БС"Д
Войти
Чтобы войти, сначала зарегистрируйтесь.
Главная > Мигдаль Times > №149 > ЕВРЕЙСКИЙ ДОН-КИХОТ
В номере №149

Чтобы ставить отрицательные оценки, нужно зарегистрироваться
0
Интересно, хорошо написано

ЕВРЕЙСКИЙ ДОН-КИХОТ
Анна МИСЮК

«Мир обязан Вениамину...» – так Менделе Книгоноша (Мойхер-Сфорим) заявил однажды, когда взялся рассказать на простом еврейском языке о великом путешествии, «совершенном неким польским евреем Вениамином в восточные земли».

Книгоноша с невероятной серьезностью, такой характерной для настоящего еврейского юмора, уверял своих потенциальных читателей, что это путешествие потрясло английские и немецкие газеты, которые якобы «не переставали писать об одиноком еврее, который без оружия, без снаряжения, с одной лишь сумой за плечами, с молитвенником и филактериями под мышкой проник в такие дебри, до которых даже великие и знаменитые английские путешественники добраться не смогли». Менделе-литератор торжественно предлагает публике записки путешествия Вениамина «или краткое описание того, как проник он в Горы Мрака, что видел и слышал в дальних странах; описание всех его приключений, изложенное на языках народов мира, а ныне и на нашем еврейском языке».

И то правда – ни одного английского путешественника не встречал никто на тех дорогах, что Вениамин Третий прошел, – от местечка Тунеядовки... до самого Глупска... И то правда, что с парой книг да молитвенником двинулся он в путешествие... И то правда, что такое путешествие совершается «силами, кои разуму нашему постичь не дано». Так «кто такой Вениамин, и как он ни с того ни с сего стал путешественником»?

Жил да был бедный еврей, голодный, раздетый-разутый, с женой и детьми. Жил он в том же местечке, где и родился, и учился, и женился, а местечко то звалось Тунеядовкой, потому что совсем неясно было, чем люди тут живут и откуда хлеб насущный добывают.

Впрочем, о хлебе заботилась Вениаминова жена, ведущая свои маленькие бизнесы: там – крошечный шинок, там – чулки вязать, там – пух щипать... Вениамина же пробудил к жажде странствий финик – маленький финик, который кто-то завез в местечко. Какие там ваши нынешние спектакли, фильмы и прочие оперы, «мыльные» в том числе! Маленький финик, крошечный плод, упомянутый в Торе, – встреча с ним, этим посланцем Обетованной Земли, стала грандиозным действом, переполнившим впечатлениями души тунеядовцев, раздвинувшим их мир беспредельно.

Если финик пришел «оттуда», то и я могу дойти «туда», решил Вениамин. От «решил» до «сделал» немалое расстояние. Вениамин тренируется «на храбрость»: спит в пустой комнате и гуляет по ночам в одиночку. Он полон решимости дойти до легендарного царства Ионы, найти «красноликих» израильтян и 10 колен Израилевых, форсировать реку Самбатион, текущую камнями, преодолеть Горы Мрака и явиться в Эрец Исраэль.

Да, представляете себе лодочника на реке Пятогниловке, у которого два еврея на языке, который они считают русским, спрашивают дорогу на Эрец Исраэль? «Тьфу! – плевался лодочник, посылая своих пассажиров ко всем чертям». Они, Вениамин и верный его Санчо Панса – добродушный Сендерл, уверены, что главная часть пути пройдена: друзья счастливо улизнули от суровых жен, побывали в большом городе Тетеревке (это, конечно, Житомир, стоящий на реке Тетерев) и добрались до Глупска, царства хапунов и ханжей. Теперь еще чуть-чуть – после столь дальних дорог уже рукой подать до Гор Мрака, за которыми видны и стены Иерусалима.

Оставим пока персонажей и вернемся к автору.

Сам Менделе Мойхер-Сфорим юношей пережил нечаянное путешествие по «дебрям черты оседлости». Восемнадцатилетний знаток Тал­муда отправился из маленького литовского городка вместе со своей теткой скитаться с профессиональным нищим Авремеле Хромым. Тетка была одержима надеждой найти своего мужа, который ушел на заработки, да и канул в нетях, а юный Шолом Абрамович надеялся увидеть мир, манивший картинами богатства и счастья. Скоро он оказался на юге России, в местах чужих, незнакомых, и только благодаря случайной встрече вырвался из опасного мира профессиональных еврейских нищих. Этот мир он впоследствии описал в жестоком романе «Фишка Хромой» – таком же романе-странствии, как и «Путешествие Вениа­мина Третьего».

Что дает путешествие еврею, рожденному в гетто и не знающему другого мира, кроме гетто?

Путешествие – это подробное рассматривание мира, это исследование его души по разным направлениям. Путешествие Фишки Хромого уводило в душевный ад, а вот Вениамин Третий оказался проводником по фантастическому миру воображения, чаяний и аллегорий. Для Вениамина писатель выбрал самое мягкое перо, и самую добродушную улыбку, хотя и этого героя путь отнюдь не устлан коврами.

ИзменитьУбрать
Откровения Вениамина. Художник О. Фирер
(0)

Сначала Вениамин выбирается с невероятными трудами из местечка. Он одержим, одержим мечтой о путешествии настолько, что изложение его мечтаний оборачивается пародией на разнообразные художественные и политические манифесты, так же преисполненные рассуждений о высоких помыслах и чувствах и клятв «не свернуть с пути» и «дойти до цели». Юмор Менделе, который он рассыпает в этих страницах, все-таки частенько обжигает лукавой иронией, оборачивается сатирическим преувеличением-гротеском. Так стилистика повести забавно воспроизводит лексику и манеру изложения средневековых хронистов, что дает неотразимый комический эффект при передаче наивного, невежественного, но любопытного взгляда героя на реальность. Один из замечательных образцов такого оборота – это Вениаминова встреча с русалками.

В городе Глупске, по которому течет река Пятогниловка, герои решили потренироваться в общении с водной стихией, так как по книгам твердо знают, что им придется пересекать море по пути к Израилю. Речка же в Глупске представляется им, после тунеядовской канавы, просто воплощением могучей водной стихии, и они не сомневаются, что она впадает в то самое море. Значит, если каждый день понемногу кататься на лодке по этой речке, то и к воде привыкнешь, а там и до моря доберешься и нечувствительно его пересечешь. И вот как описывает Вениамин Третий в стиле Вениамина Первого Тудельского, знаменитого путешественника 12 века, удивительные вещи, виденные им на реке и «поразившие затем весь мир» с подачи Менделе Мойхер-Сфорима: «Однажды Вениамин заглянул в реку и увидел там в глубине какие-то странные существа, очень похожие на женщин».

«Когда-то, – рассказывает Вениамин, – я читал в книгах о том, что в воде существуют морские люди. Мне приходилось также слышать от стариков, которым вполне можно верить, что они сами видели таких морских людей на представлениях бродячих комедиантов, обычно комедианты показывали их зрителям после представления за несколько грошей. На сей раз я сподобился увидеть их собственными глазами. Край­не удивленный, я указал на эти существа лодочнику, но тот в свою очередь указал мне на каких-то прачек, стоявших на берегу и стиравших белье. Я ему показывал на воду, а он мне – на берег, на прачек. И так как мы друг друга не понимали, то он не знал, на что указываю я, а я не знал, на что указывает он, и, таким образом, я от него ничего не добился».

Как хохотали когда-то читатели над этими строками, вспоминая мутные канавы, в которые обращались речки, снабжавшие местечки водой для всяких нужд, так что житель такого местечка мог жизнь прожить и отражений не видать, тем более, что и зеркал у него не водилось. Как, наверное, улыбалась пишущая братия, узнавая в насмешке Менделе Мойхер-Сфорима долгие споры об отражении искусством жизни. И так похождения Вениамина сопровождают постоянно намеки, пародии, аллегории и сатирические обличения. Звезда с звездою обычно, как известно, говорит, а книга часто говорит с книгой. Так, лужа из города Глупска вызывает, конечно, на диалог прославленную Гоголем лужу из города Миргорода. А вот в Тетеревской синагоге собрались местные «политики»: один увлечен деяниями «тети Вити», т.е. английской королевы Виктории, второй бредит Наполеоном, третий ставит на султана, а самый оригинальный и малоприятный тип отстаивает «тетю Росю», то есть Российскую империю. Как тут не вспомнить, что пройдет лет пятьдесят, и на страницах совсем другого романа странствий по той же самой земле появятся «пикейные жилеты» у кафе Фанкони, и будут они говорить не о Наполеоне, а о Бриане (которому палец в рот не клади), и не о «тете Вите», а о Ллойд-Джордже, которому и два пальца в рот не клади. Не знаю, читали ли авторы «Золотого теленка» повесть о Вениамине Третьем, но в «пикейных жилетах» легко узнать внуков «тетеревских политиков». Так перекликаются книги.

Мягкий юмор, однако, покидает страницы повести в последней ее части, в которой милые чудаки-путешественники попадают в страшную беду.

«Увы, Вениамин и Сендерл и не догадывались, что не только в пустыне опасно путешествовать из-за диких чудовищ... Они... предприняли свое путешествие в то тяжелое, мрачное время, когда еврей ухищрялся поймать своего же собрата, чтобы сдать его в солдаты, спасая своих или чужих детей. Как хищный зверь следит он за добычей, Ему "беспаспортной" хватает дичи.»

Бедные путешественники попались в руки таких «ловцов рекрутов» и были сданы в армию – «они не подозревали, что уже находятся в пустыне среди дикарей и хищников, и что встреченные ими два набожных и благочестивых еврея и есть гремучие змеи».

Ничего не понимающие путешественники обриты и острижены, обряжены в шинели и отданы в солдатчину. Побои еще можно было стерпеть, но, уже глотнувший воли, свободы движения Вениамин не может смириться с неволей. Друзья совершают побег, а будучи пойманы, оказываются на гауптвахте, в самой настоящей тюрьме. Потом на суде Вениамину удастся выкрикнуть, что нельзя хватать людей и совать их в этот мешок солдатский, что не лезут нам в голову ваши военные дела... «На что же мы вам сдались? Мне кажется, вы и сами должны хотеть от нас избавиться!» Вениамин победил, их с Сендерлом отпускают подобру-поздорову, а повесть неожиданно обрывается. Почему она никогда не была продолжена? Возможно, потому, что вернуться к забавной стилизации с внезапно помудревшим, преодолевшим реальность муштры и военного суда героем уже было нельзя, это уже начиналась совсем другая книга.
Вениамин принес своему автору международную литературную славу. Это была первая повесть Менделе Мойхер-Сфорима, которую перевели на другие языки. Первыми появились переводы на польский, русский, чешский, за ними последовали немецкий и английский. Почти во всех переводных изданиях книга выходила под названием «Еврейский Дон-Кихот».

Повесть была инсценирована и с успехом шла на многих европейских сценах. В Москве в Государственном еврейском театре главную роль Вениамина много лет бессменно исполнял великий артист Соломон Михоэлс – еще один еврейский Дон-Кихот.

——————————————————————-

Книга «Путешествие Вениамина Третьего» к мечте, скорее мистической, нежели реальной, получила совсем другое звучание спустя тридцать лет после смерти Менделе. Личность писателя и его «Вениамин» оказались невольными участниками исторических событий с трагическими последствиями.

В конце 1947 г. в Москве отмечалось трид­ца­тиле­тие со дня смерти Мен­деле Мойхер-Сфорима. По этому случаю в зале Поли­технического Музея собрались представители еврейской общественности страны. Цент­раль­ное место на вечере заняло выступление Соломона Михоэлса (в роли Вениамина) и Вениамина Зускина (в роли Сендерла) с показом отрывка из замечательного спектакля ГОСЕТа «Путешествие Вениамина Третьего». (Зускин считал эту роль вершиной своего творчества.)

«Куды дорога на Эрец-Исроэль?» – спрашивают Вениамин и Сендерл у крестьянина-прохожего. На этот главный вопрос, по словам Михоэлса, в эпоху Менделе не было ответа.

И когда на сцене прозвучала эта реплика, актер вышел из роли и, обращаясь к залу, произнес: «Недавно товарищ Громыко дал ответ на поставленный вопрос». (Дело происходило 4 декабря 1947 г., после того как 29 ноября представитель СССР в ООН Андрей Громыко заявил, что его страна поддерживает создание государства Израиль.) Зал разразился долгими овациями.

Михоэлс стоял на сцене, понимая, что произошло непоправимое. На следующий день он поехал в Радио­комитет проверить запись вечера. Оказалось, что в этом месте запись была размагничена. «Это плохой признак», – сказал он дочери.

Скорее всего, именно происшедшее в Политехническом Музее явилось прологом той трагедии, которая разыгралась через несколько дней в Минске, где был убит С. Михоэлс, а также – расстрела членов Антифашистского Комитета и «дела врачей», чуть было не закончившегося полным уничтожением советских евреев. Поведение евреев на вечере поставило точку в приговоре, который Сталин подписал евреям.

Так Менделе Мойхер-Сфорим невольно оказался втянутым в сложный клубок противоречий в нелегкой судьбе народа, о светлом будущем которого он мечтал.

По материалам rehes.org


Добавление комментария
Поля, отмеченные * , заполнять обязательно
Подписать сообщение как


      Зарегистрироваться  Забыли пароль?
* Текст
 Показать подсказку по форматированию текста
  
Главная > Мигдаль Times > №149 > ЕВРЕЙСКИЙ ДОН-КИХОТ
  Замечания/предложения
по работе сайта


2024-03-19 09:13:38
// Powered by Migdal website kernel
Вебмастер живет по адресу webmaster@migdal.org.ua

Сайт создан и поддерживается Клубом Еврейского Студента
Международного Еврейского Общинного Центра «Мигдаль» .

Адрес: г. Одесса, ул. Малая Арнаутская, 46-а.
Тел.: (+38 048) 770-18-69, (+38 048) 770-18-61.

Председатель правления центра «Мигдаль»Кира Верховская .


Еврейский педсовет Еженедельник "Секрет" Jewniverse - Yiddish Shtetl