Эту статью нам принес один неглупый человек, но не тот, который в статье, а другой. «Зощенковист со стажем» Михаил Рашковецкий — известный в городе искусствовед, и что характерно, тоже в штатском. Прочтя статью, мы сначала посмеялись, а потом призадумались. И вот, в целях поиска простой сермяжной правды (она же кондовая, посконная, домотканая) мы решили ее опубликовать.
Один неглупый человек пришел на выставку картин. Это была выставка картин евреев. Не в том смысле, что опять эти евреи отобрали все картины, и они теперь стали картины евреев. Хотя, конечно, некоторые из произведений действительно были евреев. В смысле собственности. Или они их купили когда-то... Или что. Одним словом, выставка. Ходят люди.
Осматривают, конечно, полотна. Из вежливости некоторое время не уходят сразу. То, се. Разговаривают. Обмениваются впечатлениями. Едят, конечно, с блюдечек. А в блюдечках, обратите внимание, — кошерное! Одним словом, вернисаж.
И тут неглупый человек высказал то, что думал. Он это высказал в порядке критики картин. Опять же, не в том смысле, что картины неважнецкие. В этом направлении он, наверное, тоже подумал, но не стал вслух выражаться. А по поводу того, что картины рисовали евреи, он сказал. Он выразил свое сомнение по поводу них как евреев. «Если, — сказал он, — перевести «Малую землю» на идиш, то от этого она не станет произведением еврейской литературы».
Тут, конечно, для представителей более младшего поколения нужно кое-что объяснить. Вывести, так сказать, из туманных аллегорий и поэтических сравнений мораль этой шутки на прямую дорогу.
Ну, что такое идиш — это отчасти еще известно. Это такой язык, на котором когда-то в Одессе и в остальном мире говорили и писали некоторые евреи. Хотя буквы были ивритские. Одним словом, это такой еврейский язык. Хотя, отчасти, в каком-то смысле, немецкий. В общем, понятно — идиш.
А «Малая земля» — это такая книга. Ее написал лично Леонид Ильич Брежнев. Он был генсек КПСС. А «СС» — это уже, наоборот, не немцы, а бывший Советский Союз. Такая большая страна. И, конечно, в ней жили евреи. А некоторые даже продолжают это делать. То есть жить в том, что было СС.
А лично Леонид Ильич написал еще две книги. «Целина» там, «Возрождение», кажется. В общем, все это перевели на языки дружбы народов и проходили. В школах, институтах и на собраниях трудовых коллективов. И все, конечно, плевались. Потому что всех уже от лично Леонида Ильича тошнило. А особенно евреев. Их сильно урезали в правах. То есть, с одной стороны, они были обязаны оставаться евреями, а с другой стороны, быть евреем было нельзя. Их не пускали во многие институты, трудовые коллективы и за границу. Им, чуть что, говорили: «Езжайте в свой Израиль», но ехать в Израиль не разрешали. Потому что — сионизм.
Одним словом, «Малая земля», даже на идиш, не еврейская литература. И в этом, так сказать, соль шутки неглупого человека.
Но, конечно, эти книги лично Леонида Ильича написал еврей. У него была фамилия — Аграновский. Этот Аграновский был известный публицист. Он хотел как лучше. И, может быть, даже в том плане, чтобы не обижать евреев. Он тайком от лично Леонида Ильича старался перевоспитать народ, политбюро и лично Леонида Ильича в духе грядущей перестройки. И многие читатели из интеллигенции, инструкторов ЦК и даже евреев и диссидентов, как бы плюясь, прочитывали это тайное желание между строк. Тем более обнаруживалось это тайное из личных уст Леонида Ильича. И этим можно было иногда козырять, прикрываться и протаскивать.
Между прочим, «между строк» — это очень даже по-еврейски. И поэтому антисемиты часто смотрели страницы на просвет и тоже что-то находили. И если смотреть с этого боку, то «Малая земля» все-таки немножко еврейская. Опять же — Аграновский все-таки, а не Суслов.
В конце концов, отдельные представители политбюро действительно перевоспитались. И стали разрешать то, что не запрещено. А в результате, не только СС вместе с политбюро стали бывшими, но и евреям стали разрешать ехать в Израиль, а в музеях бывшего СС вешать картины евреев. И наоборот. То есть, не в том смысле, что вешать евреев, а в смысле — приезжать из Израиля или, там, США. Или переводить финансовые деньги все тех же евреев. Хотя, конечно, уже не совсем тех. И на эти деньги печатать книги или открывать выставки с кошерным фуршетом. Что и дало возможность отдельным неглупым гражданам шутить и выражаться на этот счет.
Теперь — что касается художников.
Но сначала об Ильфе. Это был такой полуеврейский писатель Ильф. То есть, он был еврей, но писал с Петровым. Писал, правда, Петров, у него был почерк лучше, но, в общем, творили они вместе. Как они сами признавались, «загадочная еврейская душа» и «загадочная славянская душа». Но кое-что Ильф писал и своим почерком. Он имел привычку записывать свои мысли и замечания. И вот в его записной книжке есть такая запись: «Женщина-милиционер прежде всего женщина». Потом идет еще несколько мыслей по другому поводу. А потом снова на эту тему: «Женщина-милиционер, все-таки, прежде всего, милиционер».
Представляю себе историю этих двух записей. Ехал этот Ильф на авто и увидел постовую. То есть, вполне изящную дамочку, перетянутую ремнями в самых нужных местах. И она грациозно так размахивает ручками в белых перчатках, а, может быть, даже и жезлом. И, конечно, навевает всякие легкомысленные мысли. И Ильф увековечил это легкомысленное впечатление в своей записной книжке. А где-то, через день, или там неделю, он опять засмотрелся на эту регулировщицу. Или на другую. А она его возьми и штрафани! И этот драматический момент своей биографии Ильф зафиксировал во второй записи.
И вся эта история приводит нас к масштабным философским выводам. В том смысле, что одно и то же, если на него смотреть с разных точек зрения, может оказаться совсем не то.
Теперь — обратно к художникам.
Здесь я хочу сказать, как простой человек — инженер или, скажем, фрезеровщик. Юрист, в конце концов. Одним словом, нормальный человек, неоднократно контуженный бытовыми неурядицами и нехваткой валюты.
Вот как я думаю в этом разрезе. Возьмем того же фрезеровщика. Он на своем станке делает разные детали. Делает хорошо. Потому что, если он делает их плохо, его выкидывают. И вот он уже не фрезеровщик.
Теперь, с другой стороны, художник. Если он делает плохие картины, то тоже уже не художник. И даже если он еврей, то все равно не художник.
И совсем противоположная картина получается, если картины хорошие. Тогда это фактически — художник. Даже если он не еврей. И даже если он не рисует из еврейского быта.
И с этим, я думаю, все ясно. Непонятно только, кто хороший художник, а кто — наоборот. С фрезеровщиком это проще решается. И даже иногда с юристом. Насчет картин, я, например, люблю, чтобы было похоже. Но могу обойтись и без художников. И отсюда вытекает решение этой неувязки. Пусть решение выносится на общем собрании этих странных людей, которые как раз без художников и ихних картин жить не могут. Может, у них такая болезнь в глазах... Или что. Остальные, конечно, по причине оптического здоровья могут и не соглашаться. Но это уже их частнособственническое дело.
И вот тут начинается еврейский вопрос. И заканчивается ясность. И, конечно, обнаруживаются всякие туманные аллегории и поэтические сравнения. Потому что, как утверждают эти слабые на глаза картинковеды, художники не просто водят кистью с дефицитной краской по правилам искусства. Как фрезеровщики. Или против правил. Как юристы. А еще они туда, то есть, в картины, вкладывают душу. Ну, тут я, конечно, сомневаюсь в смысле поэтических аллегорий. Опять же, разве фрезеровщик — не вкладывает? Но эти — настаивают. В смысле относительных объемов сырья и материалов, мол, у художников души уходит больше, чем у представителей менее легкомысленных профессий. А если это так, то пятая графа, конечно, наложила на их неокрепшие художественные души определенный след. Тем более, это сейчас ее нет. А тогда она была. Или черта? Не помню... Ну, скажем, в Петербург учиться ехать было неудобно. А в Париж, наоборот, можно. Наверное, это как-то сказывалось на душе. А потом никуда ехать стало нельзя. А потом жить стало нельзя.
Причем, художники народ, как правило, нервный и впечатлительный. Он, может, и сказать не может. А все равно, собака, чувствует. И, наверное, это как-то отражалось в художественном наследии. Может, тик какой-нибудь. Или выпивали без компании. И рука дрожала. Я не знаю.
И поэтому подумать на эту поучительную тему, наблюдая эти картины, полезно даже для нормального человека!
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
