БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №66 > Погасшая звезда
В номере №66

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+6
Интересно, хорошо написано

Погасшая звезда
Людмила КЛИГМАН

Театры и клубы, на сценах которых она выступала, всегда были переполнены. Она слыла мастером сценического перевоплощения и никогда не обманывала надежд зрителей: пела, танцевала, рассказывала анекдоты. И не забывала родной «маме лошн».

15 апреля 1909 года в семье «блуждающих звезд» передвижного еврейского театра Янкеля Гузика и Розалии Фрейлих родилась девочка, которой дали имя Хана. Впоследствии в духе времени Хана Гузик превратилась в Анну, но называли ее всегда (а суждено Хане-Анне было прожить больше 80 лет) уменьшительным, ласковым «Аня». И она тоже стала актрисой. Аня Гузик — так ее представляли конферансье, так написано на ее пластинках...

ИзменитьУбрать
(0)

Жизнь Ани, начиная с рождения, окутана легендами. По одной из них она родилась чуть ли не на сцене театра, во время спектакля, и с первым криком ее запеленали в театральную афишу — под рукой ничего подходящего не оказалось. Город, где родилась Аня, тоже под сомнением: то ли Минск, то ли Харьков, в разных источниках по-разному. Сама Аня настаивала, что по рождению она минчанка. «И фамилия у меня белорусская, переводится “пуговица”», — смеялась она.

Родители Ани, ученики Абрама Гольдфадена, создателя еврейского театра в России, разъезжали по городам и местечкам, где исполняли на идиш комедии Гольдфадена, инсценированные рассказы Шолом-Алейхема, произведения других еврейских драматургов. Любили Гузики и оперетту. С 1907 года отец семейства организовал свою труппу. «Янкель (Яков) Гузик в роли Бар-Кохбы был очень хорош, — писал один из ранних его рецензентов, — и вообще, своим чудным голосом и умением держаться на сцене обратил на себя внимание публики». Артисткой была и Анина старшая сестра Леля: она вышла на сцену, когда ей шел седьмой год. Через несколько лет кишиневский рецензент отметит: «В роли Боньюмина, являющейся центральной фигурой пьесы “Иом Гахупо” И. Латайнера, выступила 12-летняя Леля Гузик, вызвавшая своей игрой восторженные аплодисменты».

Как утверждал в своем исследовании Ирма Друкер, эта артистическая семья была родней знаменитых музыкантов Гузиков — ксилофонистов-виртуозов. (Один из них — наш современник, всемирно известный ксилофонист Михаил-Иосиф Гузик.)

Уже в шесть лет Аня умела хорошо читать и писать. Родители отдали ее в подготовительный класс гимназии. Учиться было легко. Но в школе никто не аплодировал, не вызывал на «бис», поэтому Аня приняла решение: в школу больше не ходить. Она будет учиться дома и снова играть с мамой. Первую роль в профессиональном театре Аня исполнила в 1924 году в Петербурге — в пьесе по повести Куприна «Яма» сыграла роль проститутки Зосеньки. Успех был невероятным. Эта роль, так не понравившаяся Аниным родителям, наполнила ее энтузиазмом и утвердила на сцене. «Как будто кто-то подхватил меня и вознес», — вспоминала Гузик спустя много десятилетий.

Творческая деятельность этой семьи продолжалась и в советское время. Правда, в конце 20-х годов, «благодаря» стараниям «евсекции», труппа Гузиков была объявлена буржуазно-националистической, и ее ликвидировали. Для семьи настали черные дни. Аня «со слезами на глазах и с разбитым сердцем» выступала перед красногвардейцами, исполняя еврейские и новые, советские песни. «Эта работа всегда клонила ко сну и оставляла горечь», — писала артистка. Она пробует поступить в основанный в 1929 году «Госет», но безуспешно. В 1932-1935 гг. играет комические роли в Харьковском и затем в Киевском театрах музкомедии — на русском языке. Но здесь тоже не везет: ее резкость, принципиальная критика режиссеров и партнеров вызывала неприязнь к ней и волну сплетен о ее личной жизни.

Потом стало полегче. Отец возглавил украинскую Евмуз-драмкомедию. В 1928 г. Якову Гузику, единственному из еврейских артистов, было присвоено звание Героя Труда. А 14 августа 1930 г. в Ленинграде под его руководством был открыт Советский еврейский театр — «Дер Наер Бег» («Новый путь»), целью которого стала пропаганда советских пьес на языке идиш. В лучших семейных традициях в этом театре работала и Аня. Но «грандиозные» планы «Нового пути» были слишком декларативны. «Наш театр стремится полностью порвать со старым еврейским, преимущественно опереточным репертуаром, — говорил Яков Гузик корреспонденту “Красной газеты”. — В настоящее время у нас в работе “Гирш Леккерт” Кушнирова, “Местечко Прилет” Болотова и “Земля” Яковлева — пьесы, которыми мы рассчитываем закрепить наши новые позиции на фронте советского театра...» Но пьесы эти были довольно слабые, театр обвинили в том, что он не поднялся выше самодеятельности, и в итоге закрыли.

Однако в начале 1934 года Аня Гузик, ушедшая было в русскую оперетту, решила «собрать» хотя бы еще один еврейский спектакль. В Ленинграде оставались некоторые актеры Евмуздрамкомедии и «Нового пути» — А. Оберберг, Б. Фрейдина, С. Гольдберг. Они и сыграли в пьесе Я. Гордина «За океаном». «Искренно, тепло, с темпераментом вела ответственную роль Этель артистка Аня Гузик», — писал С. Ромм.

Через несколько лет Гузик собрала все-таки ансамбль Еврейской музкомедии, который приютила Госэстрада. Ансамбль выступал под грифом «ленинградского», но своего помещения не имел, да и в Ленинграде бывал реже, чем во всех остальных городах Союза. Хаим Венгер в газете «Еврейский Камертон» рассказывает о гастролях Анны Гузик в городе на Неве: «Всегда Театр музыкальной комедии, где она обычно выступала, был переполнен». Не забыл концерты Ани Гузик и уроженец Борисова Александр Розенблюм: «Эта артистка представляла еврейский фольклор во всей его широте и многоплановости. Прибаутки, лирика, любовь, труд, частушки, юность, старость, радость и горе — все это было умело представлено в творчестве актрисы». Упоминает о ней и Р. Гругман в рассказе «Мой дорогой, мой любимый идиш»: «Приезжали в Одессу Горелик и Анна Гузик, и мама ходила на их концерты и покупала пластинки...»

В труппе было всего несколько актеров, исполнявших в каждом представлении по несколько ролей. Еврейская музкомедия стала интереснейшим театральным явлением. Критики отмечали «свойственные искусству Ани Гузик приподнятую театральность, слитность пластики роли и ее музыкальной ткани, тонкость нюансировки настроений, ярко выраженный национальный темперамент, свободное сочетание приемов драматической игры и буффонады, патетики и юмора». Аня исполняла главные роли в постановках пьес А. Гольдфадена, Шолом-Алейхема, И.-Л. Переца, Д. Бергельсона.

Иосиф Кременецкий в книге «Евреи при большевистском строе», изданной в Миннеаполисе, вспоминает о коллективе Ани: «Из национальных ансамблей, выступавших с гастролями по всему Союзу, был наиболее широко известен ансамбль Анны Гузик...» Кстати, он пережил все еврейские театры страны, просуществовав чуть ли не до самого отъезда А. Гузик в Израиль в 1973 году.

Там же, в ансамбле, она встретила свою единственную любовь. Режиссер Михаил Хомеш, который стал спутником жизни и продюсером, оставался с Аней до последнего дня жизни.

Во время войны Аня, еще в 1939 году ставшая лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады, в составе агитбригады ездила по госпиталям, танцевала, пела, читала фельетоны у постелей тяжелораненых. Слышал, в частности, выступления артистов на родном идиш лейтенант Е. Школьник, почти два года лежавший без движения в госпитале.

Один из зрителей того времени, А. Брудный, вспоминал: «Весь город Фрунзе был оклеен афишами — большими буквами были набраны слова “Анна Гузик”... Внешние данные ее не назовешь особенно выдающимися. Но слух у нее был абсолютным, аудиторию она чувствовала хорошо. Одна из ее песен стала шлягером сезона — “Ба мир бисту шейн”... Появилось множество текстов в духе городского фольклора тех лет на эту мелодию; среди них осталась в истории песня “В кейп-таунском порту”».

Кстати, о внешности Ани есть и противоположные отзывы. Михаил Король в «Одиссее разведчика» пишет: «Однажды были в эстрадном театре на концерте Анны Гузик: изящная, тоненькая, красивая, она, танцуя, двигалась через проход к сцене и пела: “Ба мир бисту шейн...” Эта песенка (“Красавица моя”) долго была популярна в Москве...»

Что признавали все, так это Анино редкое мастерство мгновенного перевоплощения, позволявшее актрисе исполнять несколько ролей в одной и той же пьесе. «Напевая что-то задорное, маленькая женщина смотрится в несуществующее зеркало, легкими движениями перебирая пестрые театральные мелочи: седовласый парик, смятый картуз, черный атласный цилиндр и плащ — неотъемлемую принадлежность романтического героя. Плащ наброшен на плечи — и этот герой возникает перед нами. Неуловимое движение — и тот же плащ превращается в платье бедной сироты, потом в изодранную куртку сельского коробейника, весельчака и балагура, — пишет

Е. Шамович. — Чтобы превратиться из озорного, весело приплясывающего мальчишки в древнюю бранчливую старуху, из шальной влюбленной девчонки в крикливую уличную торговку или веселого портняжку, любимого героя народных песен, ей не надо ни грима, ни сложного костюма». Одним жестом измененная прическа, какая-то новая деталь в туалете — и перед нами совсем другой образ. Только что извергались проклятия злой бабы Яхны по прозвищу Колдунья. Но она делает взмах краями накидки, покрывает ими лицо — и на сцене уже невеста Рахиль, страдающая от любви к скрипачу Стемпеню. Рохеле опускает голову, падает на пол, и поднимается она только к хупе, когда ее голова склоняется к плечу жениха. (Эту миниатюру актриса подготовила с помощью белого шарфа и черной шляпы.)

Аню Гузик и Эдди Рознера можно назвать пионерами «внедрения в массы американской культуры», которую впоследствии стали клеймить «разлагающейся буржуазной культурой», оказывающей негативное воздействие на «нестойкие массы советской молодежи». Но во время войны Америка была стратегическим союзником, и интерес молодых людей к «иностранщине» не представлялся политически опасным.

После войны редактор еврейского радиовещания для зарубежья (впоследствии редактор «Советиш Геймланд») Арон Вергелис предложил Ане Гузик, чтобы она под его редакцией изменяла тексты еврейских народных песен и монологов. Она ответила: «Легче ударить себя ножом, чем сделать такое».

После уничтожения многих деятелей еврейской культуры Ане Гузик становится все тяжелее гастролировать. Власти не пускают ее в большие города, разрешают выступать только в клубах сел и райцентров. Цензурные органы ограничивают репертуар двумя-тремя песнями на идиш, которые обязательно должны быть переведены на русский...

В 1967 году во время Шестидневной войны Израиля разгорелась очередная антисемитская кампания в СССР. К Ане обратились с предложением выступить по радио с осуждением израильского правительства. Актриса отказалась позорить свое имя. После этого атмосфера вокруг Гузик становится еще мрачней.

В 1973 году Аня эмигрирует в Израиль, уверенная, что в стране, которая ей снилась десятки лет, сможет возродить творческие силы, отнятые советскими спецорганами. Но и в Израиле ее ждет неудача. Она приехала с новыми планами и замыслами, но без языка страны. Театр — недоступен, радио, телевидение и газеты — все на иврите. Для его изучения уже не было сил...

Тем не менее, последние двадцать лет Аня Гузик прожила в Израиле. Муж помогал ей проводить концерты и встречи с людьми, владеющими идиш. Во всех своих выступлениях она призывала не забывать «маме лошн». Известная нью-йоркская журналистка Белла Езерская, вспоминая свое интервью с Гузик, называет Аню великой еврейской актрисой: «Это бессмертная, фантастическая женщина, в 75 лет танцевавшая чечетку».

Последним ударом стало ухудшение здоровья: Аня тяжело заболела и могла передвигаться только с помощью инвалидного кресла. Но со сцены не ушла — читала скетчи и рассказы людям, влюбленным в идиш и в Анин талант.

М. Вольф в статье «Запоздалый кадиш по Ане Гузик», опубликованной в «Yiddish Forward» (Нью-Йорк), рассказывает, что в 1989 году актриса получила подарок от своих друзей в Израиле: они организовали концерт к ее 80-летию. На сцене Аня сидела в кресле, но по-прежнему поражала искрометным талантом, энергией, юмором и «хохмами». Снова зрители услышали песню «Варничкес» — «визитную карточку» Ани. Она со смехом вспоминала, как когда-то «всласть танцевала». Бывшая примадонна еврейского московского «Госета» Этл Ковенски, которая была на концерте, впоследствии напишет: «Это было гениально, захватывающе и не поддается описанию!»

Умерла Аня в Тель-Авиве — по одним сведениям, 15 марта 1993 года, по другим — в 1994-м. Детей у нее не было. Родственники рассказывали, что незадолго до своего ухода Аня несколько раз повторяла песню Гейне «Кто скажет по мне кадиш?».

Человек жив, пока о нем помнят. Сохраним же свет этой звезды...

ИзменитьУбрать
(0)

————————-

Михаил Ардов, сын кинодраматурга Виктора Ардова и актрисы Художественного театра Нины Ольшевской, в своей книге «Вокруг Ордынки. Портреты» вспоминает: «Среди чтецов, которые обращались к маме как к режиссеру, были довольно известные в свое время имена. Надобно заметить, что мама занималась с чтецами еще с довоенных времен. В числе ее подопечных когда-то была Анна Гузик, впоследствии довольно известная исполнительница еврейского репертуара. Тогда она только что появилась в столице и снимала комнату в квартире без телефона. Приходя на Ордынку для своих занятий с мамой, эта артистка принималась звонить по телефону своим знакомым, родственникам и проч., и проч. Притом, как все люди, которые не привыкли пользоваться телефоном, она говорила в трубку очень громко, из-за чего часто бывавшая у нас Анна Ахматова однажды произнесла:
— Пока этот Гузик не кричит по телефону, я его не боюсь».


Гость-D
14.11.2006 12:30

Я прочитала статью об Анне и поняла что нет никакой информации о последних днях этой великой женщины. Я работала в Тель-авивской гериатрической клинике "Бейт холим Неот Ла-Гвардия", где и провела свои последние дни Анна Гузик. Она умерла 15 марта 1994 года. Каждый день мы одевали и красили е? так, как она этого хотела и просила...

yancov-shmuel
27.03.2010 10:29

Анна Гузик!

Это имя мне знакомо с детства. Сначала как красивая женщина на фотооткрытке в альбоме у мамы, затем как легенда рассказов об времени эвакуации во время войны в столице Киргизской ССР городе Фрунзе. Потом пришло время самому увидеть это чудо еврейской сцены и влюбиться в неё навсегда и безоговорочно! Пересказывать театральное действо задача непосильная. Театр - это искусство живое и требует непосредственного присутствия. Поэтому я могу лишь поделиться эмоциональной стороной восприятия. А вот это очень просто, потому, что всё можно уложить в одно слово - ПОТРЯСАЮЩЕ!!! Зритель, выходя с концерта, как бы распровлял плечи и в глазах светился огонь! Она умела на сцене всё и всё ей было подвластно!
Её последний концерт перед отъездом в Израиль должен был состояться в Москве в саду "Эрмитаж" и у меня были на него билеты, но... Концерт был отменён " в связи с болезнью артистки"... А дальше тишина. Дальше были только слухи... разные... утешительные и не очень...
А потом, в 1990 году, была репатриация в Израиль и уже тут я узнал о том, что и Анна Гузик и Нехама Лившиц ( Лившицайте) в общем не стали теми звёздами Израильской сцены, каковыми они должны были стать! Идиш был здесь не нужен ещё больше, чем в СССР...
И закономерная точка в этой, в общем-то печальной, истории. Не зря Анна Гузик всё повторяла и повторяла перед смертью слова песни "И кто скажет обо мне кадиш"... На её похоронах на Тель - Авивском кладбище "А-Яркон" не собрался миньян... Хорошо, что недалеко проходили другие похороны и несколько мужчин, узнав кого хоронят, подошли и составили миньян...

Спасибо!
Замечательно, когда, "с миру по нитке", мы можем дополнить и собрать информацию, о людях, которые оказались в тени или забыты.

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №66 > Погасшая звезда
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-28 10:28:43
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Jewniverse - Yiddish Shtetl Dr. NONA Еженедельник "Секрет"