«Театр в моем представлении – всегда поэтическая фантазия, при самых смелых прозаических допусках и скрупулезных бытовых деталях».
Марк Захаров – сомнительный еврей. Во-первых, по его собственному утверждению, он имеет это счастье всего на четверть и то со стороны отца1 . Во-вторых, он не только не делал попыток эмигрировать, но и ни разу не был выдворен из страны – что, безусловно, бросает на него тень.
Марк Захаров – сомнительный русский. Во-первых, потому, что на целую четверть имеет счастье, во-вторых, обладает острохарактерным профилем, не оставляющим никаких иллюзий.
В качестве советского человека – подозрителен. Добровольно признается в том, что еще в юности принял решение выбраться из бедности в отдельно взятой семье. Советские люди нечасто питали подобные надежды и еще реже их воплощали. Спектакли и фильмы Марка Захарова очень любили зрители и регулярно запрещало руководство за «просчеты» и «ошибки», то есть за явное или неявное сопротивление господствующей идеологии. Кроме того, он публично сжег партбилет… и вообще.
В качестве антисоветского человека – сомнителен опять же. Во-первых, был недостаточно угнетаем: «Пожалуй, каждый художник в СССР мечтал быть таким же “запретным” и “угнетенным”» (Е. Арефьев, msn.com). Во-вторых, лауреат целой коллекции орденов, званий и премий, народный депутат, был замечен в обществе политиков и президентов и даже этого не скрывал. Позволил себе несколько чересчур лояльных высказываний, за что до сих пор упрекаем сетевыми критиками.
Как мемуарист – непоследователен. Очень мало пишет о себе, много – об актерской профессии, режиссуре и энергетике (любимое слово). Практикует «поток сознания» (то есть, размышляет о чем попало, от йоги до экономики) и «полное отсутствие подробных описаний моей интимной жизни…».
Кстати, о ней. Марк Анатольевич провел 58 лет в браке с единственной женщиной, актрисой Ниной Лапшиновой (вопреки актуальной моде периодически менять жен на более новых и оснащенных), всегда прислушивался к жене в судьбоносных вопросах – и, по ее же совету, не приглашал ее в свои постановки. Зато дочь Александра – ведущая актриса Ленкома (к чему многие относятся критически).
А вот режиссер Марк Анатольевич Захаров – несомненный.
Есть люди и культурные явления, которые определяют нечто эфемерное под названием «облик эпохи». Таковы были Майя Плисецкая, Иосиф Бродский, Марлен Хуциев, Георгий Данелия, Эльдар Рязанов. Таковы были Лев Дуров, Сергей Юрский, Татьяна Пельтцер, Олег Табаков, Леонид Броневой, Олег Янковский, Александр Абдулов… Таковы были Марк Захаров и его «Ленком», и его единомышленники Григорий Горин, Аркадий Арканов, Олег Шейнцис…
Облик эпохи, которая подошла к концу.
Марк Анатольевич появился на свет в 1933 г., в московском роддоме им. Грауэрмана на Арбате. Его бабушка со стороны матери, Софья Николаевна Бардина, судя по фото, привлекательная яркая брюнетка, заведовала образцовым детдомом, и от нее исходили веселые книжки, игрушки и прочие блага, которые запомнились Марку в раннем детстве. К сожалению, Софья Николаевна умерла в эвакуации в 1942 году. А ее муж Сергей Захаров, белый офицер, давно эмигрировал в синюю австралийскую даль.
Мама, Галина Сергеевна, хотела стать актрисой, училась у Юрия Завадского, но что-то у нее не сложилось. Она заведовала драмкружком. Отец, Анатолий Борисович Ширинкин, – потомок дворянского рода, человек «без определенной профессии, остро нуждающийся и беспартийный», в 1934 г. был репрессирован. Однако оказался нетипичным «врагом народа»: дожил до преклонных лет и умер в Москве. Он во многом повлиял на личность сына, а главное, «своим примером доброго неудачника побудил к мучительным раздумьям о том, что деньги надо все-таки уметь зарабатывать и жить по-другому».
Родителей своих Марк Анатольевич горячо любил, жалел и редко видел: отцу надолго был заказан путь в столицу, а мама ездила к нему, отставив все личные планы.
Одним из самых сильных потрясений и причиной ночных кошмаров для Марка стало посещение мавзолея: «зловещая театральность» и мертвое тело под стеклянным колпаком. Еще один кошмар – несколько месяцев детдомовской жизни в 1943 году. Иными глубокими впечатлениями, радостными и магическими, стали мхатовский спектакль «Синяя птица» и театр Образцова. В остальном это было обычное послевоенное детство: тряпичный мяч, трофейное кино, драмкружок, всякие подростковые приключения. И еще он научился смешить одноклассников шутками и карикатурами.
Галина Сергеевна всячески отговаривала сына от театра. После школы он метался между тремя техническими вузами. К счастью для культуры, нигде не преуспел, а от предложения поступить на факультет водоснабжения и канализации – отказался. Тут мама, увидев вещий сон, переменила мнение и помогла сыну подготовиться к экзаменам. В 1951 г. Марк Захаров был зачислен на актерский факультет ГИТИСа.
Становление Захарова-актера стало плодотворным для будущего режиссера – было важно всем организмом прочувствовать актерскую профессию. Кроме того, во время учебы он приобрел много полезных навыков (фехтование, падение с лестницы и др.), а также познакомился с будущей женой.
Тогдашняя театральная молодежь с энтузиазмом относилась к маленьким ролям и работе в массовке. «Большое творческое наслаждение» молодой актер испытал, воплощая образ подневольного негра в спектакле «Дорога свободы» (Театр им. Маяковского):
«Я тщательно и подолгу гримировался, стараясь создать реалистический образ замученного негра … Очень мешал нос, но я выходил на сцену не один, и некоторая странность моего облика терялась в большой толпе моих товарищей-негров …и все толпились с удовольствием и отдачей. Многие актеры театра подолгу и с интересом косились в нашу сторону, а когда косились на меня, то некоторые даже теряли серьез2 …»
В 1955 г., после окончания ГИТИСа, Марк Анатольевич по распределению отбыл работать в Пермский областной драматический театр. (Видимо, аукнулась «семья врага народа».) В далеком уральском городе Захаров словно взял разгон для будущей фантастически наполненной жизни. Он «играл разных чудиков», выступал на радио, сочинял, рисовал, выпускал стенгазету, устраивал капустники, женился и поставил первый свой спектакль в студенческом театре. Заметил в себе склонность к режиссуре. Заметил, что к нему прислушиваются…
В 1958 г. пара молодых актеров решила вернуться в Москву.
Актрису Нину Лапшинову режиссеры принимали охотно. Не без ее помощи Марк поработал в нескольких театрах, опять играл «восставший народ». К тому времени относится любопытный эпизод – первая встреча с Остапом Бендером.
Нынешний руководитель Пермского театра Б. Мильграм говорит, что Захаров играл Остапа еще у них в Перми. Однако в воспоминаниях Захарова этот факт не сохранился. Все пишут, что он исполнил роль великого комбинатора в «Двенадцати стульях» московского Театра миниатюр. Хотелось бы подробностей об этой постановке, но почти ничего нет. На единственной сохранившейся фотографии «в образе» Захаров похож на Бендера в исполнении Андрея Миронова.
И несколько слов из интервью:
«…Театр миниатюр. С ним связано одно сильное воспоминание. Пользовался успехом монолог, написанный Белинским3 . … Вступала музыка, и я дальше читал монолог. А зал маленький. …И вот я сказал: “Я Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей” – и сделал паузу. Человек, сидящий напротив [в первом ряду], бьет по коленям, встает, говорит со вздохом: “Да…” – и уходит медленно по проходу. И я потерял серьез. И понял, что все, профессия мне, наверное, не очень удалась». ( vm.ru)
Осознав себя не актером, а режиссером, Марк Анатольевич перешел в Студенческий театр Московского университета (руководитель – Сергей Юткевич). Там в 1962 г. произошла еще одна знаковая встреча – со шварцевским «Драконом». Захаров дебютировал как режиссер. Он пишет, что после этого «почувствовал некую силу». Правда, спектакль держался недолго – оттепель шла к концу.
В 1967 г. в Театре сатиры Захаров создал успешную постановку по А. Островскому – «Доходное место». Играли А. Миронов, А. Папанов, Г. Менглет, Т. Пельтцер и другие мастера. После 40 аншлагов спектакль был громко и со скандалом запрещен. То же произошло со следующей постановкой по пьесе Арканова и Горина «Банкет».
А собственно, почему?
Забегая вперед, скажем важную вещь. Есть люди, которым вообще не надо выходить на площадь с плакатом. Потому что у них даже выражение лица может быть «неправильным». Цензуру раздражала сама эстетика, которую режиссер достаточно рано начал формировать. Все оттенки юмора, от тонкой иронии до радостного освобождающего смеха, фантасмагория, абсурд. Частая условность пространств, времен, декораций. Особая роль музыки, размышления о любви, смерти, насилии и свободе – и готовность блистательнейшего актерского ансамбля все это играть! Кому бы такое могло понравиться в славный период застоя?
В частности, «Банкет» не понравился тогдашнему министру финансов. Сама ситуация словно из пьесы Шварца или Горина: при чем тут вообще финансы? Однако у «министра-администратора» возник «стойкий эстетический и идейно-художественный протест»… Положение было критическое. Помог А.А. Гончаров, возглавлявший Театр им. Маяковского, – предложил Захарову поставить на сцене его театра фадеевский «Разгром». Его тоже собрались было запретить, но постановка очень понравилась вдове писателя, актрисе Ангелине Степановой. Спектакль успешно шел в Союзе и за рубежом.
В 1973 г. Марк Захаров стал членом КПСС по соображениям практическим: чтобы получить самостоятельную работу. Такие были правила. Хочешь выехать за границу – ответь на несколько дурацких вопросов типа «когда день рождения товарища Фиделя». Хочешь нормально работать – вступай в партию.
«Через день после истечения кандидатского стажа мне позвонили, велели надеть скромный галстук и явиться на бюро Московского горкома партии, где меня утвердили главным режиссером Театра имени Ленинского комсомола».
Марк Захаров пришел в театр, по ряду причин находившийся в кризисе. Но у режиссера это вызвало азарт: «…для меня это было мощное подспорье».
Ему удалось вернуть зрителя в «Ленком» буквально за пару сезонов. С самой первой постановки – веселого, оглушительно энергичного «Автограда-XXI» – в театре зазвучали рок-композиции, «поднялся общий жизненный тонус», стали приходить молодые зрители. Новый режиссер хотел видеть на сцене «карнавал с веселыми и умными проекциями в современные тревоги и надежды». Таким в 1974 г. стал «Тиль». Ленком становился, наряду с Таганкой, самым посещаемым, культовым. Он «строился на виртуозном новаторском синтезе – отталкивался от традиций, созданных Анатолием Эфросом, добавляя им агрессии, энергии и драйва, и наделял брехтовской метафизикой». ( msn.com )
Работа Захарова в «Ленкоме» – образец психологического мастерства. Ведь такая напряженная, густая концентрация незаурядных личностей в одном пространстве: Леонов, Янковский, Абдулов, Броневой, Чурикова, Караченцов, Шанина, Джигарханян, Збруев… Мало того, что они к нему притягивались – режиссеру удавалось создать гармоничное и слаженное звучание, не теряя индивидуального блеска каждого «музыканта». Марк Анатольевич воспитал чуть ли не лучшее поколение советских актеров.
«Чем он брал? Ну, не только дипломатией и иронией, конечно. Что-то такое Марк Захаров знал про нашу жизнь и про то, как превратить ее в ослепительный театр. И в лучшие свои мгновения этот театр рождался из каких-то его озарений и невероятных вспышек: и непобедимый "Тиль" – главный хит раннего Ленкома, и мучительно-сложный "Иванов" с гениальной Саррой – Инной Чуриковой, и аскетично-суровый "Вор", ...и, конечно, «“Юнона” и “Авось”», оглушающая напором, энергией, красотой музыки, красотой стихов». (snob.ru) Легендарная рок-опера сыграна рекордное количество раз – 1600. Ее восторженно принимали во Франции, куда ленкомовцев пригласил Пьер Карден.
В 1989 г. была поставлена «Поминальная молитва» по одноименной пьесе Горина, написанной по мотивам произведений Шолом-Алейхема (сценография О. Шейнциса). Роль Тевье блистательно исполнил Евгений Леонов. После его смерти спектакль сняли с репертуара.
С неизменным аншлагом шли «Безумный день, или Женитьба Фигаро», «Королевские игры», «Шут Балакирев», «Ва-банк», «Фальстаф и Принц Уэльский».
«…начальственный фавор в начале 1990-х явно качнулся от МХАТа в сторону Ленкома. Там было и моднее, и веселее, и всегда аншлаги. И остроумный Захаров в окружении самых блестящих людей Москвы. Тогда в его кабинете было не протолкнуться. Премьеры Ленкома – главные светские события года, которые нельзя пропустить. …Сейчас понимаешь, что это был великий Театр, идеально совпавший со временем перемен конца 80-90-х годов. Об этих переменах кричавший и певший во весь голос». (snob.ru)
В начале 70-х Марк Анатольевич занялся кинорежиссурой. Где-то в интервью он с некоторой горечью заметил, что, при всей популярности Ленкома, его известность осталась бы ограниченной без кино.
Он начал в 1972 г. с фильма «Стоянка поезда две минуты», который сейчас мало кто помнит. А затем – «12 стульев» (1976), «Обыкновенное чудо» (1978), «Тот самый Мюнхгаузен» (1979), «Дом, который построил Свифт» (1982), «Формула любви» (1984) и «Убить дракона» (1988). «Так бывает: полнометражных картин у режиссера всего семь, и шесть из них – шедевры. … Квентин Тарантино отмерил себе на жизнь 10 фильмов, Марку Анатольевичу хватило и шести, чтобы навсегда остаться в истории». (msn.com)
«Это было чудо какое-то, обыкновенное чудо – спектакли и фильмы Захарова в брежневские, андроповские, черненковские годы, – размышляет А. Мельман. – Годы, когда, кажется, мухи дохли от уныния, от жалости к самим себе, – что же говорить про людей… Когда на любой намек, только привидевшийся товарищам “оттуда”, следовала одна реакция: резать к чертовой матери! И это в лучшем случае. …Мы считывали, разбирали его почерк полностью, до капельки, до буквы. Даже если чего-то не понимали, то чувствовали обязательно. А он вместе с смудрецами-сказочниками Шварцем и Гориным учил нас … любви, верности и свободе. … И мы знали точно, что есть оно, 32 мая, и что Мюнхгаузен – самый честный человек, и что Медведь тоже может стать человеком, потому что – Любовь…
А последний его фильм назывался “Убить дракона”. Шел 1988 год, мы все тогда ходили ошарашенные перестройкой, очарованные… А он тогда уже все понял. “Люди? Дай им свободу – они перережут, передушат друг друга. Они не знают, что такое свобода”. “Народ? Это хуже народа. Это лучшие люди города”. “Зима будет долгой…”» ( mk.ru )
Он начал ставить серьезные художественные работы на телевидении. Считается, что даже очень хороший спектакль, записанный на пленку, теряет энергетику. Но Марку Анатольевичу удавалось фиксировать театральную магию и успешно переносить ее на экран. После записи «Пира во время чумы» (1975), «”Юноны” и “Авось”» (1988) и «Поминальной молитвы» (1993) режиссер продолжал ставить телеспектакли до 2014 года. Кроме того, до 1993 г. режиссер вел авторскую публицистическую программу на Первом канале – «Серпантин Марка Захарова».
Еще он успевал преподавать в ГИТИСе режиссуру, публиковать статьи и книги.
В комментарии к спектаклю «Пер Гюнт» (премьера 2011 г.) – исследуя новый материал, новый художественный язык, – Марк Анатольевич написал:
«Мне интересен Пер Гюнт, может быть, потому, что я прошел "точку невозврата" и реально ощутил, что жизнь не бесконечна, как мне казалось в детстве и даже по окончании Театрального института. Теперь можно посмотреть на собственную жизнь, как на шахматную доску и понять – по каким квадратам проходил мой путь, что я обходил и во что встревал, иногда сожалея потом о случившемся. Главное – правильно начать, а самое главное – еще понять, где оно, твое Начало.
Как угадать свой единственный возможный путь по лабиринтам жизненных обстоятельств и собственных убеждений, если они у тебя есть… А если – нет? Найти! Сформировать! ... Но иногда уже найденное ускользает из рук, покидает душу, обращаясь в мираж, и тогда предстоит новый мучительный поиск в хаосе событий…» ( lenkom.ru )
Замечания/предложения
Сайт создан и поддерживается
Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра
«Мигдаль»
.
Адрес:
г. Одесса,
ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.:
(+38 048) 770-18-69,
(+38 048) 770-18-61.
Председатель правления центра
«Мигдаль» —
Кира Верховская
.
