№162

Мигдаль Times №162

ОТПЛЫТИЕ «РУСЛАНА»

Виталий ОПЛАЧКО

В этом году холода наступили рано. Море парило. Стрелки часов на башне возле Нового мола застыли ровно на трех. Их неподвижная отрешенность была особенно странной среди сумятицы, царившей на причале.

Посадка была окончена еще третьего дня, но по неизвестным причинам капитан порта не давал разрешение на отход, и только сегодня все разрешилось. Редкая цепь солдат ВСЮР¹ и таможенных стражников, стоящих вдоль ограды у линии причала, отделяет отъезжающих от огромной толпы. Люди все прибывают, кажется, на причале собрался весь город. Цветы в руках, слезы и слова прощания с теми, кто решился навсегда покинуть Россию. Вдруг начинается дождь. На палубе группа сионистов в канотье, в котелках с бело-голубыми ленточками, затягивает «Ѓа-Тикву»² . Многотысячная толпа на причале подхватывает:

Еще не угасла надежда,
Надежда двух тысяч лет —
Быть свободным народом
На нашей земле,
Земле Сиона и Иерусалима.

Доктор Клаузнер, придерживая пенсне, поднимается на спардек. Над ним взвивается бело-голубой флаг. От имени отъезжающих он произносит речь. Его почти не слышно из-за гула голосов.

Неожиданно прибывает группа хасидов из Прилук. Крытые атласом бекеши, плоские шапки «чернобл», отороченные мехом куницы, черные с золотыми нитями шали их жен, рыжие пейсы детей – выделяют их из толпы преимущественно городского люда. Протискиваются к трапу, седобородый глава семьи протягивает бумагу – разрешение, небольшая заминка, вздох облегчения – пропустили!

Последним поднимают на носилках раненого бойца еврейской самообороны. Кто-то передает вдогонку его фуражку с бело-голубым околышем. Аплодисменты провожающих. Напряжение и на палубе, и в толпе на причале нарастает – слишком долго ждали этого момента. Наконец убирают сходни, солдаты помогают отдать швартовы, и под долгий, тоскливый прощальный гудок пароход «Руслан» отходит от причала.

Ранней весной 1919 г. около 150 жителей Палестины, главным образом из Цфата и Тверии, спасаясь от преследований турецких властей, добрались через Сирию и Константинополь в Одессу. И попали из огня да в полымя. Об их прибытии стало известно только через пару дней, и семьи с детьми провели это время на морском берегу. Затем местные евреи перевезли их с пляжа на Большом Фонтане в пустующие склады, организовали раздачу продовольствия, денег и одежды.

Но жить так постоянно, без работы и средств к существованию, в стране, раздираемой гражданской войной, было невозможно. Палестина освобождена британскими войсками от турецкого владычества, опубликована «Декларация Бальфура» о благожелательном отношении Правительства Ее Величества к созданию национального очага еврейского народа на территории подмандатной Палестины. А в приютившей их стране – сменяющие друг друга власти, разгул бандитизма, грабежи и нехватка продовольствия. И мысли о возвращении на родину овладевают беженцами.

Кроме них, в городе было много людей, приехавших в Одессу по торговым делам или навещавших родственников и застрявших здесь в связи с прекращением регулярного пароходного сообщения.

Очень скоро в городе был создан «Ваад³ беженцев Палестины по реэвакуации на родину» во главе с Давидом Хахамовичем и его заместителем Моше Гольдиным-Захави. У Комитета возникла идея зафрахтовать пароход и отправить на нем в Палестину не только реальных беженцев, но и всех желающих эмигрировать, в том числе молодежь из организации «Ѓе-Халуц»⁴ . Были отпечатаны на трех языках – русском, иврите и французском – удостоверения беженцев следующего содержания: «Предъявитель сего (ФИО) бежен[ец/ка] Палестины из города/поселения… зарегистрирован в Палестинском Ком. за №… в Плен-беж. за №… и состоит на учете за №… в Ваад для немедленной эвакуации на родину…» Этот документ заверялся подписями председателей Ваада и Контрольной комиссии Палестинского эмиграционного совещания.

В конце 1918 г. на Версальской мирной конференции, помимо прочего, решался вопрос о переселении евреев в Палестину. В работе конференции принял участие ряд видных сионистских деятелей, в том числе руководитель Палестинского комитета Менахем Усышкин. Делегация получала регулярную информацию о положении дел в России и, в частности, в Одессе.

Ранней осенью 1919 г. по просьбе делегатов в Одессу был направлен специальный консул, гражданин Великобритании (в Одессе ходили слухи, что он по национальности еврей). У него на приеме побывали представители еврейской общины и заявили, что в городе собралось более 500 палестинских беженцев, испытывающих ужасные лишения и желающих немедленно вернуться на родину. Консул вполне сочувственно отнесся к просьбе и обещал всяческое содействие. К счастью, в Одесском порту находилось несколько судов, возвращенных командованием Белой армии бывшим владельцам. И один из них, пароход «Руслан», принадлежавший компании «Российское Транспортное и Страховое Общество» («Ространс»), был зафрахтован для перевозки беженцев из Одессы в Яффо.

Однако посадка пассажиров и отход судна все время откладывались. Газеты называли разные причины задержки и новые даты отхода. Сначала это был якобы запрет капитана порта из-за возможной перегрузки и нехватки имевшихся на судне спасательных средств, потом понадобился «небольшой ремонт». Вероятно, причина заключалась главным образом в отсутствии необходимой коммуникации между штабом ВСЮР и представителями английского правительства. Нигде в воспоминаниях не упоминается о противодействии отправке беженцев со стороны местных властей. Все они, вне зависимости от цвета флагов, были рады избавиться от лишних жителей в трудные времена.

С письмом от английского консула глава одесской еврейской общины доктор М.С. Шварцман и представитель беженцев Л.В. Роках обратились к командующему войсками Новороссийской области генералу Н.Н. Шиллингу. Их просьба была подкреплена звонком командующего генерала А.И. Деникина, информированного представителями Антанты о желательности срочно отправить еврейских беженцев домой.

К этому времени смогли получить разрешение на выезд в Палестину около 650 человек. Причем среди них были не только жители города. Приехали евреи со всей Украины и даже Польши. Пробрались через фронты солдаты и офицеры из Первого ударного еврейского куреня армии ЗУНР⁵ , уходили командиры и бойцы Еврейской самообороны. В дальнейшем именно из них составились отряды Хаганы – прообраза Армии Обороны Израиля.

Многие источники указывают, что пароход «Руслан» после пяти недель плавания, 19 декабря 1919 г., на третий день праздника Ханука, стал на якорь в порту Яффо. Пять недель? Почти невероятная продолжительность рейса для судна, имевшего скорость 12 узлов.В путеводителях для православных паломников по Святой земле маршрут по круговой александрийской линии из Одессы, с заходами в Константинополь, Смирну, остров Хиос, затем Мерсин – Латтакия – Триполи – Бейрут – Яффа и далее Порт-Саид и Александрия, занимал 12-14 дней в одном направлении. РОПИТовские суда, стоявшие на этой линии, – «Одесса», «Россия» и др., имели скорость, как и «Руслан», не более 12 узлов.

День прихода на рейд Яффы отмечен во всех воспоминаниях, как день зажжения третьей свечи, т.е. на 27 день месяца кислев 5680 года. И это действительно совпадает с 19 декабря по григорианскому календарю на 1919 год. Хуже обстоят дела с датой отхода из Одессы. Почти как с Октябрьской революцией, которую отмечали в ноябре.

«Еврейская мысль»: «В четверг 14 ноября с.г. в 5 с пол. час. веч. с Нового мола отплыл пароход "Руслан", увезший палестинских беженцев. Уехало в Палестину 644 человека, томившихся в ожидании отъезда в Одессе долгие месяцы…»

«Вечерние Одесские новости» 14 ноября 1919 г.: «На палубе громадного парохода "Руслан", отходящего сегодня в Палестину, суета…»

«Одесские новости» (15/28 ноября): «Отъезд палестинских беженцев наконец состоялся 14/27 нояб. ...Посадка была произведена еще третьего дня».

Чехарда с датами вполне понятна: с 1 марта 1918 г. в Украине начал действовать новый стиль григорианский календарь), отличный от старого на 13 дней. Но одним из первых распоряжений коменданта города, когда в августе 1919 г. Одессу заняли белые (ВСЮР), было требование перевести летоисчисление снова на старый стиль. Поэтому путали и газетчики, зачастую выставляя две даты – старого стиля и в скобках нового, и позднейшие исследователи, для которых долгое путешествие в пять недель добавляло драматизма всей этой истории. Полагаю, определенно можно считать, что рейс «Руслана» длился 22 дня.

В «Кратком путеводителе по Палестине для туристов евреев», изданном в городе Вильна в 1911 г., его составитель Сай Фрумкин писал: «Удобнее всего попасть в Яффу пароходом из Одессы, который отбывает каждую субботу и плывет туда через Константинополь, Смирну и Бейрут. Стоимость путешествия в первом классе – 74 руб. 95 копеек (включая питание), в третьем классе, на палубе – 55 руб. 45 копеек (без питания). Пассажирские суда в портах Хайфа или Яффо становятся на якорь на расстоянии приблизительно версты (1,06 км – В.О.) от берега. Пассажиры доставляются на берег лодками».

Именно так и произошло. «Руслан» прибыл на рейд Яффо и стал на якорь при относительно спокойной погоде. Часть пассажиров и багажа лодочники успели перевезти на берег, где их встречали под дождем местные жители и представители Сионистской комиссии во главе с Менахемом Усышкиным. Было подано угощение, произносились приветственные речи. «От суеты и возбуждения упал замертво один из пассажиров, не по своей воле ставший первой жертвой алии на "Руслане"». (Гур Эльрои, журнал «Кафедра», 2003)

Из-за разыгравшегося шторма капитан «Руслана» был вынужден сняться с якоря и уйти в Порт-Саид с оставшейся частью пассажиров. Через пару дней погода улучшилась, и судно вновь подошло к Яффо. Подоспевшие лодки перевезли отчаявшихся пассажиров на желанный берег. Долгие дни морского перехода закончились.

В распоряжении исследователей тех событий очень мало свидетельств очевидцев, некоторые из них (например, воспоминания доктора И. Клаузнера «Дорогой возрождения и освобождения ») написаны на иврите и недоступны для русскоязычного читателя. Художественная литература представлена двумя романами: «Тысяча сердец» Дана Цалки и «Исповедь» Йохи Брандес. Достоверность описания в этих книгах не вызывает доверия. Так, например, Цалка пишет: «В действительности "Руслан" был убогим грузовым суденышком. 4 каюты на корме, каюта красноглазого капитана, каюта его заместителей – изредка трезвого лоцмана и вечно пьяного механика, каюта господина Усышкина и каюта богатого торговца Йекутиэля Шубова и его толстой жены. Помимо этих кают на "Руслане" не было ни единой кровати».

Ладно с нетрезвым портовым лоцманом, оказавшимся в штате экипажа. Но вот точно известно, что Усышкин отплыл с семьей на французском корабле «Амазон» еще 8 января 1919 года.

Не жалеет темной краски и Брандес: «Великий корабль "Руслан", открывший третью алию в Эрец Исраэль, был просто поломанным корытом. Мы заходили в Турцию и Грецию, но отнюдь не для того, чтобы полюбоваться красотами, а чтоб помыться…» Действительно, путешествие такого числа пассажиров и отсутствие элементарных гигиенических удобств – четыре деревянных туалета на палубе и ограниченный запас пресной воды – не выглядели роскошным плаванием. Особенно для тех, кто описывал мучительные тяготы по прошествии десятков лет, оценивая их с точки зрения современного человека, живущего в комфорте.

«Руслан» не был круизным лайнером. Небольшое судно длиной всего 78 м и шириной по миделю 10,8 м. При постройке судна в Бельгии (завод «Cockerill», город Хобокен) заказчик «Ространс» предусмотрел 60 мест в каютах первого и второго класса, и 459 мест для пассажиров третьего класса, т.е. на палубе. Такого типа грузопассажирские суда были типичны на Средиземноморской линии.

В 1914 г. с начала Первой мировой войны пароход «Руслан» был мобилизован и включен в состав военного флота России на Черном море в качестве военного транспорта №95. Вполне вероятно, были произведены некоторые изменения в судовой архитектуре, в том числе обустройство нар на твиндеках во всех трюмах. Для военной операции по высадке десанта на побережье близ входа в Босфор, которую союзники требовали от России, было необходимо мобилизовать все грузопассажирские суда частных компаний и переоборудовать их для перевозки пехоты. В 1918 г. после недолгого пребывания у властей советских, немецких, во флоте «Украинской Державы» гетмана Скоропадского, «Руслан» стал штабным кораблем командующего Транспортной флотилии белых контр-адмирала А.А. Хоменко. Вероятно, для размещения штаба потребовалось дополнительное переоборудование.

Выходивший в Одессе еженедельник «Еврейская мысль» до своего закрытия Советами в 1920 г. публиковал в нескольких номерах впечатления одного из пассажиров «Руслана», Наума Хесса, под названием «Письма с пути». Он, в отличие от позднейших романистов, дает детальную характеристику условий на судне, настроения пассажиров. Вызывает восхищение способность к самоорганизации нескольких сотен прежде незнакомых друг с другом людей.

В частности, Хесс пишет: «...В нашем распоряжении 4 помещения: 2-й класс и 3-й класс и 2 полукубрика – верхние части трюмов. ... Приходится тесниться, заполнены все свободные уголки, все проходы, всякое место, где можно прилечь, уложить свои вещи». Конечно, кроме кают и кубриков, использовались и твиндечные помещения, никто не оставался на открытой палубе в штормовом зимнем море.

В своей записке начальник отдела эвакуации при штабе ВСЮР в Одессе просит Министерство промышленности и торговли разрешить «650 беженцам из Палестины, отправляющимся на родину на пароходе "Российского общества", беспрепятственный вывоз из гор. Одессы провизии на 10 (! – В.О.) дней и багажа, состоящего из носильного платья, домашнего имущества и ручного инструмента». В своем третьем письме тот же Наум Хесс сообщает, что в Константинополе на борт корабля были доставлены 900 кг хлеба и другие продукты. Этой провизии без особых роскошеств должно было хватить на 2-3 дня перехода. Тем не менее, в воспоминаниях д-ра Клаузнера и других упоминается заход в Пирей. О причинах захода в Пирей мы можем только гадать. Встречающиеся в мемуаристике упоминания, что на пароход было погружено некоторое количество пшеницы, которую капитан якобы рассчитывал продать по дороге, вызывает большое сомнение. Ситуация с продовольствием в Одессе того времени была до предела напряженной, и вряд ли командование ВСЮР позволило бы владельцам загрузить судно пшеницей и получить дополнительный барыш к тому огромному фрахту, который они потребовали за перевозку.

В очень хорошо документированной статье на русском языке историка Ури Миллера приводится такой текст фрахтового договора между «Российским транспортным и страховым обществом» и Комитетом палестинских беженцев: «Настоящим сообщаем, что, согласно состоявшемуся между нами и вами соглашению, мы приняли на себя перевозку шестисот пятидесяти палестинских беженцев на одном из наших пароходов от порта Одесса до порта Яффо, причем за означенную перевозку пассажиров и их багажа в количестве шести тысяч пудов вы имеете внести в кассу нашего Общества 3.000.000 – / три миллиона рублей/ до отправления парохода».

Мы можем только предполагать, какими рублями хотели получить фрахт судовладельцы. На юге Украины наиболее востребованной валютой в 1919 г. был бумажный «романовский» рубль, выпущенный еще до Февральской революции. Он котировался на иностранных биржах и был основным денежным знаком для внешней торговли. За один рубль золотом давали 10 бумажных романовских, на черном рынке цена доходила до 16-17 рублей. «Керенки» и «думки» (денежные знаки, выпущенные Временным правительством) котировались на 15-20% ниже номинала. Еще хуже котировались деникинские «колокольчики». Для мелкой торговли использовались так называемые «разменные билеты города Одессы».

Не думаю, что контора «Ространс» могла бы согласиться на альтернативу романовским рублям. В то время в России за один американский доллар давали около 72,5 романовских рубля, т.е. сумма фрахта в долларах составляла более 41 000. Довольно сложно дать эквивалент этой суммы в современных долларах. Но вот информация, приводимая в отношении помощи, оказанной «Джойнтом» европейским евреям за годы Первой мировой войны, дает цифру в 16,4 млн долларов и добавляет, что это составляет примерно 236 млн современных долларов. Принимая такой условный коэффициент, сумма, которую запросили судовладельцы – 589 000 долларов, кажется на сегодняшний день совершенно невероятной. Для судна подобного тоннажа фрахтовая ставка вряд ли превышала 100-120 тысяч долларов.

Естественно, собрать такую сумму было непросто. Среди беженцев было значительное число неимущих или потерявших деньги в результате погромов и грабежей. Для такого случая производился сбор пожертвований на того или иного человека или даже на целую семью. Так, например, на Рахель Блувштейн, ставшую впоследствии знаменитым народным поэтом Израиля, деньги были собраны на благотворительном вечере в Одесской синагоге. Тем не менее, собрать такую сумму еврейская община города не смогла бы без помощи европейских и американских сионистских организаций.

Израильская историография в отношении рейса парохода «Руслан» и его пассажиров отражает внутренние политические противоречия в оценках значимости этого события для будущего страны.

Так, для сионистов и левых партий «Руслан» открыл новую страницу в истории возвращения – третью алию. Его сравнивают с кораблем английских пилигримов «Мейфлауэр».

Другие, в числе которых упоминавшийся историк Гур Эльрои, сомневаются в обоснованности столь трепетного отношения к пассажирам «Руслана» и считают, что на нем ехали не столько «халуцим», мечтавшие возродить древнюю родину, сколько эмигранты, бежавшие из разоренной гражданской войной России. Как считает Ури Миллер: «Это событие совершенно не нуждается в привязывании к той или иной группе. Поскольку обладает самостоятельной, непреходящей исторической ценностью». Этот Ноев ковчег вмещал такое количество замечательных ученых, философов и врачей, художников и поэтов, что перечень их имен занял бы несколько страниц. Их прибытие в Эрец Исраэль, как благотворный дождь, оплодотворило землю полудикой Палестины и во многом определило будущее государства Израиль.

Судьба легендарных кораблей всегда печальна. В 1623 г. после смерти капитана Кристофера Джонса галеон «Мейфлауэр» был разобран и продан на дрова в Л ондонских доках.

Владельцы парохода «Руслан» в 1921 г. продали его английской фирме, и под именем «Minadora», затем «Virginia May» судно продолжало бороздить моря и океаны вплоть до окончания 2-й мировой войны. Затем его покупает пакистанская компания, и под именем «Pakistan Progress» в 1953 г. он совершает свой последний рейс в Гонконг, где его разделывают на металлолом.

В память о моряках и пилигримах «Мейфлауэра» сооружены монументы в Великобритании и США. Ничто, кроме названия маленького переулка в Тель-Авиве, не напоминает о рейсе «Руслана». Хотелось бы, чтобы на Новом молу в Одесском порту был сооружен мемориал судну и его пассажирам с короткой надписью: «Отсюда на пароходе "Руслан" они отправились через моря искать свободу и счастье в Землю отцов».

Автор выражает признательность Г. Грудеву за дополнительную информацию.

---

¹Вооруженные силы Юга России.
²«Надежда», ныне гимн государства Израиль.
³Ваад - комитет, совет.
⁴Ге-Халуц (ивр. - пионер, первопроходец) — сионистские кружки, ставившие целью подготовку юношей и девушек к поселению в Палестине, приобретению рабочих профессий.
⁵Западно-Украинская народная республика.

Добавление комментария

Поля, отмеченные * , заполнять обязательно * Подписать сообщение как  Имя  без пароля (гостевой вход)  Ник  Пароль  Войти?        Зарегистрироваться  Забыли пароль? * Текст  Показать подсказку по форматированию текста