0

№147

Мигдаль Times №147

СВЕТ ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЫ

Николь ТОЛКАЧЕВА

(0)

И всю жизнь он говорил по-русски с непривычным уху акцентом. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что родился и вырос он в городе Черновцы. Да-да, в украинских Черновцах – административном центре Черновицкой области. Но что самое удивительное, это были те самые Черновцы, жители которых когда-то ездили в Вену для того, чтобы получить образование, или хотя бы для того, чтобы красиво сделать предложение руки и сердца. И эти поездки в Вену оставляли на их лицах отпечаток такой силы, что еще несколько поколений упорно передавало его по наследству.

Черновцы – город скромный и по количеству населения, и по площади. И при этом кажется, что за последние пятьсот лет не было ни одного мало-мальски значимого политического события, которое обошло бы его стороной. Но какая бы власть и какой бы язык в нем ни господствовали, в этом городе всегда жили евреи, и вместе с ними весь город думал на идиш. Да что там думал, этот город позволял себе в открытую говорить на идиш, петь на идиш и даже играть в театре на идиш.

Тем более не стоит удивляться, когда вы встретите на одном из черновицких домов памятную доску с женским барельефом и еврейскими буквами. Для тех, кто не знает идиш, есть надпись и на украинском. Но в этом случае уметь читать в принципе не обязательно, потому что в Черновцах всегда найдется прохожий, который скажет, что в этом доме жила она – их Сиди Таль. При жизни ее называли великой, но, сейчас, когда после ее смерти прошло больше тридцати лет, в большом мире мало кто знает ее имя. А ведь когда ее не стало, об этом, сообщили в новостях сорока стран мира. В сорока странах мира жили люди, любившие эту маленькую женщину.

Помните, как неожиданно в конце 80-х годов в нашей жизни стало появляться слово «еврейский». Не оскорбительное «жиды», не сдержанно-интеллигентное «еврей», а прилагательное – «еврейский». Еврейская литература, еврейская музыка, еврейский театр. И одного этого прилагательного было достаточно, чтобы собрать людей на концерт или спектакль. Со сцен звучал идиш, а в залах сидели люди, в большинстве своем уже не понимавшие ни слова на этом языке. Но с каким детским восторгом они вслушивались в каждое слово! Для многих советских евреев эти слова сохранились лишь благодаря голосу Сиди Таль.

Она родилась в том 1912 году, когда Чер­нов­цы входили в состав Австро-Венгрии и мнили себя «маленькой Веной», затерянной в карпатских горах. В городе, где каждый третий встреченный житель был еврей, каждый пятый – украинец, а каждый седьмой – немец, румын, мадьяр или поляк, царила атмосфера взаимного уважения. Со всех сторон звучал идиш, ведь он был языком межнационального общения. И это был язык черновицкой интеллигенции. А после конференции по идиш 1908 года, которая, конечно же, прошла в Черновцах, этот язык был провозглашен национально-культурным достоянием, которое надо сохранять и развивать. И значило это, что идиш официально был признан как язык искусства, язык литературы и язык театра. Да-да, того самого еврейского театра, который пленил маленькую Сореле Биркенталь. В конце концов строгому булочнику Лейбу Биркенталю с улицы Roschergasse, 35-а, пришлось разрешить своей младшей дочери, прилежной ученице народной еврейской школы, а потом гимназистке, с 11 лет посещать и театральную школу. Возможно, сердце родителей смягчил тот факт, что двоюродный брат Сореле уже вполне успешно начал актерскую карьеру в Бухаресте.

Начало 20-го века. Еврейский театр переживает невиданный взлет. В СССР, в Москве, одновременно действует несколько еврейских театров: ГОСЕТ, «Габима», «Фрайкунст». А в Киеве и Минске то и дело собираются профессиональные еврейские труппы. Но настоящий оазис еврейской театральной жизни – это Румыния. Ведь именно в Румынии и начался когда-то профессиональный еврейский театр. Гольдфаден, Либлин, Гольденберг, Ашкенази – каждое из этих имен – новый этап в развитии и еврейского театра и театра Румынии. И к Румынии после Первой мировой войны отходит Буковина и ее «столица» – Черновцы.

Формально жители присоединенных территорий получали и гражданство, и равные права. Все жители. Но только не евреи. В результате маленькие Черновцы, еще недавно переживавшие расцвет, уже не могут содержать так бурно развивавшуюся в довоенные годы культуру идиш. Журналы и издательства закрываются, а писатели, журналисты и актеры вынуждены уезжать. Например, в Бухарест.

(0)

Вот и наша героиня, 15-летняя выпускница театральной школы, успешно преподающая азы актерского мастерства первокурсникам в альма-матер и уже принятая в еврейский театр Сары Канер, поддается на уговоры двоюродного брата и уезжает вместе с ним. Уезжает в Бухарест. Вместе с городом юная и обаятельная Сореле Биркенталь меняет амплуа невинных простушек (инженю) на роли с переодеванием (травести), а имя сокращает и становится Сиди Таль. Ее еврейские сироты, хасидские мальчишки, веселые горничные, городские плутовки пели, танцевали и смешили, завоевывая любовь и признание публики ей и еврейскому театру «Рокси».

(0)

Почти 10 лет Сиди Таль блистала в еврейской оперетте – жанре, нетребовательном к сюжету, но требовательном к актеру. И в нем, кроме виртуозного владения голосом и телом, она демонстрировала свой редкостный дар перевоплощения. Сидика легко могла в одном спектакле сыграть несколько ролей, абсолютно разных и по характеру, и по возрасту, и для этого по большому счету ей не нужны были ни грим, ни костюм, ни реквизит. Ей нужно было только играть. Но этот дар взамен требовал от нее большего: требовал стать драматической актрисой, требовал пойти на риск. Возможно, она бы никогда на это не решилась, если бы не он.

Этот импозантный молодой человек был влюблен в театр, а после гастролей Сиди Таль 1931 года в родных Черновцах он был влюблен в нее. Он предложил ей остаться с ним, а она – уехать вместе с ней. И вот бывший импресарио идишистского театра в Черновцах Пинхас Фалик становится рабочим сцены в Бухаресте. Впрочем, очень скоро от его работы уже зависит не только сцена, но весь репертуар, весь рабочий график и, как оказалось, будущее молодой актрисы. Ведь это именно он познакомил Сиди Таль и Якова Штернберга.

К этому моменту Штернберг был известен как поэт и утонченный режиссер. А Сиди Таль была любимицей публики. Но только гениальный Фалик с его чутьем мог предвидеть удачность этого творческого союза. Союза новаторского театра и актерского таланта. Новая жизнь началась с пьесы Лейба Малаха «Желтая тень». Героиня – уличная девушка, которая понимает, что каждый день уничтожается ее человеческое достоинство, и эта отверженность и безысходность приводит ее к самоубийству. А Сиди эта роль привела к признанию и к новым ролям. После «Желтой тени» в театре Штернберга ее ждали: Эстерка и Элька в «Сокровище» (по Шолом-Алейхему), «еврейская Кармен» в спектакле по пьесе Штернберга «Театр в огне», несколько ролей в пьесе И. Зингера «Иоше Калб» и очень много других работ.

А что Пинхас? Он опять администратор. Благодаря ему печатаются афиши, возводятся декорации, шьются костюмы. Благодаря ему у театра всегда запланированы спектакли, вечерние концерты, воскресные утренники и короткие выездные спектакли. Благодаря ему театр живет. Только одно омрачает эту идиллию – им все чаще напоминают, о том, что они евреи. Ведь против фашизма бессилен даже гениальный Фалик.

После того, как в 1938 году в городе Тимишоаре во время спектакля фашистские молодчики бросили в зрительный зал бомбу, от взрыва которой многие люди пострадали, Сиди Таль запретили выходить на сцену. Правда, через год запрет был снят, но решение уже было принято. И как только летом 1940 года Буковина и Молдавия снова меняют «гражданство», Таль и Фалик возвращаются в родные, теперь уже советские Черновцы. Но вскоре они переезжают в Кишинев. Ведь там создается Молдавский государственный еврейский театр. Руководит им Яков Штернберг, а заместителем директора становится, конечно, Пинхас Фалик.

Новый театр открывается постановкой «Крас­ные апельсины» с блистательной Сиди Таль. А потом они ставят «Зямку Копача», программу-посвящение Чарли Чаплину, и «Мальчика Мотла». Но до оккупации Бессарабии в июле 1941 года остается совсем мало времени. Видимо, Фа­лик это понимал и успел эвакуировать весь театр в Узбекистан. Так Сиди и Пинхас оказались в Ташкенте.

Она начинает сотрудничать с киностудиями – эвакуированной Одесской и созданной Узбекской, озвучивая фильмы, а он опять устраивается замом, на этот раз замом директора филармонии. И еще он все время ищет сцену. Но пока он думает, где найти в 41-м году подходящую сцену для своей Сидики, она думает о его 32-м дне рождения и о том, что свадьба – вполне подходящий подарок к этому дню. А сцену для нее Пинхас Фалик придумал сам – создал оперативную театральную бригаду, выступавшую в госпиталях и перед отъезжающими на фронт. Сцены из спектаклей, миниатюры, песни народов СССР – на этом нехитром материале за год вырос эстрадный ансамбль «Ревю» при филармонии.

Сиди Таль - в центре, слева от нее - замдиректора Черновицкой филармонии Пинхас Фалик

(0)

Хотя в Ташкент был эвакуирован весь цвет еврейского театрального мира, там так и не нашлось режиссера, способного показать всю драматическую одаренность этой актрисы. Не нашлось и пьесы подходящего масштаба. Но именно там проявился легкий характер и эстрадный талант Сидики. Нет большой пьесы и значительной роли? Не беда, зато в одном эстрадном представлении можно успеть сыграть множество разных ролей. Так родился еврейский театр миниатюр, под руководством самой Сиди Таль!

В марте 1945 года директор Черновицкой областной филармонии Михаил Костянский принимает театр еврейских миниатюр в штат, а Пинхаса Фалика – на должность своего заместителя. Не беда, что Пинхас почти не говорит по-русски, в Черновцах все еще в ходу идиш.

Только одно омрачает эту идиллию – в стране начинается кампания против безродных космополитов. А против этого бессилен даже гениальный Фалик. В январе 1948 г. убит Михоэлс, в декабре 1948-го – арестован сменивший его в ГОСЕТе Зускин. Осужден на 7 лет в 1949-м Яков Штернберг. Арестован и автор первых программ Сиди Таль – Мотл Сакциер. По причине «непосещаемости» закрыт московский ГОСЕТ. По этой же причине закрываются еврейские театры по всей стране, и последним – в 1952 году – театр в Черновцах. Из всей труппы театра миниатюр в филармонии остается действительно миниатюрная концертная бригада – три человека во главе с Сиди Таль. Но у Фалика гениальное чутье, и, как только запрет на идишистскую культуру был смягчен, Сиди Таль со своей программой уже выступала в Москве.

Для Фалика почти не было невозможного. И уж если он умел добиться от советской цензуры (Главлита) разрешения на исполнение еврейских песен и еврейского юмора в программах Сиди Таль, то ему ничего не стоило добиться согласия самых великих звезд приехать и выступить в Черновцах. И они приезжали и выступали. Рядом с Киевом, Ленинградом, Москвой в их гастрольном графике часто стояли скромные Черновцы и встреча с Пинхасом Фаликом и его женой Сиди Таль.

Сиди Таль умерла в 1983 году. При жизни ее называли великой, но все, что осталось в наследство нам, – пара видеозаписей, несколько пластинок, россыпь фотографий да десяток статей. К сожалению, все эти скромные свидетельства не могут отразить ту миловидность и обаяние, которыми она была наделена, и ту магию актерского перевоплощения, которая была ей подвластна. Двадцатый век, век технического прогресса, сохранил память о ней только в словах. Восторженных словах всех тех, кому повезло ее видеть на сцене.

Добавить комментарий

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста