игры смягчить свой гнев против царя Иеhошафата.
Уже в те времена начали складываться представления о воздействии и восприятии звуков в зависимости от их высоты, от строения мелодии. В Талмуде упоминается об усыпляющем действии на больного монотонной музыки.
Во времена Второго Храма у евреев сформировались три типа музыки: храмовая, дворцовая и народная, сопровождавшая труд и отдых. До наших дней дошла — со всеми позднейшими наслоениями — лишь литургическая музыка, сохранившаяся на юге Аравийского полуострова среди йеменских евреев, в Вавилоне, где евреи живут с 6 в. до н.э., в некоторых областях Италии, Сирии, Северной Африки. Что касается пения храмовых певцов, то оно, в отличие от нынешнего канторского пения, не было орнаментировано трелями. Музыкальные украшения (мелизмы) появились в еврейском вокале существенно позже, когда публика ждала, что певец удивит ее своей неповторимой манерой исполнения.
Катастрофа 70 г. н.э. ознаменовала собой конец длительного периода, в котором средоточием культовой музыки был Храм. Наиболее значительным явлением в музыкальной жизни новой эпохи стало развитие синагогальной музыки. С исчезновением Храма роль и значение синагог резко возросли; теперь они стали центрами всей духовной жизни евреев, очагами культурной, воспитательной и общественной деятельности каждой общины. Как некогда в Храме, в синагогах регулярно читались Тора и Пророки, но жертвоприношение было заменено молитвой, порывом сердца (авода ше-ба-лев), выражавшей переживания и чувства как всей общины, так и каждого молящегося отдельно. Изменения эти отразились и на музыке: она, прежде такая торжественная и блестящая, приобрела большую психологическую углубленность, стала более вдумчивой, в ней зазвучала просьба... Синагогальная музыка стала исключительно вокальной и оставалась таковой на протяжении многих последующих веков. Музыку прочно связали с текстом, ведь мелодия расставляет в нем акценты и служит своего рода интерпретацией. Текст Мишны был размечен знаками кантилляции (кантилляция — особая манера пения нараспев). Мелодия передавалась от учителя к ученикам. Мишна учит, что красивый голос — это достояние, которое следует посвятить Б-гу. Талмуд перечисляет непременные требования к кантору: он должен быть ученым человеком, и музыка должна жить в нем; он должен быть скромным, иметь приятную внешность и благозвучный голос, быть любим своей общиной и быть бедным, чтобы мольба в его устах звучала неподдельно. Он должен уметь говорить проповеди, цитировать Писание и знать все молитвы на память.
Позднее в помощь кантору в синагоге назначали двух помощников (томхим и месайим), чтобы они напоминали порядок молитв и их мелодию, так как записывать литургическую музыку начали лишь в 17 в. И сегодня можно видеть этих помощников рядом с кантором, а в длинной службе Судного Дня они просто незаменимы.
Светское музицирование мудрецы Талмуда порицали, поскольку оно справедливо ассоциировалось с весельем. О каком же не связанном с заповедями веселье может идти речь, объясняли они, когда Храм разрушен, Иерусалим распахан, а мы — на чужбине?
В талмудической литературе встречаются крайне негативные суждения, например, что уши, ее слушающие, надлежит отрезать, что дом, где музицируют, заслуживает разрушения. Игру евреев на музыкальных инструментах постепенно ограничили свадьбами, похоронами и прочими семейными событиями. В этом отношении, с одной стороны, руководители общин предпринимали всяческие усилия с целью сохранить храмовую музыку в синагогальной службе, а с другой — старались как можно жестче ограничить сферу ее звучания в повседневной жизни. Однако любовь евреев к музыке вынуждала иных раввинов смягчаться: дозволялись определенные виды трудовых песен, такие как песни пахарей и рыбарей (а песни ткачей были объявлены непристойными).
Небывалый расцвет, именуемый Золотым Веком, еврейская культура пережила в средневековой Испании под властью арабов-мусульман. Взаимодействие с культурой инородного окружения оказалось более чем плодотворным. В частности, евреи использовали арабские, а позднее романские народные мелодии для исполнения литургических стихов — пиютов и песнопений — змирот. Мы знаем об этом по средневековым рукописям, где перед многими текстами надписана первая строка какой-нибудь популярной нееврейской песни — там, где в современных песенниках значатся имена поэта и композитора.
В средневековых христианских королевствах евреи жили гораздо более замкнуто, чем в странах ислама. В Европе развивалась либо церковная музыка, либо придворная, и евреи в этом процессе участия не принимали. Известен лишь один миннезингер в Германии 13 в. — Зюскинд, еврей из Тримберга, 12 песен которого сохранились в рукописи с изображением длиннобородого еврея в широкополой шляпе, стоящего рядом с аристократом и пастором.
Ашкеназские раввины, как правило, противились влиянию чуждой культуры, и все же множество народных мелодий Германии и Прованса было переработано в синагогальную музыку. Кроме того, в Германии раввины и канторы создали традицию петь слова молитв в разные праздники на разные мелодии, а изгнания способствовали распространению ашкеназской традиции в Восточной Европе и Османской империи.
Вне синагог музыка по-прежнему звучала на пуримшпилях и свадьбах.
В средние века почти совсем заброшена игра на инструментах, и лишь в 16-17 вв. во Франкфурте-на-Майне и в Праге появляются руководства по ней. Еврейских музыкантов называют отнюдь не лестным словом лейцан, т.е. шут. Позднее вошло в обиход слово бадхан (затейник), и, наконец, клейзмера, т.е. собственно музыканты, от ивритского «клей земер» — музыкальные инструменты. Еврейские бродячие музыканты внесли свою лепту в развитие еврейского фольклора, замешанного на еврейско-испанских танцах, еврейско-прованских и еврейско-немецких мелодиях.
Гонения и погромы вынуждали канторов переходить из города в город в поисках работы. В условиях конкуренции они старались выделиться более изысканным пением и меньше внимания уделяли смыслу и эмоциональному характеру молитв. Маньеризм в канторском пении достиг апогея в 17 в. в связи с расцветом итальянской оперы.
В Италии в эпоху Возрождения музыкальная жизнь охватывает все более широкие слои населения. В 16 в. появляются евреи-профессиональные музыканты в современном смысле слова. В домах итальянской знати нередки евреи-музыканты и учителя музыки и танцев. В Мантуе при дворе семьи Гонзага был целый оркестр из евреев под руководством прославленного виолончелиста Соломона дей Росси, носителя родового имени Эбрео, т.е. еврей.
Многие его сочинения — вокальные и инструментальные — высоко ценили современники. Дей Росси не только заложил основы итальянской школы виолончельной игры, не только первым ввел в инструментальную музыку мелодию по типу вокальной арии, опередив общее развитие жанра чуть ли не на 150 лет, он был новатором и в синагогальной музыке, например, сочинил к псалмам и молитвам музыку на несколько голосов для хора и солистов. Соломон дей Росси имел право не носить желтой нашивки, обязательной в 17 в. для всех евреев. Но его нововведения, как и нововведения его последователя ученого композитора Иепуды Арье из Модены, писавшего хоры для исполнения молитв по европейским законам, вызывали осуждения многих раввинов.
Первым евреем-композитором, произведения которого были отпечатаны, был Давид Сачердоте (Копен) из Ровере; сборник его мадригалов вышел в свет в 1575 г.
В 15-18 вв. постепенно утрачивалась связь религиозной музыки с ее первоосновой. В нее все чаще проникал мелос несинагогального, часто — нееврейского происхождения (пример этого — ханукальная песня «Ма'оз цур», весьма популярная в современном Израиле; в ее основу легли 2 немецкие народные песни 15 и 16 вв.). В целом этот процесс вел к ослаблению национального своеобразия синагогальной музыки. В 17-18 вв. эмансипация способствует небывалому развитию евреями науки и искусства, в том числе и музыки. Однако, это музыка космополитическая по духу и по форме. Мировая культура знает множество имен выдающихся композиторов-евреев: Феликс Мендельсон, Яков Мейербер, Жак Оффенбах, Густав Малер, Арнольд Шенберг, Джордж Гершвин, Леонард Берстайн и др. Для продолжения собственно еврейской музыкальной традиции нужен был национальный духовный импульс. В 18-19 вв. его дал хасидизм.
Хасидские цадики придавали напеву и танцу особое значение в единении еврея с Б-гом, как видно из слов основателя хасидизма Исраэля бен Элиэзера Баал-Шем-Това: «Пляска перед Всевышним — та же молитва», или раби Нахмана из Брацлава: «По напеву узнаешь человека — принял ли он на себя бремя заповедей».
Хасидская музыка чрезвычайно эмоциональна и нередко вводит поющих в экстатическое состояние. Одухотворенная молитва, сопровождаемая пением, заняла главенствующее место в каждодневной жизни хасидов. Важной частью ритуала стал танец, а поскольку хасиды танцевали чаще всего субботу, когда игра на музыкальных инструментах была запрещена, выработалась особая манера пения, имитирующая звучание ударных инструментов: «тара-тири-дам», «бам-бада-ям» и т.п. Кроме танцев, хасидская музыка породила и культивировала жанр песни без слов — нигун. Это, обычно, строгая, подчас, суровая мелодия, отражающая страдания народа в диаспоре, но всегда пронизанная своеобразным оптимизмом. Выдающиеся цадики и хазаны также были авторами некоторых нигуним. Музыка и танцы хасидов заимствовали немало особенностей крестьянского фольклора украинцев, румын, поляков, венгров; и результатом было искусство глубоко национального еврейского характера.
В эпоху сионизма еврейские композиторы занялись созданием национальной музыки, связанной с возрождением народа на своей древней земле. Они вслушиваются в голоса Земли Израиля, изучают музыкальную культуру разных еврейских этнических общин и ближневосточных народов. Судить, насколько плодотворными оказались их попытки, мы сможем только по прошествии времен, а потому нам остается лишь запастись терпением и ждать.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
