0

№135

Мигдаль Times №135

КАК СКАЗАЛ МЕНДЕЛЬ МАРАНЦ…

Анна МИСЮК

Вышло в свет литературное приложение к журналу «Огонек», четыре книжечки – «Мен­дель Маранц», «Мендель Маранц меняет квартиру». «Надельсон и Шнапс», «Мен­дель Маранц возвращается». Вскоре цитатами из «Мен­деля Маранца» читающая публика стала обмениваться как летучими словами. Наверное, в наши дни по такому произведению стали бы снимать сериал. Сквозные герои, забавные парадоксы. Че­редование печальных и веселых ситуаций. Но до сериалов, как и до телевидения, еще предстояло дожить, так что Мендель Маранц шагнул на сцену.

Инсценировки Трахтенберга и Владимирова подхватывались актерскими труппами. Спектакли покоряли залы один за другим. Можно представить себе, как, покидая зал «Свободного театра», зрители повторяли вслед за Леонидом Утесовым: «Что такое человек? – Это рукопись. Что такое жизнь? – Это книга. Что такое смерть? – Это библиотека. Но я не спешу становиться на полку».

45 тысяч ссылок на «Менделя Маранца» в Рунете! По крайней мере, первые десять страниц посвящены этой забавной книге об американской еврейской семье, проживавшей в начале 20 века в Нью-Йорке.

Менделя Маранца – философа, лентяя, изобретателя – запустил в литературный свет молодой редактор газеты «Джуиш Дейли Ньюс» Давид Фрид­ман (1898-1936).

Давид Фридман родился в Румынии, но 20 век встречал уже американцем. Вырос в Ист-Сайде, в еврейских кварталах Нью-Йорка. Именно там потом обоснуются его герои. Наверняка 16-летним Давид участвовал в грандиозной процессии, провожавшей в последний путь Шолом-Алейхема. Ему нет еще и 18 лет, когда он становится редактором англоязычной еврейской газеты. Одновременно учится в колледже. Изучает математику, увлекается шахматами, но после публикации серии рассказов о Менделе Маранце литературный успех окончательно уводит его на творческий путь, далекий от математики.

Поначалу Фридман пишет радиообозрения, кино­сценарии и сочиняет скетчи и остроты для эстрадных комиков, в середине 30-х появляется сценарий «Мендель Маранц инкорпорейтед».

Мендель Маранц говорит по-английски, но думает еще на идиш. Мендель Маранц живет в быстро меняющемся свободном мире, но смотрит на него с опытом тысячелетнего скепсиса. В тесноватой для большой семьи квартире, на пятом этаже без всякого лифта протекает жизнь потомков героев Шолом-Алейхема.

(0)

Ни для кого не секрет, что Маранц – внук знаменитого «человека воздуха», Менахема-Мендла, героя одноименного романа Шолом-Алейхема. Он такой же мечтатель и так же погружен в постоянные выяснения отношений с женой. Жены же, несмотря на полувековую и многотысячекилометровую дистанцию между Касриловкой и Нью-Йорком, похожи, как близнецы – видимо, над образом Зельды Маранц автор не очень-то задумывался. Она – «классическая еврейская жена», которая точно знает, что хорошо, а что плохо для ее семьи, и бесконечно воспитывает мужа и детей, опираясь на хорошо усвоенные уроки предшествующих поколений жен, матерей, бабушек. «Что такое жена? – вздохнет в финале Мендель. – Гвоздь в стуле. Он не дает тебе спокойно посидеть на месте».

Только вот муж Зельде достался необычный: Мендель – американец, но невероятно далек от американской мечты. Он, скорее, фольклорный герой, и все происходящее с ним – сюжеты, хорошо освоенные не только литературой, но и народным творчеством, городским анекдотом.

Вот жена, отчаявшись выгнать Менделя на работу, решает идти работать сама. А на Мен­де­ля оставить детей и домашнее хозяйство. Хаос, в который при отце семейства погружается дом, должен образумить Менделя, чтобы он, наконец, отправился на заработки, а в дом бы вернулась настоящая хозяйка. Но нет… Мен­дель ведь не просто лентяй, а – принципиальный: голова его всегда полна идей, ум поглощает всю его энергию. Для того, чтобы работать (а наш герой – водопроводчик по официальной специальности), ему нужно было перестать думать. А это для него все равно, что перестать дышать.

Итак, если на Менделя обрушивается стирка, уборка, уход за детьми, то… ему приходится над этим особенно крепко подумать. Он изобретает в результате своих размышлений удивительный гибрид кухонного комбайна, пылесоса, посудомоечной и стиральной машины. Это чудо-юдо, собранное из ящиков, колесиков, щеток и прочего хлама, обеспечивает в доме чистоту и порядок, а Менделю возвращает праздность, неотъем­лемую часть его натуры. Мендель изобретает из лени, но изобретение приносит ему большие деньги, а деньги – это опять хлопоты, нужно покупать особняк, вести светскую жизнь… Зачем это все тому, кто в жизни ценит лишь размышления о жизни?

«Что такое слава? – думает Мендель. – Лестница. Чем выше поднимаешься по ней, тем сильнее она шатается». А ему вовсе не хочется упасть и сломать себе шею, как бы ни кружились от новых перспектив головы его родственников.

Богатый Мендель оказывается ничуть не менее ленив и изобретателен, чем Мендель, не имевший лишнего доллара. Он открывает новые способы сохранения умственной энергии при отказе от суетности. Зачем фешенебельный особняк? Мендель купит тот дом, в котором живет, и превратит в фешенебельные «апартментс» стандартный доходный дом в центре бедного квартала. Этот квартал стал первым домом в Америке для многих «детей американской мечты», так, может быть, эти банкиры, строительные и шелковые «короли», захотят поселиться там, где когда-то солили огурцы, сидели за швейной машинкой, захотят погрузиться в суетливое дружелюбие еврейского квартала.

Так начинается следующая серия городских анекдотов про богатого Менделя: как два свата сватали его дочери одного и того же жениха, как для того, чтобы «отдохнуть по-богатому», он себе актера-двойника нанимал, чтобы тот за него в гольф играл и верхом ездил, как все деньги свои спустил на поиски единого лекарства от всех болезней…

(0)

Как он противостоит житейским правилам, олицетворенным его «правильной» еврейской женой Зельдой: «Что такое жена? Зубной врач. Она так же действует на нервы».

Маранц, потерявший деньги, все тот же уличный и домашний философ, и единственное, что его по-настоящему интересует, это встреча с умом человеческим, с интересной мыслью. А деньги? Что деньги? Главное, что и без них дети Маранца строят свою жизнь, добиваются своих успехов.

Касриловские персонажи Шолом-Алейхема переселились в Америку и заговорили по-английски, Мендель Маранц оказался прямым потомком книжника Пини, «заколдованного портного» и Менахема-Мендла. Всех троих сразу, а может быть, и всех вместе. Уходящая натура, наследник местечковых мудрецов Мендель Маранц по воле Давида Фридмана сказал свое слово о жизни, ее явлениях и перипетиях.

Интересно, что «Мендель Маранц» был переиздан в 1991 г., как только заработали частные издательства. Осуществила издание издательская группа «Реплика» при участии Центрального дома работников искусства (ЦДРИ){{В 2011 г. была выпущена аудиокнига «Мендель Маранц» в исполнении А. Котова, К. Новиковой и Л. Каневского.}}. Вышла книга крошечным тиражом в 1000 экземпляров, из которых 25 были именные, раскрашенные от руки художником Ирмой Немак. Возможно, издатели надеялись вернуть этого персонажа на сцену.

Похоже, что и издатель, и художник были зачарованы с юности житейской стойкой мудростью изречений Мен­деля Маранца.

«Что такое любовь? Чихание. Когда оно приходит, ты не сможешь удержаться».

«Что такое истинная любовь? Птица. Приготовь гнездо в своем сердце, и она к тебе прилетит».

«Что такое жизнь? Колесо рулетки. Каждому предоставляется возможность проиграть».

«Что такое бедность? Бумага для мух. Стоит прилипнуть, тогда уж нелегко оторваться».

Как сказал Мендель Маранц: «Есть два рода голода – голодный желудок и голодная душа, и меня вы сосисками не накормите…»

Иллюстрации Ирмы НЕМАК

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста