Эту выставку мы задумали давно, готовилась она долго, а работать будет только дней десять. Мы не делали официального открытия. Все материалы из наших фондов, в основном те, которые показывали редко или вообще представляем впервые. Прессу, конечно, пригласим. Но без помпы. Очень уж не хочется втягивать эту тему в грязную до невыносимости жижу современной политики.
На выставке речь идет о евреях, которые жили в Одессе до войны. А некоторые – не в Одессе. Кожевенники и врачи, студенты и портовые грузчики, школьники и слесари, снабженцы и художники, старики и младенцы.
Семьи.
От некоторых остались старые фамильные фотографии, документы, немногочисленные бытовые вещи. Какие-то истории семей мы успели записать, какие-то – мы не знаем вовсе и вряд ли узнаем: документы и фотографии попали к нам через третьи руки.
Потом началась война.
Кто-то погиб на фронте, кто-то на фронте выжил, кто-то оказался в эвакуации, многих убили в оккупированной Одессе. И не только в Одессе. И на выставке в нашем музее все они остаются семьями. Муж, эвакуировавший хлебзавод, пишет пронзительные письма на фронт жене, которая работает в полевом госпитале. Родители - в эвакуации, нужно где-то жить и как-то жить, доставать продукты, обеспечивать работой «заборную карточку».
Молоденький мальчик в офицерской форме, его удостоверение «За оборону Одессы». На обороте надпись: «Мамочке». Она уже никогда не увидит сына, сыночка.
Фотография отца-фронтовика, дослужившегося до значительного звания, рядом - фотография его сына, погибшего на фронте.
Письмо с фронта с подробной схемой родных, найденных и не еще не найденных.
Благодарность от командования за героические действия в боевых действиях против империалистической Японии (9 мая уже прошло) и рядом – свидетельства соседей об уничтожении в Одессе семьи офицера, воюющего на Дальнем Востоке.
Все сохранившиеся фотографии семьи, из 16 членов которой выжила только одна женщина.
Фотокопия уникального альбома (выпуск лета 1941 года одной из средних школ Одессы), фотография этих же выпускников после войны, только мальчиков осталось лишь трое.
И фон всех этих историй – советские газеты военного времени, одесские газеты оккупационного периода, немецкие и румынские антисемитские материалы 1940-х. Русские и украинские 2000-х. Совсем недавние.
Какие-то из этих, современных, вероятно – фальшивки, провокации. А какие-то – подлинные.
Свежие антисемитские материалы, маркированные УНА-УНСО и «АНТИФА».
Письмо от одесского отделения УНА-УНСО с поздравлением одесского отделения «Сохнут» с праздником Хануки. На украинском и иврите.
Мы показываем все.
Смотрите, разбирайтесь, читайте письма, вглядывайтесь в глаза людям, ушедшим и оставшимся. Почувствуйте аромат и горечь времени.
И если вы думаете, что все это было давно и ушло безвозвратно, то боюсь, вы ошибаетесь.
Это было совсем недавно.
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
21.05.2009 08:07
С днём рождения, Мираш!
24.05.2009 07:58
Этот, в общем, скромный, рассказ (почти сообщение-приглашение) о выставке вызвал во мне сильную эмоциональную реакцию. Как это удалось автору? Что делает этот текст не только информативным, но и эмотивным, а, значит, более эффективным? Может, тезисно-интервальная структура, создающая ритм неровного дыхания и иллюзию стрекота старой кинокамеры, а иногда звука автоматной очереди? Или завораживающий синтаксис многочисленных перечислений, вызывающих в памяти (воображении?) какие-то фотографии и кадры документальной хроники? Что-то еще, неопределимое, но ощущаемое? В любом случае, этот короткий рассказ о несостоявшихся, разбитых, скомканных судьбах людей вызвал у меня сожаление о том, что не смогу посмотреть эту выставку.