БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №102 > В августе сорок четвертого, или Как вылечить малярию
В номере №102

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
+41
Интересно, хорошо написано

В августе сорок четвертого, или Как вылечить малярию
Дина САФЬЯН

Год 1944-й. Возвращаемся с мамой из эвакуации в Киев, но жить негде – наша комната занята людьми из разбомбленного дома. Это уже потом, в конце сорок пятого, выйдет указ о возврате фронтовикам их жилья, папа вернется из армии, и нам отдадут нашу большую тридцатиметровую комнату в коммуналке, в самом центре Киева, в двух минутах ходьбы от сегодняшнего Майдана.

Но пока еще нет ни папы с фронта, ни указа, ни комнаты... Мама получает в Минкульте направление в Нежин преподавателем в библиотечный техникум (с предоставлением жилья! – так написано, и это обнадеживает).

Комнату действительно дают сразу, довольно большую, светлую и абсолютно пустую. Единственный предмет мебели – наш сундук с вещами, прекрасный добротный сундук, сделанный на заказ еще там, в эвакуации, специально для переезда в Киев. Две ручки по бокам, откидная крышка с надежной металлической клямкой1 и не менее надежной петлей для навесного замка, внутри клеенка. Просто, добротно, удобно.

Сегодняшние владельцы роскошных кожаных чемоданов с блестящими замками-молниями, шелковыми подкладками, многочисленными карманами, выдвижными ручками, колесиками и прочими прибамбасами! Уверяю вас, никогда, ни разу, приобретая эти элегант­ные изделия кожгалантереи, вы не ощущали такого восторга, такой незамутненной радости, какую испытывали мы с мамой, став обладателями этого замечательного произведения плотницкого искусства.

В сорок шестом, вселившись в свою киевскую комнату, мы определим сундуку место у двери, чтобы, придя с улицы, можно было сесть, не топчась в грязной обуви по комнате, и удобно переобуться. Он будет всегда покрыт какой-нибудь веселенькой скатеркой, скрывающей его потемневшее от времени тело. И однажды, наготовив к моему дню рождения пирогов, мама уложит их остужаться на сундук, прикрыв еще одной скатеркой, а папа, придя с работы, плюхнется сверху и все передавит. И мы будем долго хохотать втроем, выкраивая куски, которые можно подать на стол и те, которые совсем уж раздавлены, – для «домашнего» употребления.

Но все это будет потом, потом. А пока еще только год сорок четвертый, и пустая комната. И наш сундук. А еще мама приносит выданный ей в студенческом общежитии матрас и два тощих одеяла, и мы сооружаем из этого постель в углу, прямо на полу. Но это не страшно, потому что сейчас только конец августа и совсем не холодно, и в общежитии обещали через несколько дней выдать койку. Вот только студенты заедут, и тогда наверняка останется лишняя.

Кто сказал «две лишние»? Мы всю войну спим в одной и ничего, и прекрасно умеем поворачиваться вместе на другой бок. «Повернемся?» – шепчет ночью одна из нас, и мы дружно осуществляем этот нехитрый привычный маневр, ассоциирующийся у меня с термином «поворот все вдруг» из каких-то морских рассказов.

И вообще жизнь налаживается, и немцев гонят все дальше, и папа, после тяжелого ранения и госпиталя, уже где-то «во втором эшелоне», а не совсем на передовой, и мы надеемся, что он вернется живым. И с 1-го сентября я пойду в 4-й класс настоящей школы, а не такой, какая была там: один ряд – первый класс, другой – второй, а ряд у окошек – третий.

И еще у нас будет свой огород прямо под окнами. Пока там еще только сорняки, но зато целых две сотки, и у нас уже есть опыт – там, в эвакуации, тоже был огород, и я даже умею полоть, окучивать и еще много всего.

А назавтра все рушится, потому что у меня начинается приступ малярии. Эту мерзкую болезнь я подхватила еще до войны, на лимане под Одессой. Поехали укреплять носоглотку, а привезли малярию. Это теперь малярия – экзо­тика, а тогда – запросто. Комаров на лимане тьма, и все – малярийные. Раз, два покусали, и ты готов.

За все эти военные годы у меня было три или четыре обострения с тяжелыми приступами озноба, высокой, под сорок градусов, температурой, с таким пÓтом, что приходилось менять постель, а потом снова – трясучка озноба и температура.

Облегчить состояние можно было только хинином – дефицитнейшим лекарством, которое в эвакуации маме добывал какой-то околомедицинский родич. Правда, хинин только останавливал приступ, а болезнь оставалась, и через некоторое время все повторялось.

Но здесь, в Нежине, на второй день после приезда, где пока у нас еще никого и ничего, о хинине и мечтать нечего. И я лежу на полу, меня трясет озноб, а мама сидит на сундуке и ее тоже трясет от отчаяния. Врача почему-то нет, не помню, почему, но точно помню, что никто не приходит. А от малярии, между прочим, умирают. Особенно дети.

Мама уходит в техникум, оставив меня на полу под кучей одежек, наваленных поверх одеял – ничего не поделаешь, невозможно пропустить работу на второй же день, чревато... Пока ее нет, трясучка сменяется жаром, потом температура падает, и на какое-то время мне становится легче. Ничего, это длится не очень долго, дня три-четыре, а потом все пройдет. О том, что может случиться при полном отсутствии хинина, я не думаю.

Но вот возвращается мама, собранная и решительная, и объявляет, что лекарство найдено. Новая знакомая по техникуму рассказала, что вылечить малярию очень просто, надо только попить собственную мочу. Не долго, всего до конца приступа, а потом для надежности еще пару деньков – и ты здоров навсегда.

Это потом, спустя годы, мы станем умными и просвещенными. Потом, еще очень нескоро, рекомендованная маме процедура будет называться красивым словом «уринотерапия», и мы с интересом будем читать книжки под таким названием, а некоторые, особо продвинутые, станут даже наполнять баночки этим чудо-средством, отстаивать и пить. Это спустя десятилетия процедура получения лекарства будет ассоциироваться с белокафельными туалетами, изящными унитазами с кнопочкой сливного бачка и запахом освежителя воздуха.

А сегодня, в августе сорок четвертого, мамин рецепт ассоциируется только с «удоб­ствами во дворе», где зимой мороз безжалостно кусает за голую попу, а летом ее мгновенно облепляют несметные полчища мух, и всегда, в любое время года, вязкая удушающая вонь заставляет до последнего глоточка задерживать дыхание, а потом, выскочив наружу, бежать подальше, жадно хватая ртом свежий воздух.

– И ЭТО – лекарство?! ЭТО я должна пить? Ни за что! Пускай озноб, пускай пот, пусть все, что угодно, но пить такое я не стану. Не буду, и все тут. И можешь пить сама, если тебе нравится. И пусть эта дура тетка пьет и своим деткам дает!

Мама пытается воздействовать логикой, уговорами, строгим приказом, но я стою на своем, распаляя свое воображение такими «туалетными картинами», что чуть не дохожу до рвоты.

Наконец мама не выдерживает потока моих воплей и идет на попятный: ладно, пока можно не заготавливать лекарство и не пить. Но как только снова начнется озноб...

– Не начнется, никакой не озноб, никакая не малярия, не буду! Видишь, уже ничего нет, я уже здорова – воплю я что есть силы. Но мама хорошо знает, что даже при наличии спасительного хинина одним циклом лихорадки не отделаешься, что еще час-другой, и все нач­нется опять. Поэтому она тут же принимается осво­бождать какую-то банку и тщательно мыть ее, готовя неминуемую процедуру.

ИзменитьУбрать
Рис. А. Коциевского
(0)

Я перебираюсь с матраса на сундук, освобождая маме место, чтобы она немного отдохнула и расслабилась. Мама мгновенно засыпает, а я сижу на сундуке, завернувшись в какую-то кофту, и жду... Она не должна, не посмеет прийти, эта лихорадка. Я даже мысли такой не допускаю.

Проходит час-другой, потом день-другой... Проходят годы. Их уже прошло ровно шестьдесят. Но приступ малярии ко мне так и не возвращается. За все годы – никогда, ни разу, ни в каком виде.

В уринотерапию я по-прежнему не верю. Но вот, когда рассказывают о человеке, который чудом избавился от какой-то неизлечимой болезни вопреки самым мрачным прогнозам врачей, я верю сразу и безоговорочно. Это возможно, надо только очень твердо знать, что болезнь бессильна, и тогда включатся какие-то неведомые механизмы, и все будет хорошо.

Надо только не просто повторять «я верю», а поверить каждой клеточкой своего естества, отторгающего эту болезнь.

Ах, как жаль, как бесконечно жаль, что это почти никогда не получается. Лично у меня – всего только раз, один единственный раз, в августе сорок четвертого.


1Клямка – задвижка, щеколда

Прочитал все рассказы автора. Этот меня "зацепил" больше всего. Даже пожалел, что при голосовании можно давать только по одном у баллу. Именно за этот дал бы два.

Даже
пожалел, что при голосовании можно давать только по одном у баллу.
Именно за этот дал бы два.

Если зарегистрироваться и зайти под своим именем, то можно добавить 2 балла.
Спасибо за отзыв, это всегда интересно услышать (в данном случае прочитать :)

доктор медицины В.
18.08.2009 10:25

Написано очень сильно и оставляет глубокое впечатление.Описан очень ярко
случай спонтанного самоизлечения малярии под влиянием сильного стресса. Мне
лично пришлось наблюдать два подобных случая: самоизлечение доказанной формы
периферического рака легких и самоизлечение кавернозного туберкулеза легких.
В обоих случаях это было после сильного стресса.

Александр
18.08.2009 11:00

Мне тоже этот рассказ понравился больше других. Я читал в ЖЖ и другие рассказы автора. Написаны они все хорошо, но мне наиболее интересны те, что о войне или о предвоенном времени. Это вообще золотой материал. Думаю, немного осталось людей, кто помнит те времена так живо, с таким количеством деталей быта и т.д.

Александр
18.08.2009 11:06

Мне этот рассказ тоже понравился больше. Я раньше читал в ЖЖ другие рассказы автора. Написаны они все хорошо, но мне наиболее интересны были те, что о войне или о предвоенном времени. Наверное, немного осталось людей, кто помнит те времена так живо, с таким количеством бытовых деталей и т.д.

Людмила
19.08.2009 13:51

Прочитала рассказы автора. Они не просто интересны, написаны на редкость хорошим красивым русским языком, они воссоздают время и его атмосферу, во многом забытую или совсем неизвестную большинству читателей. А это наша общая история, подлинная, а не переписанная в угоду очередному политическому течению. Тем, кто заинтересовался рассказами автора. могу порекомендовать ее страницу в Живом Журнале под ником sid75.

Великолепная история. А как написана!

Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №102 > В августе сорок четвертого, или Как вылечить малярию
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-29 01:43:40
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Всемирный клуб одесситов Dr. NONA Еженедельник "Секрет"